Я сам

Дело близилось к катастрофе. Как обычно, всё началось с радостно блестящих глаз и широченной улыбки, которая за последние пятьсот лет почти не изменилась, разве что стала чуть хитрей. Иван Брагинский, Российская Федерация, самая большая страна, бывшая Империя Зла и просто дурак ранним морозным утром чувствовал в себе силы изменить земную ось. Чувства эти не могло поколебать ничто, даже «случайный» звонок из Вашингтона и температура минус тридцать шесть за окном. Ранним декабрьским утром Иван Брагинский вознамерился исправить всё сам. — Мы пойдём в Дом культуры, — сказал он с уверенностью. — Посидим в кафе. Поговорим с глазу на глаз. И уладим все недоразумения. Предложение пойти вместо него было отметено сразу же как нецелесообразное. И правда, что может бог по сравнению с зарвавшимся мальчишкой, которому едва перевалило за тысячу? Россия презирал мудрость веков и не следовал его советам из чистой вредности. Россия любил сам копать себе могилу и сам пилить заветный сук, создавая уйму ситуаций для фразы «а я предупреждал». За пять столетий их договора Мороз привык. Подобные приступы «я сам» случались у Ивана довольно часто, но ничем хорошим, как правило, не заканчивались. В своё время, одно из самых ярких ясамов завершилось тем, что они с императором Петром Алексеевичем часа три катались в истерике по полу и били друг другу лица, в великосветской беседе выясняя, какие одеяния подобает носить мужчине. И не сказать, что победа досталась императору так просто: она далась потом и кровью целых полков, которые месяц пытались отловить несносного мальчишку и сбрить ему куцую бороду. Но, несмотря на все пройденные грабли, сегодня Иван Брагинский снова твёрдо решил совершить «я сам», так что Мороз лишь возвёл очи горя и отступил под натиском русской глупости. — Когда твоя жизнь рухнет, и ты прибежишь ко мне плакаться, не рассчитывай на поддержку, — предупредил Генерал на всякий случай. — Твою истерику я буду смаковать. — Не ворчи, — сообщили ему из прихожей. Натянув шарф на нос, Иван лукаво прищурил глаза, пробубнив в ткань: — Ветер выключи, злючка. И температуру подними. Хлопнула входная дверь. Юный самоубийца побежал навстречу своей смерти. Мороз принялся ждать. На самом деле, это было несложно — когда в твоём распоряжении вечность, полная тоски и беспросветной скуки, несколько часов ожидания способны лишь раззадорить. Предчувствия никогда его не подводили, но в этот раз эффект «я сам» оказался даже лучше, чем предполагалось. Когда через несколько часов в дом ворвалось растрёпанное, испуганное существо, ещё утром бывшее его протеже, Мороз едва не заурчал от удовольствия — негатив исходил от Брагинского волнами, распаляя древний голод. Их взгляды встретились. Тишина повисла и тут же рассыпалась девчачьим всхлипом. Еда сама прыгнула в рот, не в силах скрыться за маской равнодушия или даже триумфа. Дурманящий аромат отчаяния вскружил голову, заставив Мороза вцепиться в ответных объятьях, высасывая эмоции России до капли. Мгновением позже, захлёбываясь стыдом и ужасом, Иван мял его накидку и клялся, что будет слушаться и внимать каждому слову, если только он сможет всё исправить. Успокаивающе гладя его по плечу, Мороз медленно пережёвывал панику с пикантными нотками смущения и врал, что разберётся. Иван заплаканно кивал и верил. Выбора у него не было. В пятницу в Доме Культуры праздновали свадьбу. В пятницу в Доме Культуры Наталья Арловская поймала букет.