Мой кислород

      По стеклу били капли дождя. То и дело сверкала молния и гремел гром. На улице было настоящее бедствие. От очередной вспышки молнии и удара грома, Костя проснулся.       Потянувшись, парень первым делом глянул, не было ли никаких сообщений, после чего, перечитав вчерашнюю переписку с Алиной, широко улыбнулся. «Она меня простила. Полдела уже сделано. Впереди вся жизнь, а значит я ещё успею добиться своего» — мечтал Бочаров, быстро приняв душ и сделав из себя человека. Парень улыбался даже самому меньшему. Проходя мимо отражения в зеркале, тот подмигнул самому себе и постучал в комнату к Артёму.       — Просыпайся соня. Новый день, новые дела. У меня такой прилив сил! Сейчас, только к Алине в больницу сгоняю и готов творить! — заглянул в комнату друга Мэл, однако никого там не увидел. Артёма не было. — Э-эй, Тёма, ты где? — Удивлённо поинтересовался парень, обходя всю квартиру, но Костя был один.       Странная мысль поселилась в голове Бочарова и никак не давала тому покоя. «Если он там, ему не жить» — буркнул певец, быстро переодеваясь и выбегая из квартиры. Зонтом, парень, видимо, не привык пользоваться, поэтому шёл прямо под ливнем. Пару раз молния ударила прямо рядом с ним, однако артист абсолютно того не замечал. Он находился в каких-то своих мыслях и всё скорее бежал к больнице. Помимо мыслей, не дающих Мэлу покоя, у парня было странное предчувствие. Будто совсем скоро он узнает что-то, что навсегда сможет разрушить его мечты. Что-то, что навсегда оставит на нём отпечаток неизгладимого ужаса.       — Мне надо пройти к Ковалёвой Алине. — Подошёл к регистратуре Костя, глядя приветливым взглядом на медсестру.       — Извините, но у неё уже есть посетитель и главный врач велела никого к ним не впускать. — Прощебетала девушка, однако увидев, как глаза Бочарова полыхнули яростью, она замолчала.       — Девушка, ну я же ясно сказал, мне надо пройти к Алине Ковалёвой. У меня к ней очень срочное дело. — Твёрдо произнёс Мэл, уже собираясь пройти к палате, вот только девушка вновь его остановила.       — Главный врач велела никого к ней не впускать. Я не могу пропустить вас туда и если вы действительно по срочному делу, то дождитесь Ирину Борисовну и она сама вас впустит. — Строго сказала медсестра. Мэл начинал бесится, но всё пытался держать себя в руках.       — Хорошо, а вы можете сказать кто там с ней в палате? — Вдруг поинтересовался Мэл, слишком гневно взглянув на девушку, чего она испугалась.       — Ваш общий друг. Артём Козуб, кажется. — пробормотала девушка и убежала с кучей медицинских карт.       — Артём Козуб, значит. — Костя даже не сказал, а попросту выплюнул эти слова, оглядываясь по сторонам. И вот, удачно ему попались вешалки с чистыми халатами, которые вот-вот должны были увезти. За секунду в голове Бочарова пронеслась куча мыслей и он, не задерживаясь ни на секунду, рванул к халатам. Натягивая один прямо на ходу, тот побежал в сторону необходимой палаты.       С опаской озираясь по сторонам, парень поднялся на третий этаж и проскользнул прямо к комнате Алины. Осторожно он приоткрыл дверь и зашёл внутрь. И тут, в нем начал разгораться пожар, вызывая одновременно и гнев, и грусть. А дело было в том, что девушка мирно спала на койке, а рядом, обнимая руку Алины, в кресле спал Артём. И с одной стороны, Костя бы мог сослаться просто на заботу со стороны менеджера, если бы не небольшой отпечаток туши Ковалёвой на щеке Козуба. А также, если бы парень не заметил совсем тусклый след от Алининой помады на губах Артёма. Тут догадался бы даже идиот. Что уж говорить о не столь глупо певце. «Только не говорите, что мой лучший друг отбил у меня девушку, зная, как сильно та мне нравится…» — шепнул самому себе Бочаров и от скрипа пола, который раздавался под весом артиста, проснулась Алина.       — Ой, Костя? Ты чего так рано, разве приёмный день уже начался? — Удивлённо поинтересовалась девушка и от её голоса, проснулся менеджер. Протерев глаза, парень взглянул на дверной проём и увидел там Бочарова. Теперь, в глазах Артёма можно было отчётливо увидеть испуг. Он быстро отвёл взгляд, пытаясь не глянуть на парня даже уголком глаза. Он чувствовал себя так, будто рушит другу всю жизнь, однако и бороться с эмоциями никак не мог.       — Уже двенадцать и приёмный день начался как раз прямо сейчас. И мне больше интересно, как Артем оказался здесь? — Спросил Костя, пытаясь контролировать каждое слово. Если сейчас он накричит, то только ещё больше оттолкнёт от себя девушку.       — Костя… Я… — начал было что-то говорить парень, однако девушка быстро спасла того.       — Это я его позвала. У меня была истерика и самой успокоиться не получалось. — Прикусила нижнюю губу Алина, вспоминая все события вчерашнего вечера. Реветь не хотелось. Она знала что её ожидает, но плакать не считала нужным. Слезами ничего не изменить.       — Да-да, именно так всё и было. А сейчас я пойду, ладно, Алина? — Дрогнувшим голосом спросил Козуб, глядя на девушку испуганным взглядом.       — Да, конечно. Спасибо. — Мягко улыбнулась та. Артём же, поднявшись с кресла, совсем не подумав, прикоснулся к уголку её губ. Только увидев разъярённый взгляд Кости, он понял что сделал. Быстро отведя глаза, менеджер выбежал из палаты, пролетев мимо Мэла за секунду.       — Ты что, плакала? Что-то случилось? — Сразу подметил Мэл, увидев чёрные подтёки туши и красные следы от слёз. Да, такое в мгновение не проходит.       — Нет, что ты. Просто было не самое хорошее настроение. — сразу же закрыла эту тему Алина, одним лишь тоном голоса пресекая дальнейшие расспросы.       — Ты ещё раз прости меня за вчерашнее. Я погорячился и выставил тебя не пойми кем. Прости ещё раз. — виновато просил парень, однако Ковалёва даже и не думала обижаться.       — Я же уже вчера сказала что простила. Да и знаешь, честно говоря, ты избавил меня от возможности объяснять Антону. Как оказалось, я совсем не понимаю разницу между симпатией, влюблённостью и настоящими чувствами. Не люблю я его. Просто он симпатизирует. В общем, останется только помириться и быть как друзья. — Грустно улыбнулась девушка и парень это подметил, но решил не устраивать допроса — будет только хуже.       — Можно тебя обнять? — Вдруг так глупо поинтересовался Костя, однако не прогадал. Улыбка Алины стала тёплой и правдивой. Она одобрительно махнула головой. В этот самый момент Бочаров прижал девушку к себе, уткнувшись носом ей в шею.       — Ты самый классный друг из всех, что у меня были. Ты правда мне очень дорог. — Шепнула девушка, еле сдерживая очередную истерическую реакцию. Ей не хотелось прерывать столь милый момент своими замашками.       — Друг? — Резко прервал эти объятия Бочаров, в глазах которого отчётливо можно было прочесть шок. — Но ты же вчера написала что любишь меня, разве нет? Я… В подтверждение тому переписка! — Воскликнул парень.       — Люблю, но… Мэл, понимаешь, жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на разбирательства. Всё эти чувства… Кому это нужно?       — Кому это нужно?! Какие к черту разбирательства?! Алина, о чём ты? Впереди вся жизнь и неужели ты не хочешь провести её с любящим человеком?! А может я просто не нравлюсь тебе, так ты так и скажи! Это будет лучше, чем ходить с постоянными надеждами! — походу тормоз у артиста сломался, ибо теперь его было уже не остановить. Какой прекрасный спектакль для соседних палат.       — Костя, ты ничего не знаешь! Но ты не представляешь каково сейчас мне, и я искренне рада, что ты не понимаешь этого! Никому не пожелаю осознать то, что осознала я! Моя жизнь отличается от твоей, отличается от жизни многих и просто поверь, тебе не стоит привязываться. Мне будет вдвойне тяжелее, если буду знать, что ещё одному человеку в этом мире я дорога. Прошу тебя, Костя, одумайся. Не запускай реакцию, о которой сам же потом будешь жалеть. — Закричала Алина, прикусив нижнюю губу. Нет, она снова начала истерить. Как бы того не пыталась скрыть, ей было тяжело.       — У тебя впереди вся жизнь, и в конце концов мы все умрём! Так почему бы всё оставшееся время не прожить вместе? Что за идиотские мысли? — Пытался переубедить девушку певец.       — Да нет у меня всей жизни! Нет, понимаешь? Мне остался-то, может, всего месяц! У меня нет той жизни, которая есть у тебя. Уходи! Уходи сейчас же! — Алина чувствовала, как начинает задыхаться. Та в хаотичном порядке нажимала на кнопки вызова медицинского персонала и уже через минуту в палате появилась Ирина Борисовна. — Уведите его, уведите, прошу! — Закашливаясь, прокричала девушка, надевая кислородную канюлю, чтобы хоть как-то пустить в организм кислород.       Женщина быстро приказала медсестре вывести Бочарова. Ирина Борисовна же осталась с Алиной и всяческими путями оказывала необходимую помощь. Истерика Накрыла Ковалёву с головой. Она задыхалась от собственного кома в горле, не в силах успокоиться самой, Алине вкололи успокоительное и уже через десять минут она мирно спала в постели.       — Больше не подпускать этого парня к ней в палату, ясно? Ещё раз увижу его на территории больницы и вы будете уволены. — Твёрдо сказала женщина тихим голосом, чтобы не разбудить только уснувшую Ковалёву.       — Он больше здесь не появится, гарантируем. — Шепнули сестрички, проверяя все показатели девушки.

***

      — Ну что, идиот, позволил себе предать свою же клятву? Что из этого вышло? Поздравляю, Бочаров, ты влюбился в сумасшедшую! Что за бредни она несла, какой месяц жизни ей остался? Блять, ей девятнадцать лет, какая к черту смерть? Она б ещё про пенсию говорить начала! — Парень негодовал не только от девушки, но и от самого себя. — Как я мог, как я мог разрушить свою же клятву? Я же всё это время жил так спокойно! Ну и что, что был страх одиночества? Ну и что, что были депрессии, о которых не знал даже Артём… Артём ещё этот! Зашибись, отбил девушку у лучшего друга! И какой он после этого парень? Тварь он, самая настоящая тварь.       Костя шёл по проспекту, пиная всё, что попадалось ему по пути: камни, пустые банки из-под пива. Он думал о том, как глупо поступил, позволив себе влюбиться в сумасшедшую, как вдруг до него, наконец, дошёл смысл фразы «мне остался-то, может, всего месяц»       — Какой месяц?! Она в больнице заявляет такое! Твою ж мать, я идиот. Я офигеть какой идиот. Они же явно что-то от меня скрывают! Она и Артём! Они знают что-то, чего не знаю я и это явно тесно связано с Алининым здоровьем. Черт, она надевала кислородную трубку или что там, у неё проблемы с лёгкими, с сердцем?! Вот я болван, это же было так очевидно!       Парень рванул в сторону студии, где у него сегодня должна была быть запись. Вбежав в помещение, он замер прямо посреди комнаты.       — Кость, чего так долго? Ты на час опоздал, до тебя не дозвониться! — Спросил Лука, обращаясь к парню, но тот смотрел исключительно на Козуба. А тот, от того что боялся даже просто посмотреть на Бочарова, не замечал всего. В миг, в глазах Кости появился огонь вперемешку с яростью. Одним движением артист впечатал Артёма в стену, схватив за грудки.       — Сукин сын, отвечай, что с ней? — Костя был намного выше Козуба, посему ему пришлось приподнять парня, чтобы тот смотрел ему прямо в глаза.       — Я клянусь тебе, между нами ничего не было! Ничего! — Испуганно протараторил Артём, пытаясь вырваться, а кто-либо из команды, видя, в каком состоянии Мэл, боялись даже приблизиться.       — Мне плевать на это, тварь, отвечай, что вы скрываете? Какое у неё заболевание?! Живо, говори, что с ней! — Кричал Мэл Козубу прямо в лицо. Тот даже закрыл глаза от страха и предчувствия, что его вот-вот ударят. Артём сжался, подобно маленькому беззащитному котёнку.       — Я ничего не знаю, Костя, отпусти меня, прошу! — менеджер не рисковал даже тронуть Бочарова, поэтому все его попытки спастись были безуспешными.       — Чёрт тебя побери, я ещё раз спрашиваю, что с ней? И если ты, урод, не отвечаешь, то получаешь в свою рожу. И поверь, я буду прав как минимум потому, что вы с ней лобзались! Отвечай, сука! — Парень ещё раз ударил менеджера о стену, как в комнате показался Карский, который попытался оттащить Костю от Артёма, но вместо этого его с невероятной силой оттолкнули аж к другой части студии.       — Я клялся, что не скажу никому! — Оправдывался директор, однако Бочарова это не переубеждало.       — Отвечай, я сказал, иначе ты прямо сейчас помрёшь из-за этой тайны. — Ооо, если Мэл сыпет угрозами, то это значит, что парню и правда стоит сказать.       — Я не помню названия, понятно? Не помню! Всё что на данный момент я могу сообразить это то, что непосредственно связано с её лёгкими! Блять, да отпусти ты меня! — Ещё громче крикнул парень, однако Мэл и не собирался это делать.       — Сука, и ты молчал?! Отвечай, это смертельно? Почему она в истерике произнесла «месяц жизни» и что не хочет чтобы к ней привязывались?! Говори всё что знаешь! — Пытал того Мэл.       — Это не смертельно! Сказала, потому что была в истерике! Через три дня её уже выписывают! Отпусти меня! — Наконец, толкнул Артём Костю сильнее, хотя и с места того не сдвинул. Однако артист сам отпустил Козуба.       — Если я узнаю, что ты мне солгал, я убью тебя вот этими вот руками. — твёрдо и без нотки преувеличения сказал Костя, после чего, под воцарившееся ещё в начале представления молчание, покинул студию.