Пожалуйста, не сломайся. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Женя пишет Алине спустя пять дней после Милана. Они не общались мучительно долго, но Алина, в итоге, всё равно не отвечает на сообщение. В общем-то, Женя была уверена, что так оно и случится. На шоу в Японию они летят разными рейсами. По дороге в отель, невпопад отвечая разговорчивому гиду, забравшему её из аэропорта, Женя полностью концентрируется на мысли о том, что ей, наконец, предстоит встреча с Алиной. Она хочет переключиться на что-нибудь другое, но не может, и поэтому делает вид, что пейзаж, открывающийся за небольшим окошком частного автомобиля, захватывает все её внимание, хотя на деле она ничего толком не видит. Вместо широких улиц цветущей Осаки, перед Жениными глазами мелькает образ Алины: вот она улыбается, надувает щеки, привычным свойским жестом закидывает ей руку на плечо. Как давно это было? Боже, как же давно. – Вы можете поселить меня с кем-нибудь другим? С кем живет Кейтлин? – первое, что слышит Женя по приезде в отель. Алина стоит у стойки-ресепшн, к ней спиной, а организатор шоу, к которому она обращается на ломаном английском, выглядит крайне растерянным. До безумия глупая сцена. Женя видит, насколько зажаты её хрупкие плечи – один сплошной комок нервов. Женя моментально понимает, почему. Женя вообще всегда все понимает (но это ей, к слову, почти не помогает). Она не хочет мучать Алину. И себя тоже. В этот самый миг, на первом этаже люксовой японской гостиницы, весь пазл дальнейших действий складывается в одну пугающую картинку, и Женя принимает окончательное решение.Бежать.
От резкого осознания неизбежности единственного возможного выхода Женю бросает в жар, в глазах мутнеет. Оставить её? Насовсем? Взять ножницы и хладнокровно резануть по живому? Лёгкие вдруг сужаются, и воздух в просторном холле исчезает. Женя раскрывает рот, как пойманная в сеть браконьера рыба, но ей не становится легче. Из сдавленной груди вырывается выдох, и Алина стремительно разворачивается. Какая же красивая, Господи, Отче наш, какая же она красивая. Еще одна молчаливая драма в их копилку: Алина смотрит на Женю с неподдельным ужасом. – Я..не это имела в виду, – голос дрожит, дрожит, дрожит. Женя так не может. Не хочет и не может. Алина должна быть счастливой. Счастливой, а не затравленной. И Женя осознает, что ее собственная личность в таком плачевном состоянии Али играет не последнюю роль (если уж не самую первую). Они остаются совершенно одни посреди огромного тёмного холла. Будто весь мир сговорился: миловидная девушка стремительно покидает стойку-ресепшн, а мужчина из команды организаторов, чувствуя кульминацию напряжения, благоразумно ретируется в неизвестном направлении. Теперь рядом не было ни души. Движение остановилось. – Прошу, – наконец полноценно выдыхает Женя. Губы пересыхают, как на тридцатиградусном морозе, – Прошу тебя. Можно я поживу с тобой? Ведь им осталось чуть-чуть. Они молчат, когда поднимаются на нужный этаж. Молчат, когда идут по коридору. Молчат, занося Женины вещи в номер – Алина очень хочет помочь, хватая самые тяжёлые предметы: чемодан и чехол с платьями. Куда ей, малышке? Этот громоздкий чемодан, должно быть, весит в два раза больше неё самой. Женя настойчиво перехватывает хрупкую влажную ладошку, заставляя выпустить из пальцев увесистую ношу. Чемодан падает, а они вмиг замирают посреди коридора, будто бы услышав соответствующую команду. Алина похудела. Даже не так. Алина стала практически прозрачной. Бледная кисть в руке у Жени была сделана из ваты, не иначе. Сожмёшь чуть сильнее – и переломаешь все хрящи. Милая, родная, что же с тобой стало? Какого веса груз ты несёшь на своей спине? Должно быть, он намного тяжелее, чем один дурацкий чемодан. Тем временем, их кисти все еще соприкасаются. Опять странный момент. Опять затянувшаяся неопределённость. Алина отдергивает руку, понимая, что делает это позже, чем нужно было. Оставшуюся часть вечера они не разговаривают. Каждый раз, когда Женя пытается подойти, задать вопрос, сделать хоть что-нибудь, она видит глаза Алины: не надо. Она беспомощно наблюдает, как Аля выстраивает вокруг себя неприступную крепость. Казалось бы, куда уж хуже, да? А вот и нет. Женя с детства приучена к тому, что хуже может быть всегда, и поэтому полностью отдаёт себе отчёт в том, что в планах у Алины, скорее всего, есть ещё и глубокий ров вокруг треклятой крепости. На репетиции к шоу им ставят совместный номер. На одном льду. Снова. Спустя долгое-долгое, отвратительно-тягучее время. Нужно отметить, что Кейтлин, бронзовая медалистка Олимпиады, в этом номере тоже участвовала, но, одновременно, вроде бы и нет. Создавалось впечатление, что показательные делали исключительно для них двоих. Чтобы они опять нашли повод подержаться за руки. Присутствующие на шоу до сих пор говорят, что видели там нечто совершенно нечеловеческое и необъяснимое, магию без магии...любовь без любви? Или же..? В любом случае, все самые непробиваемые персоны фигурного катания, включая известных тяжелохарактерных критиков, отметили, что выступление Алины и Жени (символично – в платьях практически одного цвета), было абсолютно завораживающим. Вы знаете, что такое адреналин? Это гормон, повышающий жизненную энергию. Сейчас, после этого забирающего в другую реальность проката, самого нежного из всех, что были в карьере Жени, её жизненная энергия вновь била свежим, стремительным ключом. Грудь распирало от эйфории, а в животе вновь пробудилось скопище изысканных тропических бабочек, потихоньку расправлявших свои расписные крылья. Два любимых подарка судьбы опять, пусть и на несколько коротких минут, вернулись к Жене. И ей, в этот раз, не пришлось противопоставлять их друг другу. После выступления они молча бредут в номер: Женя впереди, не оборачиваясь, Алина тащится сзади, с небольшим отрывом. Н е в м е с т е. Женя не выдерживает, как только за Алининой спиной хлопает дверь их общей комнаты. Сейчас или никогда – она круто меняет траекторию движения и всем телом вжимает Алину в стену. Аля, её маленькая, хрупкая Аля изо всех сил пытается вырваться, уворачивается от прикосновений влажных губ к моментально раскалившимся вискам и лбу, морщится, кричит "не трогай меня", но Женина рука уверено хватает её за подбородок, мимолетно очерчивая большим пальцем его выточенный контур, и разворачивает невинное личико к себе. Глаза в глаза в сантиметре друг от друга. Господи, Отец наш Небесный, если ты только есть, пусть время остановится. Пусть этот миг продлится вечность. Две истосковавшихся души отчаянно, как в последний раз, сплетаются воедино. – Я должна уехать. – Я знаю, – и стекла окон оглушительно лопаются. – уезжай. Это была любовь?***
Тренироваться у Брайана Жене, в принципе, нравится. Она очень много работает. Как робот, на износ. Оставляет себе минимум свободного времени, а половину вынужденного выходного, втихую от тренерского штаба, проводит в спортивном зале. Это выход. Когда душа тоскует – это выход. Она выбрала фигурное катание, а значит ей нужно сконцентрироваться на нем полностью. Чтобы потом ни о чем не жалеть. После этапа гран-при в Гренобле, Женя в первый раз задается вопросом, не зря ли она поступила так, как поступила. Не погорячилась ли она? Что, если другой путь все-таки был? В ту ночь Жене снится жуткий кошмар: они с Алиной стоят перед длинным веревочным мостом, соединяющим верхушки двух голых скал. Внизу – бездна, страшно даже взглянуть. Мост выглядит очень хлипким, непрочным, малейший порыв ветра, того и гляди, превратит его в бесполезные щепки. Было бы настоящим безумием вступить на него хотя бы одной лишь ногой. Женя с опаской хватается за натянутые на уровне её пояса канаты, игнорируя свои подкашивающиеся ноги и причитания Алины. Алина просит её не ходить, умоляет вернуться назад, пока не поздно. – Обернёшься-умрешь, – шепчет Жене на ухо какая-то невидимая сила. Женя, к слову, решительно не уверена, что раздающий советы дух – добрый. Алина плачет так горько, так жалобно, будто на самых настоящих похоронах, и Женя решает прислушаться к шепоту из ниоткуда. Женя идёт. Считает шаги: раз, два...семнадцать...пятьдесят. Рыдания Алины затихают вдали. Женя пересекает мост. Ледяная рука вкладывает в Женину ладонь нож. Режь. Женя покорно тянется к веревочным тросам острым окровавленным лезвием, делает то, что должна.. И лишь в последнюю секунду замечает маленькую сгорбленную фигурку, стоящую прямо посреди моста.Алина Загитова летит в пропасть.
Проснувшись под звук собственного крика, Женя судорожно хватает телефон, стремительным движением стирая со лба холодный пот. – Вы не можете позвонить абоненту, так как абонент добавил Вас в чёрный список. – проговаривает равнодушный механический голос, и Женя в отчаянии закидывает мобильный куда-то под кровать. До наступления туманного торонтского утра она так и не может заснуть. Затем, немного успокоившись, поднимает-таки телефон с пола и перепроверяет все приложения связи по новой. Все осталось на своих местах. Заблокирована. Везде. Женя поражается никчемности своей выдержки – ведь она миллион раз обещала себе не делать ничего подобного – и создаёт новую страницу в «Инстаграм». Алина, наверняка, подумает, что ей в директ пишет очередной фейк, и оставит сообщение без внимания. Зато Жене станет легче. "В Ванкувере не увидимся" - первое сообщение. Второе, сразу за ним: "Ты все ещё..?" – она намеренно не заканчивает напечатанное предложение и идёт собираться на тренировку. У вас есть одно новое сообщение. Уведомление из фото-мессенджера застает Женю врасплох прямо посреди завтрака. Вилка выскальзывает из руки, и громко звякнув о кафельный пол, отлетает в другой конец кухни. Сердце пропускает удар, а Женя, чуть не поперхнувшись, молниеносно кидается открывать чат. "Уже нет." Уже нет.***
В самолёте рейсом на Москву просто ужасно, беспредельно холодно. Женя просит у хорошенькой розовощекой стюардессы дополнительное одеяло, но теплее отнюдь не становится. Женя не понимает, почему остальные пассажиры не жалуются. На соседнем сиденье, будучи одетым в тоненькую синтетическую кофту, спокойно дремлет Брайан Орсер. Только она, что ли, тут так сильно мёрзнет? Женю бьет крупная дрожь, и она буквально не находит себе места, постоянно вскакивает и расхаживает по полутемному салону туда-обратно, туда-обратно. Какой же невозможно-длинный перелёт. Сколько они уже находятся в этом холодильнике? Сутки? Месяц? Год? Женя готова расплакаться от бессилия. Когда же это мучительное ожидание кончится? Но все когда-нибудь, конечно, кончается. Мягкий голос пилота объявляет о скорой посадке, и Женя облегченно выдыхает. В аэропорту их встречает Женина бабушка. Когда девушка с радостными воплями бросается обнимать её, страшное душевное волнение немного отходит на второй план. Конечно же, Женя волнуется. Конечно. Ведь она скоро увидит её. Ведь она снова едет проигрывать ей. Несколькими днями позже, Женю ждёт ещё один переезд. Пункт назначения: Саранск. Оказавшись на вокзале, она вновь чувствует себя неуютно. Поезда. С недавнего времени Женя терпеть их не может. – Есть слух, что Алина снимется с Чемпионата России. Травма ноги. Не знаю, насколько это правда, – тон Орсера странный, неестественно-непринуждённый. Вот как. Ясно. Значит, Алины может и не быть в Мордовии. Значит, соревнование пройдёт без неё. Значит.. Женя замирает как вкопанная, ноги прирастают к заснеженной плитке перрона. Женя ловит себя на шокирующей мысли, что она расстроена. Ужасно расстроена. Тот факт, что Алина не будет кататься, внезапно не приносит ей никакого облегчения. Она безумно тоскует. Бе-зум-но. Какими бы ни были последствия их встречи, она просто хочет увидеть дорогого сердцу человека. Осознавать это – просто невероятно. Женя, наплевав на Анну, так и оставшуюся одиноко лежать на рельсах (впрочем, там ей самое место), запрыгивает в поезд.Фигурное катание окончательно проигрывает Алине Загитовой. Женя делает выбор по новой.
Она чувствовала, что Аля приедет. Это не объяснить, но она была уверена на всю тысячу процентов. Может, какая-то внутренняя связь? Или проще и без лишнего драматизма: банальное понимание того, что такие люди никогда не сдаются и не жалеют себя. Олимпийскими Чемпионками не становятся просто так – это истина, лежащая в основе мироздания. Она заслужила. И сейчас она не могла не приехать. Даже если бы пришлось ползти на четвереньках – она бы приползла. Такой уж была её Алина. Алина действительно приезжает. Катается ф е н о м е н а л ь н о. Нет слов. Сильно напряжена. Полностью игнорирует Женю. Красивая. Сильная. Потрясающая. Лучшая. Не достать. Не достать даже после произвольной программы, когда Алина занимает роковое пятое место (почему именно эта цифра?) и вихрем проносится мимо Жени в зону для спортсменов. Немного постояв на остывающем поле битвы, Женя следует за ней. Ей есть что сказать. Она должна сказать. Срочно. Сейчас. Через пятнадцать томительных минут, она находит Алину в крохотной и пустынной каморке-раздевалке под лестницей. Про её существование, вероятно, никто даже и не знает. Едва завидев Женю в проеме двери, Алина странно дёргается и непроизвольно делает несколько шагов назад. – Пришла позлорадствовать? – резкие слова разрезают воздух. Алина выглядит как загнанный в угол хищник. Могучий и царственный, полный врожденного неотъемлемого достоинства, но при этом потерянный, отчаянно страдающий от безысходности. Алина защищалась, и Женя знала это. Нападение, как известно, лучшая защита. Из-под маски оскалившегося тигра выглядывал знакомый милый хомячок со смешными, пухленькими щечками. – Я пришла поговорить, – Женя шумно сглатывает, – это очень важно…ты выслушаешь меня? Есть одна вещь, которую мы никогда не обсуждали. У Алины дрожат губы, но она держится. Из последних сил, но держится, и это не может не восхищать. – У тебя три секунды, – придав тону максимально возможное безразличие, Алина вдруг пристально смотрит Жене в лицо. – Я люблю тебя больше всего на свете, – не разрывая зрительного контакта, честно говорит Женя. Алина разжимает руку. Телефон выскальзывает из её ладони и, сопровождаемый звуком бьющегося экрана, падает на пол. Больше никакой неопределённости. Это любовь. У них впереди целая жизнь.911*- именно эта цифра фигурирует в одной из моих предыдущих работ. Для тех, кто не разгадал: это отсылка к программе Жени "Жутко громко и запредельно близко". Программа посвящена теракту, произошедшему в США 11 сентября.