***
В это же время гриффиндорцы сидят на зельеварении и что-то упорно пытаются писать, когда Гарри вспоминает... Вспоминает приоткрытые губы, что-то несвязно лепечущие во сне, платиновые волосы, раскиданные по подушке в хаотичном беспорядке, задранную футболку, сливающуюся с простыней, под которой он видел бледную кожу и лейкопластырь. Вспоминает, как касался стройной ноги, закинутой на одеяло. Как проводил по ней подушечками пальцев от щиколотки до кромки широких синих шорт, задерживаясь на коленке: обводя очертания коленной чашечки, целуя небольшой бледный кровоподтек, и слыша такой тихий короткий, но наполненный неким возбуждением, стон,от которого руки дрогнули, а сердце начало плясать чечётку. Находясь в некой прострации, закусывает нижнюю губу, томно вздыхает, представляя, какие в арсенале Малфоя ещё есть умопомрачительные звуки. Он слышит громкий и властный голос учителя, что просит повторить его последние слова, но не получая ответа, приказывает ученику немедленно покинуть класс. Быстро собирает свои вещи, прихватывая рюкзак, и пулей вылетает из класса, громко хлопая дверью, не замечая озадаченные глаза друзей. Взлетает по лестничному пролету, заходя в гостиную гриффиндора, и поднимается в спальню. Скидывает мантию, подмечая, что действие подавителя заканчивается, и выдвигает средний ящик тумбы. Не найдя таблеток, решается идти в медицинское крыло. Затыкает нос свёртками салфеток, чтобы не чуять ничего, накидывает мантию и быстрым шагом идёт по заученным путям до лазарета. А в голове крутятся стоны. Его стоны. Несётся ураганом по коридорам, вдруг показавшимися такими длинными и очень узкими. Пытается извиняться за приченённые неудобства, но чем дольше остаётся на месте, тем больше улавливает запахов. Но не тот, что хотел вдохнуть полной грудью, а потом уже можно и коньки откинуть. Врываясь в помещение, закрывает дверь на щеколду. – Мне нужна ещё одна пачка, мадам, – просит, но понимает, что уже ничего не получит, ведь прошлую пачку таблеток израсходовал за жалкие девять дней, – и, желательно, посильнее прежних. – Гарри, я не смогу дать тебе их, – она смотрит на него с сочувствием. – Ради твоего же блага. Поттер поднимает на медсестру глаза, и та охает от того, насколько расширились зрачки. – Хотя я могу предложить тебе временный стабилизатор. – Да хоть что-нибудь, лишь бы не накинуться на первого встречного, – полностью выдыхает и чувствует, как прорезаются клыки, немного царапая щёки с внутренней стороны. Проглатывает принесённую настойку и укладывается на близ стоящую койку, постепенно успокаиваясь. – Гарри, попытайся избегать провокатора твоих гонов, – не отрываясь от ведения тетради посетителей, говорит медсестра,– хотя бы неделю, – и захлопывая тетрадь, уходит в другую комнату. – Легко сказать, но не сделать, когда ты так хочешь его... О, Мерлин. Переворачиваясь на бок, укладывая голову по-удобнее, закрывает пришедшие в норму глаза. За окном медленно и плавно надвигаются на школу тучи. Тёмные, не предвещающие ничего хорошего. Пролетает, вероятно, последний, неизвестно какими способами доживший до поздней осени, лист. Кружит по наклонной вдоль ряда окон лазарета, на одно из которых приземлилась первая капля дождя. Через несколько минут разразился ливень.***
Малфой просыпается от сильного холода в комнате и громкого хлопка окна о раму. Закрывает его с характерным скрипом и задёргивает плотные тёмные шторы, погружая комнату во мрак. Потирает виски, чувствуя тупую боль в голове, но снова заваливаясь на кровать. – Вот только не говорите мне, что она началась,– вытаскивает палочку из рукава помятой рубашки и накладывает запечатывающее заклинание. – Надеюсь, он не припрётся, чтобы снова раскидать свои гадкие цветы. Снимает галстук, расстёгивает манжеты. Рубашка касается пола ровно тогда, когда гром решил спеть свою грубую песню. Не обращая на него внимания, снимает штаны и касается босыми ступнями холодного пола, покрываясь мурашками. Встаёт под душ, ощущая некое успокоение от соприкосновения горячей воды. Проводит рукой по волосам, откидывая голову назад, подставляя светлую кожу шеи под капли воды. И тут же раздаётся протяжный низкий стон. «Поттер бы продал свою душу за такие звуки» Усмехается сам себе и понимает, что скоро станет хуже. Дело дрянь. Драко знал, что со дня на день начнётся течка. Второй раз за три месяца. Он прекрасно знал, что именно в эту течку его задницу ждут такие приключения, которые ему ещё и не снились. А ещё он прекрасно осознавал, что остался одним девственником с его факультета. Вот только менять ничего не собирался. Считал, что лучше будет прожить никем не тронутой девой, чем смешивать свой запах с чьим либо ещё. Да, его определённо всё устраивало. А вот Поттеру это не нравилось. А ведь всё началось с того, что этот мудак забыл выпить подавители, скрывающие запах, а мимо проходящий Драко просто на просто почти задохнулся, почти утонул в нём. Тогда-то Поттер понял, что Малфой почти был готов отдаться ему прямо в коридоре школы у всех на глазах. Вот только он зажал нос пальцами и сбежал. Даже не посмотрел ни на кого. Не обернулся. И именно в тот вечер Поттер припёрся с небольшим букетом белоснежных цветов, пахнущих точно так же, как и он сам. И именно в тот день Малфой возненавидел Поттера вдвойне. По сей день он приносит эти чётовы дурманы, пытаясь свести его с ума. И с каждым днём их количество только растёт. Он понимает, что и в эту ночь Поттер припрётся, ведь знает все заклинания, открывающие любые двери, но всё равно запечатывает комнату, чтобы заглушить свой постепенно проявляющийся запах. Просто так. Ради самообмана. Только в этот раз всё пойдёт через малфоевскую задницу, в самом что ни наесть прямом смысле слов. В большой зал он входит уже одетый в тёмные тона, ловя на себе взгляды всех альф, сидящих за столами. Видит их реакцию и усмехается. Он не скрывает своего истинного запаха, потому что понимает, как он подчёркивает весь его образ. Ему нравится внимание. Очень много внимания. И он его получает. Усаживается за стол своего факультета и вливается в разговор. Берёт тонкими пальцами золотистую плюшку, политую сверху медовым сиропом, и откусывает от неё часть, пачкая уголок губ. И, о Мерлин, как ему льстит задушенный вздох Панси, сидящей прямо перед его лицом. Смотрит на свои пальцы, измазанные мёдом, между которыми тянутся тонкие, будто золотые нити. Подносит их к губам, проводя по всей длине языком. Берёт в рот только по первые фаланги, посасывая. Бросает томный взгляд из-под ресниц прямо на застывшую девушку и с причмокиванием отдаляет пальцы ото рта, беря в руки чашку с горячим чаем. – Провокатор, – доносится с соседнего стола и весь зал наполняется заливистым смехом слизеринцев. Оставшееся время ужина проходит вполне спокойно. Малфой даже не замечает, что Гарри не присутствует.***
Под покровом ночи в одной комнате находятся двое. Гарри слышит, как тяжело дышит Драко. Смотрит на него неотрывно. Любуется. Замечает лёгкое движение ног, скрытых тонким одеялом, задаваясь вопросом, как он не мёрзнет. Видит, что губы приоткрываются, почти незаметно дрожат ресницы. Малфой, до этого лежащий на правом боку, переворачивается на спину и на выдохе, в полной тишине, произносит впервые разборчиво короткое слово: – Мерлин... Его щёки покрываются еле заметным румянцем, а сам он громко, со свистом вбирает в лёгкие такой тяжёлый воздух. Разводит ноги чуть шире и выгибается в пояснице, а через его пухловатые губы, пробираясь в подсознание Гарри, просачивается разгорячённый стон. Комнату моментально наполняет нежный и сладкий запах. И нет, это не лилии, что пробили броню льда подсознания Драко. Этот запах намного мелодичнее. Он перекатывается на языке альфы и теряется где-то в капиллярах под кожей. Гарри улавливает краем глаза, что Малфой скинул одеяло, и так находящееся на самом краю постели. Следит за движением рук, закусывая губу и смотря взглядом, полным желания обладать всем завораживающим телом лежащего на тёмных простынях парня. – Пожалуйста... – доносится до его ушей мольба, и Гарри моментально начинает терять контроль над своими действиями. Взбирается на постель, крадётся. Касается лодыжек, крепко их обхватывая, и медленно подтягивает парня к себе. Точнее сказать, под себя. Проводит руками по груди, не снимая с него футболку, и видит, как табунами пробегают по коже мурашки. Малфой маняще отворачивает голову, шире приоткрывая губы, и начинает глубоко вдыхать. Зрачки Поттера расширяются, а штаны в паховой области натягиваются: Драко не контролирует свои феромоны, заставляя комнату опутываться липкой, сладкой паутиной желания. Альфа касается кончиками пальцев трепещущей венки на шее, наклоняется к лицу Малфоя, проводит языком по его щеке и чувствует, что ресницы Драко дрогнули – он приоткрыл глаза и пытается сфокусировать взгляд. Улавливает знакомую оправу очков и шипит: – Ты что творишь, мерзкий Поттер? – тянется рукой к тумбе за палочкой, но её быстро ловят и впечатывают в край подушки. Голос его хрипит после сна. Он смотрит Поттеру в глаза и замечает почти исчезнувшую радужку. – Либо ты меня отпускаешь, ли... – его прерывает низкий шёпот в самое ухо: – Либо что? – касается носом шеи, вдыхает полной грудью, пытаясь понять, чем пахнет Драко, – побежишь жаловаться своему папочке, а, Драко? Последние слова он рычит и зажимает ногами бёдра омеги, усаживаясь сверху. Драко пытается освободить захваченные в плен конечности, вцепляясь парню в плечо, царапая через ткань рубашки. Поттер приближается лицом к лицу Драко, улыбается, обнажая клыки и шепчет: – Споёшь этой ночью мне песню? – не дожидаясь ответа, касается губами уст омеги. Сначала соприкасаясь невесомо, не чувствуя ответа. Но углубляя поцелуй, Малфой что-то шипит не разжимая челюстей, тогда он надавливает на щёки парня пальцами и проникает в его рот. Ласкает нёбо и щёки, играется с языком, в то время как Малфой что-то громко мычит и бьёт кулаком в грудь, пытаясь отодвинуть от себя, отстранить. Гарри отдаляется ненадолго. Смотрит в глаза, в которых пляшет огонь ненависти и чего-то ещё. Чмокает в уголок губ, пытаясь снять такую ненужную в данный момент футболку. Вот только упёртость Драко мешает. – Не хочешь, чтобы я снял с тебя одежду, – прерывается на короткое мгновенье,– Тогда снимай сам! – командует и наблюдает за чертыханиями омеги. – Да пошёл ты... – огрызается, но выполняет, что велено. Футболка улетает куда-то в сторону кресла. Драко что-то бубнит, смотря в потолок, и медленно плавится под обжигающими поцелуями Гарри. Поттер прекрасно видит серые глаза, уже затягивающиеся сладким возбуждением. Чувствует дрожащие руки у себя на груди, что пытаются растегнуть рубашку. Тихо посмеивается над тем, как у Драко не получается вытащить последнюю пуговицу из петельки и он просто отрывает её. Приспускает рубашку до локтя и впервые дотрагивается до него. Чувствуя бархатную кожу, закусывает губу и ловит насмешливый взгляд сверху. Его снова целуют в щёку, спускаясь к уголку рта, обводя мокрой дорожкой контур лица, сдвигаясь к левому уху. Оставляют влажный след вдоль шеи, двигаясь к выпирающим ключицам. Невесомо касается их губами и прикусывает плечо, чуть раня, а после слизывая выступившие алые бусины, извиняясь. Гарри перестаёт сдерживать свой запах, воздух становится тягучим и раскалённым. Трётся пахом о бледное бедро, пока что скрытое тканью шорт, и затягивает Драко в поцелуй. И он отвечает, больше не сопротивляясь. Притягивает ближе к себе, зарывается длинными пальцами в волосы, проводит кончиком языка по чужим губам и говорит на грани шёпота прямо в них: – Не думал, что ты такой изврат, Поттер. Поттер улыбается, а в уголках его глаз появляются морщинки. Он снимает с Малфоя шорты, замечая более яркий румянец. Чувствует толчок и заваливается на кровать, а сверху на него садится омега. Притягивает нависающее над ним тело ближе и гортанно рычит, ощущая на своей шее горячие губы, немного втягивающие кожу. Драко отдаляется, подмечая, какая у Гарри чувствительная кожа, и засматривается на проявляющийся след, оставленный им. Невольно ёрзает на бёдрах парня. А в следующую секунду понимает, что на нём уже нет белья. Поттер смотрит на свои пальцы и понимает, что у Драко течка. – О, вот это подарок! – восклицает и смотрит на Драко с ехидством. Пока омега находится в неком замешательстве, скидывает с себя оставшуюся одежду. Подхватывает под ягодицы Малфоя и начинает насаживать на себя. –Не смей, кретин,– впирается глазами в лицо Поттера и хватается за его плечи. –Уже поздно,– спокойно отвечает Гарри, входит до упора, чуть ли не мурлычет от тесноты стенок парня и вглядывается в его лицо. Видит, как Драко пытается сморгнуть, так отчаянно пытающиеся показать себя слёзы, но не может сдержать одну каплю, что стекает влажной дорожкой. – Я ненавижу тебя, – лепечут его губы. – Я знаю, – ловит ускользающую солёную каплю и одаряет аристократичное лицо поцелуями. Чуть придвигает ближе к себе Малфоя, слыша его судорожный вдох, и приподнимает его бёдра, вскоре вновь опуская. Малфой упирается лбом в стык шеи и плеча Гарри и роняет громкий стон, тут же закусывая нижнюю губу. Гарри сносит крышу окончательно и бесповоротно. Он начинает активно вдалбливаться в податливое тело. Зарывается в платиновые волосы рукой, отодвигая голову от себя, оттягивая её назад и подставляя для обозрения шею, по которой бежит капелька пота. Он целует в ложбинку между ключиц, понимая, что Драко сам насаживается и умопомрачительно пошло стонет. Гарри захватывает в плен два пальца омеги и посасывает их, чувствуя, как сильно Малфой обхватывает его член. Кажется, он нашёл его эрогенную зону. Облизывает их, покусывает подушечки. Драко колотит дрожь из-за накрывшего с головой оргазма. Он не осознаёт, что говорит: – Поттер... О, Мерлин, Гарри готов слышать из его уст такие извращённые его голосом слова вечно. Он толкается в горячую тесноту последний раз, утробно рычит и изливается в парня, утыкаясь лицом ему в грудь. Даёт небольшую передышку. Снимает с себя Драко и ставит его на колени, поддерживая. – Н-но я только что... – его голос бьёт по затуманенному сознанию так чётко, что Поттер ещё может сказать ему последние за эту ночь слова: – Не волнуйся, тебе понравится, – и снова входит, слыша голос омеги, подогревающий его душу.***
Малфой лежит умиротворенный, с искусанными плечами, на ногах Гарри, у которого исполосована вся спина, а лицо уткнуто в подушку, рядом с которой одиноко расположились поломанные очки с выбитым стеклом. Одеяло так и расстелено у подножья кровати, а одинокая ваза с лилиями стоит на самом краю прикроватной тумбочки. Поттер понял, чем пахнет Драко– жасмином.