Сопротивление

В мозг словно ввинчивалось гигантское раскалённое сверло. Трип уже не видел дисплеев, а потому не пытался вновь вызвать «Энтерпрайз» или изменить курс. Трип, капитан и Хоши возвращались с гостеприимной планетки, жители которой говорили на очень красивом, по мнению Хоши, языке, когда странный энергетический всплеск привлёк внимание Трипа и капитана. Ничем не примечательная тёмная туманность: много пыли, водорода, излучений. Арчер, конечно же, решил чуть-чуть изменить курс и подойти поближе. То, что в туманности что-то было, сначала ощутила Хоши, ей же первой стало плохо. Нечто подавляло её мягкий разум и заставило сначала биться в подобии агонии, чем она основательно перепугала коллег. Но маленькая Хоши умела сопротивляться, отчаянно, так и не сдавшись. Трип не мог описать то, что он испытывал, не мог вспомнить, как пользоваться приборами, не мог понять, где они находятся. Мгновения просветления сменялись бесконечным мраком и болью. — Не поддавайся ему, — прохрипел капитан, с усилием выпрямляясь в своём кресле, — оно давит, оно пытается проникнуть, пытается... Никто из них не знал, что оно пытается сделать. Но Трип прекрасно ощущал чуждое, которое с каждой минутой всё глубже проникало в его разум. Он строил воображаемые стены, он ругался про себя, а быть может, вслух, он выталкивал нечто из своего разума, но всё было бесполезно. Невидимый монстр уже смял попытки сопротивления капитана. Трип трясущимися руками старался нащупать его пульс, но не смог сообразить, где нужная точка для прощупывания. Мысли превращались в вязкий кисель, мысли уже ничем не отличались от инстинктивных реакций, от обрывков ощущений. «Сопротивляйся», — сказал капитан, и Трип знал, что это приказ. И Трип знал, что умрёт, исполняя приказ капитана. Но почему вместе с капитаном?! Чёртов Арчер, везде надо ему влезть первым. Получить по морде первым. Узнать первым. Очарованный неизвестным, он ломился вперёд с грацией пьяного танка, но танка улыбчивого и готового подружиться с любой неопознанной фигнёй, выразившей такое желание. И они все шли за ним, очарованные тем же самым. Трип расстраивался из-за любой высадки, в которую он не был назначен. Глупо, конечно. Что бы на это сказала Т’Пол? При мысли о Т’Пол губы сами по себе растянулись в дрожащей ухмылке, хотя Трип с трудом вспоминал, как она выглядит, и уже не мог сообразить, как называется её раса. Но да, прекрасный обтягивающий костюм. Прекрасные резкие замечания. Острые уши. Трип затрясся в приступе идиотского смеха, хотя уже не мог бы сказать, было ли ему смешно. Существо внутри него разрывало его разум в клочья, но Трипу было приказано сопротивляться. В конце концов, может, и эта самая фигня, что сейчас сминала их разумы, тоже хотела подружиться? Иногда ты отрываешь бабочке крылья, всего лишь пытаясь поближе её рассмотреть. Сколько в этой Вселенных тех, для кого ты всего лишь бабочка? Или комар? Комар — это такой... кусается... — Кусается, — выдохнул Трип и укусил себя за руку так, что ощутил привкус крови. Боль, надо было отвлечься на что-то, но боли от укуса он не почувствовал. Наверное, она терялась на фоне. Трип всегда сопротивляется. Он всегда верит в лучшее. Он же не Рид. Он приучен идти до конца. Но что, если... Трип попытался вдохнуть. Вокруг него разливалась чернота. Он попытался вспомнить, как это — видеть. Как это — не ощущать боль. Но он — Трип, он и гибок, и умеет идти до конца. И если предположить, что эта тварь всего лишь хотела подружиться? Почему бы и нет? Вот он, Трип, хочет. — Иди сюда, — пробормотал Трип пересохшими губами и попытался расслабиться. Он прекратил сопротивление, позволяя чуждому громадному влиться в его разум бурной рекой, позволяя вспениться гребням волн, позволяя просто пройти сквозь него, через него, приглашая. — Давай... дружить? Нечто влилось в него, этого нечто было слишком много, оно затопляло, и Трип вдруг увидел что-то, что никогда бы не смог увидеть. Безграничность Вселенной, песчинку «Энтерпрайз», мгновение вечности. Он тонул в ощущениях, для которых не было слов. Нечто прошло сквозь него, протекло песком сквозь пальцы, смешалось с кровью в жилах, заменило энергетические токи мозговой активности и схлынуло, отступив, а быть может, продолжив свой путь. Трип не мог бы сказать, хотело ли оно дружить, но оно точно не хотело вредить. Они сами вредили себе, пытаясь сопротивляться. Может, это был его способ познания? Одни вопросы без ответов. Трип наконец смог сделать вдох и открыл глаза, ощутив боль в прокушенной руке. Капитан и Хоши были слабы, пульс прощупывался не сразу, но главное, что среди них был тот, кто мог доставить их домой.