Фрагмент из «Путаницы в День Святого Валентина», краткого рассказа Р. К. Миллс, написанного как часть антологии рассказов вашего любимого детского и юношеского писателя, которая продается с целью заработать денег для исследования сердечных заболеваний. Издается для вас в День Святого Валентина 2015 года!
Марисоль проснулась в собственной кровати, в собственной комнате впервые за недели и не могла отделаться от ощущения полного удовлетворения, струящегося по всему ее телу. Она была дома. Она была с мамой. Джин была с мамой. И в День Святого Валентина, потому что они были так безнадежно, с таким надрывом потеряны друг в друге, даже несмотря на попытки мамы притворяться, что это не так.
При последней мысли она сморщила нос, так как была весьма уверенна, что Джин не уйдет домой. Марисоль не спала допоздна — упивалась чистым, изысканным наслаждением наконец-то вернуться в собственное пространство, на свой собственный пружинный матрас и к своему собственному рукодельному одеялу, которое ей сделала мама, когда ей было два года — и она не слышала, чтобы грузовик Джин отъезжал. Ее грузовик был совершенно не тих. Короче, вообще фу.
Она все еще улыбалась.
И затем раздался стук в двери. Она застонала, вытаскивая себя из-под одеял и пошла, топоча вниз по ступенькам и натягивая свитер. — Мама, Ма, — крикнула она, проходя мимо маминой спальни. — Двери. — Она услышала ворчание мамы (она совсем не была жаворонком), а затем они и в самом деле захихикали. — Вы обе отвратительны, — крикнула она, сморщившись от мысли, что Джин может подобным образом рассмешить маму, как будто той всего пятнадцать и она впервые влюблена.
У входной двери она обнаружила Бьянку, которая держала в руках нечто, обернутое розовой бумагой с блестящими сердечками. Она удивилась изысканной иронии того, что Бьянка заставила маму организовать в городе обмен Amigo Secreto. (В прошлом году у них был обмен на уроке испанского языка в школе, и миссис Родригес назвала это так, и ей дали домашний шоколад и открытку от Зигги Кастельяно, которая вскружила ей голову на несколько дней. Когда она рассказала маме об этом, та рассказала Марисоль о подобной традиции тайных подарков на своей родине, чтобы отпраздновать дружбу, и она смеялась над тем, когда получила помпезное посещение сановника на обмен, тогда ей было одиннадцать, и она заставила его думать, что подарки были от красивой фрейлины. Это была одна из немногих положительных историй, которые Марисоль слышала о детстве мамы.)
— Марисоль? — произнесла Бьянка, ее бледно-розовая кожа вспыхнула румянцем удивления. — Твоя мама дома?
— Какая из них? — спросила Марисоль и оглянулась на лестницу, по которой спускались Мама вместе с Джин. Мамины волосы закручивались в неуправляемые кудри, вовсе не отличаясь от собственных волос Марисоль, а Джин возилась с поясом одного из маминых халатов. Марисоль подозревала, что это делалось для того, чтобы скрыть тот факт, что на ней не было штанов (Ма спала только в рубашке и нижнем белье на протяжении года, пока они жили в Нью-Йорке, что было очень неловко, когда Марисоль была на ночевках.)
Румянец Бьянки потемнел, когда она увидела их пару и она сжала челюсти, розовые губы сжались в тонкую линию, а голубые глаза потемнели до черноты.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— Я тебя ищу, — произносит Мэри Маргарет тоном, более всего похожем на материнский, когда Эмма спускалась по лестнице, направляясь в свою спальню. — Хочешь, чтобы я занялась твоей прической?
Эмма кивает и Мэри Маргарет хватает щипцы для завивки из ванной, подключая их к розетке около кухонного островка и потянув за стул с прямой спинкой. Она садится, наслаждаясь расчесыванием своих волос — и тем, что это был не Генри (который посчитал ее волосы очаровательными и очень сильно настаивал на том, чтобы «сделать их красивыми»). Мэри Маргарет обмотала прядь волос вокруг щипцов для завивки, удерживая ее на месте. — Ты можешь поверить, что это твоя последняя неделя здесь?
Она собиралась покачать головой, но потом поняла, что это не самая лучшая идея с горячей железкой в волосах. — Реджина вряд ли сделает мне прическу, — произносит она, озираясь вокруг и глядя на коробки в жилой зоне. Их было не так много, если учесть то, что у Эммы немного вещей и не похоже на то, что Эмме потребуется ее паршивая односпальная кровать или прикроватные столики из Икеи, а также сборный гардероб, когда она переберется к Реджине.
— Это даст тебе повод иногда возвращаться сюда, — говорит Мэри Маргарет и вздыхает. — Я буду скучать по тебе. Мы с тобой вместе жили сколько, пять лет?
Эмма обнаружила, что у нее стал комок в горле, а слезы наполнили глаза, как и каждый раз, когда Мэри Маргарет напоминала ей о времени, проведенном вместе за последние несколько недель. Хотя она нашла свою соседку по комнате невыносимой (это еще мягко сказано), когда была первокурсницей в колледже, Мэри Маргарет была ее семьей — или самым близким к этому понятию человеком, который когда-либо был у Эммы. — Ты же не хочешь, чтобы я продолжала жить вместе с тобой и твоим женихом, — шутит она.
Она практически чувствовала, как Мэри Маргарет улыбается при этих словах. Дэвид, похоже, еще более сентиментальный романтик, чем Мэри Маргарет, поскольку сделал ей предложение через шесть месяцев, которые они встречались на этих отвратительных девяти ярдах — с прекрасным кольцом (принадлежавшим его матери), попросив благословения ее отца (и Мэри Маргарет это нравилось, хотя, Эмма рассказала Реджине, что она превратилась в настоящий торнадо гнева из-за этой идеи) и местом (в ресторане, где у них было первое свидание).
Вовремя. Более, чем вовремя.
— Это правда, — произносит Мэри Маргарет, последний раз брызнув на волосы Эммы лаком. — Думаю, я всё.
Эмма встает, легонько касаясь своих волос и ощущая, как свободные волны закручиваются под ее ладонью. — Спасибо, — произносит она и порывисто обнимает Мэри Маргарет, прижимая к себе.
— Осторожнее со своими волосами, — говорит Мэри Маргарет, хотя крепко прижимает Эмму к себе и у Эммы есть тайное подозрение, что у нее слезы в глазах. — Мы будем позже, — добавляет она. — Как только Дэвид придет домой.
Эмма надевает свою новую красную кожаную куртку — купленную специально для этого случая — поверх остального «костюма», который она надела на вечер и уходит. Сегодня полночный выпуск «Темного Сердца», пятой книги в серии о Марисоль Мендез, и они, устраивают своего рода вечеринку в «Кроличьей Норе». Впервые Эмму не вызвали на работу — Лейси сказала ей на прошлой неделе, что ее работой в этот вечер будет сопровождение Реджины — хотя она и сделала большинство подготовительных к этому вечеру работ.
У нее не занял много времени путь к книжному магазину и он был практически пуст, там были только Лейси и Руби, одетые как Крессида, когда та была Тёмной и, Красная Шапочка, соответственно, а Тинк порхала вокруг, предлагая раздражающие советы и почти сбивая книжки с картинками со стенда «Новинки» своими крыльями. — Привет, — произносит она, обнимая Руби за плечи. — Красивый плащ.
— Джин? — спрашивает она, оглядывая Эмму сверху вниз. — Пожалуйста, скажи мне, что Реджина оденется как Сал.
Эмма закатывает глаза, отчаянно пытаясь сдержать улыбку. Руби вибрирует от волнения по поводу выхода пятой книги уже целый месяц и подходит к Эмме каждый день со своими предположениями. — Подозреваю, что да, — говорит она.
Руби улыбается. — Отлично. — Она повышает голос. — Лейси действительно ворчит по поводу золотого макияжа на ее лице. Говорит, что он вызывает зуд.
Эмма смотрит на Лейси, которая уставилась на стопку капкейков, золото сверкает на ее щеках. Она оглянулась, увидела их и подошла, говоря: — Твоей девушке есть, за что ответить.
— Правда? — спрашивает Реджина позади Эммы, хотя это совсем не похоже на нее, голос глубже, богаче и выразительней — таким голосом она озвучивает Сал, когда читает ей или рассказывает Генри истории о «Марисоль и ее мамочке» (это всегда приключения, потому что иначе Генри начинает скучать). Эмма оборачивается и находит Реджину, хотя это не Реджина, это Злая Королева, упакованная в корсет и пышную юбку, ее волосы уложены в высокую прическу, а макияж тёмный и драматичный.
Лейси улыбается. — Неважно, — произносит она и утаскивает за собой изумленную Руби.
— О Боже, — говорит Эмма, принимая все это. Она обнаруживает себя облизывающей губы, а Реджина улыбается, обнажая свои зубы, такие белые на фоне темно-красной помады.
— Привет, Эмма! — произносит Генри, улыбаясь ей около своей мамы и Эмма на мгновение почувствовала себя виноватой, что не заметила его, пораженная внешним видом Реджины. Она не была уверена, оденется ли Реджина Сал. На предыдущей неделе она этому ужасалась.
(- Я не похожа на нее, — произнесла она. — Мэриан на самом деле более уместна в роли Сал.
— Здесь может быть более одной Сал, — ответила Эмма, но Реджина фыркнула и сказала ей, что она упустила самое главное.)
— И кем же ты оделся? — спрашивает Эмма, опускаясь до его уровня.
— Капитан Крюк, — произносит он, размахивая пластиковым крюком на левой руке, и Эмма сдерживает смех.
— Ты выглядишь потрясающе, приятель, — произносит она, обнимая его и чувствуя, как в ее спину немного вонзается крюк.
Реджина закатывает глаза поверх головы Генри и, когда Эмма встает, она целует ее в щеку, шепча, — Я пыталась отговорить его.
— Конечно же пыталась, — говорит Эмма. — Я знаю, ты любишь Крюка. Это злой мистер Голд виноват в том, что он стал злодеем и не остался с Джин еще немного.
Реджина издает сдавленный звук и они наблюдают Генри, бегущего к Руби, его сегодняшнему любимому персонажем, поскольку она бегает вокруг с ним на спине, как будто она лошадка и у нее всегда есть для него жвачка. Эмма сплетает руку с Реджининой и склоняет голову к ее плечу, наблюдая, как Генри бьёт Руби своим пластиковым крюком и взбирается на ее спину, когда она притворяется, что шатается и падает от боли. — Напомни мне о повестке дня на этот вечер, — говорит она.
— Ну, — произносит Эмма. — Люди соберутся к восьми. Выступления, еда, выпивка, ты разговариваешь с прелестными детишками, которые получили билеты. Книги выходят в полночь, и их безумно быстро раскупают, пока ты подписываешь. Что происходит с Генри?
— Рори и Мулан сказали, что они заберут его, если он начнет выбиваться из сил, — говорит она. — Я заставила его вздремнуть днем, чтобы он смог продержаться до полуночи. Не каждый день твоя мама устраивает вечеринку с полуночным выпуском.
Двери открываются в восемь и Кроличья Нора быстро заполняется детьми в костюмах и редкими важными взрослыми. Многие девочки одеты как Марисоль и мгновенно устремляются к Реджине, которая постоянно позирует для фотографий и болтает с ними. Эмма наблюдает, улыбаясь со своего места у бара, попивая из бокала с шампанским.
— Она выглядит счастливой. — Эмма оглядывается, видит Мэриан и смеется. Мэриан одета, как Сал в ее высоком статусе мэра — темные локоны в строгом пучке и красные губы вечно поджаты. Эмма весьма уверена, что она одета в один из брючных костюмов Реджины, хотя до смешного высокие каблуки, должно быть, принадлежат самой Мэриан.
— Так и есть, — говорит Эмма. — Новый агент… Она удивительна. — Тамара была фантастической, хотя адски настойчивой, заставляя Реджину делать больше рекламы — теперь у той был твиттер и блог, и Тамара организовала четырехнедельный книжный тур, который должен начаться менее, чем через две недели, в течение этого времени Эмма сама будет ответственна за Генри, и эта мысль волновала и ужасала ее одновременно. Еще идет работа над сериалом и Сара Рамирез была подписана на роль Сал, что заставило Эмму и Мэри Маргарет пересмотреть «Анатомию Грей», чтобы поболтать о том, насколько красива Кэлли Торрес.
— Ну да, — говорит Мэриан, хватая бокал с вином и закидывая свою сумку за спину. — Я думаю, что ты имеешь к этому какое-то отношение.
Эмма расхохоталась. — Всё идет действительно хорошо, — признается она.
— Я имею ввиду, я прочла посвящение, — произносит Мэриан и делает большой глоток вина.
— Какое? — спрашивает Эмма.
— Ох, блядь, — говорит Мэриан, слегка громковато для вечеринки, где находилось много одиннадцати- и двенадцатилетних. — Я ничего не говорила.
— Какое посвящение? — спрашивает Эмма, но Мэриан бредет через толпу маленьких Марисоль, хватая по пути еще один бокал шампанского.
Эмма двинулась было следом, но в книжный магазин вошли Мулан и Рори, со свертком, прикрепленным фиолетовым слингом к груди Мулан, так что вместо этого она отправилась в их направлении. Она достанет Мэриан позже. — Привет, Эмма, — говорит Мулан, а Рори машет кому-то (возможно, Мэри Маргарет, которая прибыла одетая Белоснежкой, со своим собственным Прекрасным Принцем на буксире, сразу же после открытия) и направляется прочь, на мгновение сжав руку Эммы.
— Привет, Мэйлин, — говорит Эмма, поглаживая пальцем мягкие черные волосики на головке малышки. Мэйлин сопит носиком, упираясь в грудь Мулан, с розовыми щечками и одной ручкой ухватив в кулачок свое ушко, и она не просыпается, не смотря на весь этот шум. — Ты моя любимая маленькая девочка, да, ты.
— О, — произносит Мулан. — Я вижу, что это так. Теперь у меня есть дочь, и я сама тебе не интересна.
Эмма кивает. — Это правда, — говорит она, втягивая Мулан в широкие объятия, как и обычно. — Как она может все еще спать?
— Я думаю, она привыкла к шуму, — произносит Мулан, — после девяти месяцев в моей матке, когда я преподавала простейшую школьную гимнастику детям.
Рори возвращается, хватая Мулан за руку и целуя Мэйлин в лобик.
— Как обстановка? — спрашивает она. — Детишки уже готовы рухнуть?
Эмма расхохоталась. — Я так не думаю, — говорит она. — Они все слишком ожидают полуночи. Да и плюс ко всему, эти твои капкейки, которые заставляют их сходить с ума.
При этих словах прибегает Генри, хватая Эмму за руку. — Эмма! — произносит он, широко раскрывая глаза. — Здесь так много Марисоль.
Она улыбается и поднимает его, усаживая на свое бедро, так что он может видеть Мэйлин. Он все еще немного в восторге от Мулан и быстро стал одержим Мэйлин, постоянно спрашивая Эмму, когда они вновь смогут навестить ее. Он протягивает руку и гладит ее по щечке. — Осторожней, — говорит Эмма, хотя в этом нет необходимости, поскольку прикосновение Генри почти благоговейно, его пухлые пальчики едва касаются бархатной кожи щечки Мэйлин.
У нее вспышкой промелькнула такая картинка: Они с Реджиной удочерили девочку. Генри — любящий старший брат, обнимает, опекает ее и играет с ней. Она представляет себе бессонные ночи и простуды и резкую Реджину и ворчливую Эмму, но их обеих — вместе. Это настолько далеко в будущем, что возможно там будут уже и ховерборды*, и летающие машины, но она улыбается. (*Ховерборд — вымышленное устройство, напоминающее скейтборд, у которого вместо колёс два антигравитатора. — прим. переводчика)
Лейси призывает к вниманию и Эмма оборачивается, ссаживая Генри на пол, хотя держит его руку в своей, и они видят Мулан и Рори смещающимися назад, поближе к Мэри Маргарет и Дэвиду. — Привет всем, — говорит Лейси. — Я думаю, нам стоит произнести пару слов перед тем, как мы сможем вернуться к ожиданию выхода книги и сыграть в это время в несколько игр.
Эмма ощущает прикосновение к своей руке и смотрит налево, обнаруживая Тамару. — Хэлло, Эмма Свон, — шепчет она, пока Лейси приглашает издателя Реджины сказать пару слов. Эмма не слушает, потому что рядом с Тамарой стоит наверное самое привлекательное чудовище из всех, кого Эмма когда-либо видела. — Это Ланс.
Ланс улыбается и поднимает бровь, глядя на Эмму, которая очень хорошенькая, когда краснеет от силы этой улыбки, боже мой. — Приятно познакомиться с тобой, — говорит он. Эмма просто кивает, язык просто застрял во рту и она рада, когда Ланс сосредотачивает свое внимание на говорящем.
— Эй, — шепчет Тамара. — Ты слышала? Джиллиан Андерсон договаривается на роль Крессиды.
Эмма издает такой громкий писк, что его слышит стоящая впереди Реджина, которая оборачивается, приподняв бровь. — Вот это будет положеньице, — говорит Эмма приглушенным голосом, — в котором, если они не отбросят на кастинге, ну, настоящую греческую богиню, я буду желать, чтобы Крессида и Сал были вместе.
Тамара хихикает и затем шикает на нее, потому что слово берет Реджина. Генри прижимается головой к ноге Эммы. — Подними меня вверх, пожалуйста, — говорит он и та сажает его себе на плечи, так что он может видеть, как его мама рассказывает о своей первой книжной вечеринке — хотя, Эмма надеется, что не последней. В планах есть еще много книг о «Марисоль Мендез», конечно же, и Реджина на полпути к написанию шестой книги, о которой она отказывается разглашать вообще какие-либо подробности.
Генри кричит, — Давай, мамочка! — когда она откашливается в микрофон и теперь Эмма понимает, зная ее уже долго, что та дает знать о своей взволнованности. Реджина не может читать из книги, учитывая запрет, что кажется для нее легче, чем выступление.
Реджина машет ему, улыбка, которая пляшет на ее губах, совершенно несовместима с костюмом Злой Королевы, который она создала. Она кратко говорит о важности Марисоль — действительно латиноамериканской героини. Она говорит о том, что никогда не ожидала, что серия будет иметь такую популярность, никогда не ожидала, что ее причудливые измышления и герои найдут отклик у широкой аудитории. Она благодарила Тамару за ее усилия. — То, что в разработке сериал — заслуга Тамары Дрейк, — произносит она. — И, что более важно, благодаря ей кастинг отразит разнообразие серии.
Громкое приветствие эхом разносится по книжному магазину и Реджина кажется пораженной, сведя брови и одной рукой сжимая ткань мантии. — Спасибо вам, конечно же, всем друзьям и сторонникам, которые сделали это возможным и моему дорогому мальчику, Генри, который на свою первую книжную вечеринку оделся моим наименее любимым персонажем.
При звуке своего имени Генри издал негромкий возглас, хотя Эмма полагает, что он на самом деле не вслушивается в речь, потому что крутится на ее плечах, озираясь на толпу людей. Реджина завершает и Руби ведет детей к игре в прыжки за отравленными яблоками. — Хочешь, я отведу его прыгать? — спрашивает Мэриан, подходя. — Я видела, как Реджина только что исчезла в задней части.
Эмма опускает Генри вниз и направляется за Реджиной. Она находит ее склонившейся над коробкой с ее книгами в полутьме кладовки. — Ты в порядке? — спрашивает Эмма, проходя вперед и склоняясь рядом с ней.
— Их настолько… много, — произносит она. — Я постоянно забываю, насколько их количество велико. Что, если они возненавидят ее?
Эмма расхохоталась. — Я видела по меньшей мере несколько пар маленьких девочек, одетых в Сал и Джин, бегающих вокруг, держась за руки. Они полюбят ее.
— Но не их родители.
— Нет, — говорит Эмма. Это правда. Книги уже возглавили списки «наиболее вызывающие книги» с тех пор, как вышла «Королева и Спаситель». Поцелуй Сал и Джин не придется по душе этим людям. — Но ты рассказала ту историю, которую хотела, да?
— Да, — произносит Реджина, поворачивается к Эмме и улыбается. — Да, так я и сделала.
— Некоторым людям она не понравится. Но будет множество людей, которые ее полюбят. Будет множество детей, которые узнают себя и свои семьи в фантастической книжке, впервые. Это не пустяки.
Реджина склоняется и целует ее в щеку, ее дыхание обдает теплом кожу Эммы. — Я люблю тебя, ты знаешь, — говорит она и эти слова, которые стали так знакомы Эмме за прошедший год, все еще давали ей чувство безопасности, дома в Реджининых руках и в ее сердце. Они делают так, что она не хочет уходить никогда и она надеется, что ей никогда и не придется.
— Я тоже тебя люблю, — отвечает она, обнимая Реджинины плечи и прижимая ее ближе. — Давай вернемся туда? Руби хочет сделать фотки.
Вот так, рука в руке, они вернулись на вечеринку и Руби делает фото, заставляя для одного из них Эмму поцеловать Реджину, - Потому что, по крайней мере, у меня будет доказательство хотя бы одного конца, где VIRGIN SAVIOUR реальны. — Это было сказано со взглядом на Реджину и Эмме приходится прикусить щеку — так сильно, что она чувствует привкус крови — чтобы не проболтаться о правде на финишной прямой.
Мулан и Рори забрали Генри домой к себе, когда Мэйлин проснулась, испытывая неудобство и ошеломленная числом людей, потому что Генри задремал около Лейси, сидя на одном из детских стульев в углу книжного магазина. Эмма уловила ее пальцы, блуждающие в волосах Генри, пока та не заметила приподнятую бровь Эммы и не убрала их. В полночь книга была выпущена и Реджина неистово подписывает и хвалит костюмы, а Эмма просто наблюдает, как идеальна та с каждым маленьким ребенком, даже если взрослые и близко не получали такого внимания.
Сразу же после этого они, спотыкаясь, идут в дом Реджины, возвращаются в место, которое скоро станет домом им обеим, в одной руке Эммы экземпляр книги, в другой она держит руку Реджины. Когда она ложится в их кровать, а Реджина находится в ванной, смывая сложный макияж, она наконец открывает свой экземпляр книги, потому что комментарий Мэриан о посвящении проигрывается у нее в сознании.
Для Эммы. Спасибо, что помогла мне быть храброй.
Реджина выходит из ванной, когда слышит рыдания Эммы и немедленно вскарабкивается на кровать позади нее, все еще в туфлях на пятидюймовых каблуках и в костюме, обнимает Эмму за талию и опускает голову ей на плечо. — Что не так, querida?
— Слезы от счастья, — произносит Эмма, делая глубокий вдох, ощущая соль на своих губах, и смеется сквозь рыдания. — Ты посвятила мне книгу.
— Конечно же да, — говорит Реджина, звуча так, будто это должно было быть очевидно для Эммы, как будто она не понимает, что это значит для Эммы. И это заставляет Эмму обернуться, разворачиваясь в руках Реджины и поцеловать ее, пробуя соль и шампанское, и ее пальцы спускаются вниз, туда, где кожа соприкасается с корсетом.
И вскоре им вообще было не до разговоров.
*
Эмма просыпается слишком рано от серии злых пиликаний своего телефона. Она садится, накидывая простынь на тело под воздействием холодного воздуха в спальне, и смотрит на Реджину, которая лежит на животе, обнаженная, прикрытая лишь корсетом, в который была одета вчера, как одеялом.
Телефон Эммы вновь пиликнул и она схватила его, ложась обратно на подушки и проверяя сообщения. Они все были от Руби.
Сент 6.05 утра: О боже мой, это книга потрясающая. Скажи своей девушке, что я прощаю ей отсутствие поцелуев.
Сент 6.15 утра: БЛЯ БЛЯ БЛЯ БЛЯ ПОЧЕМУ ОНИ СОБИРАЮТСЯ К ГОРОДСКОЙ ЧЕРТЕ?
Сент 6.16 утра: ДЖИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИН
Сент 6.16 утра: СААААААААААААААААЛ
Сент 6.17 утра: Нет, она только что вновь села в машину и уезжает не после этого не после всего нет нет нет
Сент 6.18 утра: О КАКОГО ХЕРА
Сент 6.19 утра: ААА! Она вернулась! Она у двери!
Сент 6.21 утра: Эмма, я собираюсь прикончить тебя нахер, когда ты вернешься завтра на работу.
Смех Эммы будит Реджину, которая переворачивается, хмурясь. — Извини, — говорит Эмма и сворачивается около нее, позволяя Реджине крепко прижаться к ней, положив руки на живот Эммы, и вскоре она могла почувствовать дыхание Реджины на своей шее, все, что она могла слышать, это сопение. Прежде чем вернуться ко сну, она отписывает Руби короткий ответ.
VIVA LA VIRGIN SAVIOUR.
Примечания автора:
Окей, вау, спасибо. Я не ожидала, что эта странная маленькая метафорическая история настолько оживет.
Разговор о кастинге Джиллиан Андерсон, был вдохновлен Майей. Джейн потратила слишком много времени, обучая меня по разделам, а затем написала ТОТ ФИК, который почти сделал мою жизнь. Я многому научилась в процессе написания этого, и благодарна каждому из ваших прекрасных комментариев.
Надеюсь, вы наслаждались.
