Дневник смерти

      — Смотри, куда прёшь! — скалит зубы Чонгук на парня, благодаря которому вписался в дверной косяк.       — П-прости, — продолжает извиняться Тэхён. — я не видел тебя. Давай помогу встать.       — Сам справлюсь, — Чон откидывает тянущиеся к нему руки и встаёт, смотря на свой испорченный костюм. — Ты хоть знаешь, сколько это стоит, придурок?!       — Я отдам, — Ким кусает кубы, понимая, что влип по-крупному.       — Ты думаешь, у меня денег мало?! Этот костюм был сшит в Италии из самых качественных материалов в мире человеком, которого уже нет в живых. И как ты собираешься возмещать мне ущерб?       — Извини… — Тэ опускает голову вниз настолько, насколько это возможно.       — Радуйся, что у меня сейчас важное дело, и нет времени на разборки с тобой, — Гук вновь направляет к выходу, даже не оборачиваясь на парня.       Дядя ждёт его в машине уже десять минут, а, значит, будет недоволен. Но что Чонгук мог поделать? Он не виноват, что тот позвал его на новое дело прямо посреди учебы.       — Ты бы ещё вечером вышел, — ворчит дядя, стоит Гуку сесть на переднее сиденье.       — Надоедливая училка задержала меня, — закатывает глаза подросток. — Поехали быстрее, пока копы не растащили самое интересное.       — Эй, малой, не борзей. Я вообще-то тут сижу, если ты не заметил. — дядя толкнул его в плечо и завёл машину.       — Ой, извини, не заметил, — усмехнулся Чон. — Не дуйся, Йунг, я ведь любя.       — Иди к чёрту, Гук.       Чон не особо уважал дядю. Он не ставил его ниже себя, конечно, но и не позволял собой командовать. Между ними были, скорее, дружеские отношения. И обоих это вполне устраивало. Сам по себе Чонгук был очень смышлёным парнем. Благодаря его порой удивительным теориям было сдвинуто с места много запутанных дел, которые, казалось, находились уже в тупике. Каждый полицейский и детектив знает фразу «чтобы поймать преступника, нужно думать как преступник», но лишь несколько человек Южного участка действительно умели делать это, включая Гука, хотя он и не входил в число полицейских. Именно поэтому Чон Йунг частенько брал своего племянника на новые дела, а Чонгук только и рад был свалить со скучных уроков.       Итак, за время поездки парню удалось разузнать, что убийцу вовсе не поймали, а нашли. Мёртвым. И то, что это однозначно был суицид, ибо ничьих отпечатков, кроме его собственных, в том старом амбаре, куда, собственно, они и направлялись, найдено не было. У него возник лишь один вопрос: как полиция поняла, что это именно тот самый убийца? Всё просто: рядом с трупом были разбросаны фото жертв и записка, в которой мужчина признавался в своих преступлениях. Однако, Чона не столь интересовала сама личность, сколько именно место. Поэтому, как только они с дядей зашли на территорию амбара, он незамедлительно отправился исследовать её, желая прошарить каждый угол.       — Мы там уже всё проверили, — кричат парню в спину, когда он направляется к коробкам, лежащим где-то в углу.       — Я знаю, — отзывается Гук. — Знаю, как херово вы проверяете, — под нос добавляет он. — Что в них? — кричит Чон на другой конец амбара.       — Ничего запрещённого, — доносится ему в ответ. Он проходит дальше и оказывается практически в полной тьме, ибо эти самые коробки закрывают весь свет. Здесь пахнет как-то сыростью, и немного ужасом. И смертью.        Чонгук часто думал о смерти. О том, как было бы хорошо забросить все эти решения проблем и просто поставить жизнь на паузу. Но на паузу нельзя. Можно только на «end». Ну…или убить парочку надоедливых риелторов, которые так бесстыдно приходили к отцу чуть ли не каждый день и уговаривали подписать всякие контракты, связанные с их недавно купленной землёй в России. Да, если бы выдалась такая возможность, он бы точно воспользовался ею.       Подросток вздрагивает, когда слышит тихое «Чонгук», доносящиеся из темноты. Его разум будто отключается, и тело само двигается к источнику звука. Он не хочет, сопротивляется, но не может отрицать, что его тянет туда, будто магнитом. Тянет к…       — Что за чёрт? Так вы, значит, всё тут проверили? — злиться Гук, поднимая с пола потрёпанную тетрадь, которую в темноте не получалось разглядеть как следует.       — Чонгук, твой отец звонит, нам пора ехать, — зовёт его дядя.       — Иду! — кричит Чон, наскоро пряча странную вещицу в рюкзак. Плевать, что это улика. Плевать, что теперь на ней его отпечатки пальцев. Это он нашёл, значит, теперь это принадлежит ему.       — Наконец-то, — выдыхает подросток, откидываясь на мягкую кровать. — Я дома. Но проходит несколько секунд, и Гук подрывается к своему рюкзаку, доставая ту самую тетрадь, и лишь тогда понимает, что не тетрадь вовсе. «Death Diary» красуется золотистыми буками на обложке.       — Дневник…смерти…? — не догоняет парень. Он открывает дневник, перелистывая пожелтевшие страницы, которые исписаны именами. Уже сонное сознание отказывается думать и Чон прячет его обратно в рюкзак.       — Разберусь с этим завтра, — зевая, думает Гук и вновь откидывается на кровать, засыпая прямо в одежде.