Гарри Поттер и Пушистые проблемы

Утром следующего дня в дверь раздалось тихое, деликатное постукивание. Удивленный Ремус открыл дверь и обнаружил на пороге невысокого, щупленького и смуглокожего человечка. Тот задрал голову, смерил Люпина цепким взглядом с ног до головы, откашлялся и тихо сказал: — Мистер Люпин? Я Диего Рамона, меня прислал мистер Вейр, он сказал, что на вашем попечении находится раненый ребёнок. Могу я войти и взглянуть? Ошарашенный Ремус только и смог, что молча кивнуть и посторониться, пропуская гостя в дом. Рамона вошел, и вместе с ним в дом проник запах лекарств, доносящийся из медицинского саквояжа. Прежде чем войти к маленькому пациенту, доктор надел халат и с разрешения Люпина вымыл руки с мылом. Гарри удивился при виде белого халата и, полный любопытства, принялся гладить и трогать все, до чего смог дотянуться, не обращая внимания на странные манипуляции человека в белом, а Рамона тем временем быстро и сноровисто, очень профессионально осмотрел ребёнка, прослушал лёгкие, смерил температуру, проверил глаза-уши-нос-рот, ну и рану на лбу, конечно. Закончив и отдав Гарри на время стетоскоп поиграться, врач повернулся к Люпину, который все это время стоял на пороге комнаты и нервно обкусывал ногти. — Мистер Люпин, у Гарри лёгкое недомогание, высокая температура и небольшая пневмония, по-видимому, мальчик где-то простыл. Люпин вспомнил обледенелый порожек, сцепил зубы и кивнул. Все, старый хрыч, ты покойник, клянусь! А Рамона продолжал: — Рана чистая, но на всякий случай её лучше обработать слабым раствором калия перманганата, сейчас мы этим и займёмся. Мистер Люпин, разрешите пройти в ванную. И опять Люпин посторонился и молча наблюдал за дальнейшими действиями врача, чувствуя, что ещё немного, и он разрыдается: ну не ожидал он помощи, не ожидал… Вообще никакой и ни от кого. — Мистер Люпин? Мистер Люпин, вы меня слышите? — Что? А, да-да, слушаю, простите, задумался… — Мальчику понравился белый халат, будьте добры, купите ему в детском отделе маленький игрушечный белый халатик, пускай малыш поиграет в доктора, это очень увлекательно и познавательно. Там же можете купить игру «Набор юного врача», очень рекомендую. — Э-эм, да, спасибо, а скажите, доктор, какие игрушки вообще сейчас можно Гарри? — Мягкие плюшевые звери, с количеством не перебарщивайте, достаточно пяти-шести, а то знавал я одну семью, в которой ребёнку целую комнату игрушек напихали… Что и сказалось впоследствии на малыше. Так вот, добавим ещё развивающие игры, кубики, несложные конструкторы, пазлы детские, пластилин, краски. Вопросы? — Да, пазлы… Вы сказали «детские», а разве они не все для детей? — Детские пазлы делают для детей, они специальные, содержат крупные детали и яркие краски, все остальные пазлы для людей разных возрастов. Чем старше человек, тем сложнее и мельче детали. — Понял, спасибо, а что, э-э-э… с малышом случилось? Ну с тем, у которого полная комната игрушек? — Да ничего страшного с ним не случилось, просто ребёнок заскучал, игрушки ему приелись и надоели, ну он и стал капризничать, вредничать, совсем его избаловали. В конце концов ребёнок превратился в сущий кошмар для своих родителей, все ему не нравится, это он видел, это скучное, а это неинтересное, у него таких десять или двадцать… Вот так-то вот, мистер Люпин. — О Боже, я уже боюсь за Дадлика. — А это кто? — Да так, сын моих знакомых, на днях я его видел в колясочке, супернавороченной, всякими финтифлюшками увешанной, Дадли почти не видно было из-за них. Постойте, ему полтора года и он УЖЕ капризничает, я видел, как он маму пинал за то, что она ему что-то не купила. — Вот-вот, вы видели наглядный пример сверхизбалованного ребёнка, так что постарайтесь воспитать Гарри нормальным и адекватным. После доктора нагрянули прочие посетители из разных спецструктур, и Люпину пришлось подписать целую стопку бумаг, чтобы, наконец, узаконить Гарри и получить над ним официальное опекунство. В перерывах между посетителями Ремус ухитрялся переделать прочие домашние дела: сварить кашу, накормить Гарри, сменить ему описанные штанишки, постирать эти самые штанишки, опять накормить Гарри, почитать ему что-то из учебника по зоологии (ну нету у него сказок, нету!), срочно отобрать у Гарри ножницы, которые он непонятно откуда выудил, еще раз (в третий или четвёртый?) накормить Гарри, снять его с комода, на который он с кровати забрался (что-то надо отодвинуть — или комод, или кровать), завернуть конфорки на газовой плите, которые Гарри зачем-то открыл (хорошо, что огня не было!)… В общем, к вечеру этого суматошного дня Ремус уже не знал, где его ноги, а где руки, единственное, что он понимал, это то, что Гарри слишком много. Или, вернее, Гарри был везде. Или это одно и то же? Особенно крепко запомнилась прогулка перед обедом. Ремус тепло одел Гарри, спешно оделся сам, в уме ставя галочку о том, что сначала должен одеться взрослый, потому что дети, оказывается, плохо переносят жару. Вышли на улицу. Гарри сначала стоял рядом, не решаясь отойти, потом, видимо, осмелел и стал ходить по дворику, долго кружил вокруг скамейки, что-то лопоча на своем детском языке. Ремус аж поплыл от умиления, чудо что такое! Пушистая от снега скамеечка, рядом кроха зеленоглазая в пуховичке и пушистой красненькой шапочке, стоит, улыбается во все свои четыре зубика, во всяком случае, столько зубиков виднеется, на самом деле их больше, конечно. Глазки сияют, щёчки разрумянились от лёгкого морозца, в рукавичках неумело скатанный снежный ком. Ремус прикинул влажность снега и решил, что из такого вполне можно слепить толкового снеговика. Слепили. И вот стоит он, кособокий, кривенький, но родной, только что созданный своими руками. Гарри назвал его Жек, до Люпина не сразу дошло, что по-детски это «Джек». Ну, Джек так Джек, симпатичное имя, в самый раз для снеговика. А после ужина Гарри, накормленный картофельной пюрешкой, пристроился под боком Люпина и затих, явно собираясь заснуть, но… В дверь позвонили, мужчина тихо выругался и пошел открывать. Да сколько ещё сегодня посетителей? Но это из Годриковой Впадины вернулся Лютер. Могучий тополь степенно вошел в гостиную, держа в руках пластиковый контейнер-переноску, присел на корточки и открыл сетчатую дверцу. Из его недр выглянула настороженная кошачья мордочка, окинула видимое пространство подозрительным взглядом. Гарри медленно сполз с дивана, подошел и, сев на пол перед кошкой, с трепетом всмотрелся в коричневую, до боли знакомую и такую родную мордочку, знакомую до последней шерстинки, до мельчайшего пятнышка. Табита, замерев на месте, казалось, даже перестала дышать, в её огромных зеленых глазах плескалось чистейшее, незамутнённое изумление. В следующий миг кошка, издав громкий и какой-то странный, не кошачий крик, кинулась к мальчику, обняла за шею лапами и лихорадочно стала тереться мордочкой о лицо Гарри, и лизаться, лизаться… Гарри зарылся пальчиками и личиком в густую шерсть и успокоенно затих. Таби… Таби вернулась… Таби здесь, с ним. Гарри ещё помнил кошку и искренне обрадовался её возвращению. А Табита тоже была счастлива. Она успела похоронить и проводить в страшное небытие всю свою семью и уже не надеялась, не ждала, что кто-то вернется оттуда. Но случилось чудо. Из жуткого небытия, из беспамятного прошлого вернулся Гарри. Её маленький хозяин. Её любимый подопечный. Лютер и Рем молча смотрели на эту трогательную встречу, потом переглянулись и кивнули друг другу, соглашаясь с одной-единственной мыслью: Гарри пора спать. Уложив мальчика в постель, они, как и накануне, устроились в гостиной, в креслах перед камином, с бутылкой старого Огденского на двоих. Покачивая бокал и любуясь игрой света в вине, Лютер начал рассказ: — Ну, Рем, это необыкновенная кошка… Маленькая загадка, пушистая тайна. Сначала я зашел домой за переноской, от кота осталась, потом трансгрессировал туда, по твоему адресу. Дом, разумеется, оцеплен полицией, сам понимаешь. Притворился туристом, подошел к ним и спросил ближайшего копа, что, мол, случилось? Отвечает: «Взрыв газа», и тут же мне на ухо, по секрету: «А по-моему — теракт… Взрыв газа, ага, как же, держи карман шире! Теракт это, точно тебе говорю, потому что газовая колонка на кухне и на первом этаже, а взорвался-то, смотри, верхний этаж!» Ну честное слово, до чего умный маггл, Рем. Я его из уважения даже обливиэйтить не стал, наложил на себя чары отвлечения внимания и проник в дом, кошку искать. Ну, в доме её не оказалось, но запах… Хм, запахи сохранились, особенно на корзинке с её кличкой по бортику. Людские запахи я отмёл, я там никого не знаю, сосредоточился на одном-единственном, на кошачьем, а он наружу, на улицу ведет, что очень плохо — если кошка убежала, то её практически невозможно найти. Я расстроился, конечно, жаль, что она сбежала. Выхожу, бросаю взгляд вверх по улице, смотрю на крыши и вижу… что я вижу, а? — Что? — Маленькую пушистую умницу, сидела на крыше соседнего дома! — Да ты что! — А то! Сидит такая, миленькая, умненькая! Мне только и осталось, что достать её с крыши, посадить в переноску и привезти сюда. — Привезти? А трансгрессировать не мог, что ли? Я тебя весь день ждал, тут такое было… А он на поезде. Тьфу! — Нет, Рем, не мог я, это кошка, а не волшебник. Волшебник хотя бы знает, что он делает, когда трансгрессирует, и то ощущения при этом сам знаешь какие, а кошке этого не объяснишь, она такого не поймёт и только зря испугается. Ну, Рем, выпьем? — Выпьем. — За Гарри и Табиту! А в спальне Ремуса на большой кровати крепко спали в обнимку маленький мальчик и самая счастливая в мире кошка.