Каникулы Саус Парка

      И снова я у лачужки Маккормиков. Звонок работал только в прошлой жизни, поэтому стучу, в надежде, что дома кто-нибудь есть.       Дверь открывает Кевин: — Ого, педик, привет! Че надо?       По нему непонятно, рад ли он меня видеть, а я после ночи компьютерных игр и пива не готов быть шибко вежливым. — Привет. Кенни дома? — Ага, на заднем дворе, — отходя от дверного проема и пуская меня внутрь, произносит он, похоже понимая, что я не настроен на разговор.       Задний двор Маккормиков — это отдельная вселенная, вот он обычный забор, как и у всех, только чуть более покосившийся, а вот и то, что осталось после роскоши Содосопа. Пытаюсь разглядеть Кенни среди всего этого ржавого великолепия, но ранние зимние сумерки не дают это сделать. Откуда-то звучит музыка, прерывающаяся помехами радиоэфира — инстинктивно иду на звук.       Сложно понять, что собой представляло это раньше — была ли эта колымага всегда кабриолетом или это был крутой гибрид, а крышу у него унесло уже позже. Кенни сидит на переднем сидении, и становится понятно, почему я его сразу не заметил. Он над чем-то колдует под приборной доской, лишь иногда показывая свой рыжий капюшон над сидениями. — Запрыгивай, Такер, — не отрываясь от своего занятия, произносит он.       В буквальном смысле запрыгиваю в машину, потому что не уверен в том, что двери не отвалятся, если к ним прикоснуться. Маккормик возится с аккумулятором, который стоит прямо под рулем. Распотрошенная магнитола, явно чудом сохранившаяся, а может, также как и аккум, откуда-то принесенная, подсоединена к нему. Что-то не ладится. Звук периодически обрывается. Наблюдаю, как Кенни пытается разобраться, в чем проблема — в источнике питания или с самих проводах, которые упорно не хотели фиксироваться то на плюсе, то на минусе. Я никуда не тороплюсь, Твик снова у родителей, поэтому молча смотрю, ожидая, чем закончится история с магнитолой. — Ты сегодня один, — это не вопрос, а утверждение, которое выдает Маккормик. Наконец-то оторвавшись от аккумулятора и зафиксировав контакты, поднимает голову. Музыка также по-прежнему прерывается шуршанием, но уже не так часто. — Ага, — протягиваю открытую пачку — не хотел курить, пока он занят, на что Кенни поднимает руку в знак отказа и лезет за своими. Никак не могу к этому привыкнуть. — Тебе что-то нужно? Ты так долго ждал, пока я закончу, как будто пришел не в поисках компании покурить, — бубнит он с сигаретой в зубах, параллельно прикуривая. — Ага, — повторно выдаю я, выпуская колечко в небо. Ох, нужно ли мне это? — Задать вопрос хотел. — Так смс написал бы, — хмыкает Маккормик, развалившись на сидении.       Морально собираюсь, готовясь к тому, что меня сейчас же пошлют на хуй. Напрочь игнорирую его фразу, выдаю: — Хотел знать, что между тобой и Баттерсом.       Кенни чуть не давится дымом, напрягается, непонимающе сдвигает брови и первый раз за день смотрит на меня в упор. Еще пару секунд и на меня польется трехэтажный мат. Чтобы этого не произошло, уточняю, что я имел в виду. — Я хочу знать, что я видел у тебя на вечеринке. Что происходит между вами двоими? — Ты видел? — он уже не собирается меня посылать и просто отводит взгляд. — Видел. Только вопрос, что я видел. Вообще, это Кевин мне сказал, что ты воркуешь с кем-то. — Заебись, конечно, — цокает. — Ну, так? — напоминаю об изначальном вопросе. — Не лезь не в свои дела, — от кого-кого, а от него этой уебской фразы я явно не ожидал. — Вот значит как, — вырывается у меня. В последнее время мне все сложнее контролировать эмоции. Дурное влияние Твика, не иначе. Но я чувствую, как злость начинает зарождаться во мне. — Когда ты помогал мне. Когда ты решал мои проблемы. Когда ты вытаскивал мою задницу из полного пиздеца. Вот тогда я доверял тебе на сто процентов. Верил в правильность твоих решений. Вверял свои тайны. И да, верил, что ты мой друг. И думал, что доверие это взаимное.       Чтобы не наговорить еще говна, намереваюсь вылезти из машины, если ее так можно назвать. Какой-то из новомодных треков этих плаксивых девочек, которые для меня все на одно лицо, прерывается мерзкими радиопомехами. Только это и нарушает повисшую тишину. — Сядь, а, — одергивает меня за рукав Кенни. — Мне просто сложно об этом говорить. — Ага, а Баттерс уже налил в уши Твику, что у него лучшая «вторая половинка», — выделяя интонацией последнюю фразу, добавляю воздушные кавычки. — Он в курсе? Твик? — Нет. И я как бы тоже не в курсе, поэтому я и здесь. Хочу понять, как претендент на все сиськи мира метнулся в сторону. — Хах, нет уж извольте, все сиськи мира так или иначе будут моими — это факт! — поднимает палец к небу в подтверждение своих слов. — Так поясни. — Понимаешь, Лео, — невольно вздрагиваю, когда слышу это имя, настолько непривычно его слышать, настолько нежно его произносит Кенни. — Лео — это что-то другое. Я начал понимать это еще на Гавайях, если не еще раньше. Он просто особенный. Я сам не понимаю, что я к нему испытываю и как это все можно нормально описать. Он просто тот, о ком я хочу заботиться. Как о Карен. — То есть ты в трезвом уме и здравии говоришь, что тебе нужны бабы, но ты типа с Баттерсом? Или нет? — поднимаю бровь. — Бля, Такер, че ты усложняешь-то? — Ну, просто, не жирно ли тебе одному? Это раз. И, не кажется ли тебе, что ты обманываешь Стотча? Это два.       Кенни закатывает глаза. — Не могу я его трогать, — поджимает губы. Оправдывается? — Ну, вот как можно? Он же такой ребенок. А трахаться знаешь ли хочется.       Ахуенный аргумент, Маккормик. Как будто ставя точку и показывая, что больше ничего говорить не будет, он прикуривает еще одну сигарету. — Ясно-понятно, — мотаю головой, противореча своим словам я. Нихера мне не понятно. — Дай мне время, прошу, и не говори никому. — Ладно, как тебе будет угодно, — вздыхаю я. Понимаю, что не в праве от него что-то требовать. Он и сам дал мне время в свое время. — Спасибо, что рассказал. — Ого, Такер знает вежливые слова? Не часто я это слышу.       Поднимаю средний палец и мы оба начинаем смеяться.