Счастье?

Рюноске не считает себя особо везучим человеком. Наоборот. Ему кажется, что в свои двадцать он – самый невезучий человек во Вселенной. Вот только причины у него для таких мыслей не очень-то и оригинальные: завал в медицинском различными тестами; ссоры с опекуном и неспособность организма вынести нагрузку, в виде отсутствия нормального режима. Обычный набор, вот только у Акутагавы к нему прибавляется невротическая тревожность. Он знает – это всего лишь часть жизни каждого из них, вот только на душе от этого спокойнее не становится и страх перед чем-то — возможно, даже не существующим — его не покидает, а недосып позволяет видеть угрозу даже в кусочке сыра, забытом на столе Чуей. Ему известно о родственных душах, вот только чаще всего свой страх он сбрасывает именно на то, что может встретить родственную душу где и когда угодно, а потому отдаётся учёбе и всё чаще остаётся дома. К двадцати двум он становится замкнутым домоседом, знающим всё по изученным дисциплинам. В его голове сотни терминов, вот только ни один из них не объясняет слово «любовь». Нет, безусловно, он знает, что это химическая реакция и что в ней участвуют химикаты, способные убить в большом количестве, но то ли это определение? Акутагава прекрасно понимает, что нет, но переубедить себя не может. Не может заставить себя поверить, что это не убьёт его при встрече с родственной душой. Не может поверить, что его не убьет сильный выброс адреналина. Что этот выброс не заставит его и без того слабое сердце остановиться. Всё эти страхи приводят к тому, что в столь юном возрасте он решает, что влюбленность это именно то, от чего прекратится его пребывание в этом мире. В свои двадцать шесть у Рюноске начинается практика в больнице. Он не говорит об этом, но к концу первого дня приходит к выводу, что с живыми людьми работать лучше, чем со всеми этими картинками, фотографиями и справочниками. Так действительно легче. Вот пациент, вот его карта. Остаётся только совмещать факты, делать выводы и записывать-записывать-записывать, ведь иначе Дазай-сан будет кричать, что он «опять упустил детали, и диагноз от балды поставил, бестолочь этакая». В середине первого месяца он встречает Накаджиму. Тот подходит и спрашивает, а не видел ли А-ку-та-га-ва девочку-кролика, с которой хотел потанцевать, а позже добавляет, что не встречался с ней примерно с момента появления юного врача, а значит тот мог знать что-то о её исчезновении . Мальчишка - именно так Ацуши и выглядел. Как мальчишка. Да и взрослым-то особо и не был. Восемнадцать лет. Вот только шесть из них он провёл в больнице, так как его признали душевнобольным, когда мать заметила, что он убивает маленьких животных, а затем играет с ними, - тогда чуть ли в грудь Рюноске не впечатался, пытаясь прочесть фамилию на бейджике. Вот только Рюноске не знал ни девочку-кролика, ни кого-либо, кто мог её знать. Единственное, что он знал в тот момент, это то, что, когда он смотрит в глаза парня, его тревожность почти что испаряется. Ему спокойней. Он не оглядывается по сторонам, пытаясь найти источник волнений. Ещё через неделю Акутагава узнаёт, что нет никакой девочки-кролика, что у Ацуши постоянные галлюцинации и что живёт тот в каком-то своём мирке, в который вход открыт только самым важным людям. Неясным остаётся то, как в этот мир вписался Дазай-сан, но это не особо-то и волнует. Ох, как же Рюноске упрашивал Мори разрешить ему работать с этим пациентом. Тогда он действительно был рад своим успехам в университете и практике, ведь именно благодаря им он может работать с мальчишкой уже на следующий день. К его удивлению, знакомство проходит гладко. Накаджима, кажется, даже не удивлен новому лечащему врачу, и только потом Рюноске узнаёт о том, что врачей этот паренёк повидал много и это, на самом деле, далеко не первая посещенная им больничка, ведь родители всеми силами пытались помочь сыну длительное время, вот только всё сводилось к тому, что Ацуши поможет только встреча с родственной душой, а пока придётся оставаться под тщательным наблюдением со стороны работников одной из лучших психиатрических больниц. Спустя пару дней до него доходит новость о том, что у Накаджимы родных нет, ведь они погибли в автокатастрофе, и за мальчишку отвечает Дазай, оформивший опеку сразу же после того, как стало ясно о смерти родителей парня. Ацуши любит рассказы о своём мирке. Он может отловить Акутагаву в коридоре или в общей комнате, чтобы только и рассказывать о том, насколько там весело; о том, что там люди улыбчивые-улыбчивые, а животные добрые и прекрасные. Но однажды Ацуши говорит о том, что совсем не хочет покидать тот мир, ведь там так хорошо и спокойно. Он говорит, что боится, а Рюноске слушает и чуть ли не задыхается от жалости к парню, но так же он начинает бояться своих мыслей о родстве их душ. Ему откровенно страшно разрушать жизнь Накаджиме, ведь - он уверен - именно это и произойдёт в таком случае. Месяц проходит на удивление быстро. И вот в последних числах ноября Рюноске был приглашен на танец. Приглашен так аккуратно, будто Ацуши не просто боялся ответа, нет. Он будто был зависим от него. Как будто если бы ответ был отрицательным, и без того хрупкий и почти брошенный реальный мир Накаджимы окончательно разбился бы. Это и не удивительно, ведь, как заметил Акутагава, для юноши это были не просто плавные движения. Для него это было особым ритуалом, в который он мог посвятить только самых близких. И Рюноске согласился. Согласился и вот они медленно-медленно повторяют «коробочку» под принесённую Акутагавой, - исключительно ради звуковой терапии, разумеется,- классическую музыку. И в тот момент их хрупкой близости Ацуши говорит самую откровенную для обоих вещь: его сказочный мирок рушится. Рушится. Это значило, что он идёт на поправку. Значило, что именно Рюноске стал тем врачом, у которого получилось вправить мозги Накаджиме. Рюноске побаивается этого. Побаивается, но уже не боится. Побаивается, что Накаджиме не захочется принимать судьбу и что он хочет отдалиться и сменить лечащего врача. Побаивается, но всё же обнимает Накаджиму. Акутагаву всего потряхивает от такого положения дел, но Ацуши робко прижимается в ответ, а это негласное принятие выбора судьбы. Принятие как Рюноске, так и нормального мира. В этот момент все страхи Акутагавы медленно растворяются, а на их место приходит счастье, и он позволяет себе улыбнуться. Он уверен, что мальчишке с ним будет намного лучше, чем в любой больнице мира или с тем же Дазаем. Он уверен, что у них с Ацуши светлое будущее. Процесс выздоровления занимает какое-то время, но с Ацуши время течет довольно быстро. Они говорят, слушают классику и думают о будущем. Вот так постепенно проходит пару месяцев и в медкарте Ацуши появляется надпись «Полностью здоров». А в квартире – теперь уже собственной - Акутагавы на одного жильца больше. Тогда они много возятся с документами, но это того стоит. Теперь Накаджима мог получить образование и работать, а значит «мог быть полезным для Рюноске хоть в чем-то». Рюноске тогда очень хочется смеяться, ведь Ацуши задирает голову и строит из себя саму серьёзность, хотя ещё недавно чуть ли не плакал от вкуса какого-то десерта, ведь до этого он был лишен такого удовольствия. Ох, каким же милым Ацуши казался как раз в такие моменты. Моменты, когда тот восполнял упущенные за время жизни в больнице ощущения. Вот он с детским восторгом катается на качелях-каруселях и всём, что только можно найти в парке развлечений, в который уже двадцатилетнего парня притащили в один из самых солнечных дней лета. А вот они гуляют под дождём до квартиры Чуи, ведь Рюноске хочется наконец-то представить своего возлюбленного опекуну, а Накаджима побаивается, но отвлекается на серые тучи, застелившие небо, и идёт уверенной походкой, морщась от капель, попадающих на лицо. В один из тихих деньков Ацуши приносит домой альбом, в который они помещают фотографии из парковой фотобудки. Позже в доме появляется фотокамера, ведь Накаджима сказал, что хочет заняться фотографией. Первое время на фотографиях только цветы, а затем и Рюноске. Незаметно для них проходит полгода. Акутагава тогда впервые празднует день рождение, как это принято делать: с выпивкой, гостями и большим тортом. В тот день он приглашает на праздник самых родных и важных в его жизни людей. Ацуши дарит ему дорогой чай, краснея и извиняясь за столь простой подарок, а Рюноске счастлив до глубины души, ведь ему приятно, что Накаджима переживает за его чувства. Позже на балконе, куря, Рюноске понимает, что ему двадцать восемь у него есть свой дом, хорошая работа и прекрасный, теперь уже абсолютно здоровый, муж. Рюноске кажется, что он наконец-то понял значение этого странного слова "любовь".