Цепочка неудач рассыпается

— Можете быть свободны. Ира резко вскакивает, судорожно запихав в сумку конспект и ручку, вылетает из аудитории чуть ли не первая. Чёртов преподаватель со своей дополнительной внеплановой лекцией! Каким образом можно было придумать лекцию именно в этот четверг, да ещё и четвёртой парой? С учётом того, что сегодня должны были провести только первые две! Девушка пролетела пять этажей вниз по лестнице и уже бежала к метро, когда телефон в кармане громко пиликнул. «Ты скоро? Гости уже собираются.» Господи, если сегодня случится что-то приятное, то это можно будет читать одним из тех чуд, о которых целый семестр рассказывал преподаватель средневековой литературы! Ира выскакивает на платформу подземки одновременно набирая в ответ, что уже едет. Как она покажется на глаза начальнику, учитывая опоздание на два часа? Нет, конечно, она забросала его сообщениями о том, что не виновата, что будет бежать изо всех ног и что отработает каждую минуту опоздания, но это не придавало ни уверенности в гладкой встрече с Кириллом Викторовичем, ни скорости передвижения. Наконец-то поезд подъехал к станции, и Ира из последних сил выталкивает себя наружу, бежит вверх по эскалатору, оказывается у знакомого поворота в круто уходящую вниз улочку. Последнее жутко радует, ведь это значит, что до клуба максимум десять минут быстрым шагом. Девушка почти бежит по мёрзлой дороге, и в итоге случается то, что не могло не случиться в такой ситуации, — она поскальзывается, падает весьма неудачно, подворачивая ногу. Негромкий вскрик срывается с губ, лодыжка сразу начинает ощутимо болеть, но Ира героически продолжает свою бесполезную гонку со временем и таки добирается до клуба. Заковыляв на второй этаж, она распахивает двери в зал, но цепляется ушибленной ногой за порог и летит прямо на своего начальника Кирилла, пытаясь не сильно поморщиться от нахлынувшей волны боли. Действительно, разве могли пиздецы закончиться всего лишь на ноге? Продолжение следует: огрести от директора и носиться электровеником весь вечер, что даже сейчас весьма затруднительно. — Ура, она явилась! Причём очень даже эффектно, ставлю пятёрку за эпатажность. А что лицо такое недовольное? Не нравится в моих объятьях, да? — голос директора резко выводит Иру из её мысленно-болевой прострации. — Нет, конечно, Кирилл Викторович… То есть, да… Чёрт, извините… — девушка выпутывает себя из чужих рук и на автомате переминается с ноги на ногу, что заставляет её сдавленно зашипеть и скривиться, а начальника — удивлённо поднять брови. — Что-то случилось, Ир? — беспокойство во взгляде голубых глаз собеседника бьёт куда-то в диафрагму, но нужно ответить, нужно сделать вид, что всё нормально и что девушке не снятся эти глаза третью ночь подряд. — Всё нормально, просто ногу немного ушибла, ничего серьёзного. Отлично, голос почти не дрожит, получается очень правдоподобно, но почему-то дико хочется кричать и биться о стены. — Ладно, иди уже. И без того опоздала. Смиренно кивнув, Ира в обход Кирилла направилась в подсобку за своей формой, а молодой человек смотрел на её косолапую походку и хмурился. Сегодняшний вечер действительно выдался на редкость сумасшедшим. Обычно полупустой, клуб был до отказа забит народом, что протолкаться к столикам оказалось практически невозможно. Толпа смыкалась вокруг девушки душными тисками, а той и оставалось только крепко держать поднос и аккуратно лавировать между людьми, не забывая про травмированную ногу, которая болела всё больше, учитывая, что сидела Ира в последний раз часа четыре назад. Очередной заход на кухню за заказом принёс пару минут тишины и спокойствия, а потом — обратно в бликующий шумный полумрак зала. На выходе к бару Ира попыталась обойти какого-то вкрай упитого посетителя, которого шатало из стороны в сторону, но просчитать траекторию его движения не удалось и, задетая за локоть, девушка летит на пол вместе с подносом. Звон металла, хруст стекла и мешанина из еды и напитков наполняют и без того густой воздух. Осколки бокалов усыпали всю левую ладонь Иры, и из нескольких особенно глубоких порезов уже засочилась кровь, скрапывая на лежащий рядом поднос. Поражённая, она невидящими глазами смотрит в пол, но тут же вздрагивает и начинает сгребать созданный бардак на поднос, загоняя ещё пару осколков себе в руку. — Ты что творишь?! — как чёртик из табакерки, рядом возникает Кирилл и крепко хватает девушку за запястья, дёргает, заставляя подняться на ноги. — Совсем сдурела? — Я сейчас всё уберу. И заплачу за посуду. — Да к чёрту посуду! На руку свою посмотри! Только сейчас Ира опускает затуманенный взгляд и видит истерзанную дрожащую ладонь, всю в крови и с торчащими маленькими стёклышками. Молодой человек распахивает дверь в ближайшую комнату, вталкивает туда Иру, запрыгивает сам и, не забывая захлопнуть дверь, начинает суетиться, роясь в ящиках стола. — Что ты стоишь? Садись, сейчас доктор тебя подлатает, — усмехается и тянет девушку на диван рядом с собой. На его коленях уже стоит раскрытая аптечка, которая на удивление богата разнообразными пластырями, бинтами, жгутами и даже шприцами. — Что за день сегодня такой? Почему именно со мной всё время что-то происходит? — Ира с удивлением наблюдает, как парень бережно, но достаточно быстро убирает стекло из ран, вытирает хлещущую кровь салфетками, а потом зажимает её ладонь в своих. — Чтобы кровь остановить. А ты не переживай, — улыбается своими красиво очерченными губами, смотрит ласково и спокойно. Ради такого зрелища девушка не задумываясь готова повредить все оставшиеся конечности, лишь бы Кирилл не прекращал так смотреть. Где-то на задворках сознания слышится музыка, словно она не за дверью играет, а в соседнем доме, взгляд же всё ещё блуждает по чужому сосредоточенному лицу напротив. — Терпи, — коротко бросает Кирилл и, не взглянув на Иру, заливает порезы перекисью. — С-с-с-сука! — вскрикивает девушка, закусывая губу, чтобы не закричать во весь голос. От резкой боли в глазах начинаю плясать хороводы искр, и Ира даже не замечает, как по щекам сбегает пара слезинок. А молодой человек с трогательной бережностью, словно ценнейший фарфор, бинтует израненную ладонь. — Вот и всё, теперь дело за тобой, дорогуша, — процедура окончена, а рука девушки до сих пор лежит в ладонях Кирилла, нежно поглаживающих её пальцы. — Спасибо, — хрипловато выговаривает Ира. — Я… Мне нужно ещё убрать всё. Спасибо, Кирилл, я пойду работать, — сплетение пальцев рвётся, а Ира уже у двери и готова вернуться в тёмную пульсацию зала, но на плечо ложится тёплая ладонь, удерживая без особых усилий. А может девушка и сама не хочет покидать тесную тёплую комнатку, где всё находится слишком близко? — Куда ты собралась? Я не пущу тебя никуда, чем ты там поможешь с такой-то рукой. И ногой, — второе плечо оказывается охваченным длинными пальцами, а последние капли уверенности в своём решении растворяются в запахе терпкого парфюма. Ира тихонько вздыхает и позволяет усадить себя обратно на диванчик. Снова нахлынуло то дурацкое состояние, когда дрожат руки и хочется кричать во всю силу лёгких, разрывая голосовые связки, но нельзя-нельзя-нельзя. Нужно дотерпеть до дома, а там уже можно будет дать себе волю, но теперь наиболее удачное решение — вернуть маску просто до ужаса уставшей девушки. Да только глаза не скроешь, а в них плещутся безумная истерика, смешанная со страданием. Нет, не физическим, травмированная ладонь сейчас беспокоит меньше всего на свете. Заставляет дрожать и тихо сходить с ума вовсе не воспалённая кожа под слоем бинта, а такие знакомые, непослушно торчащие во все возможные стороны, волосы, до ужаса яркие глаза за стёклами очков, едва уловимая улыбка на притягивающих взгляд губах, приятный голос… Сердце отбивает бешеный ритм, когда Кирилл опускается на корточки перед диваном, смотря прямо в глаза. Близко, очень близко, слишком близко. Руку девушки снова аккуратно трогают, вертят, рассматривая. — Кровь уже не сочится, это хорошо. Взгляд голубых глаз пускает по венам электрические разряды, которые пробегают по телу вверх-вниз, холодят руки и перекрывают подачу воздуха. Одновременно хочется добить разделяющие десятки сантиметров расстояния и оказаться за сотни километров от этой маленькой комнатки. Басы вибрируют где-то в животе, заставляя вздрагивать в такт. Сложно держать в себе всё то, что копилось неделями, и Ира цепляется за ладони Кирилла, как за последнюю надежду на спасение из океана, кипящего вокруг. Цепляется крепко, не обращая внимания на зуд под бинтами. А молодой человек не отнимает рук, лишь улыбается ещё лучезарнее. Ира больше не может скрываться за маской, не хочет, какой бы ответ не получила. Просто пора поставить на кон всё, что имеешь и либо выиграть что-то неимоверно важное, либо остаться с осколками раздавленной души. Наконец-то уходит страх, она открывается, возможно впервые в жизни, готовая испытать жгучую горечь короткого «нет». Но цепочка неудач рассыпается под руками Кирилла, прижимающих девушку к затянутой в тёмную футболку груди. Он зарывается носом в волосы Иры, не прекращая улыбаться, как сумасшедший, а она застыла, боясь вспугнуть внезапно нахлынувшее счастье, она вслушивается в быстрый стук чужого сердца, который теперь перекрывает бушующую за дверью музыку. — Кирилл… — Что? — Не знаю. Кажется, нужно что-то сказать, иначе я сейчас умру прямо здесь. Звонкий заливистый смех молодого человека наполняет комнатку до краев, бьётся в оконное стекло, желая разлететься по всему городу, и разрушает остатки сомнений Иры. И она наконец-то улыбается куда-то в ключицу Кирилла, расслабляясь. Всё будет хорошо. Всё уже хорошо.