— никогда в жизни с тобой не буду играть в «правда или действие». — ну нихуя. стой! что правда? а как ты это понял? — хён, иди нахер, пожалуйста. — соккиии. — со смехом тянет юнги, когда хосок захлопывает перед ним дверь. — это невежливо! — невежливо — ржать так над человеком.
юнги вновь заливается смехом, опускаясь на пол и опираясь головой об закрытую дверь. они пьяные. в ничто. пьяные и совершенно одни. они бы могли целую ночь пить, переворачивать общежитие верх дном; целую ночь дурачиться, а потом заливая в себя виски курить на балконе и говорить о чем-то вечном. но, все пошло не так, когда юнги предложил сыграть в «правда или действие». все покатилось в тартарары ровно после очередного «правда» от хосока. юнги на пьяную голову спросил «какой твой кинк?», а хосок на такую же голову ответил «когда мне по коже лезвием водят».— а ты уже пробовал? — сладких снов. — ну и как было? — доброй ночи. — а царапали до крови? — вали спать. — так мы с тобой в одной комнате спим. — вали на студию, или в комнату младших. — а царапали лезвием? или ножом?
хосок сдаётся. знает, что юнги не отстанет, а если ему сейчас не рассказать, то ещё и при остальных участниках что-то взболтнуть может. поэтому он вздыхает, вылазит из-под одеяла, но с комнаты не выходит, чон так же, как и юнги садится на пол опираясь об закрытую дверь, но по другую строну.— по-разному было. — как ты понял? ну… что у тебя такой кинк? — мне друг волосы подстригал. приложил лезвие ножниц к шее, а я ели стон сдержал. — может выйдешь с комнаты?
чон молчит. чувствует, как щеки заливаются краской. никому знать об этом всем не стояло. никому знать не стояло, что имя у этого друга ким тэхён, и что стон хосок не сдержал, и что у самого тэхёна такой же кинк.— не выйду. — я весь виски выпью. — пей. — айщ. иди сюда, я не буду смеяться. честно.
они молчат с минуту, а потом хосок все же выходит с комнаты. смотрит на юнги, который лениво водит пальцем по паркету и строит милые рожицы, и хрипло смеётся.— только, хён… не рассказывай никому. пожалуйста. — я на дурака похож? никому не слова. обещаю, сок.
они идут в гостиную. юнги включает какую-то комедию 18+ и будучи полностью пьяными они начинают смеяться над любой несуразной шуткой, пока хосока не начинает мутить от крепкого виски.— могу пива принести. — градус понижать нельзя. сам же учил. — нам сегодня можно все.
мин пошатываясь целенаправленно идёт на кухню. достаёт из холодильника две баночки пива, думая, что если утром будет очень плохо, то пусть плохо будет обоим, а потом он видит нож. тупой нож, которым джин разрешил играть чонгуку и чимину. видит нож и уже в принципе не думает. просто берет его с собой. ведёт по коже, проверяя лезвие. юнги просто хочет. это азарт, нездоровый интерес, который он почему-то не в состоянии остановить. он возвращается в гостиную как раз в тот момент, когда хосок смеётся над очередной шуткой. мин подходит тихо, почти незаметно и ведёт лезвием по ключице. в комнате резко становится тихо, звук фильма превращается в белый шум и слышно лишь судорожное дыхание хосока.— хён. — молчи.
юнги шепчет на ухо, ведёт ножом по руке и видит, как хосок напрягается, как с сильной сжимает лежащую рядом подушку, прикрывает глаза и пытается выровнять дыхание. он не задаёт лишних вопросов. никаких «зачем?» и «что ты делаешь?». они взрослые люди. взрослые и пьяные. они не идут. их ведут. алкоголь, желание, страсть. ведут прямо в комнату. юнги не чувствует сопротивления, но чувствует как под ним дрожит младший. они пожалеют об этом утром. им будет плохо и от пива и друг от друга. но, это будет потом., а сейчас мин стягивает с младшего футболку и лезвием ведёт по торсу. завтра на вопрос джина: «ну что вы тут?» они искусно солгут: «все замечательно, хён», но это завтра., а сейчас хосок хрипло стонет на ухо юнги с силой сжимая подушку. завтра им будет стыдно смотреть друг на друга, но не сейчас. сейчас лезвие впивается куда-то в область ключиц и младший ногтями скользит по спине юнги.— хён. — только попроси — я остановлюсь. — хён… сильнее.
хосоку стыдно ровно так же, как и хорошо, а мин усмехается, оставляя еле заметные порезы на груди. хосок вообще-то не гей и даже не бисексуал и юнги тоже, но, сейчас это становится таким неважным. мелким и глупым. потому что он прекрасен. он прекрасен с лезвием в руке. с капельками пота на висках и с искусанными хосоком губами. он прекрасен в своей настойчивости и наглости. хосока это заводит. хосок хочет ещё. хосок хочет и боится. он знает, что такое тонуть в людях. это больно и страшно. пучина под именем мин юнги слишком темна, монстры живущие там слишком грубы. чон пожалеет об этом, но завтра., а сейчас он сильнее обнимает старшего, кусая его за мочку уха. — ну как вы тут? — джин отпивает свой кофе, смотря на юнги и хосока, которые сидят по разным углам. — все гладко прошло? — все хорошо, хён. не переживай. немного переборщили с выпивкой, а так все чудно, как вы съездили? — юнги лишь кивает в подтверждение правдивости слов хосока, не сводя взгляда с него. с алых царапин, которые виднеются на шее и опухших губ, которые хосок вчера прокусил до крови. хосок клянётся, что никогда больше не будет пить с юнги. юнги думает, что больше никогда не подойдёт к хосоку с чем-то острым. оба знают, что нагло врут себе. тэхён сидя на коленях хосока и крепко обнимая его, тихо шепчет куда-то на ухо: «я сегодня зайду к вам в комнату, папочка».