G R O A N

Феликса грубо прижимают к темной кафельной стене школьного туалета. Боль гулко отдается в затылке, а парень пытается вспомнить, в который раз за эту неделю происходит нечто подобное. Брюнет напротив не желает медлить, потому в то же мгновение целует губы, что успел изучить уже вдоль и поперек. Такие столкновения начались месяца три назад. Тогда младший проспорил другу (хотя вряд ли после этого он Феликсу друг), Минхо. Он должен был посреди обеда усесться на колени одного из самый популярных парней в школе и вести себя как его девушка. Без драки после этого, конечно, не обошлось. Но Минхо с удовольствием наблюдал за этой сценой, крепче приклеивая пластырь на нос (Минхо, кстати, стал другом того самого парня). К счастью Феликса, брюнет быстро просек фишку и подыграл. Но Феликс не только стыдом расплатился за свой проигрыш. Через несколько минут после этого, парень был зажат в том же самом помещении, где они и находятся сейчас. И встречи становились все чаще, страсть, идеально скрываемая за холодной ухмылкой, распалила их души, устроив пожар. Горело все. — Что на этот раз, Хенджин-и? — будто смеялся над парнем Феликс. — Девушка бросила или парень изменил? — И то, и то. Хенджин нагло кусает губы. Феликс отталкивает парня, зачесывая растрепанные волосы назад. Сверкает глазами. — Завтра вечеринка у Минхо. И ты там будешь. — Сам знаю, — Феликс шипит. Горячее дыхание опаляет шею. Феликс открывает глаза и натыкается на острый взгляд, обращенный на него самого. Становится неловко. Феликс чувствует напряжение в этом взгляде. Хенджин без капли смущения пялится на парня, но ни один не собирается отводить взгляд. Хван смотрит пристально, юрким взглядом проникает под кожу и изучает все, что встречает на своем пути. Будто видит то, что так яростно ищет, но боится прикоснуться. Феликс лишь ухмыляется, поняв что это. Дарит последний поцелуй опешившему парню и покидает это место. Сердце нервно дергается, а вокруг ребер, будто лоза мягко обвивает и щекотит. Парень забрасывает руку на плечо проходящего мимо Чана и ненавязчиво стреляет сигарету. По пути за школу обговаривает подробности предстоящей вечеринки. Старший бренчит что-то о том, что там будет какой_то_парень_который_пиздец_красивый_но_он_маленький. Феликс посмеивается над другом и затягивается. Два парня, что пользуются бешеной популярностью. У одного проблемы, о которых даже единственный друг не знает, как и страницы давно заброшенного дневника, а другой, кажется, влюбился, но никогда не признает. Холодный принц влюбился в бессердечную сучку. Сюжет сказки не предусмотрел, что принцесса останется с разбитым сердцем, а сам принц и не посмотрит на нее. И кто вообще здесь главный, я хочу задать ему пару вопросов. А если подробней, то все кажется не так сказочно. Феликс, надел на себя маску, чтобы закрыть ей боль, оставленную собственными родителями. Со временем рана зажила, а маска слилась с кожей, скрывая под собой очаровательные веснушки и ранимого парня. У него проблемы, с которыми справиться сам не может. Но это никого не ебет, потому что парень попросту никому не нужен в этом мире. У Хенджина другая история. Он — огромный сгусток холода и безразличности абсолютно ко всему. Парень отчаянно ищет тепло, необходимое для существования. Ему, блять, просто нужен кто-то рядом. Одиночество убивает, все связки разрывает. Он настолько погружен в себя, находя минусы в каждой клеточке своей души, ненавидя себя, что его бесит даже то, что на упаковке с молоком не две коровы, а одна. И вообще, почему кровать в его комнате стоит у стены, а не напротив окна? Но видит глаза горящие. В них пожар. Феликс сгорает на глазах, но сохраняет смертоносное молчание. И с чего его беспокоят эти мысли? Беспокоит Феликс. Сначала это была игра, в которой он явно должен был выйти победителем. Но понял, что финиш не так близко, как казалось. Хенджин уверенно идет в класс, забивая на свою девушку, которая вообще-то ждала его всю перемену, и ставит перед собой единственную цель. Забрать себе, полностью, безвозвратно. Будет ли все по-настоящему. Или эта цель недостижима? --- Вечер следующего дня наступает слишком неожиданно, а на Феликсе уже привычные джинсы и любимая футболка. Мать аккуратно заходит в комнату и говорит что-то о том, что отец вернется домой в не очень хорошем расположении духа, и ему лучше не попадаться мужчине на глаза. Но он шлет это все подальше, потому что ему плевать. Все уже настолько привычно, что противно от любого взгляда на стены дома, родных родителей. Отвратительно. Ухмыляется себе в зеркало и берет с собой кофту, просто на всякий случай. Он не сходит с ума, просто жизнь ставит такие условия. Свежий, холодный воздух улицы оседает на коже, а в горле холод, словно после любимых ментоловых сигарет, что Феликс изредка выпрашивает у Чана или же Минхо. Но это крайний случай. Ведь тот спор был, как раз, на эти самые сигареты. Лед у кожи сменяется жаром и духотой. Феликс в этом помещении чувствует себя зажато и боится сделать лишний вдох-выдох. Позже находит себя в объятьях уже пьяного Минхо, который говорит что-то, видимо, очень важное. Но все то превращается в спор. Кто же лучше: монстер хай или май литл пони? Определенно, винкс. Парень берет стакан с колой. Не напиваться же ему. Даже если очень хочет. Второй раз проспорить не хочет больше. Условия: месяц без алкоголя. Наказание: переспать с Хенджином. Иногда Феликсу кажется, что это сам брюнет условия придумывает и лишь подбрасывает их Минхо. Комкает пустой стакан и бросает в сторону, когда на телефон приходит сообщение. Отец, 23.07 Мне позвонили из школы. Думаешь, все твои выходки останутся без внимания? «Зажимается по всем углам с парнем, совсем забыл про учебу, не уважает старших, сбегает с уроков». Мне стыдно за то, что ты мой сын. Не возвращайся домой, тебе дороже. Эти слова Феликса добили. Ежедневные скандалы, потому что его ненавидят. Потому что если бы не он — жизнь была бы лучше, потому что они бы смогли расстаться, потому что Феликс — ошибка. Господин Ли — влиятельный человек. Если он бросит семью, его репутация будет разрушена. Поэтому лучше выносить мозг и постепенно подавлять, заставлять вставать на колени, прогибаться, когда это нужно. В детстве он помнит, как хорошо проводил время со своей мамой, пока отец был на работе. Но в один момент все изменилось и покатилось к чертям. Никаких мечтаний, ни единой собственной инициативы, проявления себя, увлечения. В этом доме ты только делаешь то, что тебе говорят и дышишь. Но этот Ли Феликс — мальчик непростой. Подчиняться ненавидит, от этого побои. Но парень, откровенно, заебался. Заебался каждый раз видеть безразличный взгляд матери, заебался скрывать синяки и ссадины, заебался видеть вечно-холодный взгляд в никуда… заебался. Он просто хочет быть чуточку счастлив, но насколько дорого это ему придется? Феликс знает, что он не идеальный сын, знает, что никогда не сможет им стать. И ему до отвращения обидно то, что даже изменившись, никто не примет его. Даже если он раскроет себя настоящего этому миру, в его нежную душу воткнутся тысячи ядовитых игл, и тогда она истлеет в грязном переулке среди таких же, загнивших, потерянных душ. Ребенок, отторженный собственными родителями. Забытый в далеком и ласковом детстве, что даже, кажется счастливым. Противоречия складываются в мозаику, которая уничтожает. Слезы медленно спускались по горящим щекам. Зажимает рот рукой, чтобы не всхлипывать. Поднимается на второй этаж где, как он помнил, находилась ванная комната. Он стирает соленые дорожки вместе со слоем тонального крема, который он наносит каждый чертов день, чтобы скрыть веснушки, чтобы скрыть себя настоящего. Холодный пол в контраст горячему телу. Феликс сидит в самом углу, сжимая ладонями свое раскрасневшееся лицо. Ему по-настоящему обидно. Не потому что он не заслужил этого, а потому что это невозможно исправить. В такие моменты он полностью ощущает эту аксиому. Время не останавливается. Он просто хочет задержаться в этой секунде, чтобы не двигаться дальше. Феликс не знает, куда сделать следующий шаг, он может провалиться в пропасть, ведь уже на самом краю. Не в силах убить себя, потому что нечто темное, ужасное, но такое завораживающее, крепко вцепилось в него своими скользкими пальцами и не желало отпускать. Начинает задыхаться в собственной истерике, когда дверь открывается. Сейчас или никогда, думает вошедший, но не ожидает увидеть ослабленное тело. Феликс зачесывает волосы назад одной рукой и поднимает глаза на оцепеневшего брюнета. Они почти ни разу не встречались за пределами школы, не считая подобных вечеринок. Но и тогда они просто не обращали внимание друг на друга. Феликс чувствует себя опустошенно, смотрит на старшего невидящими глазами. Тот пугается, но панику не разводит — лишь осторожно садится рядом. К неожиданно-холодной руке тянется, берет ее в свои руки и, переплетая пальцы в замок, сокрывает ее. — Все знают, — первое, что слетает с губ заплаканного мальчишки, — все… Он не боится того, что его репутация будет уничтожена. Нет, он даже не боится гнева отца, потому что ему не привыкать. Единственная мысль о том, что конец настал. Конец того, что спасало его, что не давало покинуть этот мир. И это Хенджин. — Все в порядке, — единственное, что говорит Хван, прежде чем повернуть к Феликсу голову. Ничего не в порядке. На его розоватых щеках расцветают веснушки. Хенджин хочет сравнить их с маленькими цветами, солнечными поцелуями, звездами… но все подходящие эпитеты так далеки от реальности. Ледяная корка трескается, врезаясь в кожу. Брюнет так хочет спасти хрупкое чувство, что таится внутри, а еще хочет спасти Феликса, да и себя самого. А этим спасеньем они являются друг для друга. А тот лишь смотрит в ответ стеклянными от слез глазами. Смотрит не изучающе, потому что знает каждый миллиметр лица другого, а поглощающе. Всматривается в каждую эмоцию, запоминает ее. Глазами, пропитанными болью, смакует красоту Хенджина, словно нечто настолько далекое. Но чувствует тепло, окутывающее его руку. Так близко. Хван жестом говорит «иди ко мне» и обхватывает тело измученного паренька, обвивая своими руками чужое тело. Пытается защитить. Хенджин будто греется. Феликс сидит на его бедрах, обхватив старшего всеми конечностями, и спокойно дышит где-то за ухом. Бешеное сердцебиение Хвана успокаивается, как и младший. Его щеки высохли от слез, но парень все еще цепляется за огромную, черную рубашку Хенджина. Никто не знает, сколько времени прошло, но Феликс успел засопеть. Он был эмоционально вымотан. В комнату, постучавшись, вошел Минхо, покачиваясь. Он уделил пару секунд на умиление этой картине пьяной улыбкой (не каждый день увидишь главных бед-боев школы в таком положении), а после шепнул, что последняя комната по коридору свободна. Хенджин благодарно кивнул и, крепче обхватив спящего парня, аккуратно встал и пошел в ту самую комнату. Бежевые обои, туалетный столик, шкаф, открытое окно и кровать. Это все, что изначально замечает Хван. Позже к этому списку добавятся тумбочка, пару горшков с растениями и кресло. Он мягко опускает Феликса на кровать. Его планы уже давно рухнули, но Хенджин плюет на все и тихо любуется. Рукой осторожно проводит по волосам и понимает, что этот парень на самом деле такой слабый. Нуждается в защите. Собирается уйти, но планы проваливаются во второй раз. Феликс хватается рукой за одни только пальцы Хенджина. Немо просит остаться. И когда тот послушно садится на край кровати, недоверчиво вглядываясь в младшего. Последний выбирает нужный момент и резко садится. «Битва» взглядами продолжается добрых тридцать четыре с половиной секунды. Тридцать пятая так и не наступает потому что у одного уже нервы сдают знатно, а второй отчасти не верит в то, что делает, но огонь внутри все распаляется. И огонь этот страшен. Феликс вскочить хочет, но и заметить не успевает, как оказывается прижатым к кровати. Хенджин упирается руками в плечи и садится на ноги младшего, обрезая все попытки вырваться. Хоть и знает, что этого не будет. Из Феликса пламя рвется от каждого прикосновения, поцелуя, взгляда… Тело ватное, совсем не управляемое. Чувствует лишь как между ребер что-то бьется, и как ноги сводит. Причем, совсем не от тяжести тела Хенджина. От дикого желания получить еще больше. И когда Феликс, зажмурившись, понимает, что все это будет его в полной мере… срывает крышу, отказывают тормоза. Хенджин, постепенно спускаясь от губ ниже, срывает с парня майку. Покрывает кожу мокрыми поцелуями, языком по хрупкой шее проводит и удержаться не может, поэтому оставляет розоватые пятна, что совсем скоро нальются алым. Феликса дрожью пробивает, как холодное смешивается с горячим, его лихорадит от каждого укуса. Он за губами всем телом тянется, когда Хенджин отстраняется, чтобы вновь аккуратно вонзить зубы в мягкую кожу. Феликс сходит с ума. Хенджин не может больше терпеть. Если он промедлит хоть секунду — точно разорвет младшего на кусочки. Но, даже зная, что тот сам отдаст себя на растерзание, боится испугать, сделать что-то не так. Но все эти беспокойства и мысли катятся в мусорный ящик, когда слышит обрывистое и тихое «хен». Хенджин поднимает глаза. Феликс распахивает веки, когда чувствует, что рядом нет тепла. Натыкается на изучающий взгляд Хенджина и начинает ощущать себя слабым перед ним, но, черт возьми, эти эмоции смешиваются с другими. И тогда получается адский коктейль, но вишенка все еще не изучена до конца. Хван Хенджин. Парень навис над ним, жадно всматриваясь в глаза, чтобы найти хоть что-то, что смогло бы остановить его. Потому что каждый знает — это точка невозврата. Это конец. Темные волосы, что еще несколько минут назад были в идеальном порядке, растрепались, а губы припухли от долгих и тягучих поцелуев. Феликс не замечает, как сам подается вперед и нерешительно касается влажных губ, сразу отдавая инициативу в руки старшего. Позволяет с силой вжимать себя в матрас, кусать за плечи и оставлять свои метки. А Хенджин наслаждается каждым тихим и рваным выдохом. Наслаждается Феликсом и понимает одну штуку. Он влюблен. И влюблен не в губы, не в прекрасное тело, а в свои же мысли об этом парне, в свое желание защищать его. Влюблен в Ли Феликса, а для этого причины и не нужны. Он хочет хоть совсем немного, но видеть неподдельного, а настоящего Феликса. Потому что хочет знать, что эти пять, десять, пятнадцать минут… он будет в порядке. И ни одна плохая мысль его не потревожит. Феликса трясет от понимания, но еще больше от всех чувств, что валятся на него быстрее, чем поцелуи. Хенджин ловко расправляется с оставшейся одеждой Феликса и слышит тихий, надрывный стон, когда языком доходит до нижней части живота. Младший за волосы черные Хвана от своего тела, буквально, отрывает и к губам тянется. После через голову стягивает просторную рубашку. Стремится к телу заветному, что раньше было недоступным, но сейчас Феликс может насладиться им полностью. Причинять боль только совсем не хочется. Феликс мечется, не знает куда себя деть. Глаза то открывает, то зажмуривает до черных пятен. Каждый раз, встречаясь в школе, они дарили друг другу глубокие поцелуи и взгляды, наполненные страстью, но сейчас каждое прикосновение чувствуется ярче в тысячи раз. Тепло разливается по телу, сладкой негой. Хенджин хочет владеть Феликсом, не только телом, но и душой. Всем. Обнаженные тела души сливаются в собственном ритмичном танце. Хенджин резко переворачивает парня на живот, шепчет тысячи извинений. Но все равно видит, как Феликс болезненно сжимает руки в кулаки, как слезы скапливаются в его глазах. Он терпит и лишь рвано выдыхает. Хван пальцами цепляется за руку младшего, дает сжимать свою кисть. Чувствует, как ногти впиваются в мягкую кожу ладони, но не отдергивает. Потому что мысли только о том, что Феликсу в десятки раз больнее. Они наполняются друг другом, узнают каждую часть заново. И чувством спокойствия, смешанного со страстью и искренней любовью. Любовью к тому, как тело Феликса откликается на каждое прикосновение, как нежно и трепетно Хенджин ведет пальцами по напряженной спине. Как тот же бросает ревнивые взгляды на младшего, что слишком часто лезет к своим друзьям обниматься, а тот после отдает всего себя в поцелуях. Оба сгорели, как только коснулись друга, и расцвели заново. Сочными, яркими бутонами покрылась душа. Они не боятся снять привычную маску, перед другим и самим собой. Не боятся стать уязвимыми. Снизу все еще гремит музыка. Слышны пьяные крики. Близится половина пятого. Феликс расслаблено лежит, укрытый объятьями Хенджина. По-осеннему теплый ветер обдувает открытые участки тела. Над ухом слышится спокойное дыхание. Феликс переводит взгляд на лежащего рядом парня. Тот смотрит на младшего и осторожно улыбается. Для Феликса это все так непривычно — видеть спокойную, но в то же время переполненную эмоциями улыбку Хенджина. Он руками обнимает парня за шею и, чуть наклоняясь, оставляет поцелуи на щеках. Феликс со страхом во взгляде смотрит, как Хенджин сонно шею потирает. Прохладный воздух все еще обволакивает тела. — Мне нужно домой, — надрывно говорит Фел, сильнее прижимаясь к старшему. — Я провожу тебя? — Нет, — парень мотает головой и встает, — увидимся. Эти слова насторожили Хенджина. Он поднялся, так же как и другой, надевая свою одежду. Пристально наблюдает за растерянным Феликсом. Парень совсем малость подрагивает. Старший подходит ближе и руками обхватывает лицо, заставляя посмотреть в свои глаза. Феликс не тянется навстречу, как делает это обычно. — Скажи честно, — просит Хван, — все хорошо? Феликс кивает и пытается как можно спокойней улыбнуться, чтобы скрыть внутренний страх. Он боится того, что будет дальше. Возвращается домой под лучами рассветного солнца. Кожа в некоторых местах безболезненно саднит, а в грудной клетке непонятное чувство не дает покоя. Тихо проходит в свою комнату и запирает дверь. Он всегда делал это, потому что боялся, что отец может зайти и опять избить. Не то, чтобы он не мог дать отпор. Он даже пытался и не один раз, но поняв, что это бесполезно, парень сдался. К сожалению, Феликс так и не уснул этой ночью. Слишком много эмоций, слишком яркие воспоминания, которые теплятся тяжелым камнем у него на сердце. Как только Хенджин перевелся в их школу — Феликс заметил его и с каждым днем все тщательнее присматривался. Но даже не думал, что все это зайдет настолько далеко. Сказать, что он не рад этому — то же самое, что пытаться уверить что земля — круглая. Феликс утонул в противоречивых эмоциях. А время уже близилось к шести. От размышлений его отвлек звук ключей в его двери. Парень резко вскочил до секундного помутнения в глазах и уставился на дверь, из-за который показался ненавистный отец. Резкий запах алкоголя ударил по рецепторам. Сердце бешено заколотилось. — Ты — причина всех бед в моей жизни. Геем решил заделаться? — мужчина грубо схватил Феликса, который пытался вымолвить хоть слово. — Еще и потрахаться успел с кем-то, — он, видимо, заметил старания Хенджина. Удар за ударом. Феликс срывается. Смело отвечает, бьет с разворота в челюсть. Бесстрашно дает отпор. За спиной слышен вскрик матери. Вскакивает и начинает собирать вещи в рюкзак. Только необходимое. — Надеюсь, я никогда больше не окажусь в этом доме. Хлопком двери обрывает свою связь с этим местом. Где дорога, по которой он должен пойти? --- — Сам, хоть, ушел? — Чан, в силу своей душевной доброты, любви к младшему и просторной комнаты в школьном общежитии, принял Феликса с распростертыми объятьями. В шестом часу утра. — Да. Парень прикладывает лед к опухшей скуле, а Чан кидает ему антисептик. Комната пропахла табаком, в углу стоит пару гитар, а стены обклеены плакатами всевозможных групп. Бан, сидя на противоположном стуле, перебирает струны, не задумывается о том, что играет. Рандомные гармонии растворяются в тишине комнаты и наполняют ее консонансом. Никто не говорит о ночи, хотя есть, что рассказать. У Феликса в голове неразбериха полная и мысли страшные для него самого. Это же просто секс, верно? Именно так. Не больше. Но почему же так противно от этого. Чувствует себя использованным. Ведь на этом все закончится. Хван добился того, что хотел, Феликс же не знает, чего тот на самом деле хочет. — Идешь на уроки? Отрицательный кивок. Чан укоризненно смотрит на парня. И это действует, к сожалению. Феликс представить не может, как в таком виде его пустят в школу. Но Чан уверяет, что приведет парня в порядок Ученики вяло плетутся по коридорам, запивая похмелье шестой таблеткой парацетамола. Минхо, в отличие от Феликса, сидит в отличном настроении за партой, а младший хочет об эту деревяшку головой приложиться раз пятьсот. Бессонная ночь видна по сероватой коже и уставшим глазам.  — Что какой вялый, принцеска? — У Ли Феликса неожиданно появляется цель жизни — вмазать Минхо так, чтобы лица его еще долго не увидеть, но парня не хватает даже на незамысловатую колкость. — Ну, поведай мне о своих похождениях. — Что ты несешь… — Феликсу бы забыть эти самые «похождения». — Иди к черту. Минхо дьявольски усмехается, но от парня не отворачивается. Сам болтает о том, что дом просто в разгром, а Феликс утопает в своих мыслях. Лучше бы Минхо слушал. Пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях, Феликс понял, что события предыдущей ночи — ошибка. Он, блять, переспал с Хван, черт его побрал, Хенджином. И, насколько он может судить по слухам, хорошим это вряд ли закончится. Сердце царапается о ребра, увеличивает амплитуду своих движений в несколько раз, лишь от мысли о брюнете. Облака страха и восхищения сжимают легкие. Феликс сидит абсолютно неподвижно, даже не дышит. А перед глазами губы, которых так не хватает сейчас. Мне нужно еще, еще, еще… Он должен остановиться. Ломка по человеку — это отвратительно. Феликс испытывает это на себе. Хочется сломать себе ребра, вырвать сердце, избавиться от всех мыслей об этом человеке, стереть память. --- — Куда пойдешь? — Чан непринужденно спрашивает. Занятия закончились и все ученики расходятся по домам. У Феликса его больше нет. Парень опускает голову. Куда же идти? — Уверен, что у меня остаться не хочешь? Место всегда найдется. Феликса окатывает волной нежности от старшего. Он поднимает голову и видит друга, что впервые кажется обеспокоенным. — Спасибо. Я пойду к Сынмину, — кивает сам себе. Собирается уже уходить, но Чан его останавливает. — Фел… Мы, конечно, никогда не были близки, но если захочешь поговорить, я всегда готов выслушать и поддержать тебя. Я беспокоюсь. Договорились? — наклоняет голову вбок и по-отцовски улыбается. — Конечно, спасибо тебе. Феликс бредет по родным улицам, сдерживая улыбку. Чувства переполняют его. И хорошие и плохие. Воздух наполнен влажностью, возможно скоро будет дождь. Пальцы мерзнут, как и колени в рваных джинсах. По шоссе проезжают тысячи машин, всюду слышатся незнакомые голоса, мелодии, которые сплетаются в единую песню города. Феликс замечает, что все чаще оглядываться по сторонам. Наблюдает за тем, как медленно природа увядает, как происходит смена времени года. Будучи младше, парень почти не задумывался об этом, но сейчас мир кажется совсем другим. Мир в тех темных глазах, что неотрывно следят за каждым движением, прожигают кожу и захватывают в глубочайший водоворот эмоций. Феликс останавливается посреди улицы. В спину врезаются недовольные прохожие, бурчащие надменные слова. Нет, к Сынмину он не пойдет. Отказывается от единственного спасения. Кто я в том мире? Есть ли где-то мой дом? Где правильная дорога, по которой я должен идти? Нащупывает в кармане пачку сигарет, видимо, оставленную Чаном. Арбузная кнопка щелкает между зубов, когда парень сидит на одной из тысячи забытых скамеек набережной. Скоро сядет солнце. Что же происходит? Феликс задается этим вопросом уже долгое время. Мне нужно это тепло, мне нужно твое тепло. Я хочу к тебе прямо сейчас. Где же ты? Закатное солнце скрывается в серых облаках, что приобретают розоватый оттенок. Хенджин стоит в одиночестве, опустив руки. Наблюдает, как краски природы отражаются на лице младшего. Наблюдает издалека, не осмеливается подойти. Понимает, что что-то не так. Все должно было закончиться в тот момент, когда Феликс ушел утром. Но потом видит тщательно замазанный синяк на скуле и поникшие глаза. Становится больно. Хочет подойти, обнять крепко, поцеловать за ухом, а потом снова посмотреть в те глаза и увидеть неподдельное тепло, адресованное ему одному. Он не может преодолеть желание получить Феликса себе, полностью. И это желание изнутри убивает его, скручивает легкие. Сжимает кулаки от злости на себя и свою слабость. Почему он просто не может добиться своей цели? Он хорош во всем, но это не дается ему легко. --- Комната в общежитии уже кажется роднее своего дома. Феликс приходит туда поздно вечером. Все время после захода солнца, Феликс провел, гуляя по городу, погибая в абсурде и порочности собственных мыслей. Он устал бороться со своим сознанием, со своими мыслями. И лишь потому он принимает факт своей влюбленности. Не только потому, черт возьми. Потому что ему просто необходим один единственный человек, он жить не может только с мыслями о нем. Он нужен рядом. Феликс хочет находиться рядом с Хенджином каждую ебаную секунду своего существования. Намеренно ищет минусы, находит, но это ничего не меняет. Феликс одержим. Чан открывает дверь и видит поникшего Феликса. Не удивлен, а значит — ждал. Ждал, что просто придет и попросит побыть рядом, понимал, что поддержка нужна и был готов принять Феликса в свои объятья. У мальчика на глазах слезы, а в душе расцветают розы. Шипами раздирают легкие, в сердце занозы глубокие. — Все хорошо, все хорошо, — Чан прижимает к себе Феликса, кладет руку на голову и мягко гладит. Тот трясется, глаза зажмуривает, не в силах сдержать свое отчаяние. Он не хочет любить, не хочет любить, он не может. Старший сжимает в объятьях, пытаясь хоть каплю боли на себя взять. Он стойкий, пережить сможет. Но не Феликс, не тот маленький мальчик, которого сломать слишком просто. и Чан слышит как ломается что-то внутри у этого ребенка. Вера в себя, вероятно. Феликс сидит все на том же месте, что и утром, прижав колени к груди. Глаз не отрывает от точки на полу и последние всхлипы подавляет. Он просто не хочет, чтобы что-либо происходило сейчас. Он просто хочет остановить время на неопределенный срок, чтобы не принимать решений, не думать ни о чем, не смотреть в глаза правде. Но в глаза Чана посмотреть приходится. — Я переспал с Хенджином, — старший на секунду замирает с зажигалкой в руке, поднесенной к сигарете. Окна раскрыты, пропускают ночную свежесть. — Я предполагал, что это когда-нибудь случится, но… Как я понимаю, не все так хорошо, как должно быть? — Феликс лишь кивает. Мысли и варианты фраз, которые он хотел бы сказать копятся в голове, пока в комнате висит молчание. — Не бойся, просто говори свои мысли. Это в любом случае останется между нами. Я помогу тебе. — Я боюсь. Я очень сильно боюсь того, что это все всего лишь игра. Ты ведь сам знаешь, что он за человек. Бесчувственный мудак, хладнокровно убивающий каждую жертву. Я не хочу становиться его жертвой. Я не хочу любить его. Но… Но пути назад уже нет. Я зависим им. И я в душе не ебу, что с этим дерьмом делать. Рядом с ним я нахожу хорошее даже в самом плохом, что может только быть, я могу дышать, когда чувствую его рядом, но то убивает меня, — парень обессиленно опускает голову. — Эта отравляющая любовь уже везде. Я не могу от нее отмыться. Мои чувства, как метка на теле, я уже никогда не избавлюсь от них. Даже если захочу. — А ты хочешь? — Нет. Я слишком сильно люблю его. Черт, это так неприятно и восхитительно — любить человека. И так убийственно больно быть одержимым им. Ведь еще вчера я был уверен, что не допущу этого, но в тот же вечер все покатилось к чертям, — Феликс вздохнул, сонно потирая глаза. — Я знаю, что должен попытаться забыть об этом или остановить себя же. Но я просто не хочу. Хен, я не могу без него, но понимаю, что продолжения каких-либо отношений быть не может, — мальчик опять всхлипывает. — Я просто хочу получить маленькую крупицу счастья, даже если она потом уйдет. И это как снег. Эта любовь. Знаешь, он такой прекрасный, первый снег, чистый и белый. Очень красиво. Но потом он тает и становится грязью. Но для меня остается все таким же великолепным и завораживающим. Чан подрывается и укрывает ребенка от жуткого мира в своих отцовских объятьях. Он пытается спасти, зная, что сделать это может только один определенный человек. Не говорит глупых фраз, а только к себе прижимает успокаивающе по спине гладит. — Мне страшно. Я ушел из дома и не знаю, что сейчас происходит с моими родителями и как мне жить дальше. И я отлично понимаю, что рано или поздно мне придется вернуться, от этого не сбежать. Я люблю и я боюсь собственной любви. Я боюсь себя, я боюсь ступить шаг вперед, потому что знаю — провалюсь. — Люби его. — Чан шепчет в макушку. — Хенджин, несомненно, не тот человек, которому можно доверить свое сердце. И я бы сказал не делать этого. Но без него ты погибаешь прямо на глазах, — проводит рукой от макушки до самой спины, — поэтому я прошу тебя не отторгать его. И… не бойся. Я позабочусь о тебе, пока все проблемы не разрешатся, а ты сможешь идти дальше. Я обещаю. Только доверься мне. И Феликс доверяет. Чан остается единственной его опорой. Но продолжать любить Хенджина кажется ему безумной пыткой. Сердце подает признаки жизни. В мыслях быстрой лентой мелькают воспоминания, резкие, отрывочные. Все внутри сжимается, воздуха не хватает. Минхо 22.37 (общий чат: мудачье старшей школы) Мне так понравилась вчерашняя вечеринка. Может, повторим? Чанбин 22.37 Ты сейчас серьезно… Минхо 22.37 Ну чуваки, ну. Только мы и еще пару человек… Чан 22.38 Я и Феликс будем Чан, почему-то, совсем не задумывается, напечатав сообщение. Он просто хочет развеить Феликса, а не оставаться тухнуть в комнате общежития. Феликс конечно, хмурится и протестует, но все-таки надевает темно-болотную футболку и черные джинсы, предоставленные Чаном. Феликс стоит перед зеркалом, пока старший в ванной комнате умывается. Он внимательно рассматривает себя. Буквально день назад он был другим человеком. Уставшие глаза с синяками, осунувшееся лицо. Ему только остается верить в то, что все рано или поздно наладится. На улице холодает с каждым днем. Прохлада пробирается под одежду, в растрепанных волосах. Чан молчит, но Феликс спрашивает про того самого парнишку, на что старший лишь отмахивается и говорит, что «это не больше, чем симпатия». Фел кивает и продолжает идти в молчании. Людей в разы меньше, чем вчера. Но это не мешает Феликсу продолжать чувствовать себя неуютно в этом доме. Ведь перед глазами — остатки вчерашней ночи. Но впереди еще одна. Выживет ли Феликс? Это единственный вопрос в его голове. Искры в душе мечутся, не находят себе пристанища. Жар распаляет их еще больше. Феликс в огне агонии мерцает, погибает. Он хватается разумом за образ знакомый, затертый мыслями до дыр. Спасение в нем находить бесполезно, ведь он и есть его «пожар». Но Феликс готов стать пеплом, только если ему хоть раз дадут коснуться собственной смерти во всей красе. И он касается. Резко раскрывает глаза. Вокруг темно, лишь голубоватый лунный свет проникает в комнату. Он находится на диване. Вокруг еще несколько людей. Голова чуть побаливает от малого количества алкоголя. Он отключился слишком быстро. Бессонная ночь дала о себе знать. Трет глаза и привстает. Идет к столу, а котором стоят бутылки недопитого алкоголя и колы. Берет газировку и допивает до конца. Феликс стоит еще немного и собирается пойти на поиски Чана, но его останавливает силуэт, появившийся в гостиной. Парень не может разглядеть лица. Другой идет прямо на Феликса. Продолжает идти, когда тот врезается спиной в стену. Тишина смешивается с дыханием парней. Феликс ничего не говорит. Лишь чувствует сердцем. Что нашел. — Мне всегда казалось, — шепчет парень, — что «любовь» — это сказка. А взрослые лишь надевают маску этой любви для собственной выгоды. Я боялся этого чувства. Считал, что это постыдно. Не верил во все рассказы о чистом и невинном чувстве, которое заставляет человека жить. Усмехался, наблюдая за тем, как парочки признавались в чувствах, а потом расставались. Это же все ложь, верно? Но, — опускает голову, — почему мне сейчас кажется, что это реальность. Ведь все, что я чувствую, это… Просто невероятно. Невозможно описать. Я просто смотрю, — Феликс поднимает взгляд на чужие глаза, что горят в свете луны и собственных чувств, — и чувствую, «любовь». Когда-то я услышал фразу, брошенную моим отцом. «Любовь только разрушает и оставляет после себя пустоту. Еще больше, что была до этого». И он прав. Но я готов жить без сердца, без души. Я готов отдать все, что только у меня есть, самого себя. Только, пожалуйста, останься хоть ненадолго рядом. — Я не выживу без тебя, — слышится в ответ. — Но знаю, что убью тебя. Ведь любить совсем не умею. — Мне все равно. Хенджин нежно подцепляет пальцами подбородок Феликса, и наклоняется. Губы соприкасаются в поцелуе. Прошел лишь день, но для них — слишком долго. Хенджин поднимается руками к щекам Феликса и мягко держит его лицо в своих холодных ладонях. Они не умеют любить, не знают, что это за чувство. Но это определенно она. Иначе как объяснить подрагивающие кончики пальцев Феликса и дрожь во всем теле, как объяснить слезы, что копятся грузом на глазах Хенджина и то, как они цепляются друг за друга, будто за последнюю опору. Сердце стучит бешено, когда глаза с глазами сталкиваются. Феликс видит горький блеск и руками осушает глаза напротив, стерев слезы. — Я люблю тебя. На горизонте уже показывается солнце. Его далекие лучи еще не достали до парней, что стоят у одинокого окна гостиной их друга и со всей лаской и любовью, что есть в их почти прогнивших сердцах, смотрят друг на друга. Возможно это и не любовь вовсе. Но кого это ебет, если они просто хотят быть рядом друг с другом, отдавать всего себя в эти чувства, и каждую секунду чувствовать общее тепло. И остаться вместе хоть на секунду ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤдлинной в вечность.