Вместе на века

Зал заседаний Асгарда был полон асов, однако никто не издавал звука. Казалось, все затаили дыхание в ожидании приговора, который должен был быть вынесен бывшему принцу. Он стоял на коленях в проходе, позади выстроилась целая колонна охранников, которые были готовы остановить трикстера в случае попытки побега или нападения. Однако Локи не выглядел способным к каким-либо активным боевым действиям: он был истощен и обессилен. Два месяца Асгардской тюрьмы изменили его. Волосы, ранее идеально уложенные, теперь лежали на его голове беспорядочно, падали ему на лицо, но трикстер и не пытался убрать их. Глаза впали, кожа стала сероватого оттенка, а сам он исхудал так, что, казалось, еле-еле стоял на коленях, безвольно уронив голову на грудь. Его бледные губы быстро что-то шептали, но никто не обращал на это внимания – все смотрели на Одина, который поднялся со своего трона, чтобы объявить приговор. - Локи,- . когда он заговорил, Локи вздрогнул и словно очнулся ото сна, поднял голову, нарочито устало и небрежно глянул сначала на Всеотца, потом на собравшихся асов и со злобной усмешкой вновь уставился в пол,- Локи,- повторил Всеотец, стараясь вновь привлечь внимание трикстера. На этот раз тот нашел в себе достаточно сил и уважения, чтобы смотреть на Одина, пока он говорил,- ты знаешь, что нарушил законы Асгарда. Из-за тебя мы на грани войны с Йотунхеймом, Мидгард был почти захвачен. Ты заслуживаешь тяжелого наказания…- последовала пауза,- но мы решили, что физическое наказание для тебя будет слишком легким, а ты должен испытать моральную боль. Зал недовольно загудел. Все ожидали, что трикстеру зашьют рот, отдадут на растерзание лютоволкам или йотунам, четвертуют или как-то по-другому изуродуют. Сам Локи тоже удивился, но виду не показал. Тем временем Один продолжал: - Ты будешь вынужден заботиться о другом существе, в Мидгарде. - Дайте-ка угадаю. Это девка? – издевательски проговорил трикстер. Голос его был хриплым и надтреснутым, при его звуке некоторые невольно вздрогнули. - Узнаешь по прибытии. Ты отправляешься на рассвете. С этими словами Один вернулся на свое место, что означало, что суд окончен. Все потихоньку потянулись к выходу, гул от переговоров асов моментально заполнил все помещение. Локи поднялся с колен, его обступили со всех сторон и медленно повели обратно в темницу. *** Когда дверь за ним захлопнулась, Локи дал волю чувствам. Он одновременно был рад и раздражен. Рад, потому что его не покалечат и не оставят в этой тюрьме навечно. Раздражен, потому что ему придется жить в Мидгарде и заботиться о какой-то женщине. Один правильно выбрал ему наказание. Терпеть мидгардскую женщину для него будет невыносимо. Абсолютно невыносимо. Он взглянул на камеру. Это будет его последняя ночь здесь, а потом он отправится в Мидгард…. Почти пустое помещение, белый пол, прозрачная стена с одной стороны и белая с другой…. Здесь он провел два долгих месяца, полных ненависти и скуки. Он скучал, хотя ему предоставили несколько книг, но в них были лишь сказания разных миров, да какие-то бессмысленные романчики, от которых его воротило. Локи лишили всякой магии, он не мог даже банально леветировать вещи, от этого он чувствовал себя беспомощным. И это злило его больше всего. Беспомощность. Он не мог выбраться, не мог показать свое превосходство. Пару раз к нему заходил Тор, но больше никого, кроме охранников, он за два месяца не видел. Тору не удалось добиться от него ни слова. Даже взгляда. Даже движения. «Братец» просиживал у прозрачной стены клетки долгие часы, пытался разговорить его, но трикстер молчал. Молчал все эти два месяца. *** В темницу не проникал солнечный свет, поэтому Локи понятия не имел, который час. Он пролежал в каком-то полузабытьи пока у него не начали затекать ноги, потом он встал, взял первую попавшуюся книгу, полистал ее, не нашел ничего интересного и отбросил в угол комнаты. Скука. Опять. Последние часы всегда самые тяжелые. Особенно, когда не знаешь, который час. *** Когда в подземелье наконец-то вошли стражники, Локи готов был ликовать. Но к чему радость? Из огня да в полымя, как говорится. Тут – скука, а там – женщина. Что хуже? Трудно сказать. Его вывели из камеры, провели по крутой лестнице, потом по лабиринту переходов дворца к выходу, затем на главную площадь. Там собралось еще больше людей, чем накануне во время суда. Все кричали, галдели, когда увидели его, послышались громкие требования пересмотреть приговор и дать ему наказание пожестче. Но Один не изменил бы своего решения, даже если бы на митинг пришел весь Асгард. Это Локи знал точно. Посередине площади открыли портал. После того, как Тор разрушил Радужный Мост, приходилось пользоваться ими. Порталы были непрактичны – долго подготавливать, трудно использовать, но замены им не было. - Ее зовут Оливия. Ты скоро найдешь ее,- сказал Один. - Удачи, брат,- пробасил Тор, но Локи и ухом не повел. Он уверенно шагнул в портал и скрылся из глаз.