***
Когда Шастун вновь открыл глаза и увидел окружающую обстановку, понял — он в больничной палате. Антон лежал на кушетке под капельницей и чувствовал слабость. На нем была больничная рубашка в мелкую крапинку, как в американских фильмах. «Хм… Когда это в российских больницах стали облачать в такие?» — подумал он. Его одежда аккуратно лежала на тумбочке. За окном уже светало. Рядом в кресле дремал Арс. Взгляд скользнул по взъерошенным черным волосам, мятой рубашке, мускулистым рукам, что расслабленно лежали на подлокотниках. Голова Попова склонилась на бок, черты лица были расслаблены. Губы парня сами расплылись в улыбке, и Антон попытался приподняться на локтях. Уловив шум, Арсений тут же распахнул глаза и обрадованно подскочил к Шастуну. — Ты маленький засранец! Я чуть с ума не сошел! Как себя чувствуешь? Откуда у тебя машина-то взялась? Я так переживал! У тебя легкое сотрясение. Ты вообще, чем думал, когда погоню на трассе устроил? — Попова прорвало и он, держа руку Антона в своей, выпалил все, что накопилось в душе за то время, что прошло с момента аварии. Антон открыл было рот, чтобы ответить, но сухость во рту помешала, в горле сильно засвербело, и он закашлялся. — Воды, — просипел Шаст. Арс тут же метнулся к столику и принес стакан. Осушив его, парень, игнорируя вопросы, задал свой: — А где Михаил? Этот придурок ничего тебе не сделал? Надеюсь, он понял, что твой парень с приветом? Я ж и оружие смогу достать, если нужно, — Шастун пристально посмотрел в распахнувшиеся от удивления глаза Попова. — Это ты придурок, Шаст! Я не ожидал от тебя такого! Ты же чуть себя, блять, не угробил! Идиот! И я тоже идиот! Ты из-за меня чуть не… — Арсений прервался, не имея сил закончить фразу. — Я все тебе расскажу, но сначала ответь мне, пожалуйста, — умоляюще протянул он. Присев на стоящий рядом с кушеткой стул, Попов опять взял руку Антона в свою. — Ты вообще зачем за мной погнался-то? — голубые глаза испытующе всматривались в зеленые. — Я испугался за тебя. Он же олигарх. Мог сделать с тобой… да все, что угодно, и ты бы даже в полицию не смог бы обратиться, — Антон произнес это тихим голосом, смущенно сминая простынь относительно свободной рукой, в которую была воткнута игла от капельницы. Тяжело показывать, как ты переживаешь за кого-то. Ты вроде как сам себе в душу фонарик направил и освещаешь каждый уголок души, вытаскивая правду наружу. У Попова брови поползли вверх. — Господи, так это ты меня спасти что ли пытался? Я-то сначала подумал, что это только ревность. — Ну и это тоже, конечно. — Антон, прости меня, пожалуйста, — у Арса дрожал голос. — Михаил — мой старый приятель. Он действительно владелец клуба, но он не гей. У него есть жена и дочка. А клуб — просто выгодный бизнес. Когда я пришел туда, то встретил его. Мы давно не общались, и он был рад встрече. Я рассказал ему о нас с тобой и о том, что хочу порвать наши отношения, но мне не хватает сил, — тут Попов запустил руку в волосы и отчаянно впился пальцами в пряди. — Он… он вызвался помочь мне. Мы решили, что он прикинется моим новым парнем, предполагая, что тебе так проще будет меня отпустить. Но мы и не предполагали, что все обернется… так, — Арсений ждал, что Антон вспылит, обидится, наорет на него или даже обматерит. Он ожидал любую реакцию, кроме той, которую выдал парень спустя десяток-другой секунд напряженного молчания. — Не вини себя, Арс. Я ни о чем не жалею, — Антон слегка сжал кисть Арсения и улыбнулся. Попов не знал, что сказать в ответ, рукой он прикрыл свои глаза. Ему так больно было сейчас смотреть на любимого, лежащего под капельницей в больнице. Здесь его Антону совсем не место. Это он, Арсений, опять перегнул палку. Он старше, а значит, мудрее. Он должен был предугадать, что обман никогда ничем хорошим не закончится. А слова Антона о том, чтобы Попов себя не винил, лишь делали больнее, показывая, на что пошел парень ради него. Арсений не заслуживал такого самопожертвования. — А машину я угнал, — Антон виновато пожал плечами. Мужчина отнял руку от лица и удивленно протянул: — Похоже, я тебя совсем не знаю, — он покачал головой в раздумьях и отпустил руку Шаста. — Михаил остался разбираться с гаишниками, а я привез тебя сюда на скорой, — он залез в карман и, достав телефон, протянул его парню. — Тебе тут звонили… много раз, но я не решился ей отвечать, — сказал Арс, намекая на Иру. — Кстати, я позвонил Стасу. Он в курсе, что ты попал в аварию. Сейчас шесть утра, он скоро подъедет. По легенде мы взяли в аренду машины и гоняли по ночным трассам, — Попов встал и подошел к двери, намереваясь выйти. — Я схожу за кофе, — он грустно посмотрел своими бездонными глазами цвета неба на парня и вышел. Антон крепко сжал телефон в руке. Он совсем забыл про Иру. Даже не вспомнил о ней за все время. А ведь она не заслужила такого. Она всегда была ему сначала хорошим другом, а потом — девушкой. Ира была обычной молодой женщиной, которая любила и хотела получить любовь в ответ. Она не виновата, что влюбилась в такого непутевого олуха. Антон прикрыл глаза, все еще сжимая телефон в руке. Когда Арс признался ему в обмане, у Антона сразу все встало на свои места. Пазл сложился. Вот почему Арсений так слушался мужчину — Михаил просто помогал, видя неспособность Попова разрубить их связь. Вот почему Арсу были неприятны прикосновения, но он делал вид, что все в норме. Конечно, ведь Попов даже не хотел мужчину физически и не рассматривал его в качестве замены Шастуну. Арсений воспринимал того как друга, а когда тебя лапает друг, тело реагирует недовольством. Антон даже не сердился на мужчину, хотя мог бы себе позволить. Но после аварии, после того, как понял, нет, даже почувствовал, как хрупка человеческая жизнь, ему не хотелось больше размениваться по пустякам. Словно стекло, через которое он смотрел на мир, протерли, и он стал видеть четко, отделяя зерна от плевел. Пришла пора расставить все по местам в своей жизни. Антон поднес телефон к уху, предварительно набрав Иру.***
С утра, а точнее уже через пару часов, палата наполнилась народом. Стас сообщил новость ребятам и те, все бросив, приехали к Шастуну. Серега, Дима и Стас наперебой ругали Арса и немного Антона за их разгильдяйство. Обозвав их, наверное, в сотый раз детьми малыми, друзья несказанно радовались, что все обошлось. Попов лишь виновато опускал взгляд в пол, а Шастун, округлив глаза и сделав смешную рожицу, в который раз отвечал: «Да, я идиот. Почему вас это удивляет? Хотите об этом поговорить?» и показывал язык. Пришедший спустя какое-то время доктор представился лечащим врачом Антона. Он был достаточно солидного возраста, с небольшой сединой в волосах и в идеально отглаженном белом халате. Доктор осмотрел парня. Капельницу убрали, чему Антон был несказанно рад — рука жутко ныла от иглы. — Предварительный диагноз: легкое сотрясение головного мозга. Точнее скажу, когда у меня будут результаты анализов. Полежит у нас тут недельку и будет как огурчик, — сказал врач, что-то записывая в бумаги, которые принес с собой. — Я не согласен! — воскликнул Антон. — Я отлично себя чувствую. А завтра вообще съемки! Стас, — он повернулся к креативному продюсеру, — не вздумай отменять их! Я и так огурчик! Ну, честно, ребята, — обратился он уже ко всем. — Все-таки шибануло его конкретно, — протянул Сережа. — Давайте томографию ему сделаем. Мозги бы проверить. Дорого это у вас? — Я что, в платной клинике лежу? — у Антона глаза полезли на лоб. Он осмотрел свою палату, и тут ему бросилось в глаза, что весь интерьер был явно не похож на, как правило, обшарпанный мебельный набор городской больницы. Тумбочки, небольшой шкафчик и даже уютный угловой диванчик были добротные, новые, идеально гармонирующие друг с другом. — Упс, — Матвиенко сделал виноватое лицо. — Не, ну, а что? Все равно бы он узнал, — ответил он на выразительные взгляды друзей, направленные в его сторону. — Арс, ты зачем меня сюда привез? Тут же дорого все! — Не беспокойтесь, молодой человек. Все уже оплачено, — врач сделал еще какую-то пометку в бумагах. — Сейчас подойдет медсестра и возьмет у вас кровь на анализ. — Оплачено? — Антон буравил взглядом Попова. — А-а-а-рс, ты ничего не хочешь мне объяснить? — Это я тебя втянул, — просто ответил Арсений. — Я виноват, мне и расхлебывать, — добавил он, многозначительно взглянув прямо в сверкающие негодованием зеленые глаза. — Я готов поспорить с тобой об этом позже! — Так, — Стас поднял руки, привлекая внимание. — Антон, я рад, что ты себя чувствуешь лучше, но давайте рассуждать здраво. Ты попал в аварию — это не шутки. Мне, конечно, жаль, что придется передвигать съемки, но ничего, перебьются там, — он указал пальцем вверх, подразумевая высокое начальство. — Здоровье дороже денег. — Особенно в этой больнице, — хихикнул Серега, за что сразу получил тычок в бок от Позова и укоризненные взгляды остальных коллег. — Шаст, ну, правда, — обратился Дима к Антону. — Ну потерпи недельку, раз уж так получилось. С головой шутки плохи — это я тебе как врач говорю. — Бывший, — уточнил Антон. — Врачи бывают бывшими, — согласно кивнул Позов, — а вот знания — нет. — Да перестань волноваться, — вклинился опять Серега и кивком указал на черную футболку Шаста с одноименным хэштегом, лежащую на тумбочке. — Зря что ли ее надевал? — Подколол, так подколол! Уровень — придурок, — Дима картинно развел руками. — Да идите вы! — Шаст сел в кровати и, спустив ноги на пол, встал на них, слегка пошатнувшись. — Я все равно уйду отсюда, и вы меня не заставите! Все со мной в порядке! — громогласно, прямо, как в «Громком разговоре», заорал Антон. Подскочивший Арс схватил его за руку, одновременно подстраховывая от падения и усаживая обратно, и грозно рявкнул: — Я тебе, блять, уйду! Как миленький все анализы сдашь, раз врач сказал! Все, кроме доктора, удивленно посмотрели на Попова. Он очень редко ругался матом, и сейчас было понятно, что их граф не шутит, а настроен более чем серьезно. Антон только обреченно вздохнул. Опять ругаться с Арсением ему совсем не хотелось. Шастун сгорбился и лишь жалостливо посмотрел на всех своими огромными зелеными глазами, в которых читалось явное нежелание оставаться в стенах больницы, пусть даже платной. — Давайте придем к компромиссу, — решительно обратился ко всем врач. — Вы, молодой человек, сейчас сдаете все необходимые анализы, они будут готовы в течение часа. Если результаты будут в норме, то вы лежите у нас под наблюдением хотя бы до вечера, а на ночь мы вас отпускаем домой со спокойной душой. — Отличный вариант! — Стас обрадовано выдохнул. — Антон, видишь, тебе идут навстречу. Ты уж, будь добр, сдавай анализы и полежи тут немножко, — уговаривал парня по-отечески руководитель. — А мы за тобой тогда к вечеру заедем и домой отвезем. Ну, если все в норме будет. На завтра освобождаю тебя от шокеров с мышеловками. Тут даже не спорь! Арс, ты сможешь заехать? — обратился он уже к Попову. — Конечно, — с улыбкой согласно кивнул Арсений и присел на стул рядом с Антоном, шутливо потряс его за плечи и с ухмылкой добавил: — Он все сдаст, будет слушаться доктора и вообще будет послушным мальчиком. Антон был в шоке от такого двусмысленного обращения Попова, который вдруг почему-то решил, что такая шутка будет сейчас как нельзя кстати. — Ну, вот и славненько, — врач уже повернулся, чтобы выйти, как вдруг дверь открылась и в палату вбежала Ира. Доктор вышел, впуская девушку. — Антоша! — с этим возгласом Ирина подбежала к парню и бросилась его обнимать. Арсений с поникшим взором тихо встал со стула, уступив ей место, и отошел в сторонку. — Ты так меня напугал! Что же ты так неосторожно? Разве так можно? — причитала Кузнецова, ласково гладя Шастуна по лицу и плечам. Коллеги понимающе смотрели на взволнованную девушку. Все, кроме одного. — Прости, не уследили за твоей шпалой, — Стас мягко улыбнулся ей, и все по очереди начали здороваться и обниматься с девушкой. Ребята были рады ее видеть, ведь она всегда была добра и приветлива с ними, а Диму вообще знала, как и Антона, с воронежских времен. Все были рады, кроме одного. Он не смог заставить себя обнять Ирину и лишь галантно поцеловал ей руку. Все-таки сдержанность и этикет были придуманы, чтобы заменить душевность. Зеленые глаза внимательно наблюдали за Поповым. — Давно не виделись, — Серега дал ей пять. — Прикинь, Шаст хочет завтра на съемки ехать. Стас быстро обрисовал ей всю ситуацию и предложил остаться с Антоном, а если все анализы парня будут в порядке, вечером доехать вдвоем на такси. Она радостно согласилась. «Кто бы сомневался?» — промелькнуло в голове у Арсения, стоявшего у окна с хмурым видом. Парни начали покидать палату, желая Антону не ссать при виде иглы (конечно, это был Серега). Стас еще раз пожелал держать хвост пистолетом и сразу звонить, как только все выяснится. Следом молча вышел и Попов, предварительно бросив долгий тяжелый взгляд на Антона. В ответ он получил нечитаемый взгляд Шастуна, возле которого уже суетилась девушка, что-то там поправляя на кровати. Антон много чего хотел сказать мужчине, но сейчас было не время. Он не просто так рвался на съемки. Да, он не любил больницы, но он же не школьник, чтобы бояться их до трясучки, просто у него появился безумный план, который не терпелось реализовать. Дима подошел, пожал руку другу и, пока Ира отвлеклась на телефонный звонок, тихо и серьезно произнес: — Антон, вы в следующий раз придумайте с Поповым легенду пореалистичнее. Машину он арендовал… Ты свои права когда заберешь с моей хаты в Воронеже? До сих пор в трюмо лежат, жена положила повыше, чтобы дочка их не порвала. А губу тоже в аварии разбил? Конспиратор хренов, — договорив, Позов развернулся и вышел, даже не желая видеть реакцию парня и уж тем более слушать какие-то объяснения. Он уже давно не мальчик, пусть сам головой думает. Шастун лишь приподнял от удивления брови, вперив взгляд в захлопнувшуюся дверь. Ира закончила болтать по телефону и подсела к Антону. — Я так соскучилась, милый, — она потянулась за поцелуем.***
Через пару часов Шастун послал в общий чат сообщение: Я в порядке. Врач отпустил. Завтра буду на съемках. Стас прислал радостный смайлик и ответил: Ждем! Позов просто написал: Ура! Серега пошутил в своем стиле: Врач отпустил… грехи? Дорого? Антон грустно усмехнулся, задумавшись в очередной раз, рассказывал ли ему по-секрету Попов об их отношениях. Лучший друг, как-никак. Чуть поразмыслив над ответом, парень вбил в чат: Ты прав. Очень дорого, но оно того определенно стоит. Антон не мог видеть удивленного взгляда Арсения, прочитавшего это сообщение.***
Утром Антон приехал к родному телекомплексу ГлавКино, который сверкал на солнце цветными колоннами. Он обожал свою работу. Что бы ни случалось в его личной жизни, он был счастлив, что у него есть его любимое дело. Кто знает, надолго ли? Шастун прошел через пропускной пункт, показывая пропуск чисто из проформы и приветствуя охранника, а после вышел по длинному коридорчику во двор. На лужайке росла зеленая травка, скамейки, на которых обычно сидели приглашенные зрители, перед тем, как их запускали в здание, сейчас пустовали. Парень поднял голову и подставил лицо солнцу, закрыл глаза, впуская в себя солнечный свет, по ощущениям пробравшийся ему даже в подкорку головного мозга. Свет затоплял, мгновениями казалось, что парень сам состоит лишь из световых частиц. Постояв так немного, Шаст зашел в здание. Все уже находились в гримерке. Поприветствовав коллег, Антон плюхнулся в кресло и предоставил девушке-гримеру свое лицо. На вопрос Димы «Почему Ира не пришла?» (ведь она, когда бывала в Москве, частенько посещала их съемки) Антон уклончиво ответил, что у нее дела. Через полчаса он был загримирован и переодет в одежду для эфира. За это время ребята успели спросить, как он себя чувствует, не тошнит ли его, и устроить ему своеобразный шутливый тест на профпригодность. Ответ «Чувствую себя нормально, не тошнит» удовлетворил всех, кроме Сереги, который, хихикая, добавил: «А от работы?». Съемки проходили на ура. Антон юморил, орал, смеялся над шутками ребят, а особенно над шутками Арсения. Все было как всегда. И только Попов заметил, что руки у Антона дрожат чуть больше обычного. Парень всегда нервничал перед съемками, но в этот раз Попов посчитал, что это из-за перенесенного стресса. Шастун был рад, что им с Арсением никак не получалось остаться наедине. Всегда рядом находились либо ребята, либо кто-то из съемочной бригады. Антон не хотел заводить разговор о том, что произошло и как им быть в дальнейшем, сейчас, до окончания съемок. Даже сам старался избегать Попова во время перерывов, что не могло остаться незамеченным Арсением. Мужчина лишь с грустью смотрел на него, думая, что либо Шаст решил предпочесть Иру и закончить все эти недоотношения с Арсом, либо опять не знает, как выкрутиться из ситуации. И то и другое мужчину просто убивало, но он не хотел больше вмешиваться и начинать бесполезные разговоры. Хватит, и так дел натворил! Он не мог себе простить, что из-за него Антон чуть не погиб. Даже представить ТАКОЕ было страшно. Себе бы он не простил. Да что там «не простил», он бы жить дальше не смог. Сбросился бы нахрен с какого-нибудь питерского моста. Да, еще один грех на душу. Ему не привыкать грешить. Судьба у него, видимо, такая. Он отыгрывал все сценки и задания Паши со счастливым лицом, на радость публике. И только когда отворачивался от камер или уходил на перерыв, с лица спадала веселая маска, обнажая всю трагедию одинокого мужчины, которому не посчастливилось родиться особенным. Уже поздно вечером начались шокеры и мышеловки. Как и обещал Стас, Антон в них не участвовал, зато Арсений в них выкладывался по полной. В паре то с Димой, то с Серегой творил такое, что зал то визжал от восторга, то замирал от страха, задерживая дыхание. Замирал и Антон, но только лишь частично от того, что делал Арсений. Большую же часть времени сердце замирало от предстоящего события. Наконец-то Паша крикнул: — Стоп. Съемки окончены, всем спасибо! Зрители уже было встали со своих мест, намереваясь покинуть студию, как Антон выскочил на середину площадки и призывно поднял руки. — Пожалуйста, не расходитесь! Я хочу всем вам кое-что сказать. Зрители сели в недоумении, радуясь, что чуть дольше задержатся в этом удивительном павильоне, в котором творятся чудеса и рождается хорошее настроение. Паша и ребята с удивлением посмотрели на Шастуна. Почему-то у Димы возникло нехорошее предчувствие. У Антона от волнения вспотели ладони и сердце колотилось как сумасшедшее, но он, стоя сейчас перед всеми, очень хотел произнести то, что так давно рвалось наружу. От себя нельзя отрекаться, себя надо принять и полюбить! Даже если ты грешен, особенно если ты грешен. Он понял это, когда чуть не расстался с жизнью. Еще чуть-чуть — и он не стоял бы сейчас тут, не улыбался бы и не шутил, не видел бы, как прекрасно утреннее солнце, не чувствовал бы, как любят его друзья, как любит его Арсений. Антон сейчас сожжет мосты и шагнет в неизвестность, сомнения развеялись пеплом от огня, что горел в груди, радуясь дарованной ему заново жизни, в которой он не будет больше бояться (ну, может, только немного шприцов и реакции Арса на его сонные фотки), в которой он будет принимать РЕШЕНИЯ! — Я — гей, — четко проговорил Антон. В студии повисла гробовая тишина. Парень даже не успел повернуться, чтобы посмотреть на реакцию ребят, особенно на реакцию одного интересовавшего его человека. Неожиданно Павел крикнул, превращая все в шутку: — Ладно, Шаст, ты выиграл. Всем спокойствие, мы просто поспорили, что так он не пошутит. Респект! Деньги твои. Антон спокойно повернул голову к Паше и ответил: — Не надо, Паш. Мы не спорили. Это правда. — Все-таки шибануло его конкретно, — услышал парень сзади себя комментарий Сереги, сидевшего с выпученными глазами. Да что там, все трое его коллег сидели с каменными лицами и поднявшимися от удивления бровями. Сейчас их мимика могла дать фору Антохиной. Прям фоткать и подписывать «крайняя степень охуевания». Подлетевший к Антону Стас, поднявшись на носочки зашептал на ухо: — Ты чего творишь, придурок? Тебе работать тут надоело? Как знал, что нельзя тебя из больницы выпускать! Скажи всем, что это шутка! Быстро скажи, ну! — требовал он. — Стас, прости, но я все решил, — Шастун положил руки на плечи директора и слегка сжал пальцы. — Я все обдумал. Это мое решение, мой каминг-аут, — сказал он уже громко и посмотрел в зрительный зал. — Ты крутой! — выкрикнула какая-то девушка со второго ряда, встала и подняла вверх большой палец. Вслед за ней потихоньку поднялся весь зал. У всех были улыбки на лицах, а большие пальцы были подняты вверх. Это было принятие. Пусть пока лишь небольшой группой людей, но это дало надежду и окрылило парня. Глаза Антона увлажнились. Под шум несмолкаемых аплодисментов Стас, грубо схватив парня под руку, вывел его из зала и повел в гримерку. Ребята молча встали со своих пуфиков и пошли следом за ними. Антон бросил взгляд на Попова и увидел коктейль из чувств, не иначе. Страх, любопытство, радость, восторг — все было смешано во взгляде его мужчины. В гримерке Стас продолжил давить на Шастуна. Он спрашивал, какая муха того укусила, почему он совсем не думает головой, а предпочитает думать другим местом, угрожал, что такое ему не простят и его карьера будет загублена. В конце концов, Шеминов прорычал: — Я все равно нахрен вырежу твой каминг-аут! На реплику Антона, что тогда он будет делать заявление в каждом выпуске, Стас пламенно заверил, что будет вырезать его, пока мозги у парня не встанут на место. В конце перепалки Стас бросил всем: — Дуйте домой отдыхать! Меня не тревожить, я зол! А ты, — обратился он к Арсению и указал на него пальцем, — ты… А-а-а, да ну вас, — не нашел, что сказать Шеминов и, махнув на них рукой, вышел, хлопнув дверью. Антон неспешно окинул взглядом притихших ребят, подошел к Арсу вплотную и закрыл глаза. Губы робко прикоснулись к сомкнутым плотно губам. Попов ответил на поцелуй. Матвиенко достал телефон, намереваясь сфоткать парней. — Ты дурак, что ли? Выключи, ты б еще трансляцию, блять, запустил! — Позов вырвал сотовый и подтолкнул Серегу к выходу, впихивая ему сумку. — Иди давай, я не хочу видеть всю эту гомосятину. Моя психика не настолько крепка! — Шаст, ты мужик! — выкрикнул Матвиенко, выпихиваемый Позовым из гримерки. Дверь за коллегами закрылась, а парни все продолжали целоваться. Теперь уже губы Шастуна напористо впились в губы Арсения, сминая их в страстном поцелуе, язык проник в рот, соскучившись по взаимным ласкам, руки прижали Попова к телу так сильно, словно Антон хотел стать с ним единым целым. Как же он соскучился по мужчине! И как он легко сейчас себя ощущал! Шаст желал Арса так сильно, но здесь не место. Им не надо было больше спешить, у них была куча времени впереди, Арсений заслуживал большего, чем быстрый секс в гримерке. Антон отстранился. — Арс, поедем ко мне? — А как же Ира? — Я расстался с ней вчера. Ночевал в отеле один. Поедем туда. Словно вспышка, в сознании пронеслось их вчерашнее расставание с Кузнецовой. — Я так соскучилась, милый, — девушка потянулась за поцелуем. — Нет, Ир, постой, — парень отклонился назад, не давая себя поцеловать. — Ир, нам надо расстаться, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Прости меня. Я люблю другого человека. Один непонимающий взмах ресницами, еще один — и вот уже Кузнецова часто-часто моргает в попытке не заплакать. Для того, чтобы расстаться, не бывает идеального места. Бросит он ее в больнице или когда приедут домой — какая разница? Девушке от этого легче не станет. — Значит, это все правда про… Артон? — дрожащим голосом спросила Кузнецова и присела на стул у кушетки, поджав губы и тщетно зажмуривая глаза в заранее проигранной попытке сдержать слезы. — Ир, — парень не хотел сейчас вдаваться в подробности своих отношений, — я все равно люблю тебя как друга. Ириш, прости меня, дебила, но, пожалуйста, пойми меня! Так будет лучше. Я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь! Шаст притянул девушку к себе, обнял и позволил уткнуться носом себе в грудь. Она не сопротивлялась. Какое-то время парень просто обнимал ее и чувствовал подрагивания тела, содрогающегося от рыданий. Тяжелый вздох вырвался из его груди, в нем чувствовалась вся горечь сожаления. Антон жалел, что так получилось, но он не считал себя виноватым в том, что не любит Иру как девушку. Она всегда привлекала его как классная подруга. И жаль, что он так долго играл с ней в любовь. Когда девушка немного успокоилась и вытерла слезы, Антон продолжил: — Позволь мне остаться тебе другом. Я не хочу исчезать из твоей жизни. Хочу помогать тебе, чем смогу. Можешь остаться в Москве в моей съемной квартире. Помнишь, ты хотела стать блогершей? Ты очень красивая, и у тебя есть все шансы! Сейчас ты первая узнаешь одну новость, — Кузнецова удивленно посмотрела на него. — Я собираюсь сделать каминг-аут. Это время хайпа! Тебе будут все сочувствовать, называя меня придурком, что ушел от тебя, и по-своему будут правы. Воспользуйся популярностью! На этой волне у тебя появится много подписчиков! Хочешь — снимай видео, хочешь — монетизируй Инстаграм, — Антон сжал ладони девушки в своих руках, — и прости меня, идиота. — Я… я подумаю над этим, — тихо сказала Ира, глядя куда-то в пол. — А ты меня правда любишь как друга? — Очень, Ир! Даже не сомневайся! И, кстати, раз уж так получилось — езжай на море с какой-нибудь подружкой. Я все оплачу. Прости меня, пожалуйста, — Антон наклонился и поцеловал девушку в висок. — А куда поедешь ты? Я помогу тебе добраться, — Кузнецова шмыгнула носом и посмотрела на Антона. — Я сниму номер в отеле. Спасибо за помощь, но доберусь сам. Я нормально себя чувствую, честно. А вещи я попозже заберу. У Арсения от удивления приподнялись брови. Словно не веря своим ушам, он переспросил: — Ты расстался с ней? — То есть тебя это впечатлило больше, чем мой каминг-аут? — улыбнулся Антон. — От этого я вообще прийти в себя не могу. Я же не просил тебя так… радикально, — Попов нахмурился и на автомате поправил рукой челку. — Антон, ты же можешь потерять работу. — Зато не потеряю тебя, — окольцованные пальцы ласково огладили острую скулу. — И что теперь будет? — Мы с тобой будем, и это главное. Арс, сейчас я точно знаю, чего хочу. После аварии я почувствовал себя по-иному, — Антон стоял, упираясь лбом в лоб, и говорил, говорил. — Иногда ты понимаешь что-то головой, разумом, но нет сил это изменить, потому что ты еще находишься в другой реальности, в другом мироощущении. У каждого оно свое, и каждый видит мир через свою внутреннюю призму. Я смотрел на тебя тогда с Михаилом и видел совсем не то, что было на самом деле. Лежал в больнице и не понимал, что она платная, хотя все указывало на это. Мы на многое смотрим и не видим, потому что каждый воспринимает мир в своих рамках, в своих границах привычного. Мы должны измениться сами, и тогда реальность будет другая. Нужно не просто понять, а научиться обращать внимание на действительно важные вещи. На то, что ценно для сердца. Никто не знает, что нас ждет завтра, у нас в наличии есть только сейчас. — Это точно мой Шаст? — Арсений смотрел в зеленые глаза и был до глубины души тронут и восхищен. — Точно твой. И теперь весь, — солнечная улыбка озарила лицо.***
Мужчины вызвали такси и сели на заднее сиденье автомобиля. — «Марриотт Роял», Петровка 11, — назвал Антон адрес водителю. — С каких пор ты стал сорить деньгами? — ошалелые голубые глаза сверкнули в темноте салона. — У меня есть деньги, но на себя тратить не хотел. А на нас — хочу, — Антон взял руку Попова в свою и сплел их пальцы, на что получил еще один ошалелый взгляд и кивок в сторону водителя, подразумевающий «что ты творишь, тут же люди». Не обращая на это внимания, Шастун продолжил: — Деньги за больницу я тебе верну, — как-бы между прочим сказал парень. — Как бы мне еще того парня отыскать, у которого я машину разбил? — задумчиво протянул он, почесав подбородок. — Только попробуй вернуть деньги! Пожалеешь, — наигранно-угрожающе ответил Попов. — А насчет того парня… Михаил уже нашел его. Машина была застрахована, так что деньги он свои получит от страховой. А то, что за рулем находился не он, Михаил уладил, у него связи. Арсений никак не мог расслабиться и периодически поглядывал на таксиста. Его удивляло, что Антон так поменялся, что его уже не беспокоит то, что о них подумают люди. Неужели мечта Попова сбылась? Разве он хорошо себя вел в этом году? Да и до Нового года было еще далеко. Что за подарок судьбы? Хотя, может, наоборот, это кара? Ведь неизвестно, как теперь все у них сложится. Сейчас Антон находился в эйфории, а потом придет осознание, что он натворил. Его могут уволить, настроение без любимого дела, в конце концов, будет на нуле, если не в минусе, и Антон поймет, что поступил безрассудно. Конечно, нужно жить чувствами, но совсем-то голову отключать нельзя. — Хм, — Антон задумался, — передай другу спасибо тогда и возьми у него контакт парнишки. Я все-таки должен ему хотя бы моральную компенсацию оплатить. Видел бы ты его, когда я вышвыривал парня из его собственной машины, — хихикнул Антон. — А за больницу, так уж быть, я принимаю твою помощь, — спокойно и миролюбиво согласился Шастун и дольше положенного задержал взгляд на пассажире по правую руку. — Ты меня пугаешь, — Арсений с изумлением разглядывал своего парня. — Честно говоря, я уже был готов, что мы поругаемся из-за этих бабок и ты мне не уступишь. — Я готов уступить тебе все, что захочешь, если сегодня мы забудем обо всех проблемах, а ты отключишь свою голову. Не нервничай, Арс, я же вижу, что ты переживаешь за меня. Я готов ко всему. Правда, — глаза в глаза. Дуэль взглядов. — Я попробую, — сдался Арсений и, откинувшись на сиденье, наконец безмятежно прикрыл глаза, а в мыслях промелькнуло: «Все-таки он сумасшедший», и красивые губы тронула счастливая улыбка. Чем ближе такси подъезжало к отелю, тем туже скручивался узел внизу живота. Антон томился в сладком предвкушении. Одна лишь мысль, что им теперь ничего не помешает и что он волен любить Арсения, отдаваясь процессу без тревожащих мыслей, заставляла сердце биться в грудной клетке, отбивая чечетку, и радоваться, словно он моряк, вернувшийся наконец-то домой из долгого и выматывающего рейса. Судя по всему, Попов тоже сгорал от нетерпения. На это указывали подрагивающие пальцы, зажатые в ладони Антона, часто вздымающаяся грудь и плечо, как бы невзначай прижатое к плечу. Взгляд с поволокой, взмах ресницами, дернувшийся кадык — и на разгоряченном теле Антона можно было уже жарить яичницу. Подъехав к отелю в центре Москвы, парни, словно вихрь, пронеслись мимо ресепшена и ввалились в лифт. Им было тесно и душно, но оставалось еще чуть-чуть потерпеть, совсем чуть-чуть. Антон, наверно, только с третьей попытки разблокировал дверь номера ключ-картой, матерясь на весь этаж. — Я думал, ты с высокими технологиями на «ты», — шепнул на ухо Арсений, стоя позади парня и обхватывая его руками. — Когда ты рядом, у меня башка отключается, — сиплым голосом ответил Шастун и, справившись с дверью, зашел внутрь, утаскивая за собой Попова. Они начали раздевать друг друга, не отрывая горячих взглядов. На пол полетели ботинки, футболки, брюки. Оставшись в боксерах, Антон увлек Арса в сторону кровати. Если бы Арсений смотрел куда-то, кроме Антона, он смог бы заметить, как роскошно был обставлен номер «люкс», но его взгляд был прочно пойман в сети высокого и красивого парня с зелеными глазами. Мужчины повалились вдвоем на кровать, и Антон навис над Арсом и замер. Он хотел впитать в себя этот момент, забетонировать в памяти каждую черточку родного лица: высокий лоб, сбившуюся челку, четкую линию скул, прямой нос и, конечно, голубые глаза, которые смотрели на него с нескрываемым обожанием, буквально пожирая взглядом. Тем взглядом, который спалили фанаты еще в самом начале их большого пути на телевидении. — Арсений, я давно хотел тебе сказать, но не имел права, — произнес Антон и в ответ получил удивленный взгляд. — Я тебя очень сильно люблю. Вспыхнувшее от смущения лицо Попова и тихое «и я тебя очень-очень» сработали как катализатор. Сдерживаемые до этого момента тела окунулись в объятия страсти и желания, сминая простыни и заставляя кровать прогибаться и пружинить. Оставшийся вечер и полночи им было не до сна. Лишь насытившись друг другом в полной мере, они, в прямом смысле слова затраханные, лежали на кровати, в объятиях, тесно сплетясь ногами и руками. Парни погрузились в сладкий умиротворенный сон.***
Завтракая утром в ресторане «Polo Club» при отеле, Антон с огромной скоростью поглощал яичницу с беконом, жареные сосиски и тосты с джемом, с жадностью при этом поглядывая на блинчики, которые заказал себе Арс. Аппетит после стольких растрат энергии проснулся просто зверский! Да еще они так и не поужинали вчера, занимаясь более важным делом. — Ну, хочешь, возьми себе мой блинчик, — сжалившийся Арс подложил свернутый треугольничек на тарелку Антону. — А фы? — с набитым ртом, ответил Шаст, уже откусывая от блина. — Я и не хочу особо, — Попов с умилением смотрел, как голодный Антон жует пищу. Он был рад, что парень был бодр и здоров как бык, судя по аппетиту, ну и по ночной активности. — Вот будем жить вмеште, буду шледить за твоим питанием! Шавшем худой уже! — прокомментировал Антон, не отрываясь от блинчика. Арсений поперхнулся кофе. — А посоветоваться со мной насчет этого ты не хочешь? — А ты против? — расправившись с блином, Шаст облизнул губы и выжидательно уставился на мужчину. — Нет, — медленно, словно в оцепенении, ответил Арс. — Ну и отлично, значит, буду смотреть за тобой. А то один кофе хлещешь литрами! — Антон взял ломтик яблока из блюда с фруктами и уже положил его в рот, как Арсений сообразил: — Я вообще-то про «жить вместе» говорил, — рука потянулась за последним ломтиком яблока, и его пальцы столкнулись с длинными окольцованными, которые первыми успели схватить добычу. — А… это… — Антон все же забрал фрукт, но не съел его, а поднес ломтик ко рту Арсения. — Кушай, кушай, — он приставил кусочек к губам и легонько надавил. Мужчина принял его, слегка опешив от того, как Антон опять вел себя на людях. Конечно, их столик стоял в углу, да и народу было не густо, но, помня, как Шаст реагировал на любое поползновение Попова быть нежным и заботливым прилюдно, сейчас это ставило мужчину в тупик. — Ты против? — Антон, не глядя на Попова, смотрел на фрукты, выбирая дольку мандарина посочнее. — Нет, — Арсений наклонил голову на бок и с интересом, словно в первый раз, посмотрел на Антона. Парень выбрал дольку и снова поднес ее к Арсению. Губы приоткрылись и впустили сладкий фрукт. — У меня жить будем? — спросил он, одновременно отмечая, что мандарин был действительно сладким, а не кислым. «Отель пять звезд все-таки», — подумал мужчина. — Нет, не у тебя, — Антон взял еще мандаринку и не глядя отправил в рот. — Если меня выпрут с канала, то купим дом под Питером, а если останусь работать, то — под Москвой, — как ни в чем не бывало произнес парень, делая глоток свежезаваренного черного чая с сахаром. У Арсения брови взлетели вверх и даже рот приоткрылся от изумления. — Дом? — с неверием произнес он, словно пробуя слово на вкус. — Зачем нам целый дом? — Не хочу, чтобы соседи по батареям стучали, когда я тебя всю ночь любить буду, — еще один глоток чая, и улыбка от уха до уха. — Ну и, к тому же, когда-то же придется детей заводить, через пару годиков, например, а за городом — чистый воздух, травка, все дела, — Арсений снова поперхнулся кофе. — Дети? Шаст, у тебя совсем крыша поехала? Может, тебя и впрямь на томографию надо было отправить? — мозг мужчины отказывался воспринимать столь желаемое за возможную действительность. «Нет уж, лучше даже и не мечтать о таком». — И вовсе она не поехала! Вон у Лазарева сын от суррогатной матери, он встречается с бизнесменом. У Киркорова аж двое деток, у Галкина тоже. Да, он типа с Пугачевой, но встречается-то с Дроботенко! У Аверина детей нет пока, но всем известно, что он с директором своим концертным живет!* Да что там звезды! Со мной, блять, в подъезде парни квартиру на двоих оформили и охуительно себя чувствуют! Даже консьержку нашу на чай приглашали! Сам видел! — Антон ожесточенно помешивал ложечкой уже давно растворившийся сахар в чашке и говорил уже довольно громко. — Тише, тише, Антон! — нервно оглядываясь по сторонам, сказал Арсений и накрыл руку парня своей ладонью в попытке утихомирить его. Несколько человек уже бросили на них недоуменные взгляды. — Никак не могу привыкнуть, что ты теперь так вольно обо всем высказываешься. Это, — мужчина замолчал, подбирая подходящее слово, — непривычно, — он предпринял попытку убрать руку, но Антон, развернув ладонь, схватил его, удерживая и сплетая пальцы. Мужчина нервно сглотнул. — Знаешь, Арс, когда я в школе учился, мы однажды всем классом прогуляли урок и потом писали объяснительные. Врали, как могли: кому-то срочно домой понадобилось, у кого-то живот прихватил. Я тоже ерунду какую-то написал. А на следующий день учительница зачитала нам одну записку. Парень, который всегда держался в классе обособленно, написал: «Поддался чувству толпы». Честно написал. Так, как посчитал нужным, — Антон слегка сжал ладонь, поглаживая большим пальцем руку Арсения. Тот внимательно слушал, привычно склонив голову набок. — Я не хочу больше действовать так, как угодно другим. Не хочу бояться того, что подумают или скажут. От этого ведь никто не умрет… Это не то, чего следует опасаться на самом деле, — договорив, Антон немного помолчал и продолжил: — Ну, так как, Арс, ты согласен насчет дома? — взгляд просящий и полный надежды. — Да, Антон. С тобой я согласен на все, — хрипло выдавил мужчина и тут же увидел, как лицо парня смягчилось, а от появившейся улыбки от уголков глаз в стороны разбежались лучики-морщинки. В очередной раз Арс был тронут. Парень открывался ему с новой стороны. Словно слой за слоем обнажая душу, он горел и верил, что все возможно. Возможно для них двоих. И Арсению так хотелось тоже в это поверить! Сам он всегда соблюдал некий баланс: он с трудом мог выговорить на сцене слово «гей», но порой вел себя так по-гейски, что фанаты Артона просто взрывали сеть комментариями о том, что Попов опять проебался. А Попов по-другому просто не мог! Ведь всем известно, что когда долго сдерживаешь себя, то все равно рано или поздно прорвет. Арсения прорывало и рано, и поздно. Он свыкся с шутками и подколами друзей по поводу своей ориентации, но позволить быть себе СОБОЙ до конца не позволял и упорно пытался строить из себя гомофоба. Внезапно раздался звонок. Шастун отпустил руку Арсения и полез в карман за телефоном. Увидев, кто звонит, он слегка нахмурился и ответил на вызов. — Да, Вячеслав. Да, я в городе. Подъехать? Ну, хорошо. Да, к часу успею. До свидания. — Это тот, о ком я думаю? — осторожно спросил Арсений. — Ну, если ты о Дусмухаметове, то да, это он. Назначил мне встречу у себя в ГлавКино. Чувствую, дом под Питером брать будем, — ухмыльнулся Антон и встал. — Пойдем? — предложил он. — Да, конечно. А заплатить? — Арс поднялся следом за парнем. — На мой номер запишут. Когда буду выселяться, то все и оплачу. Тут еще бассейн есть и сауна. Может, поплаваешь, отдохнешь, пока я съезжу? — Издеваешься? Я не смогу спокойно даже в номере сидеть, пока там тебя песочить будут. — А-а-арс, ну ты как всегда! Пе-со-чить, — Шаст произнес это слово растягивая слоги. — Откуда слово-то такое откопал? — Ах, извините, — Попов театрально развел руками. — У вас своя песочница, у меня — своя. Антон изумленно уставился на мужчину, не врубаясь, причем тут какая-то песочница, но вскоре до него дошел смысл каламбура — откопал из песочницы. «Ах, Арсений! Откуда в нем это», — промелькнула в голове фраза одной гостьи из «Импровизации», а вслух Шаст серьезно произнес: — Тогда приходи в мою песочницу. Я поделюсь с тобой лопаткой. На это Попов улыбнулся и тихо ответил: — Приду.***
В ГлавКино мужчины поехали вместе. Арсения было не уговорить остаться в номере, да и Шаст понимал, что тот весь изведется, пока будет ждать. Они договорились, что Попов подождет Антона в их гримерке, пока Вячеслав будет иметь парня по полной — именно так перевел Шаст слово «песочить» на современный манер. Войдя в здание, Антон направился в офис креативного продюсера канала ТНТ и, глубоко дыша, попытался заставить прыгавшее от волнения сердце биться спокойнее. Как он ни старался казаться абсолютно бесстрашным перед Арсением, все равно немного нервничал. С этим местом у него было связано столько теплых воспоминаний! Здесь он нашел себя, свое призвание смешить людей, делая их мир чуточку веселее и легче. Возможно, теперь придется уйти, но внутренне он это принял. Если уволят — значит, судьба дает шанс еще что-то познать, открыть, исследовать. А сердце все равно билось учащенно. Попов остался ждать его в их гримерке и крепко обнял, перед тем как отпустить, прошептав на ухо, что если Шастуна уволят, то он уйдет за ним. Антон на это хмыкнул по-деловому и сказал, чтобы Арс и не надеялся. Кто-то же должен быть добытчиком в семье! — Вот сяду тебе на шею и ножки свешу, — пошутил Антон в ответ. На что Арсений лишь улыбнулся и коротко поцеловал парня. Шастун, постучал и, услышав разрешение, открыл дверь кабинета. Вячеслав сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. — Присаживайся, Антон, — начальник махнул ему рукой на стоявшее кресло для гостей. Долгий взгляд карих глаз испытующе прощупывал парня. — Ты знаешь, Шастун, как я тебя люблю и как рад, что ты у нас есть, — по-доброму начал продюсер, — но я не позволю, — в голосе зазвучала сталь, — чтобы наше шоу, наш канал стали платформой для речей подобного рода! Антон только открыл рот, чтобы высказаться, как Вячеслав выбросил руку в останавливающем жесте. — Пойми, я ничего не имею против твоей ориентации! Ты, блин, наше двухметровое меньшинство! Но нам не дадут устраивать на ТВ гей-пропаганду! В эфир это не пойдет! Надо мной тоже есть начальство. Короче, ты можешь хоть каждый день устраивать каминг-ауты в соцсетях — вопросов не будет. Это твое личное дело. Хочешь — зажимай своего Попова, хочешь — выкладывай видео в инсту, мне все равно, но на телевидении — ни, ни! — Вячеслав покачал пальцем в стороны. В голове Антона неоновыми буквами вспыхнула фраза продюсера «зажимай своего Попова». Неужели все было настолько очевидно? Откуда он вообще знал про них с Арсом? Из-за фанаток Артона? Ему ж, наверное, тоже ссылки на видео присылали — посмотрите, мол, что у вас под носом творится! Пока Антон соображал, что ответить, Вячеслав расценил молчание парня как смущение и добавил: — Я не против твоих отношений, Шастун. Не ты у нас первый гей, не ты последний. Встречайся с кем хочешь и хоть на заборе об этом пиши! Я лишь прошу не использовать для этого наше шоу. Ты все понял? — Да, Вячеслав, — до Шаста наконец-то дошло, что начальник его мало того, что не уволил, так еще и добро дал, чтобы они не скрывались с Арсением. По телеку не покажут, ну и ладно. Интернет — площадка свободы, вот там они и разгуляются. — Я все понял, — он встал, улыбнувшись, и протянул руку для рукопожатия. — Могу идти? — Конечно, иди отдыхай. Вернувшись в гримерку, Антон решил разыграть Попова. Сделав грустное лицо, он опустил голову и дрожащим голосом, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, произнес: — Под Питером дом брать будем. Там и цены дешевле. Арсений подбежал к парню и, взяв в ладони его лицо, приподнял, чтобы посмотреть в глаза. — Как скажешь, любимый, — только и успел сказать он, как Антон не выдержал и задорно рассмеялся. — Ах ты, паршивец! — Арс шутливо стукнул парня. — Где твое уважение к моему возрасту? Ты ж такими шуточками до инфаркта меня доведешь! — Да ладно тебе, Арс! — Парень сгреб в охапку мужчину и прижался к нему, прикрыв глаза, — ты у меня еще ого-го какой молодой! Арсений поплыл и от действий, и от слов парня, но делано сурово выдавил: — Уже два проеба, Шастун. Ответить по заслугам все же придется! — В смысле «два»? — Антон недоуменно посмотрел на Арса. — И что ты мне еще вменяешь? — брови удивленно приподнялись, глаза смотрели с дурной смешинкой и любопытством. — Если ты думаешь, что я так просто прощу тебе, что ты фоткал меня спящего, то глубоко заблуждаешься! — Упс, — Шаст сделал лицо, как у котенка из мультфильма про Шрека. Он, наивный, надеялся, что Попов все-таки не лазил в его телефоне. — Не прокатит, не старайся, — мужчина изо всех сил пытался выглядеть строгим. — И, кстати, я не копался в твоем телефоне. У тебя на экране выскочило сообщение о том, что свободно пять процентов оперативки. Я нажал очистить, а потом всплыли открытые окна приложений — так и увидел. Телефон, Шастун, нужно вовремя чистить!***
Ближе к вечеру парни уже опробовали на себе все прелести пятизвездочного отеля: поплавали в бассейне, попарились в сауне, вкусно поужинали в ресторане, блюда и сервис которого на все сто процентов угодили привередливому вкусу Попова. Антон в подробностях пересказал свой разговор с продюсером, упомянув, что тот в курсе, что он встречается с Арсом. Было решено, что они вместе заявят о себе в сети. Целуясь вечером в номере, Антон вытянул руку с телефоном в сторону и включил фронтальную камеру. Видео в прямом эфире транслировалось в историю Инстаграмма. Одной рукой Шастун придерживал за поясницу Попова, прижимая его к себе, словно боясь опять потерять. Арс сдерживал себя, понимая сколько людей сейчас на них смотрят. Он лишь приоткрывал рот, позволяя Антону действовать напористо. То, что они творили, опьяняло и кружило голову похлеще алкоголя. Одурманенный близостью разгоряченного Антона, который сминал его губы своими, ласкал языком внутри и пробегал по губам снаружи, Арс забылся и отдался чувствам. Теперь уже двое страстно терзали губы друг друга, а Арсений обеими руками притягивал парня к себе. Спустя пару минут Шастун нашел в себе силы оторваться от идеальных губ и почти вплотную приблизил к лицу телефон. — Ну что, все видели? Это каминг-аут, песики! И чтобы фики теперь писали со счастливым концом, поняли?! Пока-пока, — и, подмигнув в камеру, остановил трансляцию. Поздно вечером, лежа в постели и прикидывая, идти в душ или заснуть прямо так в следах их блаженства, Антон распластался на простынях, как звезда, раскинув руки и ноги. — Арс, ты куда? — бросил он подорвавшемуся вдруг с постели Попову. — Сейчас телефон возьму, — еще тяжело дыша после хорошего секса, ответил мужчина. — Хочешь увидеть, как взорвались соцсети? Ты такой нетерпеливый, — Антон ухмыльнулся и приподнялся на локтях, невольно устремив свой взгляд на упругую пятую точку любимого. Арс вытащил телефон из кармана небрежно брошенных на кресло джинс и, повернувшись к Антону, неожиданно сфотографировал его. Звук сработавшей камеры заставил Шастуна подпрыгнуть на кровати и сесть с выпученными глазами и приоткрывшимся от удивления ртом. — Арс, какого хрена? Ты зачем, блять, меня голого снял? — Ты фоткал меня спящего, а я буду — тебя голого, — спокойно парировал Попов. Довольная улыбка и таинственный прищур немного напрягали. — Сколько раз? — упавшим голосом спросил Антон, понимая, что ему некуда деваться и придется согласиться. Он не то чтобы стеснялся своего тела… В одежде все было нормально, когда они голые предавались любви, его тоже ничего не беспокоило. Да, у него не было таких красивых рельефных мышц, как у Арса, и подкачанных рук, но он как-то не зацикливался на этом. По комплекции дрыщ, хоть и больше других, и Антон привык к этому. Но фотки — другое дело. Попов же их рассматривать будет, изучать пристально. Немного стеснительно, что ли. — У тебя в альбоме сто тридцать две фотографии меня спящего, — низким сексуальным голосом с хрипотцой пояснил Арсений. — Теперь догадаешься сам сколько? — Может, не надо? — робким голосом протянул парень, все же пробуя избежать такой интимной съемки. — Ты стесняешься что ли? — Арсений присел на кровать и притянул за плечи Антона. Опущенный вниз взгляд говорил сам за себя. — Антон, у тебя шикарное тело, но знаешь, почему ты очень красивый? Шаст поднял взгляд, и изумрудные глаза заинтересованно смотрели прямо на мужчину. — Потому что ты любишь и любим, — произнес Арсений и нежно поцеловал парня.