***
Внеплановое собрание на Таникветили всколыхнуло спокойный ритм жизни Валинора, и напуганные суетливостью Майар эльфы столпились под окнами дворца в надежде услышать объяснения. Больше всего среди Эльдар присутствовало Ваниар, так как те чаще прочих находились в обществе Стихий. Но уловить что-либо о цели совета даже существам с идеальным слухом не удалось, и через пару часов осталась только группа самых стойких и любопытных. Они-то и увидели дивное явление: несколько слуг Ирмо выносили бессознательного Манвэ, направляясь куда-то к садам Лориэна. Паника захватила Аман со скоростью пожара на болоте, а предшествовали всему этому события в одном из парадных залов. Манвэ мерил шагами расстояние от одной стены до другой, пока братья и сёстры подтягивались. Ему казалось, что он безнадёжно опоздал, необходимо бросить всё и спешить на выручку к Варде, пока Мелькор совсем не одурманил её колдовством. Но Аратар поглядывали на Сулимо с беспокойством, явно недоумевая, с чего он поторапливает всех. Наконец, пришёл даже чрезвычайно занятый в кузнях Аулэ, и можно было сообщить тревожащие Светлого Короля вести. — Дорогие Валар и Валиэр, я вынужден вас покинуть, — едва Манвэ успел вымолвить это, как все разом расшумелись, перебивая друг друга одними и теми же вопросами. — Тихо! Я хочу сказать, что вынужден уйти, потому что Мелькор вернулся. У него Варда, я должен спасти её. — к счастью Владыки Ветров, после такого объявления настала благословенная тишина. — Да, вы не ослышались. Он здесь, я видел его собственными глазами, видел нашу Королеву в его власти. Я вытащу её один, а потом мы вместе дадим бой Морготу, уничтожим его… Манвэ случайно встретился взглядом с Ирмо. Младший Фэантури выглядел, как один из смертных, что называют себя «хиппи», носят пёстрые одежды, странные украшения, и простые сандалии. В волосах этого недоразумения запутался мак, а на носу красовались отвратительные тёмные очки в кислотно-зелёной оправе. Было заметно, что Повелитель Снов часто бывает в обычном мире. Ирмо позволил очкам сползти ещё сильнее, и последним, что Манвэ заметил, был весёлый прищур ярко-зелёных глаз. — Ты что творишь? — взревел Тулкас, но Ирмо уже поправил очки и с блаженной улыбкой наркомана что-то нашёптывал сопровождавшим его Майар. — Спокойно, он просто спит, — раздался холодный голос Намо. — Мой брат всё сделал правильно. На фоне исчезновения супруги у Манвэ появилось нервное расстройство. Эстэ давно наблюдала за ним, но мы не знали, что дело дошло до галлюцинаций. Его обязательно вылечат, и вскорости Манвэ вернётся к нам. Ирмо и Эстэ, к слову, выглядевшая лишь чуть-чуть посерьёзнее Лориэна, согласно закивали. Манвэ подхватили под руки и выволокли из зала. — Обязанности Короля пока придётся выполнять коллективно, — добавил Мандос, и спорить с ним никто не решился.***
Вскоре, когда с прибавлением на даче Смирновых все окончательно познакомились, с ними поделились проблемой наличия расколдованных бандитов. Майрон высказал гипотезу, что именно перемещение двух Валар между мирами сорвало его чары, и потенциальные виновники загорелись желанием исправить ситуацию. Дольше прятаться не могли ни родители Маши, собирающиеся вернуться на работу, ни её брат, слишком недовольный отсутствием городских условий. Начать решили «с верхов». Хоть Майрон и предлагал просто стереть память о «Властелине», Мелькор видел, что тому жалко усилий по приведению криминальных структур в порядок. Удивительно, но встреча с заместителем Майрона прошла совсем не так, как того ожидали проникнувшие в охраняемый дом Айнур. — Хвала небесам, Вы вернулись! — обнаружив в своём кабинете посторонних, странный смертный не позвал охрану. — Без Вас все чуть не разругались. Почему Вы не предупредили, что собираетесь устроить себе отпуск? — Но я же… Чары… — Майрон так и сел в офисное кресло, не понимая, что произошло на самом деле. — Он хотел сказать, что ты, смертный, и твоя шайка уже не заколдованы на подчинение. Почему не поднимаешь тревогу? — Мелькор заинтересовался феноменом, а Варда лишь настороженно осматривалась. Заместитель нахмурился: — А Вы кто будете? Дела Тёмного Властелина не касаются посторонних. — Ух ты, Майрон, вот это дрессировка! — рассмеялся Тёмный Вала. — Да будет тебе известно, смертный, что твой Властелин из моих Майар… — Так, если ты собрался устраивать второй Ангбанд, я вернусь к Манвэ, и возись с кем угодно. У Майрона своя голова на плечах. Он их подчинял, пусть и решает, что делать, — перебила Мелькора Элберет, справедливо опасающаяся, что за счёт теневых структур он захочет снова заняться захватом Арды. Грозный Владыка Тьмы растерял всё величие и отвлёкся на Валиэ, принявшись убеждать ту в отсутствии корыстных помыслов. — Борис, и всё-таки, почему вы остались верны мне? — Майа обратился к донельзя удивлённому сценой человеку. — Мне и многим другим было, конечно, обидно, что Вы так не доверяли нам, — признался заместитель. — Но людям Вы нравитесь, господин Майрон. Только Ваш водитель поднял половину ребят на поиски. Предупреждайте, пожалуйста, если вздумаете в следующий раз исчезнуть.\ Таким образом, угроза оказалась надуманной, Майрон вернулся к управлению, тогда как Смирновы, наконец, покинули дачу, разрешив пожить на ней Мелькору и Варде. Маша ещё неделю ворчала на опасное увлечение возлюбленного, но чем бы Властелин не тешился, лишь бы от скуки жертвоприношения не устраивал. А вот парочка Валар откровенно скучала, слоняясь по не особо небольшому пространству дачи одним морозным вечером. Ильмарэ пыталась себя развлечь упражнениями со светом, в то время как Майрон вообще был где-то в городе по важным делам. Но тут во входную дверь тихо постучали. Маша подорвалась с насиженного места и помчалась открывать, Валар тоже быстро переместились в прихожую. Майэ настороженно поинтересовалась, кого же там принесло, надеясь, что это всё-таки вернулся Майрон, а не какие-нибудь потерявшие своего начальника преступники, уже пару раз наведывавшиеся в гости. Вследствие этого девушка и предпочитала не оставаться одна в квартире, проводя время с Вардой и Мелькором. Из-за двери раздался смущенный кашель. — Это я, Петя! Через секунду Ильмарэ уже отперла все замки, радостно оповестив остальных о приезде Готмога. Майэ обняла припорошенного снегом мужчину, тут же забросав вопросами. Пётр прошёл в коридор, оставив на коврике целый сугроб, и с опаской уставился на незнакомые лица, немного ошарашенный эмоциональной встречей. Выяснилось, что уважаемый электрик всё же взял отпуск и решил проведать друзей. Но почему-то подумал, что лучше будет оставить свои намерения и дату прибытия в тайне, о чём уже успел пожалеть и очень извиняется. Его сразу заверили, что сюрприз вышел замечательный, и волноваться ему не о чем. В конце концов мужчина нашёл место своим вещам, поприветствовал всех собравшихся и начал привыкать к обстановке. Маша убежала ставить чайник и накрывать на стол, позвав с собой Элберет, и Пётр с Мелькором остались наедине. Человек попытался завязать разговор: — Вы действительно тот самый Моргот? Мэлько лишь оскалился: — Да, когда-то звали меня и так. Надеюсь, доказательства не нужны? Петя оценил весь ужас ситуации и поспешил ответить: — Нет-нет, что Вы, я и так верю… — А вообще, мне больше нравится имя Мелькор, зови меня так. Да и со своим тёмным прошлым я почти завязал. А ты — балрог по имени Готмог, не отнекивайся. И можешь перестать считать меня сумасшедшим, это раздражает. — Я и не считаю, но почему Вы так уверены, что я именно тот, за кого Вы меня принимаете? — Да, только на лице прямо-таки написано, и всего две мысли: «Он с ума сошел?» и «А может, всё-таки я?». — Вы мои мысли читаете? — Естественно, дорогой балрог. Ведь ты — мой бывший соратник и друг, да и вообще барлоги без моего непосредственного участия из светлых огненных Майар никогда бы не получились. Так что, образ твоих мыслей мне ясен почти всегда. Только вот, почему ты так упираешься в обратном — не понятно. Ты же огненный дух, это чувствуется за лигу… Вот кем ты работаешь в этом чудном мире? — Э-электриком, — получилось как-то совсем неубедительно и смущённо. Но это никак не смутило Вала. — Электриком? Ну я же говорил! Огонь, ток — особой разницы не имеет. К тому же, Эдайн выдумали все эти странные понятия (Вала уже многое знал об устройстве современной Арды и жизни людей. Не без помощи Тани, конечно), а первородный огонь всегда был куда больше, чем простое пламя. Я о том, что это твоя природа, твои способности. Согласись, ведь это чуть ли не единственное, к чему ты имеешь склонность и определенный талант? Вопрос настоявшего на своём и от того улыбающегося Мэлько имел, скорее, характер утверждения. А бедный Пётр был уже готов поверить абсолютно во всё, ведь доводы «бывшего Владыки» звучали так разумно… Но тут, к великому облегчению человека и неудовольствию Мелькора, в коридор заглянула радостная Ильмарэ и позвала всех пить чай. Она рассказала, что уже сообщила о неожиданном госте Майрону, и тот постарается скорее вернуться. О том же, что они хотят пригласить и Таню, Маша упоминать не стала, чтобы не смущать ещё больше и так находившегося немного не в своей тарелке Петра. Вот только оставался большой вопрос — как связаться с девушкой? Осанвэ она пользоваться не умеет (как все надеялись, пока не умеет), номера её мобильника никто из присутствующих не знал. Но тут Тёмного Вала посетила идея, о которой он в тот же момент мысленно сообщил Майрону. Майа должен был найти Таню в общежитии, благо номер комнаты помнили оба Валар. Эта идея не слишком ему понравилась, но другого выхода попросту не оставалось. Так как со своими делами Майрон уже закончил, он сразу же отправился на поиски нужного здания. Это оказалось не трудно, водитель отвёз Тёмного Властелина прямо к крыльцу, и вскоре он уже стоял перед входной дверью. Майа беспрепятственно оказался в холле, так как главные двери днём не запирали. Но самое страшное ждало его впереди. — Молодой человек, Вам к кому? — Майрон услышал пугающе знакомый голос с нотками претензии, проходя мимо стола вахтёра. Перед мысленным взором Майа сразу предстала победоносно улыбающаяся старушка не дольше, чем полмесяца назад успешно отбившаяся от грабителей в подворотне и сообщившая о них в органы правопорядка. Майрону не удалось замять то дело, потому что на саму «потерпевшую» не подействовали ни угрозы, ни колдовство. Изрядно поколоченные неудачники отделались штрафом и общественными работами только ввиду отсутствия серьёзного состава преступления. — Мне к… Татьяне, — только и смог выдавить он, про себя молясь Эру, дабы склочная бабка его не вспомнила. — К Татьяне, к Татьяне! Вот заладили шататься к девушке. То наркоманы какие-то, то аж разбойника принесло. Водится девочка с кем ни попадя. А ну пошёл отсюда, бесстыдник, или в милицию позвоню! Ишь чего удумал! Майрон прекрасно помнил, что чары на эту странную женщину не действуют. А пройти как-то надо… он попытался было что-то возразить, но его тут же прервали: — Не пущу, сказала же. У, морда бандитская, врёшь — не пройдёшь! — сиё сопроводилось агрессивным сворачиванием сканворда в трубочку и попыткой напасть на Майа. Но он поспешил ретироваться. Снова оказавшись на холодном декабрьском воздухе, Майрон усиленно соображал, что же делать дальше. Пришлось рассказать о своей неудаче Мелькору по осанвэ. Ответа не было довольно долго. Потом Вала всё-таки предложил выход — попробовать докричаться до Тхури с улицы. Эта мысль понравилась майа ещё меньше предыдущей, но отказать ни Мелькору, ни, тем более, Маше он не мог. Вычислив нужное окно, Майрон замер в нерешительности. Просто кричать, как предлагал Владыка, Майа совершенно не хотелось, к тому же, окно было закрыто и шансов быть услышанным почти не оставалось. И кто знает, дома ли вообще девушка? Майа решил запустить в воздух маленькую искорку — она должна была парить прямо напротив окна, что у неё вполне успешно получалось, и быть своеобразным сигналом. Майрон ждал уже явно больше десяти минут, от скуки перемещая огонёк замысловатыми траекториями. Конечно, он — Майа, и мерзнуть ему не полагается, но вот Фана была, казалось, совершенно другого мнения. Если бы не чувство собственного достоинства, Майрон начал бы скандировать «Тху-ринг-ве-тиль!», в таком нетерпении он находился. Но вскоре окно распахнулось, и в нём появилась девушка с квадратными от удивления глазами. — Майрон? Чего тебе? — Нужно поговорить. А вообще, я, Ильмарэ и все остальные хотели пригласить тебя в гости, — вероятно, последнюю фразу девушка не расслышала, так как быстро исчезла из проема окна, забыв его закрыть и бросив напоследок: — Хорошо, я сейчас спущусь. Майа недоуменно посмотрел наверх и принялся ждать, что, к счастью, пришлось делать недолго. Вскоре из-за угла показалась Татьяна, буквально тащившая за руку не особенно активно сопротивляющегося парня. Девушка поспешила представить молодых людей друг другу: — Ваня, не бойся. Это друг, он Майа и зовут его Майрон. Майрон, это Ваня. Думаю, тебе о нём рассказывали. Обеспокоенное выражение лица Майа сменилось на более дружелюбное, и светловолосый парень протянул руку: — Приятно познакомиться. После рукопожатия Майрон повторил свое предложение и, немного подумав, позвал также и Таниного одногруппника. Тхури, поразмыслив с минуту, сочла, что свободного времени у неё предостаточно и приглашение приняла. Всё ещё смущенному студенту не оставалось ничего, кроме как согласиться. Долго собираться юные медики не стали, сразу усевшись в машину. Разговор попытались отложить до прибытия на место. — Майрон, только расскажи по пути, что это такое перед моим окном было, — неожиданно попросила девушка. — Ты об этом? — Майа поднял руку и повернул тыльной стороной вниз. Люди в изумлении уставились на язычок живого текучего пламени, послушно повисший над узкой ладонью Майрона. Тёмный Властелин широко ухмылялся, довольный произведённым эффектом. Первым отошёл Ваня. — Вы и правда тот самый Саурон из мира Толкина? — в зрачках ошеломлённого человека отражались всполохи огня, придавая ему слегка безумный вид. Майа лишь закатил глаза, всем своим видом показывая, как устал от этого вопроса. Таня одёрнула друга: — Во-первых, Саурон — это обидная кличка, лучше зови его Майрон Аулендил, я же тебе говорила. Во-вторых, он, да и все остальные, с кем тебе придётся познакомиться, ненавидят такие вопросы. Вообще, они меня убеждают, что я тоже персонаж из «Сильмариллиона». Да-да, все они якобы из мира Арды. Либо это действительно так, и миру скоро будет большой, кхм, Ардец, либо они обыкновенные психи. Майрон погасил огонёк, почему-то злорадно ухмыльнувшись. Как только девушка закончила разъяснительную беседу, он произнёс: — А ты все такой же наивный, Тьелпэ, совсем не изменился. С минуту Таня таращилась попеременно на уже широко улыбающегося Майа и на потерявшего дар речи Ваню. — Да какой из него Келебримбор Тьелпэринкваро? — воскликнула девушка. Получилось это на удивление чётко и членораздельно. Видимо, года тренировок этой скороговорки не прошли бесследно. — Самый обыкновенный. Помню одного маленького Нолдо, лишь он мог так зачарованно взирать на пламя. Засиживался иногда часами. Только вот меня он никогда не видел в зримом обличье. Ну, а позже этот возмужавший эльф сильно мне помог, даже не зная об этом. — Ты была права, Тань, они психи. Остановите машину! — парень попробовал хотя бы перелезть на переднее сиденье, но водитель, не отрываясь от управления, одним точным ударом откинул студента обратно. — Босс, может, в багажник его? — Роман безмерно гордился, что его оставили личным водителем, и был готов помочь даже в чём-то незаконном. Конечно, он не понимал, зачем Властелину и компании таких же, как он, существ два медика-недоучки, но сверху всегда виднее. — Не стоит. Ну-ну, разве ты видишь у меня копьё, Тьелпэ? Думаю, после того как все наши кольца потеряли силу, мы можем забыть о разногласиях, — вкрадчиво промолвил Саурон. Его глаза угрожающе сверкнули на долю секунды. Татьяна и новоявленный Келебримбор сидели, буквально вжавшись в надёжно заблокированную дверь, дружно жалея о глупом решении сесть в автомобиль к сумасшедшему не то магу, не то действительно Тёмному Майа. До Саурона было рукой подать, а предугадывать, что у того на уме, Таня бы не взялась. Нормально же общались и вдруг её знакомый — сын Куруфина Искусного! Тот ещё бред. — Слушай, Майрон, отпусти нас, пожалуйста! Я тебе клянусь, мы обычные люди: никаких вампиров и эльфов, — девушка предприняла попытку образумить Майа. — Маше это не понравится. Запрещённый приём не сработал, Майрон только рассмеялся: — Ильмарэ будет рада познакомиться с моим другом! Тем временем они остановились. К счастью, за окном был не лес, а знакомая дача. Была надежда если не сбежать, то получить помощь от более адекватных личностей. Роман открыл двери, Таня переглянулась с Ваней, и запуганные люди одновременно рванули прочь от этого дурдома. Увы, на пути у них возникла стена огня. — Не так быстро! — Саурон повёл рукой, и пламя окружило попытавшихся было прорваться с другой стороны беглецов. Таня в ужасе смотрела на просвечивающую сквозь этот пожар фигуру Майа и как никогда была уверена в правдивости всех книг о Средиземье. Вот-вот Тёмный Властелин шагнёт сквозь бушующую стихию к ним, и от Вани и Тани останутся головёшки. — Что здесь происходит? — со стороны дома послышался знакомый взволнованный голос. — О, Готмог! Какой сюрприз! Ничего серьёзного, просто кое-кто не верит в мои дружеские планы, — радушно ответил Саурон, и Таня окончательно решила, что им не помогут. — Готмог? — студентка вспомнила, как говорила по телефону с обычным электриком Петей. — Пётр, это Татьяна Тихонова, мы с Вами один раз общались. Помогите, прошу! Пару минут было тихо, слышалось только потрескивание огня и тоскливые вздохи прощающегося с жизнью Ивана. Но вот к ним, действительно, кто-то шагнул. Перенервничавшая Таня почувствовала только, как всё меркнет и её подхватывают чьи-то руки. В себя она пришла на диване в одной из спален дачи. Рядом на стуле сидел мужчина с сединой в волосах и странно чёрными как уголь глазами. — Пётр? — наугад позвала его девушка. Мужчина встрепенулся, и в его глазах зажглись жуткие бордовые искорки. — Готмог. Я вспомнил, когда ты произнесла моё имя, Тхури! — он с безграничной нежностью провёл по щеке вампирши, но та стряхнула его руку. — Похоже, я снова единственный адекватный человек на эту компашку, — невесело буркнула Таня. — Где мой одногруппник? Куда его дели? — Сейчас все пытаются понять, как эльфа занесло в человеческое тело, — отмахнулся сумасшедший и снова завёл старую шарманку, — Тхурингветиль? Ты не помнишь меня? Таня осторожно села и отодвинулась как можно дальше. Да, сейчас в Петре было что-то нечеловеческое. Может, он всё-таки балрог, но, кем бы он ни был, это не даёт ему права считать Таню летучей мышью и, тем более, тянуть к ней лапы! — Я помню Петра, который тоже не верил в сказочки про книжных героев. Что с тобой стало? Безумие передаётся по воздуху? — довольно жёстко заявила Таня. — Ты не понимаешь, это требование Эру! Духи, отправляющиеся в изменившееся Средиземье, забывают себя, и только настоящее имя, названное твоим близким, возвращает память, — с абсолютно серьёзным видом выпалил Готмог. — Даже не хочу знать, кем Тхурингветиль тебе приходилась, — фыркнула Татьяна. Но мужчина неуловимо погрустнел и не объявил происходящее затянувшейся шуткой. В комнате застыла напряжённая тишина, только с кухни доносились нечёткие обрывки разговоров, до которых здесь сейчас никому не было дела. Двое смотрели друг на друга, будто пытаясь прочесть потаённые мысли. Таня отвернулась первой и предложила начать знакомство заново. Тем временем вокруг привязанного к стулу парня Майрон, Мелькор и Варда развели ожесточённые дебаты. Владычица звёзд предлагала отпустить несчастного на все четыре стороны, но остальные голос разума игнорировали. И если Мелькору был просто интересен феномен помещённого в человеческое тело Фэа бессмертного, то Майрон сам не знал, чего ожидает от старого врага. — Конечно, мы с Мелькором можем вернуть ему память и даже изменить внешний вид под стать эльфийскому, так как над Детьми Эру у нас всё ещё достаточно власти, но зачем? — вопрошала Элберет. — Напомни-ка мне, дорогой, кто обещал не устраивать филиал Ангбанда? Мелькор развёл руками, демонстрируя Майрону, что ничего не может поделать в этой ситуации. Однако Тёмный Майа не хотел признавать поражение: — Мы не должны просто отпускать его! Келебримбор… — его прервала Ильмарэ, до этого молча наблюдавшая за Айнур. — Сейчас он не Келебримбор. Все ваши творения давно стёрлись с лица Арды, Майрон. Будет гораздо лучше, если мальчик ничего не вспомнит и не станет тебе мстить. Майа перехватил её руку, успокаивающе гладящую его по плечу. Светловолосый смертный оглядывался по сторонам со страхом, и в нём совершенно точно сейчас не было типичных черт Феанорингов. А даже если бы были, извинился бы Майрон за самый грандиозный обман второй эпохи? Возможно. Всё-таки он скучал по работе с талантливым кузнецом, они неплохо общались, пока Кольцо Всевластия не было изготовлено. Варда отвязала пленника и повела на выход. На секунду Ваня обернулся, собираясь спросить про Татьяну, но встретился взглядом с Мелькором. Он споткнулся на ровном месте, с трудом удержав равновесие, и выскочил из дома без вопросов. «Эльф не попал в Чертоги Мандоса», — сообщил Майрону Тёмный Вала по осанвэ. — «Скитался духом среди людей все эти эпохи, надеясь отомстить. Очень в характере отпрысков Феанора. Однажды он коснулся умирающего ребёнка и вот — результат». «Шуточки Эру?» — предположил Майа. Мелькор лишь загадочно ухмыльнулся и оставил их с Ильмарэ наедине. Майэ покачала головой, явно разгадав, что они что-то обсуждали, но не стала просить рассказать. Послышался шум отъезжающего автомобиля. — Я попросила Романа отвезти смертного обратно, — безмятежно объявила Варда. Босые ноги Валиэ оставляли на полу мокрые следы, так как та, очевидно, прогулялась по снегу без обуви. — Давайте проверим, как там Таня? — Маша потянула всех к спальне, в которую отнёс девушку Готмог. Из-за двери доносилась гневная тирада: — Да какого драного варга я обязана сидеть здесь?! Сначала на мою голову сваливаются два отбитых Валар, потом парочка таких же Майар. Нас силой притащили в эту дыру, моего друга чуть ли не пытали, благо, девушки здесь поадекватней — отпустили. Теперь меня в плен взять решили? Не дождётесь! В коридор вывалились Мелькор и Готмог и подпёрли собой дверь. — Та-ак, — прищурилась Варда. — И не проси! Её мы отпустить не можем, — Мелькор с намёком покосился на грустного Петю-балрога, а дверь пару раз содрогнулась под ударами с другой стороны. Ильмарэ и Варда вздохнули, но мысленно согласились. Счастье товарища напрямую зависело от упрямо не желающей признавать себя вампиром девчонки. Следующая неделя превратилась для Тани в один слишком затянувшийся день. Разнообразия в её будни добавляли только попытки вскрыть замки или выбраться через окно. Один раз ей удалось открыть оконную раму в ванной, но у дороги её поймал не вовремя вернувшийся на дачу Майрон. Да и, честно говоря, никто не стал бы подвозить ошалело выглядящую девушку в домашних тапочках и халате посреди зимы! Стоит заметить, что ещё одним развлечением был Готмог. Первые пару дней Таня игнорировала его попытки поговорить, но после того, как мужчина привёз ей из общежития самые необходимые вещи и Люси, оголодавшую из-за отсутствия хозяйки и нерадивости её соседки по комнате, студентка смягчила свой гнев. Пётр явно предпочитал разговаривать через дверь, так как справедливо опасался пленницу, но Таня подозревала, что ночью в комнату кто-то заходит. Она находила малейшие отличия в обстановке: передвинутый стул, неплотно задёрнутую штору, заботливо накинутый ей на ноги плед. Предательница Люси ни разу не разбудила Татьяну писком, по видимости, сговорившись с неведомым посетителем. И на седьмые сутки плена Таня додумалась просто притвориться спящей и застать ночного гостя врасплох. Накануне было подозрительно тихо. Обычно компания ненормальных по вечерам слушала музыку или громко беседовала, за стенкой временами слышался смех Ильмарэ и голос Майрона, Варда гоняла Мелькора сковородкой, если тот надумывал приставать к ней при свидетелях, но ни разу на даче не стояла почти могильная тишина. Таня попыталась успокоить мысли и выровнять дыхание, перед тем как закрыть глаза. Каждый в этом доме чувствовал намного больше обычного человека, и для исполнения плана было необходимо играть убедительно. Где-то с час слышалось только приглушённое тиканье часов в коридоре и шебуршание летучей мыши под потолком. Таня чуть не подпрыгнула, заметив, как скрипнула дверь. Она подсчитала шаги визитёра, направившегося к её кровати, и, только убедившись в присутствии постороннего, перестала притворяться. Девушка успела поймать чужую руку буквально в сантиметре от своего лица. — Ты? Какого балрога? Где остальные? Пётр, связавшийся с дурдомом на выезде и теперь называвший себя Готмогом, застыл с непередаваемым выражением лица. — Они уехали в ночной клуб. Меня оставили следить за тобой. Таня сложила два и два и пришла к неправильным выводам. — Помогите кто-нибудь! — студентка бросилась прочь из комнаты, благо дверь за собой Готмог не закрывал. — Да стой ты, дурочка! — девушка в ужасе поняла, что её догнали неимоверно быстро. Готмог прижал её к стене, закрыв ей рот ладонью. Она тут же укусила его руку, но, к Таниному удивлению, мужчина не отступил. — Тхури, послушай, я пришёл помочь. Я сейчас отпущу тебя, но ты меня выслушаешь, хорошо? Кивни, если согласна. У Тани не было другого выбора, хоть она и сомневалась в благородных побуждениях психа, каждую ночь смотревшего, как она спит. И правда, Готмог убрал от неё руки, но не отодвинулся, так что даже в темноте она могла разглядеть каждую чёрточку его лица. — Скажи, Тхури, ты хочешь уйти? — мужчина выглядел серьёзным и немного грустным, будто его что-то тяготило. Таня не стала спорить из-за имени и просто сказала «да». В чёрных глазах Готмога застыла решимость напополам с печалью. Таня вздрогнула, когда он неожиданно крепко её обнял, прошептав на ухо «прости» и вручив ей нечто маленькое и металлическое, а затем отпрянул и быстро скрылся из вида, словно растворившись во мраке. Девушка недоверчиво изучила ключ, но он был настоящим, так что она могла бежать хоть сию секунду. Почему же она колебалась? Мысленно укорив себя за бесполезную трату времени, Татьяна собралась в рекордные сроки и свистом подозвала Люси, пряча мышку за пазухой. У выхода она нашла записку с деньгами. Странный освободитель написал только: «Будь счастлива, Тхури». Она хотела выкинуть ненужный листок, но почему-то аккуратно сложила и убрала в карман. На улице Таня не удержалась от того, чтобы обернуться на домик. В одном из окон чётко виднелся мужской силуэт. Поневоле студентка задумалась, зачем он её отпустил. Она была уверена, что Мелькор не отдавал такого приказа. Может, стоит пожить некоторое время у родителей и только позже вернуться к учёбе? Таня никак не могла сдвинуться с места, пытаясь справиться с чувством дежавю, возникшим при разглядывании Готмога. Люси недовольно завозилась и запищала. — Тише, мы уже уходим! Таня отвернулась и зашагала к шоссе. Через час пошёл снег и замёл все следы побега.***
Мелькор с увлечением исследовал изменившийся до неузнаваемости мир, а в особенности музыку смертных. Сколько разнообразия появилось кроме древних опостылевших баллад о героях, гимнов во славу Валар и просто весёлых мелодий! Он посещал стадионы, большие клубы и маленькие андеграунд-сцены, прислушиваясь ко всему подряд и составляя своё мнение о достижениях человечества. В один из вечеров настала очередь познакомиться с понятием «караоке». Вала приоткрыл дверь. В помещении было накурено и немного темновато, с небольшого возвышения, заменявшего сцену, слышались визгливые завывания какой-то леди подшофе, до неприличия усиленные микрофоном. На крупном экране плыли яркие строчки текста неизвестной попсовой песенки. «Это и есть караоке? Весело…» — Мэлько уже подумывал закрыть дверь и пойти своей дорогой, но что-то его удержало. Он внимательно прислушался к внутреннему голосу и взглянул на девушку-бармена. Симпатичная, занята приготовлением какого-то подозрительного напитка для очередного клиента. Ещё немного подумав, бывший Моринготто степенно направился к барной стойке. — Вина самой старой выдержки, которая есть! — бросил он за несколько шагов до стула, окидывая более внимательным взглядом помещение. Под ногами прошмыгнул таракан, обшарпанные диваны только отталкивали случайно забредших в данное заведение прохожих. Напиваться здесь ему весьма не хотелось, но и вести разговор с заинтересовавшей особой совершенно трезвым тоже. Девушка, не поднимая глаз, кивнула и скрылась за дверью. Мелькор вальяжно расселся на импровизированном троне. Завидев вернувшуюся работницу, он облокотился на стойку и в притворном умилении, подперев кулаком склоненную набок голову и поймав чужой взгляд, произнес: — Какие Айнур! Ответом ему были округлившиеся в смеси удивления с испугом глазки молодой особы и чуть не выроненная бутылка, вероятно, ужасно дорогого по местным меркам напитка. — Вижу, душка, ты меня узнала. Да и себя вполне осознаешь, что не может не радовать, а то в последнее время столько наших с амнезией развелось, ужас! Уделишь мне минут десять? — Вала указал на свободный столик неподалеку. Девушка придирчиво осмотрела посетителей — в ближайшее время её помощь никому понадобится была не должна. Она послушно проследовала за Мелькором. — Мор… Вала Мелькор, как Вы здесь оказались и что Вам нужно? — Поговорить мне нужно. Увидел тебя, Майэ… Уж прости, имени не знаю — лично знакомиться не доводилось. — Мое земное имя Анна, зовите меня так, — смутившаяся девушка поспешила заполнить выразительную паузу в речи Вала. — Что ж, Анна, хорошо. Так вот, увидел тебя и вспомнил, что мы и раньше часто встречались. То ты в Валиноре, завидев меня, в испуге скрываешься, то семена растений по всему Средиземью сажаешь, от аппетитных на вид ягодок которых мои блохастики в летаргический сон погружаются, то… Кстати, напомни, кому ты служишь? Служила, то есть. Почему сейчас здесь? Девушка собралась было ответить, но замялась. Тем временем Мэлько с отсутствующим видом подозрительно изучал цвет вина в бокале. — Да не кусаюсь я! И уничтожать на месте не буду, обещаю. Расскажи немного о себе, для дела надо. И ещё вопрос. Твоё теплое отношение к моему братцу не изменилось? Анна поперхнулась воздухом и зарделась, словно уличенная в проказе девчонка. Вала выжидательно смотрел на неё. Наконец, она решилась заговорить, по порядку отвечая на поступившие вопросы: — Я была Майэ из свиты Владыки Лориэна, а потом… На одном совете-пиршестве всем нам объявили, что отныне Светлый Валинор будет сокрыт, а мы не смеем более вмешиваться в дела Эрухини. Возвратившись домой, я долго плакала от горя, ведь успела всем сердцем полюбить Средиземье с его обитателями, часто бывая там. И твердо решила ослушаться. Я сбежала, хоть было трудно пробираться сквозь создаваемую на глазах Завесу, и осталась жить здесь. Когда даже Великий Охотник с Кементари перестали тайком посещать Арду, а все Майар, трудившиеся вне Валинора, послушно возвратились к своим Валар, я осознала суть запрета. Но стало уже поздно идти назад, да и не хотелось совсем. Тогда я прикинулась простой эльфийкой-Синдэ и спокойно поселилась в чаще леса, творя свои чары и в бесплотном облике прогуливаясь по людским селеньям. Потом о моём доме прознали Эрухини и стали называть знахаркой: посетители просили исцелить их от бессонницы, кошмаров и иже с ними. Я была рада заваривать для них травяные настои. Времена шли. Последние битвы с Вашими приспешниками отгремели где-то в стороне. Однажды мне рассказали, что эльфы уходят из Средиземья, предложив последовать за ними. Я долго отнекивалась, пока не ушли совершенно все. Потом куда-то делись крупные поселения гномов, хоббитов и других древних свободных народов, они стали бродить по миру поодиночке, реже — семьями. Лишь люди плодились, спокойно жили и явно не собирались никуда уходить. В конце концов, они заполонили и подчинили своей воле и потребностям абсолютно все земли. К тому времени я покинула своё жилище и находилась исключительно в бесплотном виде. Позже я наткнулась на одну Майэ. Как выяснилось, в своём проступке я была далеко не одинока. По несколько Майар почти из каждой свиты сбежали в Средиземье. Видно, Валар отлично знали об этом, но даже не пытались препятствовать нам. И хорошо… Я лично знакома почти со всеми беглецами. Видя, какие ужасы творятся среди людей, мы как могли старались помогать им. Тут девушка ненадолго замолчала и криво усмехнулась, смотря куда-то вдаль, в глубь минувших лет: — С переменным успехом. Примерно триста лет назад мы сочли мир достаточно устойчивым и начали по очереди воплощаться: кто-то раньше, кто-то позже. Да, с тех пор в мире людей было много войн и разных других несчастий, но мы поняли, что совершенно им не поможем. Наши сердца обливались кровью, но мы бездействовали… Сейчас мир более-менее стабилен, и каждый Айну нашел себе местечко по душе. Мы время от времени кочуем по свету, инсценируя смерти, ведь мы все взяли обличья Пришедших Следом, а они, как Вы знаете, долго не живут… Простите, я что-то заболталась. Но, кажется, ответила на все заданные Вами вопросы. Ах, нет! Откуда Вы знаете о… — девушка запнулась и вторично залилась краской. Мэлько всё это время её внимательно слушал, а сейчас не смог сдержать понимающей улыбки: — Ты, голубушка, ещё во времена Первого хора на него заглядывалась. Да и в Валиноре на пирах всё услужить старалась. Я, конечно, страдал одно время, как многие полагают, чрезмерным эгоизмом, но Сулимо мне брат всё-таки. Сложно не заметить. Майэ потупилась и полушёпотом созналась: — Да, так оно и было. И сейчас ничего не изменилось. — Отлично! Прости, что влез, понимаю — слишком личное. Но, правда, не шутки ради надо. Ну не смотри на меня так! Ничего слишком ужасного и коварного я не замышляю. Вот, честное валарское. Я, вообще, порядочно подобрел, когда ко мне Варда вернулась… Мелькор умел сочетать важные факты с бахвальством, выражением чувств и непонятной ерундой. Интересно, как звучали его речи на военных сборах? Эмоции на лице собеседницы по мере осмысления ответа то и дело сменяли друг друга. Не дожидаясь результата, бывший владыка тьмы задумчиво продолжал: — Говоришь, Майэ Ирмо была? Нет, этого я почти и не знаю. Мне бы с братом его, Намо, парой слов перекинуться… Помнится, пока я в этом его Мандосе, как здесь на Земле выражаются, «срок мотал», мы с ним неплохой такой общий язык нашли. Ты абсолютно случайно нас свести никак не можешь? Если боишься выговор за существование вне благословенного Края словить, можешь рассчитывать на заступничество. Ну, и на госпожу Варду тоже вполне. Семейка Фэантури уж точно обо всем догадалась, так что их мы с Элберет можем не опасаться. Да там, видимо, только Манвэ никак не догадается, в чём дело! — Мэлько издевательски фыркнул. — Так что? — Чисто теоретически. Я не знаю, сработает ли осанвэ, но постараюсь. Где я смогу Вас найти при удачном раскладе? — На любой сцене! — подмигнул Вала, поднимаясь и направляясь к освободившемуся микрофону. Девушка случайно взглянула на опустевшее место напротив и заметила салфетку, которую некоторое время рассматривал Моринготто. Там был словно выжжен текст, содержащий какой-то адрес со всеми подробностями маршрута, которым позавидовали бы даже «Гугл. Карты».***
Кое-как добравшись до дома после побега из своей странной темницы, (благо нашлась добрая и, к слову, очень общительная душа — немолодой водитель фуры возвращался в город и за чисто символическую плату взял пассажира) девушка брела по ночному городу, судорожно соображая, что же ей делать дальше. Люси высунула свою любопытную мордочку и тихонько попискивала, озираясь. Таня приземлилась на ближайшую лавочку и нашарила в сумке с вещами упаковку печенья. Подкармливая мышку, студентка размышляла следующим образом: «В общежитие соваться нельзя — баба Люба мне такое устроит! Да и небезопасно, эти…». При мысли о развесёлой компашке психов Тихонова скривилась — адрес они знают. «Родителей напугаю только… По учебе все важные зачёты закрыла, значит пока никто не хватится. Вот только у кого бы хоть пару дней переждать?». И тут девушку осенило! Ритка! Дружили ведь со школы, вместе на рок-концерты бегали, даже в универ в один поступали. Только она почти сразу перевелась, поняла, что медицина не для неё. А потом разошлись как-то: Таня в учебу с головой, а Рита и вовсе переехала, но всё ещё шатается по клубам… странно даже. Но надежда всё-таки есть! Вдруг она вернулась в родной город? Она потянулась за мобильником. Номер вряд ли сохранился, слишком уж часто знакомая его меняла, а вот страничку в соцсетях отыскать можно. «Рита-Рита… о, вот!». Таня хмыкнула при виде аватарки — знакомый ядовитый цвет волос и тот же боевой раскрас неформалки совсем не изменились за эти несколько лет. По счастливому стечению обстоятельств подруга оказалась онлайн. В час ночи. Впрочем, здоровым режимом последняя похвастаться никогда не могла. «Привет, Рит. Тут такое дело…» Уже через пять минут радостная Тихонова активно искала нужный дом. Оказалось, что старая знакомая не так давно переехала обратно и теперь живёт неподалеку. Удачно. — А вот и подъезд! Таню встретили очень тепло. Во всех смыслах. Только войдя в квартиру, девушка поняла, как сильно замерзла. Зима как-никак, а она в одной кожанке. Завернувшись во что-то бесформенное и пушистое, на пороге её ждала мягко улыбающаяся и немного сонная Рита. — Самолет летел, колеса тёрлися, а вы не ждали нас, а мы при-пёр-ли-ся! — процитировала она бессмертные строки. — Заходи быстрей, нос уже фиолетовый! Ой, а кто это у нас такой хорошенький? Люси оценила комплимент и сразу перебралась на руки хозяйки дома, хотя не стала там долго задерживаться и полетела обследовать временные владения. Таня пристроила сумку с вещами и прошествовала за подругой на кухню, по пути чуть не споткнувшись о какую-то лиану. — Рит, это что такое? — Ну, помнишь, я всякими растениями экзотическими увлекалась? Так вот, родители никак не соглашались их дома держать, потому как большинство ядовитые либо… либо с другими особенностями. А теперь я одна живу, могу себе позволить. Чаю? Могу ещё настой травяной предложить, вкусный… Памятуя о странноватых предпочтениях знакомой, Тихонова выбрала обыкновенный чай. — Так что такое стряслось? Ты рассказать обещала, — напомнила Рита, протягивая дымящуюся чашку. И беглянка начала свою историю, а Рита, задумчиво уставившись в окно на ночное беззвездное небо, молча слушала. Таня осталась жить у гостеприимной подруги (на радость Люси, почувствовавшей себя в родных тропиках). На следующий день она позвонила Ване, который, как выяснилось, тоже был в бегах и скрывался у друзей. Решено было продолжать учебу, заслав в общежитие за всем необходимым соседа Вани по комнате — тёзку-старшекурсника -, а также встретиться где-нибудь и обсудить недавние события. Где-то кроме университета это делать было опасно, чтоб, не дай Эру, не попасться на глаза кому-то из сумасшедших (хотя Ваня и Таня небезосновательно начинали почитать за спятивших себя). Очень кстати в корпус пускали даже в преддверии каникул. — Да что они себе позволяют? Это же настоящее похищение! А если мы в полицию… — громогласно возмущалась Тихонова на весь коридор. Новоявленный Келебримбор пытался успокоить одногруппницу: — Давай чуть тише, ладно? Я боюсь, им стражи правопорядка нипочём. Да ты и сама знаешь, что Саурон тут местный мафиози. Их бы в жёлтый дом, по-хорошему если… Или нас… Как думаешь, они всё-таки настоящие? Девушка была мрачнее тучи. — Самые, что ни на есть. И крайне вероятно, что они здесь будут пытаться устроить снова Первую Эпоху или вообще балрог знает, что! — тут Таня призадумалась и ушла в себя. Балрог… Ваня попробовал было достучаться до неё, но — бесполезно. И зачем что-то обсуждать, если они совершенно бессильны? Им только надо окончательно не свихнуться и постараться избежать опасности. Мало ли, что у всяких Айнур на уме. Да и почему их так просто отпустили? И отпустили ли на самом деле? Так много вопросов! Весь день обычно энергичная и даже весёлая Таня ходила как в воду опущенная. Ночью же ее снова мучала бессонница (Рита из соседней комнаты в который раз предложила чудодейственный травяной отвар). Почему Пётр так поступил? И кто он всё же такой? Обыкновенный престарелый и одинокий электрик или… но нет. Она абсолютно ничего не помнит из своей прошлой жизни, если таковая вообще была. А все эти истории с настоящим именем, которое называет кто-то близкий, с ней почему-то не сработали. Хотя, если верить интуиции, намекам и неуемной фантазии, в её случае этим самым «близким» был именно Готмог. И пусть его поведение было очень странным, он довольно благородно избавил её от необходимости сидеть под домашним арестом неведомо сколько времени. «Решено. Надо с ним объясниться», — девушка договорилась со своей совестью и мирно задремала.***
Прошло приличное количество времени, Таня всё ещё не рисковала приближаться к резиденции «ненормальных», чтобы выцепить Готмога, и поэтому вскоре вернулась к учёбе, не прекратив, впрочем, поддерживать связь с Ритой. Тихонову познакомили с парнем Риты, Кириллом. Оказалось, он барабанщик в недавно сформированной группе. По его словам, очень перспективной, потому как солист выкладывается всегда по полной, да и остальные не отстают. Хотя друзья по группе немного странные, но это не так важно. В тот день они, если верить Кириллу, подготовили небольшой сюрприз. Он таинственно подмигнул Рите и скрылся где-то за сценой довольно просторного ночного клуба, куда компания отправилась на выходных, привлечённая обещанием обширной шоу-программы. Группы заканчивали подготовку к выступлению, первый исполнитель уже несколько раз показывался около сцены, но пока вниманием немногочисленных зрителей целиком и полностью владел заводила-ведущий. После очередной рекламы он наконец-то отошёл за кулисы, и вышли участники первой группы. Для начала играли зажигательный панк. Подружки и Ваня беспрепятственно подошли поближе к сцене, но не вплотную — чтобы не оглохнуть от динамиков. Всё шло замечательно. Вперемешку с совсем молодыми группами выступали уже обретшие популярность, одно направление сменялось другим, кто-то спел кавер на бессмертную классику. Таня несколько раз оглядывалась, но — о счастье! — никого из подозрительных личностей не было видно, и она совершенно расслабилась, наслаждаясь музыкой. Наконец, наметился выход очередной группы, той самой — в которой играет Кирилл. На сцену прошёл он сам, потом — гитарист с дредами, миленькая клавишница заняла своё место… О, нет! Только не это! Девушка тихо взвыла. На сцену ненадолго выглянул Майрон, что-то быстро настроил и кратко объяснил музыкантам. Затем немножко скованной походкой проследовал на своё место Пётр с гитарой в руках. Таня очень надеялась, что нанесённый по совету Риты яркий макияж хотя бы немного её замаскирует, но она всё-таки постаралась спрятаться за спину удивлённо оглянувшейся подруги, за руку утащить туда же порывавшегося сбежать в безопасное место Ваню и пообещала себе, что вообще не будет привлекать излишнего внимания. Благо, Майа даже не посмотрел на зрителей, а Готмог, видимо, очень волновался и держал очи долу. Ленивой кошачьей походкой вразвалочку приблизился к микрофону Тёмный Вала. Этот в толпу тоже не глядел, и хорошо. Музыканты начали выводить что-то довольно мелодичное, и Мелькор сразу сбросил показную раскованность, моментально сконцентрировавшись. Сидя в заточении, Тихонова часто слышала обрывки разговоров и знала, что бывший властелин Ангамандо увлёкся пением. Что ж, логично, всё-таки один из Айнур. Но девушка даже представить не могла, насколько прекрасно звучит в песне его и без того приятный голос. Она почувствовала на себе воздействие, сродни магии, и желание слушать этот чарующий вокал бесконечно, поэтому сразу попыталась избавиться от наваждения. У неё это почти получилось, но тут в песню вплёлся волшебный голос незаметно появившейся Варды. Мэлько почти сразу замолчал и немного отступил. Вдоволь налюбовавшись на возлюбленную, он скользнул изучающим взглядом по собравшейся толпе. Таня была безмерно благодарна тому обстоятельству, что своеобразная магия подействовала не только на неё, и людей вокруг значительно прибавилось. Но на всякий случай она опустила голову, чтобы не было видно её лица, и прошипела всё ещё удерживаемому, но зазевавшемуся другу, что-то о том, что неплохо бы и меры предосторожности соблюдать. Как жаль, но девушка забыла о повышенной чувствительности на себе подобных у этих существ. Студентка не заметила, что отдыхающий вокалист безошибочно выделил её из толпы и чуть ухмыльнулся — он отправил пару мыслей по осанвэ бас-гитаристу, который самозабвенно тряс головой в такт исполняемой партии. Тот чудом не остановился от таких новостей и механически продолжал играть, вглядываясь в собравшийся народ. Да, глаза у этого Фана были не самые зоркие в силу возраста, но узнать Таню было не трудно — она чуть ли не единственная стояла, спрятав лицо и стараясь не глядеть на сцену, вскоре девушка начала тихонько пробираться к выходу из лабиринта зачарованных людей, таща за руку тормозящего парня. У бывшего балрога болезненно ёкнуло сердце. Значит, ни о нём, ни о себе она так ничего и не вспомнила, а теперь ещё и боится тех, кто хотел ей только помочь… Пётр уже не слышал, что именно выводили его привычные к струнам руки, продолжая смотреть на медленно, но верно удаляющуюся девушку. Тихонова давно чувствовала на себе чужие взгляды, но относила их в адрес потревоженных её аккуратным бегством слушателей. Наконец, она подняла голову, чтобы осмотреться, и заодно взглянула на то, что же такое творится на сцене. Песня, по всей видимости, подходила к концу. Владычица звёзд устроила маленькое, но зрелищное фаер-шоу, создав некое подобие звезды (может, это и был тот самый сюрприз, о котором говорил Кирилл?) и все зачарованно на неё взирали, пока та не сорвалась с кончиков пальцев Валиэ и не взмыла в небо. Тут студентка поймала прямой, устремленный исключительно на неё и невероятно печальный взгляд Готмога. Совесть разом совершенно немилосердно напомнила о всех опрометчивых обещаниях. «Но не сейчас же! — мысленно воскликнула девушка. — И не при всей компашке… Я ему напишу». На совесть отговорка вполне подействовала. К тому времени друзья наконец выбрались из толпы и быстро направились к выходу из парка, за которым и находилось заведение. Скорее всего, вся компания Айнур оставалась на сцене или за ней, про них можно было ненадолго забыть. Таня отправила Рите смску о том, что они с одногруппником решили немного прогуляться, а о причине столь поспешного ухода она поговорит с ней потом. Так как ключи были только у хозяйки квартиры, а в общежитие возвращаться не хотелось, им с Ваней действительно пришлось гулять по городу до самого вечера. Они посидели в кафе, обсудили происходящее и сошлись на том, что до сих пор предпринимать что-то абсолютно бессмысленно. Стемнело, как всегда зимой, несколько неожиданно. Ваня попрощался и поспешил в своё убежище, до которого ещё предстояло добираться на одном из, судя по времени, последних автобусов. Таня, напротив, медлила, ведь идти лучше всего дворами и маленькими переулками — а вдруг господа Айнур тоже после концерта прогуляться вздумают? Но, наконец, и она покинула кафе и побрела домой. Про тёмное время суток и свой странноватый, но привлекательный для особо отбитых субъектов внешний вид студентка как-то совсем забыла. В первой же неосвещённой подворотне она встретила неприятного вида подвыпившую компанию, оказавшуюся пострашнее той, которой она опасалась. Девушка думала, что «боевой раскрас» отпугнёт подобных прилипчивых типов, но всё вышло совершенно наоборот. Таня попыталась повернуть назад и убежать куда подальше, но её заметили. Предводитель с заискивающей улыбкой двинулся в её сторону, от него порядочно разило спиртным. — Такая красавица и совсем, ик, одна! Здесь кто только ночью не шляется. Ребят, давайте проводим, а? Лицо и ладони студентки моментально покрылись испариной, в голове мелькали уроки по самообороне, параллельно она оценивала свои силы и быстроту бега. Результаты размышлений выходили неутешительные. Она промычала что-то в ответ и неожиданно дёрнулась, но её уже перехватили чуть выше локтя. — Куда ж ты собралась? Говорю, проводим тебя. Да не бойся ты, ик, мои парни тебя не обидят! — пьяный человек ухмыльнулся и потащил упирающуюся Таню «знакомиться с провожатыми». Это общество было совершенно не из тех, в которых Тихонова привыкла проводить своё свободное время; как только заводила, ослабив свою хватку, занялся бутылкой с крайне подозрительной жидкостью, она поспешила прочь, оттолкнув парня и, кажется, сильно заехав ему куда-то локтем. Тот уронил бутылку, закашлялся, вылупившись на тёмно-зелёные осколки, потом обиженно взревел, вероятно, приняв происходящее за личное оскорбление, и бросился догонять Таню. Не прошло и минуты, как её сгребли в охапку. Бег никогда не был её сильной стороной, но теперь они были на освещённом участке дороги — ради этого попытаться стоило. Таня молила судьбу, чтобы сейчас по улице прошёл хоть кто-то. Она была готова расцеловать самого Моринготто, величать себя Тхурингветилью, торчать на треклятой даче, сколько её дорогим психам будет угодно, только не оставаться здесь. Запыхавшийся после неожиданной погони парень сжал её сильнее, прошептав что-то вроде «попалась!». Слёзы ярости и абсолютной беспомощности выступили на глазах несчастной. Но вдруг… То ли это был обман зрения, то ли в самом конце улицы показался чей-то силуэт. На всякий случай девушка закричала, надеясь, что привлечёт, в крайнем случае, внимание жителей многоэтажек. Увы, ей тут же зажали рот рукой, которую она не задумываясь укусила. Из укуса начала течь кровь. — Вампир недобитый! — Тане тут же досталась крепкая пощёчина. — Помогите, пожар! — закричала она снова, зная, что на обычные призывы о помощи мало кто реагирует. Выходка обернулась ещё одним ударом, однако, студентка добилась своего. Тёмный силуэт всё же оказался реальным и стремительно двинулся им навстречу. — Быстро отпустил её! — угрожающе произнёс смутно знакомый Тане голос. Решительно настроенному спасителю вознамерились помешать: — Не твоя баба, куда лезешь? Не менее решительный главарь маленькой «банды» сдобрил свой аргумент парой нецензурных лексических конструкций. В это время девушка пыталась разглядеть незнакомца. К сожалению, он стоял против тусклого света и был в капюшоне. Мужчина рывком отцепил от неё пьяницу и мягко оттолкнул в сторону. Пока Таня, повстречавшись с кирпичной стеной, приходила в себя, обидчику успели всё объяснить посредством нескольких тяжёлых ударов, приговаривая, что, во-первых, так обращаться с дамой некультурно, во-вторых, любой прохожий может и даже должен вмешаться, увидев такую сцену, и, в-третьих, глубоконеуважаемому молодому человеку уже пора идти. Напоследок ему придали некоторое ускорение. Победитель отряхнулся и приблизился к осевшей на ещё белый и пушистый недавно выпавший снег студентке. Та пока была равнодушна к происходящему, но её начинала пробивать мелкая дрожь от перенапряжения. Мужчина поднял её на ноги и, решив, что она замёрзла, стянул с себя куртку, накинув предмет одежды Тане на плечи. — Тхури, ты как? — Готмог? — Таня бросилась в неловко раскрытые объятия и прижалась к встревоженному «балрогу», разрыдавшись от облегчения. Он успокаивал девушку, говоря какую-то бессмысленную чепуху, но от этого, на удивление, становилось легче. Когда последние судорожные всхлипы затихли, Таня подняла голову с чужого плеча. Её глаза и кончик носа покраснели (благо, макияж был вполне влагостойким и не растёкся), а черты лица неуловимо смягчились, заставив Петра завороженно застыть. — Спасибо, Готмог! — широко улыбнулась она, чуть приподнявшись на цыпочки и оставив на губах мужчины лёгкий поцелуй. Но от этого действия какая-то плотина в её сознании рухнула. Таня прислонилась спиной к стене, ошарашенно переживая воспоминания о прошлой жизни. В её глазах отразилось что-то нечеловеческое, зрачки вытянулись и превратились в кошачьи, а искренняя благодарная улыбка стала озорной и игривой. — Тхури… это ты? — от волнения у Петра сел голос. Теперь пришла пора понервничать и ему, правда, исключительно от радости. Мужчина снова заключил девушку в объятия, и они забыли совершенно обо всём ещё на несколько бесконечно долгих минут. Готмог гладил её по волосам и был просто счастлив, а Таня-Тхурингветиль едва не смеялась над собственным упрямством. Подумать только, она едва не причислила к сумасшедшим свою… семью? Наконец оба влюбленных вернулись в реальность. Студентка отстранилась и окинула себя придирчивым взглядом. Обнаружились пара синяков, царапина и чужая куртка. — Готмог, ты замерзнешь! Быстро забирай свою куртку, я тоже тепло одета! — Таня протянула смеющемуся Петру его вещь. — Я всё-таки балрог, если ты снова забыла. Мы огненные духи, нам по определению не может быть холодно! Надень обратно. Девушка неохотно повиновалась и накинула теплую вещь на плечи. Может, и не холодно, зато так точно уютнее. Они решили немного прогуляться и вызвать такси до дачи.***
В городском парке проходило небольшое выступление местных неформальных объединений. К лету новоявленная группа, названная странной командой толкинутых личностей «Дагор Дагорат», прочно заняла своё место в данной нише. Они активно записывали дебютный альбом, не стесняясь играть демоверсии песен, и обещали прорваться из никому не известного коллектива во что-то всероссийское. По крайней мере, так судачила молодёжь, таскающаяся на каждый их концерт. Погода стояла вполне себе солнечная, но необычайно ветреная. Мелькор слегка волновался, не проделки ли это его братца, впрочем, отменять концерт он и не думал. А ветер мог добавить зрелищности, развевая волосы и полы нарядов. Выйдя на сцену, Тёмный Вала практически забыл про свои домыслы, наслаждаясь реакцией зрителей. Его взгляд невольно пал на дальние ряды толпы и неожиданно выцепил знакомое лицо. Манвэ смотрел с нетипичной для Светлого Айну злобой, как рука Варды, допевающей свою партию, мягко опустилась на плечо Мелькора. Владыка Валинора едва дождался очереди следующей группы, двинувшись к спустившимся с помоста музыкантам. Валиэ едва слышно ахнула, наконец, обратив внимание на проталкивающегося к ним мужчину. Майрон, Готмог и остальные парни встали так, чтобы заслонить девушек. Обычные зрители почти не обратили внимания на происходящее у сцены, ведь Айнур позаботились об отвлечении их внимания небольшой магической манипуляцией. Мелькор скрестил руки на груди, хмуро наблюдая, как его брат преодолевает последние метры. — Ну, здравствуй, дражайшая супруга! — обратился к Варде Манвэ, поправляя немного съехавший на бок плащ, в котором он явно восседал ещё на Таникветили. В его ледяном приветствии было столько яда, что любая змея позавидовала бы. Она промолчала. Да и что на это можно ответить? В глазах Светлого Вала плескалось неверие, обида и толика надежды, словно напоминание о тех временах, когда он боготворил её. На заре мира Валиэ глупо считала это пламенной любовью, но, как она успела убедиться, то было просто восхищение, не идущее в сравнение с настоящими чувствами. Когда-то Элберет поняла, что не любит мужа, а лишь благодарна его заботе. Но даже благодарность не позволила ей смириться с казнью Мелькора. Варда лишь грустно улыбнулась, отводя взгляд. Видимо, её реакция совершенно вывела Сулимо из себя, заставив воинственно сжать кулаки. Ветер взвыл едва ли не ураганным порывом, отчего простые смертные были вынуждены прервать концерт и переждать непогоду в кафе неподалёку. — Здравствуй и тебе, братец, — усмехнулся Мелькор. — Очень рад, не ожидал тебя здесь увидеть. Как тебе музыка, новое Средиземье? Довольно мило, согласись? Уверенный, энергичный голос с капелькой иронии заставил Манвэ начать хватать воздух ртом. Он, определённо, не ожидал мирного диалога. Мелькор незаметно приблизился к брату и под видом дружественных объятий поймал Сулимо в стальной захват. Манвэ задёргался: — Да ты! Ты… — Ну, кто же я? — последовала очередная насмешка. — Непослушный сын, плохой брат? Может быть, Моргот и иже с ним? А может… похититель твоей жены? Ты сам знаешь, что это не так. Она просто предпочла меня. Мелькора отбросило на несколько метров. В ярости Манвэ бывал очень силён. Майрон заступил дорогу Королю Арды, собиравшемуся продолжить потасовку, Варда бросилась к возлюбленному, уже оправившемуся и засучивавшему рукава, когда до них донёсся неуверенный вопрос Ильмарэ: — Ребят, у меня галлюцинации или вы тоже видите профессора Толкина? — Он же умер! — удивился более знакомый с его биографией Майрон. Вместо пояснений девушка указала на одинокую скамейку под раскидистым дубом. Пожилой мужчина в старого покроя брючном костюме и шляпе пускал кольца дыма из курительной трубки. Все без исключения, даже Манвэ, с любопытством уставились на него. — Кто такой этот ваш Толкин? Искаженец? — прищурился Светлый Вала. Упомянутый субъект будто услышал, что говорят о нём, отложил трубку и направился в сторону разношёрстной компании. — Добрый день, господа, — старик приподнял головной убор, хитро улыбаясь. — Кажется, настало время обсудить многие насущные вопросы. Мелькор первым сообразил, что происходит. — О, любимый папочка! Какими судьбами? Манвэ тут же сориентировался: — Отец, мой мятежный брат посмел вернуться из-за грани! Это он тогда похитил мою жену.- со стороны Мелькора послышался тихий смех. Скептически приподняв бровь, он наблюдал, как младший брат ябедничает отцу, точь-в-точь маленький ребёнок. — Все они здесь с моего ведома и по моему позволению, — спокойно объяснил Илуватар. — Я решил отменить Дагор Дагорат. От такого заявления у Манвэ голова пошла кругом, и он ненадолго выбыл из разговора. — Как отменить? — всполошился Мелькор. — Ты больше не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. Это безобидная музыка! Эру погрозил Тёмному Вала пальцем, нисколько не меняясь в лице. — Я имел в виду настоящую Битву Битв. Конец Света, как её называют Эдайн. Ветер стих совсем. Айнур недоумённо переглядывались. — Эта ваша «безобидная музыка» вполне может заменить собой Второй Хор. Я возлагаю на тебя, сын, ответственную задачу, — нахмурился Создатель. — Верни магию в Средиземье, чтобы волшебные народы вновь поселились здесь, верни людям память об их истории. Я знаю, ты сможешь исправить свои ошибки, совершённые в прошлом. — Но как нам это сделать? Среди людей стали встречаться другие твои Дети, которых не так-то просто расколдовать! — всплеснула руками Варда. Эру понимающе кивнул. — Вспомните, чему я вас учил. Творите Музыку, и Арда отзовётся ей. Напоследок он тронул Манвэ за плечо. — А тебе, сынок, не помешало бы отдохнуть. В следующий миг и Создатель, и Манвэ исчезли, словно их в парке и не бывало. Только на скамейке осталась забытая Эру трубка. Светлый Вала обнаружил себя за городом. Он потерянно побрёл вдоль дороги, сам не веря в то, что сдался, прочь от своей возлюбленной, которая предпочла ему другого. Нет, он бы мог смириться с любым «другим», но только не со старшим братом. Манвэ не знал, что теперь делать, и надо ли вообще предпринимать какие-то меры. Может, вернуться в Валинор? Да. И терпеть сочувственные взгляды каждого встречного. Ведь жители благословенного края сразу подумают, раз Владыка вернулся без Варды, значит, он действительно сходит с ума. Манвэ без особой злости помянул недобрым словом устроившего на последнем собрании фарс Ирмо, тут же задумавшись, а не был ли он как-то связан с этим кошмарным коллективом Мелькора. Кто знает, попасть снова в палаты Лориэна и Эстэ ради ответов он желанием не горел. Дороги, так или иначе, не были бесконечными, и бесцельные блуждания завели Короля Арды в какую-то глушь. Недалеко от шоссе виднелась берёзовая рощица и сборище странных людей у костра. Манвэ почти прошёл мимо, когда осознал, что люди — ни разу не люди, а смутно знакомый парень в тёмных очках с кислотно-зелёной оправой приглашающе махнул рукой. — Добрый вечерочек, — как всегда загадочно мурлыкнул Ирмо. — Ты что тут забыл? — увидев младшего Фэантури, Манвэ сразу вспомнил о своих подозрениях. — Намо тебя предсказал, — туманно выразился Вала Снов, уставившись куда- то вглубь костра. Манвэ оглядел остальных, пожалев, что не сделал этого сразу. За образами лохматых, одетых в не пойми что хиппи он вычислил с десяток Майар, Эстэ, Вайрэ, и, вот так номер, совершенно не мрачного Намо Мандоса. — Да, я тоже умею отдыхать, — хмыкнул Владыка Мёртвых. Кто-то из Майар предложил Манвэ сигаретку, и тот машинально затянулся, тотчас закашлявшись. — Хорошо сидим, — мечтательно улыбнулся Ирмо. Сигарета пошла по рукам и снова очутилась у Сулимо. Он брезгливо посмотрел на окурок и незаметно избавился от него. — Что происходит? — Повелитель Ветров чувствовал себя как не в своей тарелке. Тишина между этими Айнур была уютной, но не для него. Особенно, когда сердце обливалось кровью, и каждый Светлый напоминал о Варде. — А что происходит? Жизнь прекрасна, даже если кажется, что она закончилась, — проницательно заметил Намо, передавая Манвэ новую сигарету. На этот раз он не стал отказываться, и снова попробовал курево. По крайней мере, дым странно успокаивал. — Нет, вы не понимаете, Варда… — попытался возразить Манвэ. — А что Варда? Она счастлива. И ты будешь, — Ирмо снял очки, и Майар повскакивали с мест. Кто-то вручил Намо гитару, а остальные закружились в хороводе. Случайная девушка втянула в хоровод и растерянного Манвэ. Вечер уже клонился к ночи, и Светлый Вала боялся запрокидывать голову, чтобы звёзды не напомнили о той, что его отвергла. Но повсюду звучал смех, а непривычно вдохновлённый Намо наигрывал лёгкую мелодию, отчего ноги сами неслись в пляс. Манвэ на секунду почти убедился, что всё происходящее — колдовство Ирмо, но Лориэн не смотрел в его сторону, обнимая Эстэ, зато смотрела темнокосая Майэ с тёплыми глазами цвета жидкого мёда, и вот это точно было колдовством.