Тонкая грань добра и зла

      База Вонголы разительно отличалась от базы Мельфиоре. И дело было вовсе не в количестве людей, а в их поведении. Здесь постоянно царил какой-то бардак, что-то взрывалось, ломалось, кто-то сбегал или попадал в неприятности. И это не говоря уже о том, что тут и там слышались мат Хаято, смех Такеши, панические возгласы мальчишки Ламбо и прочий шум. Первое время я не могла поверить, что эти подростки действительно что-то могут. Хотя я и сейчас не верю, что им удастся победить Бьякурана, как они планируют.       В первый день моего прибытия мне лишь показали мою комнату и велели не совать нос, куда не следует, пока тщательнейшим образом проверяется моя личность и достоверность того, что я накануне рассказала. Я клятвенно заверила, что даже не думала делать что-либо подобное и отправилась исследовать местность. Почти сразу я познакомилась с двумя гражданскими, которые и представить себе не могли, во что их втянули. Это были две девочки — Киоко и Хару. Они занимались хозяйством и прекрасно держались, учитывая, что им, кажется, вообще ничего не рассказали. На мои осторожные вопросы, которые я задавала, пока девочки готовили ужин, они ответили лишь то, что сейчас опасно покидать базу, потому что плохие люди хотят всех нас убить. Я только чудом удержала отвисающую челюсть. Получается, им даже не рассказали самого основного. Более того, не зная подоплеки происходящего, они считают, что Мельфиоре — зло в чистом виде. Это уже даже не смешно, серьезно.       Кроме этих двух девочек я познакомилась еще с Ядовитым Скорпионом Бьянки, сводной сестрой Хаято. Девушка была настроена резко против меня и пообещала убить, затем достать из Ада и снова убить меня, если я что-то замышляю. Я, конечно, изобразила испуг и резво закивала, но на заметку себе взяла держаться от нее подальше. Не иначе, как женская интуиция подсказывает ей быть со мной на чеку, а может, в прошлом-будущем мы с ней не поладили. Да и ее отравленная кулинария не внушала доверия, мягко говоря. Но в одном Бьянки все-таки была не права — я вовсе не собиралась предавать Тсунаеши. Хотя бы потому, что нельзя предать, если ты изначально на противоборствующей стороне.       Джанини и Фута только представились мне и вернулись к работе с техникой, потому что кто-то в очередной раз что-то поломал. Я не переживала по поводу того, что они на меня мало обращали внимания, потому как, скорее всего, я-будущая с ними мало была знакома, да и так будет проще оставаться незамеченной, если обо мне не будут часто вспоминать. Механикам, как и Бьянки, я решила лишний раз не мозолить глаза еще и потому, что изобретения Бьякурана могли привлечь их внимание. К слову, Реборн тоже не был настроен ко мне дружелюбно. Еще в первый день я подслушала его разговор с Бьянки о том, что я могу быть опасна. Они считали, что я могу быть агентом Бьякурана и тайно передавать ему информацию, ведь в будущем Ядовитый Скорпион и я не были друзьями, и это еще было мягко сказано. Что ж, девушка была права, однако, изучив мою легенду, которую она и без того знала, а также выслушав Реборна, не могла не признать, что здесь не к чему придраться, да и моя способность скрываться могла бы пригодиться Вонголе.       В первое время за мной наблюдали все, кому не лень: и Реборн, и Бьянки, и Хибари из-за угла выглядывал порой, даже Кусакабе я замечала пару раз. В разговорах меня пытались поймать на лжи или чем-то подобном, однако я не собиралась давать и повода подозревать себя. Я не лезла в дела Вонголы, преимущественно проводя время в компании Киоко и Хару, которые зачастую возились с детьми — Ламбо и И-пин, или в тренировочном зале, подглядывая за Тсунаеши с молчаливого разрешения Лар Милч. Девочки учили меня готовить, а потому я была вдвойне благодарна им. В цирке обычно готовила мадам Мора, жена месье Раве, и к плите меня и близко не подпускала, будто боялась, что я взорву ее.       С Тсунаеши я почти не виделась, лишь во время еды он выползал из тренировочного зала, в котором его гоняли Хибари с Лар. Однако даже в это время он интересовался у меня, все ли в порядке и как я себя здесь чувствую. Он даже хвалил еду, приготовленную мной, что задобрило меня до достаточной степени, чтобы простить его вечные падения в опасной близости от меня и столкновения в коридорах, когда он буквально засыпал, падая на первого встречного. Я уже несколько раз едва ли не за ноги волокла его в его комнату и укладывала в кровать, мысленно поражаясь тому, как плохо в Вонголе берегут своего будущего босса. Интуиция Тсунаеши относилась ко мне благосклонно, что также меня несказанно радовало, ведь иначе я бы уже убегала, сверкая пятками, от базы Вонголы, как и велел Бьякуран. Кроме того, парень говорил, что был благодарен мне за помощь в битве Небес.       Кстати, думаю, именно отношение Тсунаеши ко мне во многом и удерживало Реборна от того, чтобы выкинуть меня с базы, вторым пунктом в этом списке шла Мимикрия. Я киллеру не нравилась, очевидно, потому что в прошлом он меня не знал. Я появилась внезапно во время боя Небес и заявила, что я не враг, а позже оказалась ученицей опытного снайпера Красное Око. В будущем обо мне в Вонголе никто не распространялся, так как все, кто был со мной близко знаком, либо были мертвы, либо заменились на свои молодые версии, либо вообще были непонятно где. А когда я осторожно расспрашивала Футу о себе-будущей, он ответил, что плохо знал меня и что я сбежала, когда началась война с Джессо.       О моей смерти тут вообще не знали, все почему-то верили, что я затерялась где-то в Америке. К слову, моя гибель была одной из тех вещей, о которых я хотела непременно узнать: почему и как меня убили. Однако ни Фута, ни Джанини, ни даже Бьянки не знали о моей смерти, они говорили, что я пропала или исчезла и что меня вроде кто-то видел в Америке, но я не выходила на связь. И ни слова о том, что Вонгола убила меня. Это было странно и даже слишком. Когда Бьякуран отправлял меня сюда, он больше всего боялся, что меня узнают те, кто остался в живых, и кто, по сведениям Мельфиоре, убил меня, однако сейчас все было похоже на то, что всем было на меня все равно. Я-будущая ведь, по их мнению, просто сбежала.       Одним из тех немногих, кто действительно нормально относился ко мне, был Такеши. В свободное от тренировок время он приходил ко мне в комнату или на кухню, где мы с девочками готовили, и разговаривал на разные темы. Он доверял мне, так как знал меня дольше всех здесь, ведь мы познакомились еще в прошлом, даже в мяч играли вместе. Именно он просвещал меня в то, что я не могла узнать сама или от других. Например, что Вонгола намерена делать, и каков вообще план на ближайшее время. Как я поняла, Реборн все-таки разрешил ему держать меня в курсе, так как я была знакома с миром мафии через моего «учителя» Киригаю. Сейчас Вонгола собирала Хранителей, разбросанных по свету, чтобы нанести сокрушительный удар по Мельфиоре, жаль только, что они не понимали, что вся их затея обречена на провал. Будь они хоть трижды прямыми потомками основателей, всемером не победить мафиозную Семью, а Альянс едва ли сможет выстоять еще хоть немного. Их решимость весит на волоске, и это очевидно, но, кажется, не для Десятого поколения.       Через пару дней после моего прибытия на базу Вонголы у Реборна появились планы на меня, а вернее, на мою способность. Я краем уха подслушала его разговор с Хибари, в котором Облако открытым текстом говорил, что меня надо использовать. Так как я вела себя прилично и не давала повода заподозрить себя в чем-либо, ко мне постепенно проникались доверием. Сначала Киоко и Хару, затем детишки И-пин и Ламбо, а после Фута и Джанини. Остальные же просто признали, что я не враг, да и угрозы не представляю. В конце концов, Хибари удалось убедить Реборна, что моя способность слишком полезна, чтобы ее терять, хотя киллер и сам думал в том же направлении. В общем, меня таки решили завербовать в Вонголу. А потому я ничуть не удивилась, когда одним ранним утром Реборн пришел «обрабатывать» меня. Начал он из далека и довольно занятно интерпретируя факты. Из его слов выходило, что моего учителя Киригаю убила Мельфиоре из-за того, что он хотел вступить в Вонголу, а они выносили всех подчистую, даже родственников мафиози, не связанных с теневым миром. Так как я находилась непонятно где в тот момент, я не смогла защитить Киригаю, а потому мне оставалось только скрываться, чтобы меня не убили, что я и делала до этого момента.       Далее Реборн почти час воодушевленно вещал о том, какой плохой Бьякуран и как нам всем необходимо сплотиться, чтобы победить его. Он рассказывал о том, что Мельфиоре захотела властвовать над миром, а потому решила уничтожить Вонголу, так как та пыталась сохранить мир. Взрослый Тсунаеши героически погиб от лап коварного Бьякурана, когда пытался защитить свою Семью, но это ничего не изменило. Многие достойные мафиози погибли, их семьи перебили, и у выживших теперь просто не остается выбора кроме как ступить на тропу войны. А потому теперь все Десятое поколение должно объединиться и победить злого Бьякурана, потому что он убивает направо и налево, а мой долг помочь им в этом благородном деле.       Я почти так же воодушевленно и яростно пообещала сделать все возможное, что в моих силах, а заодно отомстить за Киригаю. Под аккомпанементы моих нецензурных слов в адрес Мельфиоре, подхваченных у рабочих из цирка, Реборн провел меня в тренировочный зал и предоставил Лар Милч, которая от воздействия радиации уже едва держалась на ногах, но не показывала этого. Девушка недовольно взглянула на меня, но, когда я заявила, что отомщу за смерть учителя Киригаи, чуть смилостивилась и перестала жечь взглядом мне лопатки. Кажется, у нее на почве мести был какой-то пунктик, и я весьма удачно сыграла на этом.       Все эти дни я едва сдерживалась, чтобы не пробить ладонью себе череп от того, что слышала и видела, пока жила здесь. Начнем, пожалуй, по порядку. Во-первых, мой «учитель» Киригая, по официальным данным, умер семь лет назад на вылазке против Семьи Тэмпе, еще до войны с Вонголой и даже до смерти Камиллы. По неофициальным данным, он отошел от дел, женился и купил себе домик в тайге, подальше от мафии и под прикрытием русских коллег и медведей. Иногда он все же брал небольшие заказы, но всегда представлялся разными именами и следил, чтобы его не узнали. Меня будущую он тренировал иногда там же, и иногда навещал Семью Джессо. После смерти Галакса, который и помог ему инсценировать «гибель» во время вылазки, Киригая в полной мере окунулся в спокойную размеренную жизнь и редко выходил на связь. Во-вторых, все здесь действительно считали, что кучка покалеченных подростков сумеет одолеть Мельфиоре — огромную Семью, которая практически уничтожила Альянс за несколько лет. И в-третьих, было аксиомой, что именно Бьякуран на пустом месте развязал войну, потому что ему просто захотелось властвовать над миром.       Когда я начала тренироваться с остальными, отношение ко мне у многих изменилось в лучшую сторону, ведь я, вроде как, встала на их сторону. Даже Бьянки, которая меня на дух не переносила, наверное из-за того, что моя будущая версия «сбежала», старалась лишний раз не цепляться ко мне. В то же время я не давала кому бы то ни было повода придраться к себе. Я не лезла, куда не просили, честно выполняла тренировки (правда, не показывая свой истинный уровень), пыталась наладить контакт или вывести отношения на дружеский уровень не только с Киоко, Хару, Такеши и Тсунаеши, но и с остальными. Так я надеялась получить больше ценной информации, которую после хотела передать Бьякурану.       Прошло несколько дней с момента моего появления на базе Вонголы, когда заявился еще один Хранитель Десятого, держащий на руках бессознательное тело Хроме Докуро — медиума Тумана Вонголы. Это был Сасагава Реехей, еще взрослый, а потому помнящий меня, а от того опасный. Когда я увидела его, вошедшего в центр управления, где сидели на тот момент все, посвященные в дела мафии, я едва не схватилась за браслет, данный Бьякураном. Меня остановило только то, что прямой опасности не было, а увернуться от первого удара я всегда могла. Однако будущая я умела хорошо заметать следы, а потому никто действительно не знал, что я была членом Джессо.       — О, ты же Изуми! — воскликнул Реехей, когда закончил приветствовать всех остальных. Я осторожно кивнула, ведь не была знакома с ним в прошлом, лишь видела его издалека. Я читала досье на всех Хранителей Десятого по наставлению Бьякурана, а потому примерно знала, чего можно было ожидать от Сасагавы, однако все равно была настороже. — Во имя экстрима, я рад, что ты жива! Мы так давно не виделись!       — Вообще-то она из прошлого, торфяная башка, — фыркнул Гокудера, и я чуть улыбнулась, кивая. — Вы еще не знакомы.       — Серьезно? — неподдельно удивился Реехей и внимательно посмотрел на меня. — Ты всегда была экстремально мелкая, — заключил он, пожав плечами, и хлопнул меня по плечу так, что я едва не рухнула. Улыбка тут же непроизвольно сползла с моего лица.       — Ну спасибо тебе, здоровяк. Себе бы так врезал для начала, — потирая плечо, пробурчала я. Удар у этого крепкого мужика был что надо, а потому он едва не выбил мне плечо.       — И такая же противная! — закончил он, смеясь. Я тут же показала ему язык и отвернулась, негодуя. Тоже мне шутник нашелся! — А теперь экстремально к делу.       Реехей вмиг стал серьезным и рассказал, что о прибытии Тсунаеши и его компании из прошлого уже узнала Вария из некоего надежного источника, а также выжившие верха Альянса Семей. При упоминании этого «надежного источника» я чуть нахмурилась, ибо мне было интересно, кто бы это мог быть и как он узнал об этом. Не хотелось бы, чтобы и о моем прибытии рассказали половине мафиозного мира. А вообще, Вонголе следовало бы быть осторожнее, ведь Бьякуран узнал о появлении Десятого поколения из прошлого еще несколько дней назад, да и местоположение базы — тоже. Собственно, когда я связывалась с ним, я и подтвердила эту информацию. Так что у Мельфиоре тоже есть свой «надежный источник», и пока Семья Бьякурна на шаг впереди Вонголы, и это радует.       После этого боксер долго вещал о том, как его направил в Варию взрослый Тсунаеши, и что он, Реехей, там делал, говорил о благополучии Отряда Убийц и здоровье Занзаса. Сказал пару слов о волнении Альянса по поводу практически полного уничтожения Вонголы. Затем рассказывал, как добирался до базы и как повстречал на своем пути Хроме, сражавшуюся с одним из бойцов Мельфиоре. Честно говоря, я едва не уснула, слушая его, ведь эта информация была мне совершенно неинтересна. Но затем я едва не подскочила в кресле от его новости. Я едва удержалась от того, чтобы не уронить челюсть.       — Так как все Хранители, наконец, в сборе, — начал Реехей. — Альянс планирует крупномасштабную атаку на Мельфиоре, а потому… — мужчина сделал паузу. — Через пять дней мы экстремально атакуем базу Мельфиоре в Японии! — прокричал он, вскинув руки вверх. У меня таки дернулся глаз от его крика, но моя реакция оказалась одной из самых адекватных, ибо остальные просто забросали Реехея вопросами. — Это план не Альянса, но Вонголы. Союзные Семьи атакуют все известные нам базы Мельфиоре в мире. Это будет лучший момент, а потому мы не можем упустить его.       — Согласна, — сложив руки на груди, кивнула Лар Милч, и от звука ее голоса замолчали все разом. — Неизвестно, когда враг обнаружит наше убежище, — заметила она.       «Уже обнаружил…» — мысленно протянула я и будто невзначай поправила сережку, незаметно включая передатчик.       — Тсуна, только ты будешь решать, быть плану или нет, — громко сказал Реехей, и я невольно задумалась, не отвалилось ли ухо у Бьякурана, который через коммуникатор начал прослушивать разговор. — Ты ведь босс, во имя экстрима! Срок решения — до завтра!       — Что? — воскликнул Тсунаеши, вцепляясь руками в свою шевелюру. — Реборн, что мне делать? — я даже посочувствовала парню, видя неподдельно отчаяние в его глазах. Все-таки это была не его война, а война наших будущих версий, и все мы не должны были тут оказаться. Однако в этот момент я мало думала об этом. Понимая, что разговор сейчас сойдет на нет, я решила вмешаться, чтобы раскрыть Бьяку хотя бы часть карт, раз уж я связалась с ним.       — Вы действительно думаете, что атаковать базы Мельфиоре — это хорошая идея? — спросила я с сомнением. Я редко высказывалась на таких собраниях, а потому ожидала любой реакции. В частности негативной. — В конце концов, здесь лишь кучка недоученных подростков, и некоторые из нас серьезно ранены, — разведя руки в стороны, сказала я, сливая Бьяку всю информацию и вспоминая про иллюзионистку Вонголы, Хроме. — Не лучше ли будет набраться опыта, а уже потом атаковать?       — Резонное замечание, — кивнул Реборн, хотя я совсем не ожидала от него этого. В глазах остальных тут же отразилась работа мысли. Кажется, мои слова не только слили всю информацию Бьяку, но еще и натолкнули на размышления всех здесь. — Однако всё же ждать мы не можем. Думаю, это одна из последних попыток Альянса атаковать Мельфиоре.       — Верно, — кивнул Реехей, чуть помрачнев. — Их решимость висит на волоске.       В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь биением наших сердец. Каждый здесь обдумывал ситуацию и пытался принять верное решение хотя бы для себя. На Тсунаеши было больно смотреть, он побледнел и понятия не имел, что делать. От его слов зависело слишком много жизней, хотя он еще не был готов к такой ответственности. Его заставили ввязаться в войну, к которой он не должен был иметь отношения, и теперь требуют от него единственно верных решений.       «И это Мельфиоре злодеи?» — подумала я, смотря на подростка. Тсунаеши оглянулся на меня, будто почувствовав мой взгляд, и в его глазах я прочитала растерянность. Я лишь вздохнула и пожала плечами, ведь не мне было решать, как поступить в данный момент. Думаю, для Мельфиоре было бы выгодно, если бы Десятое поколение отправилось на базу Мелоне, ведь тогда их можно было бы переловить, пока они неопытны и наивны. Однако я прекрасно знала, что в таком случае все они погибнут, а это уже мне не нравилось. Я все еще не верила, что Тсунаеши был причастен к смерти семьи Бьякурана, и, кажется, наступала на те же грабли, что и моя будущая версия.       — Так или иначе, а решать Саваде, — сказала Лар Милч, ставя в разговоре точку, а я тут же мысленно возликовала, отбрасывая на задний план все размышления. Бьякуран услышал все, что было нужно, а потому я была довольна собой. Мое пребывание здесь все-таки чего-то да стоило, раз мне удалось добыть настолько ценную информацию.       Мысли об участи Тсунаеши и его Семьи осели где-то на подкорке сознания, пока все мы возвращались к тренировкам после совещания. Я вошла в свой зал, который Реборн подобрал специально для меня и потянулась, пробормотав о том, что это скучное совещание закончилось. Это была небольшая комната, окрашенная в разные цвета будто в духе экспрессионизма, под которую я должна была мимикрировать. Здесь я снова поправила сережку, отключая связь. С довольным видом я, как обычно, сделала разминку из цирковых трюков и приступила к медитации.       Одежда, которую мне выдали здесь, не стесняла движений и была на удивление удобной и прочной. Уж не знаю, откуда Бьянки добыла мне эти широкие хлопковые штаны с кучей карманов и облегающую борцовку, но они мне очень нравились. На ногах я носила кеды, а волосы собирала в хвост. Образ, в котором я была здесь, в корне отличался от того, в каком я обычно ходила, однако все равно пришелся мне по вкусу. А обилие карманов позволяло носить с собой сразу много полезных вещей. Кажется, никто так и не заметил, что я пару ночей назад пробралась к компьютерам Джанини и скачала оттуда всю информацию. С тех пор флешка с ценными сведениями, как особо важный объект, находилась рядом с кольцом, подаренным Бьякураном, то есть в лифчике, закрепленная специальной резинкой.       — Как успехи? — через час ко мне зашел Реборн и направил на меня пистолет. Я лишь приоткрыла глаза, заранее почувствовав его приближение.       У киллера были жесткие методы тренировок, в отличие от методов Бьякурана, что мне в корне не нравилось, однако выбирать не приходилось. Реборн тренировал нас с Такеши похожими методами, то есть просто обстреливая на протяжении пары часов. Разница была только в том, что я лишь уворачивалась, а парню приходилось атаковать. С самого начала киллер понял, что у меня очень слабое пламя, а потому даже не пытался научить меня сражаться. Он заставлял меня под Мимикрией уворачиваться от его пуль и ударов, пока я не начинала падать от усталости. Только когда я пропускала десяток пуль подряд и едва могла стоять на ногах, он отпускал меня отдыхать, но я даже не могла дойти до своей комнаты.       Несколько раз я засыпала прямо в тренировочном зале, но кто-то относил меня в мою комнату. Пару раз это делал Такеши, который хотел проверить, как я справляюсь, а заставал свернувшейся калачиком на холодном полу. Один раз, тихо бранясь, меня несла Бьянки, а в другой я заснула в коридоре, и там меня уже нашел Тсунаеши, который и доставил в комнату. Вообще после окончания тренировок те, кому досталось меньше всех, начинали обходить остальные залы, проверяя, не вырубился ли кто там. Когда же таковых находили, то их относили в их комнаты и укладывали в кровать, это было неожиданно мило и как-то по-семейному. В такие моменты я вспоминала Бьякурана и Погребальных Венков и чувствовала, что начинаю скучать по ним.       — Ты же все равно проверишь, чему я научилась, — сказала я киллеру в ответ на его вопрос.       Реборн довольно хмыкнул и выстрелил, особо не целясь. Я присела, пропуская пулю над головой, и стукнула кулаками, активируя Мимикрию. Стрелял Реборн шариками с краской, которая потом светилась в темноте и страшно воняла, если ее сразу не смыть, а потому большой опасности при тренировке не было, хотя все равно было больно при попадании. Честно говоря, когда киллер только вошел в зал, я в первый момент подумала, что он заметил коммуникатор во время совещания и теперь хочет прибить меня тихо, чтобы не поднимать излишнее волнение. Однако, к счастью, он просто хотел меня в очередной раз погонять и проверить мои навыки.       «Неплохой из меня все-таки шпион…» — довольно подумала я, ловя лицом шарик с краской.