Impossible

– Есть хоть какая-нибудь причина, почему ты всю ночь глазеешь на того парня? Слава богу, что у тебя нет девушки... но, поверь, для тебя найдутся альтернативы и получше, братан, – Джи сделал глоток вина и взглянул на старшего брата, который насмешливо ему улыбался. – Я не понимаю, о чём ты. Я ни на кого не смотрю, – ответил ему Джи, продолжая пялиться на парня... Топ прислонился к стене рядом с ним, попивая вино. Его острый взгляд на мгновение задержался на Джи, прежде чем пересечь переполненную комнату... Его рождественские вечеринки были маленькими семейными встречами, но по мере взросления, туда стали приглашать и других близких: бесчисленных друзей братьев Квон. Теперь это была большая тусовка с огромным количеством народа. Взгляд Топа остановился на высоком парне, который стоял рядом с рождественской ёлкой – высоком парне, который вторгся в личное пространство Сынри – Поле Лэмфе... – Да ты в этом парне практически дыру прожёг взглядом, – сказал Топ сухо. – Где твой рождественский дух, Джи? Это же вечеринка. – Я не пялился на него, – сказал Джи, я просто не понимаю, что он здесь делает... Его не было в числе приглашённых. – Он пришёл с Джоном Уитфордом, которого ты пригласил. – Этот парень – бывший Сынри, – сказал Джи раздражённо. – Этот мудак разбил ему сердце всего несколько месяцев назад. – Ну, Сынри мало похож на человека с разбитым сердцем, – парировал Топ, – кроме того... кажется, ему с ним даже весело. Это было правдой, и от этого Джи ещё больше злился. Он хотел подойти к ним, встряхнуть Сынри и спросить, какого чёрта тот делает... Его «лучший друг» расстался с Лэмфом, потому что не был готов открыться перед своим отцом... Лэмф же был возмутительным неудачником, который не смог смириться с отсрочкой, и ещё посмел заявить Сынри, что тот ужасный любовник, холодный как рыба... Это было определенно самое идиотское заявление, учитывая, что он был первым парнем Сынри... И теперь, по непонятным причинам, Сынри стоял там... улыбался и дружелюбно болтал с ним... – Но он даже разговаривать не должен с этим засранцем! – сказал Джиён ещё более сердито, чем раньше. – Я думаю, тебе стоит перестать обращаться с Сынри, как с мальчишкой, – сказал Топ с кривоватой ухмылкой. – Ты же понимаешь, что он моложе тебя всего на два года? Ты защищаешь его даже больше, чем Ника, который на самом деле приходится тебе младшим братом. Он всего на год моложе твоего любимого «Рири», но ты относишься к нему гораздо серьёзнее... Я действительно этого не понимаю. Джи постарался сохранить нейтральное выражение, борясь с жаром, поднимающимся к его лицу. Его семья прекрасно понимала, что он считает Рири своим братом. Да и в прошлом Джи не скрывал своего недовольства каждый раз, когда братья подкалывали его природой их отношений. Он задумался, а что будет, если они узнают о его недавно появившейся привычке совать свой член в рот своего «близнеца», как они их всегда называли. – Рири может о себе позаботиться, – сказал Джи, наблюдая, как Лэмф наклоняется и что-то говорит Рири на ухо с ухмылкой на лице. – Но этот неудачник должен держаться от него подальше. У него был шанс, и он его упустил.... – Может быть, Сынри решил дать ему второй шанс, – сказал Топ и тут же отвлёкся на Дэсона, который стоял с другой стороны комнаты и с недовольным лицом смотрел на них. – Он снова за старое... Чёрт возьми! – пробормотал Топ, качая головой, прежде чем направился к разозлённому Дэ. Джи видел, как Топ схватил своего парня и посмотрел на него строгим взглядом. Дэ ещё шире улыбнулся и, казалось, был очень горд собой. Топ сузил глаза и что-то сказал, отчего Дэ покраснел. Дэсон смочил губы и кивнул с удивительно застенчивой улыбкой, а ответный взгляд Топа, когда он посмотрел на своего взбалмошного парня, можно описать, как нечто среднее между голодом и восторгом. Джи повернулся к Рири и Лэмфу, чувствуя, как его челюсть напрягается. Ухмылка на лице Лэмфа была тошнотворной. Рири же... Рири было труднее прочесть. Он улыбался и выглядел заинтересованным тем, что рассказывал Лэмф, но Джи всё ещё не верил, что предположение Топа о том, что Сынри, возможно, решил дать этому неудачнику второй шанс, было правдой. Рири не любил этого мудака. Сынри был влюблён в него. Независимо от того, что чувствовал по этому поводу Джи, он принял это... За исключением... За исключением того, что Сынри был очень подавлен после своего разрыва с Лэмфом. И Лэмф был его первым... а человек никогда не забывает свой первый раз... Поджав губы, Джи мысленно повторил, что Сынри ненавидит излишнюю опеку… Не говоря уже о том, что любая попытка вмешаться будет казаться ревностью. То, что он продолжал трахать разум своего друга, не в силах удержать собственный член подальше от его рта, было более чем достаточно; он не хотел давать Сынри ложные надежды и ещё больше вводить того в заблуждение своими поступками. Конечно же, Джи не ревновал... Если бы на месте Лэмфа был любой другой парень – порядочный парень – Джи был бы рад, что Сынри в ком-то заинтересовался. В ком-то, кто смог бы ответить взаимностью на его чувства... Он был бы счастлив... Так ведь? Джиён почти рассмеялся. Чёрт, кого он хочет обмануть? Он не знал, что делать с Сынри. Его собственнические замашки стали только хуже с тех пор, как его член прописался во рту его лучшего друга. Иногда он размышлял о губах Ри, как о своей собственности, которой он владел... Пиздец... Поморщившись, Джи покачал головой. Он не мог позволять себе такие мысли. Эта мысль о Сынри, как о «собственности», была крайне нелепой. То, что происходило между ними, не было нормальным или здоровым для любой из сторон. Если Ри встретит кого-то, кто ему действительно понравится, кого-то, кто мог бы предложить ему нормальные отношения, – для него так было бы лучше. Но что бы он ни говорил себе, он не мог стоять в стороне и смотреть, как всё идёт под откос... Этот мудак не заслужил Сынри, и только причинит ему боль... Снова. С удивлением Джиён обнаружил, что движется в сторону парочки. – Привет, – сказал Джи, положив руку на шею Ри и испепеляя Лэмфа тяжёлым взглядом. – Не помню, чтобы приглашал вас... Как вас зовут? Сынри толкнул его без излишней осторожности. Лэмф изобразил улыбку на лице. – Я Лэмф. Пол Лэмф. Приятно снова с вами встретиться… Когда Джон рассказал мне… – Извините нас, Лэмф... но у меня нет времени на всё это дерьмо, так что... – резко сказал Джи, уводя Сынри за собой. – Что это было? – раздражённо спросил Ри, как только они оказались вне слышимости Пола. – Это я тебя хотел спросить, – ответил Джи, таща его к лестнице, где было менее шумно. Он завёл Сынри в свою комнату, закрыл дверь, схватил за плечи и посмотрел в глаза. – Что ты творишь? Лэмф вёл себя с тобой как полный мудак, когда вы расстались! Джи сузил глаза, глядя как Сынри пожал плечами. – Ты пытаешься что-то доказать? Сынри не ответил. – Сынхён… Сынри вздрогнул и посмотрел на него в изумлении. – Ты никогда не называешь меня Сынхёном. – Может, я наконец-то решил тебя послушаться и называть так, как ты всегда и хотел. Я ненавижу имя «Джеймс», поэтому предпочитаю «Сынхён», – изумление на лице Сынри было бесценно, и Джиён улыбнулся. – Только не говори, что тебе нравится быть «Рири» или «Сынри» только для меня... Он его просто дразнил, но вместо того, чтобы рассмеяться, Ри покраснел и отвернулся. Через секунду их глаза встретились, и Джи почувствовал, как его улыбка исчезла... Может быть, это и смешно, учитывая всё, что произошло между ними, но он впервые понял, что Сынри действительно был влюблён в него – что Рири чувствовал бабочек в животе, когда Джи улыбался ему, что он хотел бы, чтобы его называли глупыми прозвищами. – Малыш, ты покраснел? – спросил Джи, нежно поглаживая костяшки пальцев покрасневшие щёки Сынри, и тот слегка задрожал, приоткрыв губы... Взгляд Джиёна задержался на них, и он внутренне сжался, пытаясь игнорировать знакомую волну возбуждения... Со дня их разговора прошло два дня... С прошлого раза... Когда Сынри обозвал его извращенцем... и он был прав, потому что даже сейчас, когда в нескольких шагах за дверью находились его семья и друзья, он хотел опустить мальчика, которого он всегда считал «младшим братом», на колени и засунуть ему в рот свой член, даже зная, что это неправильно. Это желание было больным и ебанутым, но... он хочет этого... сейчас же! Дверь за спиной Джи открылась. Это была его мама, спасшая его от совершения очередной ошибки со своим лучшим другом… – Рири, дорогой, твой отец здесь, – сказала она, нахмурившись, – он выглядит взволнованным... Он ждёт тебя внизу. Выпучив глаза, Сынри посмотрел на Джиёна. – Как думаешь, чего он хочет? – спросил он с выражением тревоги на лице. – Он никогда не искал меня здесь, – Сынри достал телефон из кармана и скривился. – Вот чёрт! Я забыл, что поставил его на беззвучный режим... У меня три пропущенных. Думаешь, случилось что-то плохое? – Успокойся, – сказал Джи, положив руку ему на плечо. – Скорее всего, ничего страшного... Они оба понимали, что вряд ли это пустяк, но Сынри тут же расслабился под его прикосновением. – Ладно, пойдём, – произнёс Ри. Джи последовал за ним вниз по лестнице в маленькую комнатку, которую Топ обычно использовал для заполнения медицинских карточек своих пациентов. Кван Ли стоял там, выпрямив спину и засунув руки в карманы. Его лицо было непроницаемым, но Джи знал его достаточно хорошо, чтобы заметить в его позе лёгкое напряжение. Его мать ошиблась: Кван не был взволнован... он был взбешён. – Я бы хотел поговорить с сыном наедине, мистер Квон, – сказал Кван обманчиво спокойным тихим голосом. Сынри молчал. Джи посмотрел на него. – Я останусь здесь, мистер Ли, – сказал от Квану тоном, не допускающим возражений. На щеке Квана дёрнулся мускул. – Это личное дело, Квон. – Я всё равно останусь здесь, мистер Ли, – повторил Джи, опираясь бедром на стол. – Просто представьте, что меня здесь нет... Он никогда не видел Квана таким разъярённым. Физически Кван не был высоким или мускулистым, но то, чего ему недоставало в росте, он компенсировал твёрдой, внушительной осанкой... – Ты… – Сынри выдержал твёрдый взгляд отца и тот первым отвёл взгляд. – Джеймс Сынхён, – отрезал он, – скажи своему другу покинуть нас. – Ты можешь говорить что угодно в его присутствии... У нас с Джи нет секретов. Губы Квана изогнулись в гримасе. – Так... он знает, что ты педик? Внутренне матерясь, Джи посмотрел на смертельно побледневшего Сынри. Джи с усилием оставался неподвижным, хотя всё, что он хотел в этот момент – это обнять Сынри и увести его из этой комнаты, от этого человека, который утверждает, что является отцом... Но Сынри наверняка не захотел бы, чтобы он вмешивался... Ведь он не хотел выглядеть перед отцом слабаком. Он заметил, как Сынри сглотнул, и постарался прочесть его чувства за пустой безэмоциональной маской. – Как ты об этом узнал? – спросил он удивительно спокойным голосом. Выражение лица Квана приняло неприятный оттенок. Он достал из внутреннего кармана конверт и бросил его на стол. Сынри колебался, прежде чем приблизится к столу и взять конверт. Когда он достал фотографии, его губы сжались. Изображение на них было очень размытым, но даже с расстояния Джиён узнал Сынри и Лэмфа... Они целовались. Лэмф, этот мудак, целовал Сынри в рот... Рот его Рири... ЕГО рот. Чёрт!!! На это было трудно смотреть... Неприятное чувство скрутило живот... Затем Джи заметил, что фотографии, должно быть, сделали несколько месяцев назад. Он выдохнул и разжал кулаки... Собственная реакция его немного встревожила… – Представь моё удивление, когда журналюга подошёл ко мне на Рождественском балу... в окружении всех моих знакомых... Да ради Бога, там была даже королевская семья! – голосом Квана можно было гранить алмазы, настолько остро он прозвучал. – Мне пришлось заплатить ему целое состояние за молчание! Чем, нахрен, ты думал?! – Ты не должен был этого делать, – сказал Сынри всё ещё твёрдым голосом, хотя казалось, что его стошнит. – Я не стыжусь своей ориентации... Я гей... Такое случается... – Наглый глупый мальчишка! – выкрикнул Кван. – На твоё счастье, я готов забыть о случившемся. Ты женишься на Ким Мина через три месяца! Я не буду повторять дважды, Джеймс! – Не женюсь. И я, кстати, Сынри, – ответил ему сын, вскинув подбородок. – Папа, ты не понимаешь, что я гей? – Ради бога, прекрати это повторять! Джеймс! – закричал Кван, стиснув зубы, и упёр руки в бока. – Я – Сынри... Сколько можно повторять, – сказал ему Ри тихим голосом, но его отец оставался непоколебим. Джиён посмотрел на них и, не повышая голоса, резко произнёс: – Мистер Ли, либо успокойтесь, либо уходите отсюда. Мышцы на челюсти Квана задёргались. – Это ты во всём виноват! Если бы в юности Джеймс за тебя не цеплялся, то был бы... более... нормальным... – Он совершенно нормальный, мистер Ли, – Джи стиснул зубы, – и если вы не можете перестать оскорблять его, то вам лучше уйти, прежде чем я врежу по вашей королевской физиономии, «сэр». – Джи, – сказал Сынри тихо, – не делай этого. Он просто расстроен... Он справится с этим... – Расстроен? – недоверчиво переспросил Джиён. – Да. Просто… успокойся, хорошо? Я в порядке, – сказал ему Сынри, хотя в его голосе не было ни капли уверенности. – Он расстроен, потому что любит меня... Он разочарован, потому что не ожидал этого... Всё из-за этого... Намного хуже, если бы ему было всё равно... – Не могу поверить, – тихо сказал Джи, пытаясь успокоиться. Лицо Квана застыло каменной маской, по которой ничего нельзя было прочесть. Он серьёзно посмотрел на сына. – Ты всё ещё… связан с этим человеком? – он кивнул в сторону конверта. – Нет. Мы расстались несколько месяцев назад, – сказал Сынри, – но это не имеет значения. Я всё ещё гей. Я в любом случае собирался тебе рассказать. И я не хочу жениться на Ким Мина. Я хочу... Я хочу быть с тем, кого люблю... – он тут же покраснел, выглядя очень неуютно. – С тем… кого любишь? – повторил Кван без выражения. Он посмотрел на Джи, сузив глаза. – И кто же этот «кто-то»? – Это… это не имеет значения, – сказал Сынри, глядя куда угодно, кроме Джиёна. – Это моя жизнь. Мы не в Средневековье, и я не обязан жениться на ком-то, к кому ничего не испытываю, только ради появления наследника. Ты же в курсе, что есть и другие способы? Кван всё ещё острым взглядом смотрел на Джи. Джи, не моргая, выдержал его взгляд. Он не был полностью уверен, догадался ли Кван, но он точно не собирался подтверждать его подозрения. Наконец, Кван снова посмотрел на сына. – Сынок, не глупи... Рождение наследника – не единственная причина, по которой мы хотим союза с Ким–Кадоганами. Ты прав – это не Средневековье... В Средневековье всё было куда проще... Нас уважали, нас боялись. У нас была власть, у нас было богатство, потому что наши земли действительно приносили прибыль. Теперь тем немногим, кому удалось сохранить свои титулы и состояние, завидуют и ненавидят их, они думают, что мы пережиток прошлого. Может тебе напоминать, сколько родовых поместий было разрушено в Англии только в прошлом веке? Сколько культурного наследия было утрачено? Сколько исчезло старинных семей? Ли Грейсоны всё ещё на вершине, потому что каждое поколение нашей семьи заботилось о том, чтобы мы там оставались... Я не позволю тебе погубить нас! Хуже всего, мрачно подумал Джи, что Кван действительно верил в то, что говорил. Если бы он просто пытался манипулировать своим сыном цветистыми словами о долге, для Сынри было бы проще сказать «нет». Но Кван явно был увлечён своей семьей и гордился своим наследием. Джиён даже почувствовал укол сочувствия... Он знал, что Кван не лжёт. Налоги, введенные в двадцатом веке, напрямую ударили по аристократии и высокой буржуазии, сделав невозможным поддержание их огромных поместий. Учитывая, сколько семье Ли Грейсон удалось сохранить и восстановить старых ферм, только расходы на обслуживание, вероятно, были астрономическими... Голос Квана немного смягчился. – Ты ещё молод и не понимаешь, что мы не всегда можем получить, то чего хотим... Иногда наши желания не важны... Иногда то, чего мы хотим, невозможно... – Сынри сдавался... и словно почувствовав эту слабость, Кван продолжил тихим голосом, зная, как убедить сына... Он всегда так делал. – Я готов простить твой проступок, если ты понимаешь, что это... всё это теперь в прошлом. И ты не будешь выставлять напоказ свою... неестественность... Мне всё равно, чем ты будешь заниматься в спальне, но ты женишься на девушке по имени Ким Мина. К ужасу Джиёна, Сынри отказался не сразу... – Какая эмоциональная речь... папа, – произнёс знакомый голос. Дэсон, со скучающим выражением на лице, прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Такое же выражение было и на лице Квана, на что Джи сразу же обратил внимание. Отец Сынри побледнел, словно призрак, его маленькие глаза широко распахнулись, когда он посмотрел на Дэсона. Казалось, он увидел зомби или что-то в этом роде. Дэсон встретил взгляд Квана. – Что? – мягко спросил он. – Я так похож на неё, правда? Хмурясь, Джи перевёл взгляд с Квана на Дэсона, прежде чем с любопытством посмотреть на Сынри. Сынри лишь растерянно пожал плечами. – Да, мне с детства говорили, что я её копия... Я знаю это, – приветливо сказал Дэ, но его взгляд оставался холодным. Его маленькие глаза могли заморозить Африку, что контрастировало с его приятной самодовольной улыбкой. Эти глаза были... Чёрт возьми! Они были точь-в-точь как у Квана, даже в своей ледяной выразительности. У Дэсона было такое же телосложение и рост, как у Квана. Понимая к чему всё идёт, Джи подошёл к Сынри и взял его за запястье. Сынри сжал его руку, переводя взгляд с отца на Дэсона. – Папа… Что это..? – Кван даже не взглянул в его сторону, его взгляд был устремлен на Дэсона. – Будь я на твоём месте, Сынри, – сказал Дэ, – я бы не захотел выслушивать всё это. Среди нас здесь сейчас только один самый большой лицемер… – Я не лицемер, – сказал Кван, и его голос прозвучал так странно. – Твоё существование лишнее тому доказательство. Дэсон ярко улыбнулся. – О, ты меня узнал! Как мило с твоей стороны, «папуля»... Я так счастлив услышать это впервые в жизни! Кван вздрогнул. Сынри сильнее сжал пальцы Джи, широко раскрыв глаза... – Но да, полагаю, ты прав, – сказал Дэсон. – Я живое доказательство того, что Ли Грейсоны всегда должны игнорировать неуместные и неудобные вещи... – Ты живое доказательство того, что мы не всегда можем получить то, чего хотим, – сказал Кван приглушённым голосом. – И мы должны делать то, что велит нам долг, – он откашлялся, и впервые в жизни Джи увидел Квана не в своей тарелке. – Я действительно любил твою мать... Улыбка Дэсона оставалась неизменной, в то время как глаза стали ещё холоднее... – Я уверен, это утешало её, когда она в одиночестве умирала в компании пятилетки... – его улыбка стала почти ослепительной, – и я уверен, что прям чувствовал эту любовь, когда три дня провёл с её мертвым телом, пока соседи, учуяв запах, не вызвали полицию.... Лицо Квана приобрело зеленоватый оттенок. Он судорожно сглотнул. – Хватит, – тихо сказал Топ Дэсону. Джи не заметил, как тот появился за спиной своего парня. Возможно, потому, что всё его внимание было приковано к Сынри, который мёртвой хваткой вцепился в его руку. – Но я только начал! Так не честно! – пожаловался Дэсон с улыбкой, которая казалась уже безумной. Топ обвил Дэ руками, прижимая его к груди. – Он того не стоит, – сказал Топ, целуя Дэ в висок. Он добавил что-то ещё более низким голосом, и Дэ расслабился; лед в его глазах таял. – Вы... – сказал Кван, с явным отвращением глядя на Дэсона с Топом. – Ага, – сказал Дэ, выглядя теперь странно сильным и хрупким, находясь в безопасных объятиях Топа. – Я тоже гей, – он улыбнулся с искоркой веселья в глазах. – Должно быть это у тебя какие-то бракованные гены, ну или что-то типа того… Я даже не знаю… Но в любом случае, теперь я счастлив, а вот ты со своей охуительней жизнью, похоже не особо. Квана это совсем не забавляло. – Я не позволю тебе говорить со мной в таком тоне, сынок... Я твой… – Ты мне никто! – огрызнулся Дэсон, и вся его фальшивая радость сменилась злостью. – У тебя всего ОДИН сын. Тот, которого ТЫ выбрал. Что-то изменилось в выражении лица Квана. Дэ снова улыбнулся приятной, спокойной улыбкой, которая была лишь слегка натянутой. – И знаешь что? Ты сделал правильный выбор. Я бы не был настолько податлив, как Сынри... Из горла Сынри вырвался тихий хрип. – Эй! – Джи сжал его плечо, потирая круговым движением большого пальца, чтобы успокоить. – Независимо от того, как ты к этому относишься, я твой отец, – коротко сказал Кван. – Ты опоздал на двадцать два года, – ответил Дэ, едва шевеля губами. – У тебя был шанс стать мне отцом. Ты же предпочёл не быть им... – Я не мог, – сказал Кван. – Но теперь я могу помочь тебе... – Мне ничего от тебя не нужно, – раздражённо сказал Дэ. – Мне не нужны ни ты, ни грёбанные деньги семейства Ли Грейсон... У меня своих целая куча! И ты не имеешь права совать свой нос в мою жизнь, Лорд Литтон, Эксмуд или кто ты там на самом деле! – Ну, немного поздновато для этого, сынок, – сказал Кван почти с насмешкой. Глаза Дэ ещё больше сузились. – И что это должно означать? Кван выглядел... раздражённым? – Почему, по-твоему, тебя и твоего брата Гейба так удачно обнаружил рекрутер лондонского футбольного клуба? Какое совпадение?! Умоляю! Я думал, из вас двоих ты самый умный… Дэсон побледнел. – Хочешь сказать, что… – Да, – раздраженно сказал Кван. – Разумеется, я не смог бы заставить их подписать контракт с двумя подростками, если бы у вас не было таланта, но я убедил рекрутера дать шанс обоим. – Почему? – прошептал Дэ бледный как бумага. – Потому что ты мой сын, – сказал Кван, стиснув зубы, – потому что ты её сын... И за тобой было бы легче приглядывать, если бы ты остался в той же стране. Дэсон открыл и закрыл рот... Он издал слабый смешок. – Ты обязан был тыкнуть меня этим, да? – сказал Дэ сломанным голосом, прежде чем развернуться и уйти. Джи никогда не видел брата в такой ярости. Топ сорвался. – Убирайтесь из моего дома, немедленно! И чтоб больше ноги вашей здесь не было! – он выбежал, выкрикивая имя своего парня. В комнате воцарилась тишина. Кван продолжал смотреть на то место, где стоял Дэ. Сынри смотрел на своего отца. – Почему? – хрипло прошептал он, и его глаза наполнились слезами... Кван подскочил и посмотрел на сына, как будто только что вспомнил о его присутствии. – Как ты мог так поступить? – спросил Сынри, раздражённо повышая голос. – Ему столько же, сколько и мне! Ты был с другой женщиной, пока мама была беременна? Кван поджал губы. – Оставь нас, Джиён, – сказал он. – Я никуда не уйду, – яростно возразил Джи. Кван посмотрел на их переплетённые руки с явным отвращением, но у него хватило ума оставить свои комментарии при себе. – Это сложно объяснить, – сказал он сыну. Сынри пристально посмотрел на него. – Ты уже испортил мне Рождество... Меньшее, что ты можешь сделать, это объяснить, почему ты изменял своей жене, пока она была беременна мною... Кван обернулся, чтобы посмотреть в окно. – Я был молодым и глупым, – уверенно начал он. – Она же... Она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел... Я не смог держаться от неё подальше, хотя мы принадлежали к совершенно разным мирам: она была иностранкой, да к тому же беднее церковной мыши, – Кван резко рассмеялся. – Твой дедушка был убеждён, что она меня околдовала или приворожила... Возможно и так... Я хотел её, как никогда и никого в жизни. Сынри шумно вдохнул и тихо сказал. – Почему же ты тогда выбрал нас, если действительно так хотел их? – Я не мог бросить свою беременную жену ради японской девушки, которая приехала в страну нелегально, – сказал Кван приглушённым голосом. – Ты же знаешь, что у твоей бабушки было слабое сердце... У неё случился сердечный приступ, когда ей сказали, что я отказываюсь закончить свою интрижку... Что я хочу развестись со своей беременной титулованной английской женой... Когда Кван заговорил снова, то он смотрел Сынри прямо в глаза: – Я не горжусь собой... Моё поведение было безрассудным, импульсивным и совершенно неуместным... Я был дураком. Но это был полезный опыт. Я узнал, что иногда наши желания не имеют значения. Иногда мы должны делать то, что должны. В конце концов, я порвал с ней. Моя мать выздоровела, а твоя так ничего и не узнала... по крайней мере, тогда. – Ты знал, что мать Дэ была беременна? – спросил Сынри. Лицо Квана омрачила тень. – Нет, – коротко ответил он. – Поскольку он на несколько месяцев старше тебя, кажется, она специально забыла сообщить мне о своей беременности... Она безумно гордилась этим. Я обнаружил, что у меня есть ещё один ребенок, когда она появилась у моей двери пять лет спустя... Она выглядела... она выглядела очень больной, я едва узнал её. Она умоляла меня позаботиться о мальчике. – И вы отказались? – перебил его Джи, не скрывая своё недовольство. Кван поджал губы. – Не всё черно-белое, Квон. Она пришла в неподходящее время... Бабушка Сынри тогда жила с нами, так как её здоровье было подорвано. Поэтому я отвернулся от них, но я собирался найти их и помогать им тайно. Но это оказалось сложнее, чем я думал. Когда частный детектив, которого я нанял, наконец, месяцами позже нашёл их, она уже была мертва, а ребёнка усыновили... – глаза Квана немного смягчились. – Он был красивым ребёнком, я не удивился, что его так быстро усыновили... За ним следили, даже когда его приёмные родители переехали во Францию. После их смерти я был вынужден вмешаться, но обычно держался от него на расстоянии... Джи почти не чувствовал своих пальцев под хваткой Ри. – Почему? – спросил Сынри. – Тебе ничего не мешало забрать его после смерти приёмных родителей. Бабушка умерла, когда мне было семь, а вы с мамой уже на тот момент хотели перегрызть друг другу глотки... – Я хотел признать его своим. Но твоя мать не обрадовалась, когда я ей обо всём рассказал. Вот почему мы с тех пор, как ты сказал, «хотим перегрызть друг другу глотки». – Что?– Сынри нахмурился. – Она бы не стала... Это не может быть правдой... Только не мама... На губах Квана появилась ироничная улыбка. – Стала бы... Именно это она и сделала. Но её можно понять. Она была бы унижена, если бы я признал ребёнка, а общество узнало бы об этом. Она пригрозила развестись и уехать из Англии, забрав тебя с собой... Чёртова сука... Сердце Джиёна напряглось, когда лицо Сынри вспыхнуло. – Ты не хотел потерять меня? Кван бросил на него равнодушный взгляд. – Конечно, не хотел. Ты мой сын и мой «законный наследник». Дэсон никогда не унаследует наш титул. Я не мог позволить своему наследнику переехать в другую страну. Сынри замер. Джи задумался, был ли Кван бесчувственным чурбаном или просто не заботился о чувствах родного сына? – Кроме того, я понимал, что мальчик меня никогда не простит, – на лице Квана появилась легкая улыбка. – Этот парень – настоящий Ли Грейсон от макушки до пяток. Он слишком горд и силён духом, – в голосе Квана слышалось раздражение вперемешку с невольным восхищением. Джиён почти физически почувствовал, насколько Сынри больно. Кван никогда, даже намёком, не говорил Сынри, что восхищается им. Любит – да, но восхищаться им? Нет. По мнению Квана, Сынри был слишком мягкосердечным и слабым духом. – Вы же знаете, что Дэсон тоже гей, – сказал Джи. Выражение лица Квана не изменилось. – Я знаю об этом уже довольно давно, но, по крайней мере, у него хватает ума быть осторожным с личной жизнью. И он не мой наследник, так что меня не волнует, чем он занимается в своей спальне, – он бросил на Сынри пронзительный взгляд. – Увидимся дома. Надеюсь, к тому времени твой здравый смысл вернётся, Джеймс... – Его зовут Сынри, мистер Ли... Не Джеймс, – успел сказать Джи до того, как Кван вышел за дверь. Он судорожно сжал пальцы Ри, не в силах подавить свой гнев... Кван сделал это невозможным. Лицо Сынри оставалось пустым, даже когда дверь за отцом захлопнулась. Затем он произнёс куда-то в пустоту, не глядя на Джи: – Мы можем поехать к тебе? Я хочу куда-нибудь, где нет людей... – Он полное дерьмо, ты же знаешь… – начал Джи, но Сынри сразу же его остановил. Он покачал головой. – Не сейчас. Пожалуйста. Просто отвези меня домой. И Джи без лишних слов отвёз его к себе...