Обещание

- Прости! – крикнул беловолосый парень, выбегая из школы. Кажется, он направлялся за кем-то, а точнее, пытался догнать. - И только сейчас ты извиняешься? Да иди ты в жопу, придурок! – злился Шей. Даже не оборачиваясь, он направлялся к воротам. Ученики вокруг наблюдали за этой картиной: самый красивый парень школы бежал за каким-то педиком, моля о прощении. На лицах подростков появилась ухмылка. Все стали шептаться, переглядываться, а некоторые даже фотографировать. - Филипп, стой! Я могу объяснить! – Лукас все-таки догнал обиженного паренька и успел схватить за руку. Пусть Шей и попался, он не намеревался сейчас разговаривать, да и вообще когда-либо с ним. - Засунь свои извинения себе в зад и больше никогда ко мне не подходи! – четко и ясно произнес Филл, оттолкнув от себя человека, который по-настоящему ему нравился. - А вы чего уставились!? – взорвался и сам Волденбек. Он впервые почувствовал себя полным уебком, не знающим, как все исправить. Хотя нет, с Филиппом он был в таком положении постоянно. Брюнет скрылся за воротами и полностью прочувствовал свое состояние. Будто душу вырвали, расцарапали и с силой впихнули обратно. Так больно и обидно, что не было больше сил злиться. «Он же обещал». Никого вокруг не было, поэтому Шей разрешил себе самую капельку слабости, пустив слезу, но тут же ее вытирая. А чего он вообще ожидал? Мог бы и догадаться, что красивый парень достоин красивой девушки, а не парня-лузера, которого унижает каждый ученик школы, потому что он гей. Но из-за чего все это? Что такого произошло, чтобы темноволосый так сильно расстроился? Филипп проснулся, как обычно, в городе, у своей мамы, с таким настроением, которого у него не было уже очень давно. Улыбка сама расплывалась на лице, он чувствовал себя счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Именно с таким настроением он появился и в школе. Как бы его не унижали, Шей запросто мог показать язык каждому прохожему. А все из-за того, что Лукас сказал ему, что расстанется с Роуз. Сказал, что они будут встречаться в открытую, что больше не будет стесняться Филиппа. Но только наступило время обеда, когда парни обычно видятся на крыше, как темноволосый застал Волденбека, обжимающегося и целующегося с Роуз, известной милой красавицей, которая и являлась девушкой блондина. После этого и случилось то, что случилось. Филипп пообещал себе, что больше никогда не будет верить словам этого мотоциклиста, который и способен только делать больно другим, заморачиваясь по каждому поводу. Оказавшись дома у своей приемной семьи, он поднялся в свою комнату и камнем упал на кровать, думая о том, как хочет, чтобы его тело захватила самая большая чёрная дыра во Вселенной. Никто не сможет его оттуда достать. Парень лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, и пытался успокоиться, чего сделать категорически было невозможно. В голове вновь и вновь крутились слова Лукаса, его извинения и.. поцелуй с Роуз, который произошел в школе. Ему так хотелось поиздеваться над Филиппом? Унизить его, доказать, что он не гей? Почему он так поступил? Полностью захватил сердце темноволосого и затоптал в грязь. - Да чтоб он упал с мотоцикла! – взбешенно выкрикнул парень и тяжело выдохнул, поднимаясь и кидая подушку в дверь, которая, кстати, медленно начала открываться. - Хеей, аккуратнее. Если ты мне так не рад, то я всего лишь хотела сказать, что ужин готов, - в комнату зашла Хелен, женщина лет тридцати, шериф их маленького городка под названием Тиволи и приемная мать Филиппа. - Нет, прости, я не голоден, - холодно и расстроено ответил парень, не желая вообще ни с кем говорить. - Но что-то же произошло? Я бы могла выслушать тебя, - волнуясь о подростке, спросила Торренс. Она хотела сблизиться с ним, а потому и предложила поговорить. Шей ничего не смог ответить. Он понял, что если попытается сказать хоть слово, то вся его обида и горечь выльется наружу в качестве слез. Парень сел на кровать и опустил голову вниз, чувствуя ком в горле, который мешал говорить. Женщина подошла и села рядом, понимая, что должна хоть как-то поддержать Филиппа. - Ты всегда можешь рассказать нам с Гейбом, что у тебя случилось. Пусть мы и знакомы не так много, но ты нам дорог, как настоящий сын. Мы всегда будем рядом, малыш. Будь то что-то ужасное, либо, наоборот, самое лучшее, что происходило с тобой. Если это важно для тебя, то это важно и для нас. И как бы ни было сейчас больно, станет лучше, поверь. Ты еще почувствуешь себя самым счастливым человеком на свете, обещаю, - женщина улыбнулась и поцеловала паренька в лоб, взъерошив его темные волосы. – Еда будет в холодильнике, поешь, как проголодаешься. И мы с Гейбом собираемся на прогулку после ужина, если захочешь, то присоединяйся. - Спасибо, Хелен. Вскоре комната была снова наполнена тишиной, полной темнотой, а также щепоткой боли и грусти, которые чувствовал на данный момент Филипп. Он был настолько разбит, что не знал, чего больше хочет: совершить самоубийство, пойти напиться, может быть, накричать на Роуз, а может и ударить Лукаса по лицу, высказать ему все или.. поцеловать. А может быть, все вместе? Вместо всего этого парень лег на кровать, достал их с Лукасом совместные фотографии из рюкзака и стал рассматривать, вспоминая их моменты и таким образом усугубляя ситуацию. Делал сам себе хуже. Да лучше бы пошел и ударил кого-нибудь по лицу, чем вот так сидеть и мучать себя, издеваться над своими чувствами к Волденбеку. Над любовью к его улыбке, его мягким волосам, теплому взгляду и тонким, но манящими к себе губам. Всего светловолосого, его вспыльчивый характер, любовь к мотокроссу, даже его любовь к самому себе. Таким Шей и любил Лукаса. А эти нежные, мягкие прикосновения его теплых рук к темным волосам, подбородку и губам Филла, каждый раз, когда они оставались одни. Глаза вновь залились слезами, но парень не собирался убирать фотографии, наоборот, он укрылся одеялом, свернулся, как котик, в клубок и продолжил смотреть на фотографии, где на каждой из них был Лукас. Такой привлекательный, что даже от взгляда на фото Шей забывал, как дышать. Но вот только, видимо, в обратную сторону это не работало. Мотоциклисту было все равно на Филиппа, он не чувствовал того же, что и влюбленный в него паренек. Так он и уснул в обнимку с подушкой и разбросанными по кровати фотографиями, сделанными полароидом. Спустя некоторое время парень проснулся от какого-то шороха. Он сразу решил, что это вернулись с прогулки Хелен и Гейб, поэтому решил продолжить спать, но потом понял, что шорох был не внизу, а в его комнате. Широко раскрыв глаза, он увидел перед собой Волденбека и испугался. Ему уже и это кажется? Скоро вообще с ума сойдет. Беловолосый же сел рядом и попытался как-то успокаивающе улыбнуться, понимая, что Филл не будет рад ему. - Я не хотел тебя будить, прости, - он смотрел в глаза Шею и ждал его реакции. - Что ты здесь делаешь? – темноволосый приподнялся, еще толком не успев все проанализировать в голове. - Я же сказал, что могу все объяснить. Филл, я не могу лишиться тебя. Выслушай, пожалуйста.. – попросил блондин, уже в конец отчаявшись. – Она.. Она сама поцеловала меня. Утром я ей сказал, что все кончено, но она прилипла, а когда увидела тебя, то.. поцеловала.. Это правда, между мной и ней все кончено. Филипп с обидой во взгляде смотрел на него и слушал. Тихий, немного нервный и такой любимый голос Волденбека. - А между нами? – спросил темноволосый, перебирая пальцами. Вместо ответа Лукас подумал буквально пару секунд, а затем уперся рукой в кровать и осторожно приблизился к Шею, также аккуратно и медленно, слегка нерешительно поцеловав его, как тогда, в охотничьем домике его отца. Будто старался не спугнуть маленького барашка. Своего барашка. - Я люблю тебя, дурак, - прошептал блондин в той полной тишине, развевая всю злость, грусть и боль Филиппа.