Перед лицом Создателя нашего

      Стук копыт и радостные возгласы, донёсшиеся снаружи, наконец возвестили об их прибытии. Не пристало Командору Серых Стражей вскакивать из-за стола и мчаться по лестнице вниз, перепрыгивая через ступени, словно сопливой девчонке, но она не смогла удержаться.              И всё это лишь затем, чтобы увидеть, как он помогает спуститься с коня Бетани Хоук, трепетно приобняв ту за тонкую талию. Тоньше, чем у Элиссы.              Не то чтобы жизнь в Башне Бдения была столь беззаботна, что позволила бы округлиться бёдрам и другим соответствующим местам, но Элисса и Бетани разнились как травяной стебель и древесный сук, как стройный посох и крепкий клинок, как маг и мечник.              Ни старания матушки, ни уроки танцев не смогли наделить Элиссу изяществом, с которым Бетани Хоук, кажется, родилась.              Даже ко входу в крепость она шла, будто была на каком-нибудь приёме эрла или даже короля.              «И не скажешь, что выросла в деревне», — с завистью подумала Кусланд.              Решив, что достаточно унизила себя, тайком подглядывая из окна, она вернулась в свой кабинет.              Прибывшие Стражи должны были отчитаться об экспедиции и причинах задержки именно там.              Упав в кресло, Элисса приняла исключительно занятой вид. Когда откроется дверь, она будет просматривать важные документы и ничто в ней не выдаст ревнивых мыслей о сильных мозолистых пальцах, сжимающих не её талию, бывавших в таких местах, что…              «Довольно!» — одёрнула себя Элисса.              В конце концов, это она — Героиня Ферелдена, убившая архидемона; она — спасительница Амарантайна и победительница Матери с её омерзительными «детьми»; она — женщина, которая вернула Натаниэлю Хоу остатки его семьи; она — та, которую он…              «Так и не сказал, что любит».              Ядовитая правда растеклась в сердце и подступила к горлу в тот самый момент, когда раздался стук в дверь.              — Командор, — послышался голос, от которого в иные моменты подгибались колени, — позволите?              — Да, — откликнулась Элисса, но голос сорвался.              «Кровь Андрасте!»              Дверь отворилась. Бетани Хоук появилась первой с приветливой улыбкой и живыми искорками в глазах. Помнится, Андерс вёл себя также в первые месяцы Стражества.              — Командор, — Натаниэль наконец вошёл, — рад видеть вас в добром здравии.              — А я, в свою очередь, рада вашему возвращению, — Элисса поднялась ему навстречу. — Что случилось, Натаниэль?              Вряд ли он понял двусмысленность этого вопроса. А вот Элисса разозлилась, что позволила своим сомнениям проскользнуть в приветственную речь. Спасибо Создателю, что почти все Стражи, посланные в эту экспедицию, уцелели и смогли вернуться…              «Домой».              Кусланд мысленно улыбнулась. Было отрадно думать, что у Стражей есть место, которое они могут называть своим домом.              «Ведь все мы, наг побери, одна большая семья», — сказал бы Огрен.              И Бетани Хоук тоже была её частью.              — Садитесь и рассказывайте.              Натаниэль и Бетани переглянулись, вызвав новый укол ревности. Надёжно скрытая прочным дубовым столом, Элисса впилась ногтями в свои ладони.              — Я, пожалуй, начну, — проговорил Натаниэль.              Его рассказ не занял много времени, но факты были удручающими. Экспедиция не принесла результатов, а сами Стражи оказались отрезаны друг от друга, и если бы не Защитник Киркволла, то Командор запросто могла бы лишиться и Стража-констебля, и всего посланного с ним отряда.              — Серые Стражи в долгу у вашего брата, — обратилась Элисса к Бетани.              — Скорее, это мой брат наконец смог хоть как-то отблагодарить Орден за моё спасение, — не согласилась та.              — И всё же я хочу засвидетельствовать Защитнику Киркволла свою благодарность, — не терпящим возражений тоном проговорила Кусланд, — хотя бы письменно.              То, что Бетани Хоук пережила Посвящение, было заслугой её личной удачи, но никак не Ордена Серых Стражей.              — На этом всё, — добавила она. — Вам стоит восстановить силы после долгой дороги.              — Как прикажете, Командор.              Натаниэль поднялся со стула и слегка склонил голову. Когда за ними затворилась дверь, Элисса не могла поверить в произошедшее. Хотелось смести со стола все архидемоновы письма, прошения и описи вместе с чернильницей.              «Он ушёл?!»              Ушёл. После того как она не находила себе места долгие месяцы, после того как вглядывалась в дорожную пыль по сто раз на дню, после того как уже готова была броситься на поиски, всего за сутки до письма, воскресившего её сердце. После всего, что между ними случилось, Натаниэль просто-напросто вышел из кабинета и пошёл отдыхать.              «Вместе с Бетани Хоук».              Элисса была готова разрыдаться, но вместо этого в сторону двери полетел кинжал с её пояса. В сторону медленно открывающейся двери.              Они вскрикнули одновременно. Сначала от ужаса, а мигом позже от облегчения.              — Я едва избежал смерти в том тейге для того, чтобы ты тренировалась на мне вместо соломенных чучел?              — Ополоумел?! — взвилась Элисса. — Какого демона ты входишь без стука?              За считанные мгновения Натаниэль пересёк кабинет и обнял её, зарывшись лицом в волосы.              — Просто скажи, что скучала.              — Зато ты не скучал, — всё ещё злясь, проворчала она.              Натаниэль чуть отстранился и заглянул в глаза.              — Что тут без меня случилось?              — Может лучше ответишь, что случилось без меня?              Натаниэль нахмурился, но вдруг расплылся в улыбке.              — Этот день поистине стоит занести в летописи. Элисса Кусланд приревновала своего…              — Кого? — не выдержала она.              Их отношения с самого начала походили на преступление: тайные встречи, поцелуи украдкой. И сколь горячи были объятия и прикосновения, даримые друг другу наедине, столь далека становилась дистанция прилюдно.              — Можешь не отвечать, — с горечью продолжила Элисса, — я и сама знаю…              Она осеклась. Лицо Натаниэля напоминало грозовую тучу. Кусланд могла бы дать руку на отсечение, что ещё несколько секунд и из его глаз посыплются молнии, не хуже, чем из посоха Андерса.              Внезапно он вцепился в её запястье. Не больно, но крепко — не вырваться — и потащил прочь из кабинета.              — Ты что удумал?!              Как бы то ни было, они не могли позволить себе сцен на глазах у всей Башни Бдения. Но Натаниэль, казалось, не слышал слов Элиссы. Или не хотел слышать.              Кусланд пришлось замолчать. Обитатели крепости и так провожали их удивлёнными взорами. Вэрел — ухмылкой, Веланна — наморщив нос. Огрен так и вовсе удивлённо крякнул после тычка Сигрун и протянул ей свою подбородную флягу.              — Натаниэль, прошу тебя… — взмолилась Элисса у самых ворот, но Страж-констебль не ведал пощады.              — Седлай лошадей и поскорее, — крикнул он конюху. — Мы с Командором едем в Амарантайн.              

***

      

      Церковь Создателя и Пророчицы его Андрасте была практически безлюдной в этот неурочный час.              Лишь двое посмели нарушить покой Преподобной Матери, лишив оную законного послеобеденного сна. Но отказать этим посетителям было чем-то сродни отказа королю.              — Ваше преподобие, — обратился к ней сын недавнего эрла, а ныне Страж-констебль Ордена Серых Стражей, — мы просим вашего благословения и величайшей милости — обвенчайте нас.              — Натаниэль Хоу, — яростно зашипела его спутница, — немедленно прекрати! Так не делается!              — Так что вы ответите, ваше преподобие? — полностью игнорируя гневную речь Героини Ферелдена, проговорил Страж-констебль. — Конечно же, в честь этого события Орден сделает церкви пожертвование сообразное его знаменательности.              — Несомненно, и то и другое благое дело, — в замешательстве произнесла преподобная мать, отчаянно пытаясь подавить зевок. — Но если ваша возлюбленная не желает…              — Она желает.              — Так ли это…              — Давайте у неё и спросим.              — Дитя моё, — со всем возможным смирением проговорила жрица, — желаешь ли ты разделить жизнь с этим мужчиной?              — Пусть сперва скажет то, что я хочу услышать. — Преподобная мать нахмурила брови. — Простите, ваше преподобие, мы сейчас уйдём…              — А ты, дитя, — жрица перевела взгляд на Стража-констебля, начиная терять терпение, — во имя Создателя, скажи, что должен.              Тот наконец опустился на колени у ног той, что желал взять в жёны.              — Перед Создателем, его Невестой и преподобной матерью, терпение которой без всякого сомнения стоит назвать величайшей её добродетелью, хочу сказать тебе, Элисса Кусланд то, что должен был сказать уже давно. Я люблю тебя так сильно, как только может мужчина любить женщину. Прошу, стань моей супругой здесь и сейчас, если любишь меня с той же силой, что и я тебя.              Преподобная мать и Героиня Ферелдена вздохнули одновременно. Одна с неописуемым облегчением, другая от неизмеримого счастья.              — Люблю. И стану.              — В таком случае перед лицом Создателя нашего объявляю вас… — к вящему недовольству её преподобия, новоявленный супруг поцеловал свою новоиспечённую супругу, не дожидаясь, пока отзвучат последние слова священного обряда, — мужем и женой.              Последующего предложения поздравить друг друга, можно было уже не произносить. Жрица ещё раз вздохнула и устало побрела вглубь храма, надеясь, что до вечерней службы никто более не потревожит её покой.