Школьный сад. Красивое озеро, аккуратные деревья, и симмитрично расположенные выступы над водой. Чарльз стоял, неохотно наблюдая за интенсивным движением медуз туда-сюда. Перемена, или нет…? Его это ничуть не смущает.
— Чарльз! Ч-Чарльз! — он бежал, поднимая за собой целую гору пыли. Ему хотелось побыстрее догнать друга, только бы он не успел уйти. Глубокий вдох, и руки парня легли на широкие плечи Чарльза. На лице его во всю сияла жизнерадостная улыбка: он не успел отойти в сторону, а потому блондин впервые смог обнять его так крепко. Оба чуть не свалились в воду.
— Тц, — прицокнул он, сложив руки на груди, — и что на этот раз? Снова догонялки? Или твои дурацкие прятки? Я не собираюсь ни во что с тобой играть, у меня просто нет времени на то, что бы так беззаботно дурачится, — его взгляд выглядел как всегда холодно. Казалось, желтые глаза подчеркивали хитрость и остроумие носителя, однако, в случае с Чарльзом, все почему-то казалось совершенно другим. Да, он был достаточно смышлен для своего возраста, однако хитрости ему это не предавало и вовсе: к ней он прибегал лишь тогда, когда хотел избавиться от надоедливого Винсента.
— Ч-что? У меня сейчас совсем нет на это времени, — тихо прохрипел Винсент, кашляя в кулак, — я просто хотел повеселится с тобой, — хихикнул Вордсворт, смотря куда-то вдаль, — тебе тоже нравятся медузы? Они красивые и большие… Но прикасаться к ним не хочет абсолютно никто, знаешь?
— Потому, что они обжигающе-привлекательны? — съязвил он, и опустил взгляд обратно, к воде. Когда там успели появиться опавшие листья…? Да и к тому же так много… — Может, ты наконец от меня отойдешь? Я не уверен в том, что ты заслужил на что-то подобное, — тихо фыркнул он, и вовсе не желая продолжать беседу.
— Глупенький, я стою в метре от тебя! Всегда любил то, как ты шутишь и изображаешь из себя серьезного парня, у тебя это выходит даже лучше, чем у меня, — он заправил аккуратные белые волосы за ухо. Волосы… Единственное, что не вызывало у Чарльза отвращения в этом парне. Мог бы он снять с него скальп, и оставить себе только волосы, бережно храня их в прежней прическе, он бы так и сделал.
— Эй, тебе нравятся мои волосы? — поинтересовался он, затянув хвостик посильнее. Эта лента… Однажды, Чарльз подарил ему. Желтая… — был бы ты парикмахером, я бы ходил к тебе, и только!
— Я бы с удовольствием их сбрил, — усмехнулся он, и прикрыл глаза, наслаждаясь свежим воздухом. Такое приятное ощущение… Ветер словно просто щекотал его личико. Хотелось просто без конца стоять, наслаждаясь одной лишь атмосферой этого места: даже Винсент вряд ли смог бы испортить эти мгновения. Ах. Нет. Ему всегда удается что-то испортить, даже сейчас. Чарльз с явным гневом приоткрыл глаза, слыша кашель.
Ну, а Винсенту с каждым днем все хуже. Наверняка, обычная простуда, ведь так? Ему точно станет лучше, — у меня короткая перемена… Я нашел тебя, что бы отдать… — кашель, — завтрак… Я готовил для себя, но…— кашель, — я явно не в силах съесть его сам… Поэтому полностью отдам его тебе… — и вновь кашель. Громкий, хриплый. Некоторые зовут такой кашель лаем, — я его даже не открывал… Мне помогала моя мама…
— Ого… Знаешь… — в его глазах на мгновение проскочила нотка умиления, и Си с надеждой смотрел на него и дальше, — это отвратительно, — перекинув коробочку с завтраком через спину, тот лишь пожал плечами, подмигнув ему, — упс. Мне кажется, или я случайно его выронил? — хихикнув, прикрыл тот рот рукой. Вся эта история казалась ему чрезмерно забавной, однако, наивность Винсента постепенно его выбешивала.
— Ой… Извини, я совсем забыл о том, что уже наверняка мог заразить завтрак своими бактериями… — он приободрился, прикрыв глаза, — ты можешь даже ударить эту коробку ногой! Только представь, что было бы если бы я тебя заразил!
— Знаешь что, Винсент? Я уже говорил тебе о том, что ненавижу тебя, и презираю твое существование? — как бы самому Чарльзу не хотелось того признавать, но отчасти ему и вправду было за что благодорить Си: даже своей неуклюжестью он изредка поднимал ему настроение, а его «помощь», конечно, в большинстве своем была для него как минимум бесполезна, но он не исключал и того, что порой она и вправду могла принести хоть какую пользу.
— Ты не говоришь об этом, ты просто шути… — он почувствовал его руку у своего горла. Холодная, увесистая и большая. Си совсем не понимал происходящего, и лишь тогда, когда брюнет собственноручно окунул его с головой в школьное озеро, держа его там порядка тридцати секунд, чуть ли не потерял сознание от нехватки воздуха. Он чуть было не захлебнулся. В глазах постепенно темнело, а мысли улетали куда-то вдаль, и вовсе не задерживаясь в его голове. Тут до него дошло абсолютно все. Он не нужен ему. Просто… Просто бесполезный кусок мяса, который и показать своей пригодности не может. Он затянул Си обратно: лишние проблемы Эйлеру не нужны, а за убийство ему придется отдуваться гораздно дольше, чем за обычные издевки, ведь он все равно знал о том, что Вордсворт не расскажет. Ну, а на лице блондина застыла мертвенно-жуткая улыбка, а сам Винсент лишь молча кивнул, и поднялся на ноги, даже не заботясь о мокрой прическе и том, что его хвост полностью распустился, а лента, похоже, теперь плавает вместе с медузами.
— Я люблю тебя, мой лучший друг, — он улыбнулся ему в ответ. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а воротник к шее, а сам он радостно смеялся. Правда, улыбка эта уже не выглядела такой живой, красивой и счастливой. Она скорее отражала жуткую боль, разрывающую Винсента на кусочки изнутри, — до встречи, Чарльз. До встречи, — тихо повторил тот, и, сплюнув сгусток крови по пути к выходу, свалился на ноги, так и не дойдя до класса. Как бы то ни было.
— Что…? — он не успел ничего сообразить. Заместь воспоминаний обычные, чередующиеся слайдами в голове картинки. Винсент, истекающий кровью. Школьная медсестра. Скорая. Носилки. Директор. Кладбище. Похороны.
Брюнет впервые заплакал. Так больно ему не было еще никогда. Почему с ним все еще ничего не сделали? Это он стал его топить. Это из-за него у него случился очередной приступ.
Это из-за него он мертв.
Он стоял на том самом выступе сегодня. Он стоял на нем, слыша детский смех за спиной. Он стоял, слыша их шутки и радостные визги. Он стоял, осознавая, что жизнь идет дальше, и вместе с Винсентом в могилу не ушло ничего, кроме него самого. Но Чарльз не мог его отпустить. Однако, можно ли звать это жизнью? Жизнью одинокой, скучной и настолько паршивой, что хочется просто выблевать это все вместе с органами и собственным разумом в это гребанное озеро. Сейчас он не сомневался ни в чем.
— Чарльз, Чарльз, а почему ты такой закрытый, и ни с кем кроме меня не дружишь? — улыбался Винсент.
— Потому, что все они тупоголовые кретины, которые не понимают того, что я не просто кучка органов, покрытых мясом и кожей! — громко ревел он, обнимая свои колени.
— Но я ведь считаю тебя другом. Ты очень хороший, я точно знаю! —протянул он ему руку, — идем, скоро прозвенит первый звонок. Мы должны стоять там вместе, а не плакать, сидя тут. Я тоже не нравлюсь одноклассникам! Мы похожи, Чарльз!
Мы похожи, Чарльз.
Мы похожи, Чарльз.
Он с улыбкой опустился на край платформы, а затем осторожно присел в воду, опускаясь в ту с головой. Он лег на спину, и сделал свой последний вдох, запустив в легкие воды.
— «Мы похожи, Винсент».
