Мимикрия

Есть те, кому на роду написано быть особенными, заметными, из тех, про кого пишут таблоиды, трубят в новостях, чья жизнь всегда всем интересна. Скажем, если у тебя яркий талант, или — что чаще — повезло с происхождением, как, например, родиться принцем Чарльзом или сыном основателя Вэйн корпорэйшн, известной на весь Готэм. Тогда ты заведомо обречен на необычную и увлекательную жизнь, не то, что некоторые — хотя признать себя «некоторым» — сложно, так же, как и разувериться в своей исключительности. Кто из нас не верил, что рожден для большего? Найти дорогу в Нарнию, открыть в себе талант гениального математика, стать рок-звездой. Наверное, все мы в глубине души, неизбежным свойством человеческой натуры, считаем себя особенными. Даже если поводов для этого не много. Смешно сказать, в миру Джо — обычный работник супермаркета, каких тысячи. Работа скучная и не претендует на примечательность. С ним флиртует коллега — милая девушка, не особо красивая, но и не уродина — симпатичная, если накрасится. До скрипа зубов обычная. Эта девочка, Кэтти, или Китти, или Пэтти — она раскладывает товары по полкам вместе с ним, соглашается подменять и смотрит с такой очевидной и робкой надеждой, что противно. — Мы прекрасная команда, да, Пэтти? — говорит он ей и все в супермаркете считают его отличным парнем, таким общительным и внимательным, никогда не отказывают в помощи и обсуждают с ним последние новости. Кто купил новую тачку, кто к кому неровно дышит, курс доллара, этого чокнутого террориста Джокера, кто же победит на выборах и иногда — сраного Брюса Вэйна. Лучше бы пореже, он улыбается, кивает, что еще наш сумасбродный миллиардер учудил, потом отходит к полкам с отбеливателем, где с сотен пачек скалятся сотни одинаковых блондинок-домохозяек с безумными, ничего не выражающими, остекленевшими глазами, и все бы хорошо, но. Руки дрожат мелко. *** Китти приглашает его на свидание сама, видимо, наслушавшись советов подружек — они же собираются все вместе за чашечкой чая, эти болтливые курицы с облезлым лаком на ногтях, верно? — и видно, что сама бы ни за что не решилась — именно это он презирает в людях больше всего. Глаза у нее круглые и испуганные, и смешно при этом стараться вести себя непринужденно. Некоторое время помогает проверять срок годности на упаковках, подносит к лицу очередную банку близоруко и ставит на место, но явно не может сосредоточиться — Джо сам видел, как она прошла этот стеллаж еще час назад. Когда решается — голос у нее ломкий, почти как у старшеклассницы. Джо красивый парень, он сам знает, какой эффект может производить на девушек при желании. — Ты…эм…ты занят на выходных? — и вертит, вертит в руках упаковку собачьего корма, уставившись на нее невидящим взглядом. Почему-то именно этот собачий корм довершает картину. Джо распирает просто гомерический хохот. — Я подумала…может, мы могли бы прогуляться? — она, наконец, поднимает глаза и смотрит на Джо — тот улыбается приятно, и видно, что от сердца у нее отлегло. Наша девочка помыла вчера голову, нанесла румяна и духами разит сильнее обычного. Подготовилась, значит. — Конечно. Почему бы нет? — и это улыбка того самого хорошего парня, которого так любят на работе, которого подружки одобрили и сосватали. Он уже видел, как они будут обсуждать новость и наперебой советовать, что надеть. «Главное — красивое белье! Не забудь про красивое белье, Пэтти!» — представляет он и едва не сгибается от смеха. — Я заеду за тобой, ладно? Лицо ее освещает счастливая улыбка. *** Он не знает, что будет с ней делать, честно. Без особых планов или раздумий. В общем-то и все равно, как настроение подскажет. Сделает счастливой, рассмеется в лицо, скормит свиньям — вариантов масса и ни один из них не будоражит. На свидание она попробует распустить и уложить волосы. Надеть в кои то веки платье — наверняка, единственное выходное. Черное, без претензий, но и не совсем безвкусное. Как и всегда — серединка наполовинку, ни хорошо, ни плохо, что бесит в этой Кэтти, что бесит во всех остальных людях — они никогда не делают ничего полностью. Они боятся крайностей. Рискнуть. Довести до конца. В этой вещи, как и во всей Кэтти, нет ничего яркого. Лучше бы это была похабная синтетически-кислотная тряпка, право слово. Она даже попробовала сделать вечерний макияж. Подвела глаза. Но помада все равно блеклая. И Джокер думает, издевательски тянет звуки в голове, пока улыбается ей так по-доброму: «помада должна быть за-мет-ной. Как и весь макияж. Иначе зачем вообще краситься, курица?». — Чудесно выглядишь, — он говорит. *** Он не знает, но случай подсказывает сам, как и обычно. Они сидят в баре, когда по телеку над стойкой передают эту чертову светскую хронику. Брюс Вэйн в очередном дизайнерском костюме улыбается, растягивая будто обколотые новокаином, замороженные мышцы лица. Только для приличия — и в улыбке, и в глазах — только презрение и чувство легкой апатии. Звук не разобрать — телевизор далеко и в помещении довольно шумно. Случай решает все, настроение портится, Китти раздражает куда больше прежнего, навязчиво поправляет волосы и старается казаться игривой и сексуальной — наверняка, как в модных журналах советуют. Некоторым людям нельзя пить. Джо — актер до мозга костей, он может изобразить что угодно, и видит эти попытки так, будто каждая из них красным маркером выводится у нее на лбу, как скидки в супермаркете. — Пойдем, прогуляемся, — говорит он ей, расплачивается по счету и уводит. Они гуляют по ярко освещенным улицам Готэма, под руку, она кладет голову ему на плечо — что алкоголь с людьми делает — расслабилась и уже считает их почти парой. — Что ты делаешь? — спрашивает он невинно, будто недоумевая, с непонимающей улыбкой. — Ну… — она поднимает голову и смотрит чуть испуганно, чуть уязвленно — Я думала, мы… Я думала, я тебе нравлюсь и… — Пэтти! — восклицает Джо, надеясь, что правильно вспомнил имя — Боже, ты имела ввиду… Ты подумала, что у нас свидание? Ох, прости… И трет шею виновато, такой хороший парень. — Прости, но дело в том, что я гей! Я думал, ты догадываешься… Она моргает своими глупыми светлыми глазами, вид растерянный и расстроенный. Начнет реветь ли нет? — Извини, я думал, это дружеская посиделка. Ты…не сердишься? Мы же отличная команда, помнишь? Она всхлипывает и кивает головой — быстро и неуклюже. Джо наклоняется чмокает ее в щеку. — Прости, дорогая… Она отворачивается, готова убежать. Но Джо ловит ее за локоть, легко. Еще кое-что. — И…Пэтти. Как друга. Я прошу — не рассказывай нашим, ладно? Не все у нас нормально к этому относятся, ты же понимаешь… Пэтти кивает еще раз и все-таки уходит быстро, почти убегает. Поджав хвост. Самое смешное — такая и правда никому не скажет. Будет мучиться, страдать, но не проболтается. Просто хотелось сделать гадость. От нечего делать. Пусть у кого-то еще будет хреновый вечер.