***
Уснул я прямо на подоконнике, примостив голову в углу между окном и стеной. Утро встретило меня болью во всем теле от сна в неудобной позе, жутко тяжелой головой и опухшим лицом. В горле першило, нос был заложен, я дрожал от холода. Постанывая, моя тушка переместилась к тумбочке и напилась воды. Кухня была залита солнечным светом, а за окном все было белым-бело. Всю ночь мела метель, природа превратилась в зимнюю сказку. Недовольные автомобилисты сметали снег с машин, малыши играли в снегу, а прогуливающие первые пары студенты тащились в университеты… Минуточку! Я хлопнул себя по лбу. Мне всю неделю нужно было ходить в колледж, но я там ни разу за это время не появился. Наверняка кучу всего пропустил, но во всей этой суматохе просто забыл о том, что должен был где-то появиться. Электронный часы показали одиннадцать. Сегодня по расписанию три пары плюс дополнительные занятия. Я бы мог успеть на третью пару, а потом забежать домой, оставить учебники и поехать в клинику. Адрес был знакомым, добираться до пыточной было около получаса на автобусе. По времени я очень хорошо все успевал. Хотя сегодня же пятница, третьей парой у нас была… Вроде как экономика. Но препод мне и так автоматом зачет за будущий экзамен поставил за то, что я победил его в споре. Соответственно смысла переться куда-то не было. Я не стал никуда торопиться, поставил чайник и начал рыться в аптечке, планируя закинуться чем-нибудь от явно надвигающейся простуды. Иначе заботливый Штефан, к которому мне нужно ехать сегодня, примется меня еще и от этого лечить. Такого моя хрупкая психика не выдержит точно. Я выудил из шкафчика над раковиной две кружки, растворив в одной из них средство от простуды, а в другой заварив мой любимый зеленый чай с мятой. Поморщившись, выпил приторно-сладкий раствор, отрезал кусочек лимона и бросил его в чай. Первый же глоток перебил неприятный вкус лекарства, приятно согрел изнутри и заставил довольно улыбнуться. Жизнь налаживается. Не выпуская из рук чашку, я перешел в свою комнату, где надел пижаму-кигуруми в виде покемона по имени Пикачу. Лег на кровать, укрылся одеялом и сделал еще один глоток чудесного напитка. Нужно немного пропотеть, чтобы исключить риск ухудшения своего состояния. Конечно, лучше бы запихнуть в себя еще и мед или малиновое варенье, но я их терпеть не мог, а мое самочувствие пока позволяло обойтись без крайних мер. За семнадцать лет моей жизни боязнь врачей научила меня прекрасно справляться с малейшими симптомами болезней, лечиться самостоятельно я тоже умел. Чего только не сделаешь, чтобы к кабинету врача на расстояние пушечного выстрела не подходить. Я повалялся еще минут двадцать, написывая Рене сообщения о том, что он предатель и бросил меня на произвол судьбы. Друг не отвечал уже второй день: его не было онлайн, видимо из-за отсутствия беспроводного интернета в другой сети. Конечно, он мог бы найти точку wi-fi в каком-нибудь кафе, но скорее всего омега так увлечен рассматриванием достопримечательностей и походом на всевозможные экскурсии, что напрочь обо мне забыл. Такое всегда бывало с ним в путешествиях. Бросив засорять почту друга, я встал и начал наводить порядок. Это нужно было сделать еще недели две назад, но маленький демоненок над плечом все время твердил мне, что пока из углов не ползут змейки и пауки, уборкой можно не заниматься. Змеек еще не было, а вот паук (кстати, я назвал его Аркадий) уже сплел не просто паутину, а целый батут в углу над шкафом. Мысленно извинившись перед своим членистоногим другом, я влажной тряпкой убрал его паутину, а самого Аркадия поймал на салфеточку и вытряхнул за окно. Этой же тряпкой протер от пыли шкаф, стол и тумбочку у кровати, пропылесосил, аккуратно разложил вещи… В общем, пока моя комната приняла божеский вид, прошло несколько часов. Дольше всего я разбирал ящики рядом с рабочим столом. Конечно, ведь нужно все бумажки развернуть, перечитать, найти старые фотки, вспомнить что-нибудь, проронить скупую слезу… Ну в общем классический сценарий, ничего особо нового. Часы на стене пробили (у меня даже часы с боем в комнате висят, круто, да?) два часа дня. Еще нужно бы в продуктовый магазин успеть, а то в холодильнике на данный момент оставался одинокий банан, небольшой кусок колбасы да заплесневевший кусок сыра. Питался я в последнее время только чипсами или йогуртом, все, что оставили заботливые родители, было уже съедено. Я накидал себе небольшой список того, что нужно купить и отправился переодеваться. Вылезать из теплой домашней одежды и выходить на улицу не хотелось, но выбора передо мной не стояло. Кушать-то хочется, а питаться чаем и энергией солнечного света в мои планы не входило. Особенно с учетом того, что последнего в ноябре не дождешься, сегодняшний день был особым исключением из правил. Выбор пал на утепленные джинсы, длинную толстовку и носочки с динозавриками. Вытащил из-под кровати рюкзак для продуктов, надел пуховик, зимние ботинки и шапку, замотал шею шарфом. Глянул на себя в зеркало. Оттуда мне ехидно улыбнулся какой-то семиклассник, которого о-папочка укутал как капусту. Ну и ладно, зато не замерзну, и так заболеваю. Похлопал себя по карманам, нашарил там ключи, кошелек, телефон и наушники, убедился, что все на месте и вышел из дома. Несмотря на то, что настроение у меня было не на самом высоком уровне, голубое небо, ярко переливающийся снег и игры солнечных зайчиков в витринах, окнах домов и стеклах машин сделали свое дело. Подходя к магазину, я улыбался всем прохожим, на ходу пританцовывал и подпевал любимой группе, играющей в наушниках. Beim ersten Mal tuts immer weh Doch heute Nacht wirst du schon sehn Beim letzten Mal schmerzt es noch mehr Noch ein letztes Mal*, мурлыкал я, заходя в сетевой магазин. В корзинку полетели бутылка молока, пачка хлопьев, несколько йогуртов и прочие продукты для легкого перекуса. Из серьезного купил только десяток яиц, пару помидоров и пачку сосисок, что в итоге могло превратиться в потрясающую яичницу. Потом пошел на кассу, приложил карточку к терминалу, расплатившись за все продукты, запихнул их в рюкзак и покинул магазин. На это ушло больше времени, чем я думал, потому что в магазине поменяли все прилавки местами и нужные вещи я искал дольше. Однако опоздание мне по прежнему не грозило. Рядом с моим подъездом лежала кошка, пытаясь согреться в лучах зимнего солнца. Я присел рядом с ней, подобрал валявшуюся неподалеку пластиковую миску и выдавил туда пакетик влажного корма. В моем рюкзаке всегда валялась пара штук как раз на подобные случаи, ведь зимой бездомным животным еще сложнее найти себе пропитание и выжить. Пестрая красавица благодарно мурлыкнула, боднула мою ладонь и принялась за еду. Я пару раз провел рукой по пушистому меху, потрепал кошку за ухом и поднялся. Дома я переоделся в пижаму, быстро разложил продукты в холодильнике, умял тот самый банан и йогурт и задумался. До выхода оставалось двадцать минут, но вот чем себя занять я понятия не имел. Дел вроде как не осталось, а если бы я сел на месте и посидел спокойно пару минут, то гарантированно вернулся бы к мыслям о своем страхе и о том, как меня сейчас будут пытать. В итоге я решил, что вновь сменю одежду на уличную, найду мою медицинскую карту и сразу выйду. Стоит посидеть там лишние десять минут и осознать, что бежать уже некуда, а иначе я могу в последний момент спасовать и вообще никуда не пойти. А в этом случае Штефан меня найдет, и тогда мало не покажется. И много не покажется. И вообще ничего не покажется… Из дома я выходил на ватных ногах. Это что же будет в самой клинике, если меня сейчас так колотит. Автобус приехал слишком быстро. Точнее, я мерз на остановке минут пятнадцать, но надежда на то, что все нужные мне маршрутки в городе решили сегодня бойкотировать и никуда не ездить, потерялась в шуме двигателя. Ну, возможно мы еще успеем попасть в аварию… Ни в какую аварию мы не попали. И война не началась. И даже атаки бешеных единорогов удалось избежать. Из салона меня буквально вынесло потоком каких-то пожилых альф и омег. Я глубоко вдохнул, принял штук пять религий сразу и потянул на себя дверь.***
Клиника, в которой работал Штеф, была частной, поэтому отличалась от обычной больницы. Стены были выкрашены в приятный бежевый цвет, возле стойки регистратуры находилось несколько больших, довольно уютных на вид диванов из кожи. Рядом стоял столик, на котором было несколько журналов о моде и знаменитостях. Дополняла картину висящая на стене плазма, на экране которой крутили какой-то детский мультик. Чёрные, идеально вымытые плитки на полу блестели в свете ламп. Прям садись и чувствуй себя как дома, пока ждёшь своего приёма. В этом всем было только одно «но» — я чувствовал себя так, будто меня вели на казнь. Дышать было тяжело, сердце билось как отбойный молоток, подкашивались колени. Взглянув на свою руку, я понял, что она сильно трясётся. Чтобы это не так бросалось в глаза, я сунул её в карман. Вокруг не было никого, кроме молодого омеги за стойкой. Он поздоровался первым, мне пришлось подойти. — Добрый день. Вы на приём? — Да. Томас Деппнер, 17 лет, омега. К терапевту Штефану Музиолю. — Минутку. Парень заглянул в компьютер, пару раз щёлкнул мышкой. Он явно не мог чего-то там найти, хмурился и что-то бормотал себе под нос. Потом он оторвался от экрана и посмотрел на список, лежащий рядом с ним. — А, вижу, вы по личной договорённости. У доктора Штефана дежурство до 16:30, потом можете идти. А сейчас лучше подождать. — Хорошо. Я с облегчением упал на диван. Часы показывали 16:25. Отлично, есть немного времени, чтобы привести себя хотя бы в подобие душевного порядка. Чтобы как-то отвлечься, я уставился в телевизор. Там показывали какой-то короткометражный мультик про Бетмена. Начиналась сцена битвы супергероя с главным злодеем. Я настолько увлёкся, что не заметил, как пролетели минуты. Очнуться меня заставило прикосновение к плечу. В нос ударил знакомый запах альфы. Я вздрогнул от неожиданности. — Ну и долго тебя ждать? У меня уже десять минут как дежурство кончилось, а у тебя приём! Я уж думал, ты откосить вздумал. Давай, подъем, страна огромная! Я обернулся. Музиоль улыбался. Его пшеничные локоны немного растрепались, а в глубине голубых глаз плескалась радость. Альфа уверенно протягивал мне крепкую ладонь. Я вцепился в нее и встал. — Отлично. Пойдем в мой кабинет, там и разберемся, что с тобой делать. — А можно не надо? Он нахмурился и свободной рукой слегка шлепнул меня по заднице. Я взвизгнул от неожиданности. Не понял, это что за вольности были сейчас? Не сказать, конечно, что я против таких заигрываний, но все же… — А ну не отлынивай, пошли! Штеф потянул меня за собой. Мне ничего не оставалось, кроме как переставлять ноги и надеяться, что они не подломятся в самый неподходящий момент. Кабинет Музиоля был достаточно уютным. Солнечный свет проникал через большое окно, делая пространство достаточно ярким. В углу стоял большой белый шкаф, верхняя часть его дверц была стеклянной и хорошо просматривалась, а нижняя наглухо закрыта. Вдоль стены находилась кушетка, покрытая простыней. Темным пятном выделялся большой письменный стол с несколькими ящиками. В общем-то, стандартный кабинет терапевта, но наличие Штефа делало его куда более безопасным и паники пока не вызывало. Почти сразу я заметил еще одну дверь, но вела она явно не в коридор. — Штеф, а что это за дверь? — Там вторая комната. Именно комната, в которой можно жить. Она не очень большая, но кровать, стул и тумбочка влезли. Там раньше ерунду всякую хранили, коробки, например, но потом решили почистить. Так как она присоединена к моему кабинету, мне и разрешили ее во что-то переделать. Поэтому теперь я могу ночевать на работе, если вдруг какой-то завал. Или даю коллегам попользоваться, разные ситуации бывают. — А посмотреть можно? — Посмотришь обязательно, если будешь хорошим мальчиком. Иди ко мне. Все это время я стоял спиной к альфе, рассматривая дверь, а когда обернулся, то волна паники накрыла меня с головой. Белый халат, перчатки и стетоскоп… Не всегда это кажется настолько пугающим, в тот день в колледже, например, на это мне было плевать, но сейчас я накрутил себя слишком сильно. Поэтому не просто не приблизился к Штефану, а еще и сделал пару шагов назад, взявшись за ручку двери и приготовился бежать в любой момент. — Ты боишься меня. — Нет! Музиоль потер глаза двумя пальцами, будто сильно устал. — Это был не вопрос, а утверждение. Почему ты отказываешься признать очевидное? Поверь, на своей практике я повидал не мало таких, как ты. Меня не обмануть, даже если хорошо держать маску, а ты скрываешься только на словах. Поверь, я не хочу, чтобы ты меня боялся. Оглянись вокруг, ничего странного не заметил? Я недоверчиво огляделся, но ничего необычного не было. — О чем ты говоришь? — Шкаф, а точнее то, что за стеклом. Как ты знаешь, врачи хранят там шприцы, всякие штуки для осмотров, приборы. Я убрал их, чтобы тебя не пугать лишний раз. Врать не буду, полностью не убирал, они лежат в закрытой части. Но хотя бы на глазах нет. Теперь понимаешь, что я пытаюсь уберечь тебя? Ни с кем другим я бы так поступать не стал. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Очень надеюсь, что лечить тебя в физическом плане не придется, но может быть ты победишь свой страх. Пока альфа говорил, я не мог даже посмотреть на него, а только сверлил глазами пол. Действительно, мое поведение было крайне нелепо. Но ведь Штефану можно доверять, он наверняка сможет мне помочь. Тем временем, Музиоль приблизился ко мне и легонько сжал мое запястье. Только теперь я смог поднять на него взгляд, надеясь на то, что там не будет презрения или как минимум разочарования. Но там была лишь легкая, обнадеживающая улыбка и полный сострадания взгляд. — Ты веришь мне? — Да, — ответил я, практически не задумываясь. — Тогда помни, что я тебе сказал. Никакого вреда, обещаю. А теперь все же пойдем, а то и так времени много потеряли. Он подвел меня к кушетке и развернул к себе спиной. — Подними ручки. Я послушался и почувствовал, как с меня стягивают толстовку. Сердце забилось так, будто я пробежал марафон. Боже, почему я не могу видеть то, что происходит за спиной! — Не бойся, я всего лишь послушаю тебя. Стетоскопа-то ты не боишься? — Вроде не очень. Но пожалуйста, говори о том, что ты делаешь. Я паникую, когда не вижу, что происходит. — Договорились. Сейчас начну слушать. Прохладные ладони скользнули по моей спине, вызывая стайку мурашек, после чего я почувствовал прикосновение мембраны инструмента. Мне удалось выравнять дыхание и просто стоять ровно. В конце концов, это не самая страшная процедура, так что спокойствие и самообладание меня пока не покинули. — Так, хорошо, теперь можешь повернуться. После того, как с этим было покончено, Музиоль отложил инструмент. — Теперь мне нужно ощупать твои лимфоузлы. Скажи, если где-то вдруг будет больно, хорошо? Я кивнул. Альфа помассировал точки под нижней челюстью, на шее и под мышками и, судя по виду, остался удовлетворенным. — Все, молодец, надевай футболку и иди сюда. Нужно еще давление померить. Это тоже проблем не вызвало, я не дергался и не пытался сбежать. Факт того, что все это со мной делает Штефан, а не другой незнакомый мужчина, успокаивал. Как только он замечал, что со мной что-то не так, стремился заболтать и отвлечь от происходящего. Результат измерения давления тоже не показал никаких отклонений, чему мы оба были несказанно рады. Под конец я почти полностью успокоился, разговорился и даже попытался шутить. Но потом мне обломали всю малину. — Так, с этим мы закончили, на сегодня ты от пыток освобождаешься. Завтра утром должен будешь явиться, нужно кровь сдать. Могу взять из вены, могу из пальца, это можешь сам решить, не принципиально. Но это нужно сделать обязательно. — Нет-нет-нет, Штеф, спасибо тебе за помощь, но я, пожалуй, пойду… Я чувствовал, как кровь отливает от моего лица. И снова возвращаться к страху, дрожать даже перед альфой, который мне нравится. Нет, на такое я не был готов. Музиоль чуть опустил подбородок и нахмурился. — Послушай, — голос звучал мягко, хоть лицо и выглядело довольно гневно, — ты обещал, что будешь доверять мне. Все эти процедуры не нужны никому, кроме тебя. К тому же, ты проводишь первую течку на блокаторах. Знаешь, какие тяжелые последствия это может иметь? На данный момент мне нужно видеть полную картину твоего здоровья, чтобы я смог оказать необходимую помощь, если она потребуется. Он долгим задумчивым взглядом посмотрел на меня, после чего его лицо немного разгладилось. — А знаешь что? Оставайся-ка ты здесь, в маленькой комнате. Я помогу тебе перевезти вещи, у меня машина есть. Сходим перекусить куда-нибудь, а потом переночуем здесь. Ты на кровати в комнате, а я расположусь на кушетке. Считай, что ты госпитализирован и проходишь диспансеризацию. Все равно ведь сидишь и думаешь, какую бы отговорку придумать, чтобы завтра не являться, верно? — Вообще-то нет, — возразил я, параллельно обдумывая, где взять деньги на билет на самолет в другую страну. — Я приду завтра, мне не нужно здесь оставаться. — Будешь препираться — за вещами не поедем, будешь так ночевать. А еду закажем прям сюда. — Понял, молчу.***
В общем, за вещами и едой мы ездили не так долго. Домой я заскочил буквально на полчаса. Пока Штефан с интересом разглядывал квартиру, я в спешке закидывал одежду, щетку и зубную пасту в рюкзак. После этого мы заехали в пиццерию, умяли большую пепперони на двоих и вернулись в клинику. На тот момент часы показывали девять часов вечера. — Так, завтра у тебя подъем в шесть, это даже не обсуждается, так что ложись спать. — Эй, так время еще детское! А как же петь песни, а гулять до утра, а поговорить? — Я тебе поговорю. Укладывайся. Альфа засмеялся и кинул в меня плюшевым мишкой, которого я зачем-то взял из дома. Я не остался в долгу и запустил игрушку обратно, придав необходимое ускорение. Он прилетел Штефану в лицо. — Ну все, мелкий, допрыгался ты у меня! Он бросился на меня и принялся щекотать. Я пищал от смеха и пытался отпихнуть его, но ничего не выходило. Куда же мне справиться с большим и сильным альфой! В общем, когда меня отпустили, я буквально задыхался от хохота. — Все, побесились и спать. Завтра трудный день, может быть, прививку тебе сразу сделаем. Хотя бы одну. Настроение сразу упало. Я отвернулся к стене и свернулся калачиком под одеялом. — Эй, ты чего, расстроился? Ну не надо, ты же сам знаешь, что это скорее страшно, чем больно. Я уже знаю, как тебя утешить. Музиоль подошел ко мне и невесомо коснулся губами щеки, погладил по волосам. — Спокойной ночи. — И тебе. Альфа выключил свет в обоих помещениях, немного постоял в проходе и ушел к себе, а я остался наедине со своими мыслями.