Previous Engagement

1 Дин на многое готов ради Лизы, но развлекать жениха её подруги Анны? Может, сразу сбросим Дина с обрыва? Во-первых, у него и у Кастиэля нет ничего общего, во-вторых, тот занудный сноб без чувства юмора. Правда, они встречались всего один раз, на их с Лизой свадьбе, и разговаривали минуты три, в течение которых Дин страдал неимоверно. Кастиэль был нормальный, только, мягко говоря, немного (очень) скучный и из совершенно другой семьи. Тем не менее, сегодня Дину нужно было провести с ним целый вечер. Анна и Лиза собирались заняться какой-то свадебной ерундой. С которой Кастиэль явно не помощник, потому что слишком мужественнен для этого (мысль, которую Дин находит восхитительной: Кастиэль выглядит так, будто увлажняет кожу). Когда они приезжают, дверь открывает Лиза. Первой впархивает Анна, удивительно хорошенькая даже на взгляд Дина, который, между прочим, однолюб. Она также немного ошарашивающая, очень бледная и хорошо одета, а её рыжие волосы прекрасны, как всегда. Она словно ангел, закупающийся в Barney's. Кастиэль входит следом за ней, и он выглядит точно так же, как и в последний раз, когда Дин его видел, возможно, на нём даже тот же самый костюм. Он похож на слегка помятого учителя математики – или кого-то настолько же скучного. Но у них с Анной одинаковая необычно белая кожа и глубокие, задумчивые глаза, так что, предположил Дин, видимо, она смотрит сквозь этот ужасный плащ эксгибициониста. Анна целует Лизу в щёку и крепко её обнимает. Лиза коротко машет Кастиэлю и тащит подругу в зимний сад (какого чёрта они заимели зимний сад, Дин всегда хотел жаровню барбекю), оставляя их с Кастиэлем в прихожей. Входная дверь всё ещё открыта, и Кастиэль аккуратно её запирает, робко улыбаясь стене в паре сантиметров от левого уха Дина. - Здравствуй, Дин, - глубокий голос, вежливый и начисто лишённый эмоций. О, это будет весело. - Кастиэль, - Дин решил быть приветливым и легко изобразил улыбку. Если сомневаешься, притворись. – Мы с Сэмом расположились с задней стороны дома, хочешь пива? Боже благослови… бога (и несработавшую контрацепцию) за Сэма. Младшие братья созданы не только для того, чтобы быть лучшими друзьями и собутыльниками в мире, их ещё и можно впутывать в любые байки и использовать как буфер. Кастиэль кивнул в ответ, и Дин повёл его в своё убежище (маленькая комнатка над двойным гаражом). Она была вполне приличной, и там хранилось всё, что было в его квартире до Лизы – его потрёпанный годами телевизор, бильярдный стол, диски, диван и горы комиксового мусора. Там ещё находился левый поворотный цилиндр от машины, а музыкальные и порножурналы были свалены на кофейный столик, рядом с которым вытянул свои ножищи Сэм. - Сэм, Кастиэль. Кастиэль, Сэм, - он протягивает Кастиэлю пиво из холодильника у дивана и предлагает ему сесть, плюхаясь в своё продавленное глубокое кресло. – Сэм мой брат, он был свидетелем на нашей с Лизой свадьбе. - Да, ты произнёс прекрасный тост, - Кастиэль берёт пиво не сразу, будто не очень хорошо представляет, для чего оно нужно. Сэм бросает на Дина выразительный взгляд: Я вижу, к чему ты клонишь. - Итак… - игриво начинает Дин, мягко забирая у Кастиэля пиво, откручивая крышку и возвращая обратно одним ловким движением. – Скоро важный день, тебя уже воротит от гардений* и закусок из лосося? *вид цветов Кастиэль будто всерьёз задумывается над этим. - Думаю, мне повезло, большинством приготовлений занимаются Анна и Лиза, - он искренне улыбается: - У твоей жены прекрасный вкус. - И я – лучший тому пример, - ухмыляется Дин. – Хотя, если она ещё раз повысит голос на Импалу, возможно, в качестве протеста мне придётся сжечь пару диванных подушек. Кастиэль просто выглядит растерянным. - Это машина, - объясняет Сэм по доброте душевной. – Дин ей подозрительно предан, этому жадно пожирающему бензин чудовищу. Дин резко вдыхает. Кастиэль делает глоток. Сэм покашливает. Ладно… неловко. - Я не упоминал Импалу в своём тосте? – неожиданно вставляет Сэм, меняя тему. – Что-нибудь насчёт предыдущих браков… Мне это показалось умным. - Рад, что деньги на твой колледж не ушли в никуда, - Дин пихает его ногой под столом, почти наступая при этом на ногу Кастиэлю. – Знаешь, что такое тост шафера? Самые неловкие десять минут в твоей жизни. - Не думаю, что мне доведётся это пережить, - прямо, как и всегда, говорит Кастиэль. – Мой брат Габриэль отказался быть моим свидетелем, а у меня нет никого ближе него. - Мне казалось, Анна говорила, что у тебя огромная семья. - Так и есть. Но с остальными братьями я не общаюсь, когда можно этого избежать. Их несёт прямо в бурные воды. Отменить. Отменить. - Так тебе нужен свидетель? – с особенной интонацией встревает Сэм. Дин видит, к чему он клонит. Ни к чему хорошему. - Мне кажется, «нужен» - это си… - начинает было Кастиэль как раз тогда, когда Сэм восклицает: - Дин может им быть! Дьявол. Младшие братья – творение дьявола. - Мне кажется, Дину будет неудобно, мы едва знакомы, - Кастиэль отвечает вполне вежливо, но что-то не так в том, что он точно знает, насколько Дину от этого неловко. Так что он вопреки логике говорит: - Да нет, будет весело. Тебе же нужен тост, а я в любом случае потренируюсь перед свадьбой Сэма, если только он наконец возьмёт себя в руки и сделает Джесс предложение. Сэм насупливается. Так ему, сучке. Кастиэль моргает и потом улыбается Дину такой солнечной недолгой улыбкой, что на секунду Дину кажется, что она ему приснилась. - Спасибо тебе, Дин. Это очень… спасибо, - для кого-то настолько зажатого, как Кастиэль, это что-то вроде объятия и сбившегося дыхания. Он справится с этим, бывают парни и похуже. Это всего лишь тост, придётся провести ещё пару вечеров с Кастиэлем, пока Лиза и Анна будут строить планы внизу, а потом он больше никогда его не увидит. Так почему у него такое чувство, будто он открывает самую огромную в мире банку с червями? Во второй раз, когда Лиза и Анна встречаются, чтобы обсудить свадьбу, Дин берёт Кастиэля прокатиться. - Это моя детка, - он торжественно срывает ткань с Импалы. Он почти не ездил на ней после свадьбы – уже год как. Он так понял, что Лиза полагала странным ездить на ней теперь, когда они были уважаемой парой, а не двадцатилетними завсегдатаями баров. Но всё же… он скучал по ней. - Она милая, - Кастиэль выглядит совершенно невпечатлённым, но и не покоробленным видом солидного чёрного автомобиля. Кажется, он замечает разочарование Дина. – Я не очень разбираюсь в машинах, извини. - Всё путём, по крайней мере, ты не считаешь её ужасной, - они усаживаются, и Дин заводит мотор; резко запевают Цеппелины. Он приглушает звук: - Извини, я могу выключить, если хочешь. - Ты за рулём, и это твоя машина. Ты выбираешь музыку, - мягко настаивает Кастиэль. Хм, может, Кастиэль не совсем безнадёжен – ему точно стоит объяснить это правило Сэму. - Хочешь сказать, что вы никогда не делали этого? Всё, банка открыта, повсюду черви. «Мне явно не стоило напиваться», - подумал Дин, как только эти слова слетели с его языка. Но уже поздно, ущерб нанесён, и, честно говоря, Кастиэль просто попусту растрачивается. И он только что признался, что у них с Анной ни разу не было секса. Это была только вторая их вынужденная встреча, но он уже выяснил, что Кастиэль редко смотрит телевизор и отстойно играет в бильярд. Так что напиться было единственным возможным вариантом времяпровождения. Они вернулись уже не один час назад и устроились в Диновом обиталище над гаражом. Бутылка была уже почти пуста, и, хотя Кастиэль мог выпить внушающее количество алкоголя, он явно был уже под его воздействием. Его галстук, уже ослабленный, оттягивался всё свободнее и свободнее, а сам Кастиэль клонился всё ближе к дивану и заодно к Дину, забыв про свою всегдашнюю прямую осанку. Он нахмурился, пытаясь сфокусировать взгляд, не сильно раздражённый недоверчивостью Дина. - Наши семьи довольно религиозные, - сказал он так, будто это всё объясняло. Подождите-ка… - Так… дело не только в Анне… ты на самом деле никогда… ну, знаешь?.. - Я никогда не занимался сексом. Нет, - и этот взгляд в глаза Дина, оценивающий его реакцию, одновременно смущённый и вызывающий, определённо не должен вызывать у Дина такой симпатии. - Это многое объясняет. Зачем он напился? Это почти хуже, чем тот раз, когда он полез целоваться к Сэму… ладно, ничего не может быть хуже того раза, но это-то происходит прямо сейчас, как автомобильная авария, только не автомобильная авария, а неловкая ситуация. Кастиэль наклоняет голову к плечу, как подвыпившая птица. - Ты просто… ты в основном такой напряжённый и… ты типа стянутый и...натянутый, - тупо объясняет Дин. - Это вряд ли симптомы девственности. На это ответить нечего, так что Дин ещё больше всё ухудшает. - Так ты никогда не поддавался соблазну? Кровь приливает к лицу Кастиэля, и он слегка краснеет под своей однодневной щетиной. - Ага! Я знал! – Дин триумфально опрокидывает ещё один глоток. – Кто это был? - Если не считать Анны, я имею в виду, - Кастиэль краснеет ещё больше. – Очевидно, я нахожу её привлекательной… - Переходи к делу, Кас. Кас? Это ещё откуда взялось? - Был кое-кто… в старшей школе… кого я находил… опьяняющим, - из уст кого другого это прозвучало бы смешно, но выражение внезапно потемневших глаз Кастиэля, то, как его мягкие губы выговорили это слово… Дин верит, что Кастиэль был опьянён. Он и сам помнит, каково это – тяжёлый, безрассудный, тёмный ком возбуждения и желания внизу живота. Боже, как давно это было. Не то чтобы… Лиза… От виски виноватая мысль разваливается и теряется. Спасибо. Стоп. - Анна говорила, что ты… в твоей школе были только парни, разве нет? Кастиэль вздрагивает, и Дин понимает, что он первый, кому Кастиэль об этом рассказал. Что он не собирался никому об этом говорить – никогда. - Да, - говорит он тихо, пристыженно и неожиданно пугающе трезво. - Кас, - выдыхает Дин, потому что это нечто значимое, важное. Он понятия не имеет, что с этим делать, но внезапно он чувствует себя ответственным. Это он привёл Кастиэля в убежище и напоил. - Никому не говори, - внезапно тридцатилетний бухгалтер выглядит как школьник – открытое, доверчивое, напуганное лицо. Не будь это так душераздирающе, это было бы очень красиво. - Но… разве это не… меняет всё? - Я женюсь, - это звучит бесповоротно, окончательно и тяжело. И мёртво. Кастиэль не хочет жениться. Кастиэль гей. И Дин понятия не имеет, что делать. - Ты хочешь поговорить об этом? – последняя соломинка эмоционально увечного. Кастиэль смотрит на него с подозрением. – Ну, я вижу, что раньше ты об этом не говорил… может, это поможет. Чёрт, я бы хотел рассказать кому-нибудь, если бы был влюблён. Слова всё ещё произносятся. Какого? - Это было давно, - негромко отвечает Кастиэль, а его пугающе напряжённый взгляд застывает на стакане. – Его звали Бальтазар. О боже, они действительно это делают. - Он был… у нас были общие занятия, и я думал, что он был… - взгляд Кастиэля уже где-то далеко, в горле у него пересыхает, и Дин ощущает приступ сочувствия – Кастиэлю пришлось нелегко, - …прекрасен, - заканчивает он, и опять это слово в его устах получает большую значимость, чем в чьих-нибудь других. Дин верит ему. - Что-нибудь произошло? – спрашивает Дин спустя пару секунд напряжённой тишины. Кастиэль качает головой. - Я рассказал своему брату, Майклу. Я был растерян; я не очень хорошо понимал, что со мной происходит, - он хмурится. – Меня отправили в библейский лагерь, на год, в библейский лагерь-интернат. Ну… это звучит как переустановка системы. - Звучит как переустановка системы, - ляпает Дин. Кастиэль кажется удивлённым, но молча кивает. - Вот почему Габриэль не придёт на мою свадьбу. Он думает… ну, он знает, что я не должен жениться на Анне. - Ты не должен. - Я люблю её. - Чувак, недостаточно. Если ты остановишь всё сейчас, она ещё сможет найти кого-то, кто… - он ищет подходящее слово, потом сдаётся и использует то, что есть, - кого-то, кому нравятся девушки. Кастиэль моргает, но не выглядит убеждённым. - Одна привязанность больше десяти лет назад ничего не доказывает, - он избегает взгляда Дина. - Так что, после того парня ты никогда не хотел… быть с кем-то? И ты не попытался как-нибудь что-нибудь сделать, чтобы всё равно быть с ним? – что-то кажется неправильным, или это просто бардак в голове Дина. - Никогда не доводилось, - говорит Кастиэль. Тихо, оборонительно и совсем не похоже на того парня, с которым Дин ехал в машине. Он… человечный и почти (почти) досягаемый. Дин сдвигает руку со спинки дивана, обвивает ей узкие плечи Каса и притягивает его к себе, целуя. Их губы встречаются, и он нежно посасывает нижнюю губу Кастиэля, целуя его на несколько секунд дольше, чем стоило бы. Он отстраняется – и весь алкоголь в мире не сможет его убедить, что это было правильно. Его первая разумная мысль за последний час – он только что украл первый поцелуй Кастиэля. - Прости… боже, чёрт! Прости, - ляпает он, пожалев о богохульстве сразу же, как оно срывается с его языка. Кастиэль смотрит на него так, будто пытается понять, понравился ли ему вкус, или что-нибудь настолько же сложное. Потом он целует его в ответ. Мгновенно преодолевает расстояние между ними и, будто пробуя, касается его губ своими. Дин рефлекторно прижимает его немного ближе, и вот они уже обжимаются. Кастиэль издаёт звук одновременно страдальческий и голодный, точно передающий то, как он целуется. Алкоголь и воздержание длиной в жизнь. Дин запутывается рукой в его волосах, а другую кладёт ему на бедро. Их языки трутся друг о друга, когда он тянет Кастиэля к себе на колени, чувствуя нарастающую тяжесть внизу живота. Это незнакомо, совершенно чужеродно, и это слишком. Он не может думать, не может вспомнить, что он женат, что Кастиэль помолвлен, хрупок и уязвим. Он просто хочет, ему нужно это… Кастиэль толкается бёдрами и тихонько стонет. Дин потерян. - Чёрт… Кас… - бормочет он между беспорядочными поцелуями. Кас хнычет, честно, хнычет в ответ, прижимаясь до невозможности близко. Его рука на бедре Кастиэля скользит по его брюкам, находя его напряжение под тонкой тканью. Он трётся о возбуждённый член Каса, и каждый новый всхлип и стон будят что-то в нём, что-то безумно алчущее этого. Кас несильно толкается в его руку, теряя губы Дина и прижимаясь к его лбу своим. Пространство между ними заполнено горячим дыханием и краткими, ноющими звуками. Рука Кастиэля обхватывает лицо Дина, только его затуманенные виски глаза выделяются на скрытом в полумраке лице, так близко. Дин замирает на секунду, проскальзывая рукой под брюки и нижнее бельё Кастиэля. Стон, который вырывается у Каса, наполнен облегчением и неверием. Как будто он был возбуждён ещё со старшей школы – да так, в принципе, и было: никого, кроме себя самого, за всю жизнь. Горячая плоть напряжённо толкается в его ладонь. - Дин, пожалуйста, просто… боже… - всё, что он может выговорить. - Я знаю, - успокаивающе говорит он, притягивая его для нового поцелуя. Зубы Каса ловят его губу, прикусывая сильнее, чем обычно Лиза… Лиза. Кастиэль резко кончает. - Дин… я… - умоляюще, благодарно, в то время как горячие брызги покрывают его ладонь. Неправильность происходящего доходит до них одновременно. В основном по причине того, что Анна зовёт откуда-то снизу: - Кас? Детка, ты наверху? Кастиэль вырывается из рук Дина, будто ошпаренный. Его волосы взлохмачены, рубашка смята, он раскрасневшийся, потный, и его ширинка всё ещё расстёгнута. К счастью, большинство его спермы на Дине, но он всё ещё выглядит… Ну… будто его отымели. Он старательно приводит себя в порядок, совершенно не глядя на Дина. Потом сбегает к лестнице, всё ещё дрожа. Дин остаётся с горстью спермы и невыносимым напряжением в паху, задаваясь вопросом, какого чёрта его жизнь стала такой сложной. 2 Следующие несколько дней он ведёт себя так, будто это было кошмарным сном. Это почти срабатывает: помыв руки и забравшись в постель к Лизе, он чувствует произошедшее удобно далёким. Весь жар, который он ощущал, испаряется, он обнимает жену, тёплую и удобную. Один случай пьяных неуклюжих объятий не делает его геем. Убивающее похмелье на следующее утро заводит его ещё дальше. Оно возвращается – воспоминание о Кастиэле на нём, умоляющем и извивающемся, пока его член скользит в ладони Дина, - когда Лиза спрашивает: - Так ничего, если Кастиэль снова завтра заглянет? Он почти давится своими мюсли (чёртовы мюсли). - Э… да, наверное. - Отлично, я просто хотела убедиться, потому что, ну, Анна всё думает насчёт органзы, и… Дин не может сосредоточиться и отключается, рассеянно задумавшись только: органза – это цветок, ткань или группа? Он клюёт Лизу в щёку, смотрит, как она садится в свой Вольво и уезжает на йогу, а сам занимает себя мытьём посуды. (не думать о Кастиэле) Уборкой гостиной. (не думать о Кастиэле) Принятием душа. (не думать о Кастиэле) Открыванием двери. (не думать о…) - Кастиэль. - Дин. Он выглядит решительно-сердитым, плащ отсутствует, костюм всё тот же, что и всегда, но волосы взлохмачены, будто он слишком часто проводил по ним руками, и ещё недостаточно поспал. - Я думал, что Анна не… Лизы здесь нет, - наконец выдавливает Дин, так глупо. - Знаю, - Кастиэль выглядит коварным, совершенно недвусмысленно. – Я подумал, что нам стоит поговорить до того, как я приду сюда с Анной. Дин отступает и впускает его. Он оставляет Кастиэля на кремовом диване в гостиной и идёт сделать кофе, возвращаясь с кружками, к которым ни один из них не притрагивается. Кастиэль напряжён, тревожно восседая на краю дивана и оборонительно сутуля плечи. - Кас, - он подпрыгивает от этого звука, или от этого ласкового прозвища, или от того и другого сразу. – Прости за прошлую ночь. Я был пьян и невменяем. Я имею в виду, я даже не знаю тебя. - Я пришёл извиняться за себя, - Кастиэль избегает смотреть ему в глаза. – Не думаю, что хоть раз так напивался. Я понятия не имею, что говорил. Вместо этого Дин слышит «Мне жаль, что я всё это сказал, но теперь я это отрицаю, ясно? Эта тема – табу». Дин мог бы притвориться, что верит, но он не может позволить всему этому случиться. Анна заслуживает лучшего, и Кастиэль заслуживает лучшего, чем эта ложь. Кроме того, он знает, что взял кое-что ценное у Кастиэля прошлой ночью, что-то, что не сможет вернуть. Его первая близость с кем-то не должна была случиться на заваленном кассетами диване с женатым незнакомцем. - Ты же знаешь, что я всё помню, да? – Дин никогда не умел говорить намёками, но иногда он об этом забывает. Взгляд Кастиэля метнулся к его глазам. Взгляд его широко распахнутых, синих напуганных глаз. - И мне жаль, что я поцеловал тебя, извини за всё, что мы сделали, потому что… ну, ты заслуживаешь лучшего. Ты был влюблён и заслуживаешь этого снова, а не просто… пустого… траха, - Дин чувствует, как его отвращение к себе поднимается на новые высоты. Кастиэль снова моргает. - Прости за это, я был не в себе, - он внезапно выглядит тревожно. – Не то чтобы ты был… плох. Точно. Потому что после признания своей гомосексуальности по пьяни и обжиманий с незнакомцем самое логичное – не задеть его чувства. По телу Дина проходит волна тепла, Кастиэль, каким бы странным он ни был, определённо нравился ему всё больше. - Ну, ты вроде как… Кастиэль вспыхивает, на секунду отводя взгляд, а когда снова его поднимает, его глаза едва заметно темнее. Эта темнота кажется такой странной у Кастиэля, будто она исходит откуда-то глубоко изнутри, где никто не должен был её видеть. - Это было приятно, - его голос становится хриплым и наполненным виной, желанием и нервозностью. - Наверх, - отрывисто говорит Дин. Глаза Кастиэля широко распахиваются, почти с надеждой. – Наверх, сейчас же. Они оказываются на диване во второй раз за двадцать четыре часа. Джинсы Дина и брюки Кастиэля спущены к лодыжкам, руки шарят по телам друг друга. Спустя какое-то время Дин обхватывает рукой вставший член Кастиэля, блокируя ту часть мозга, которая весь последний час пытается спросить, какого чёрта происходит. Рука Кастиэля повторяет его движение, его странно сведённые пальцы пробегают по напряжённой плоти Дина. Всё, что можно услышать, - это приглушённые, нетерпеливые хнычущие стоны Кастиэля и звуки сухого трения тел друг о друга. В животе Дина разливается жар, неповоротливый и тяжёлый, перемежаемый всплесками удовольствия каждый раз, когда Кастиэль выстанывает его имя. - Кас… Кас, я сейчас… Свободная рука Кастиэля задирает его рубашку, раскрывая живот и грудь, покрытую светлыми волосами. Дин кончает со сдавленным вскриком, изливаясь на его бледную гладкую кожу. За ним следует Кастиэль, пачкая смятую ткань футболки Дина. Его губы, влажные и разомкнутые, прижимаются к шее Дина. - О, - этот звук исходит откуда-то из глубины, гортанно-полузадушенный. – Боже, это было… о. Силы изменяют Дину, и он падает на Кастиэля, перемешивая горячую влагу между ними. Кастиэль удивлённо выдыхает, пробегая пальцами по волосам Дина. - Что мы делаем? – бормочет Дин через некоторое время. - Не знаю, - его голос тихий, неуверенный и надломленный. – Я не знаю, почему хочу этого… тебя, - он неуверенно ищет губами подбородок Дина. – Но думаю, что знаю, почему пришёл сюда… прости. - Мы только что им изменили. Я изменил своей жене, - потрясённо говорит Дин. - Прости, - повторяет Кастиэль. – Я могу… это никогда не повторится, - он звучит так решительно. Дин может только кивнуть ему в плечо. - Хорошо. Кастиэль приводит себя в порядок и идёт домой. В этот вечер Анна приходит одна, Кастиэль, как она объясняет, должен что-то доделать по работе. Дин вяло кивает и берёт ещё пива. Что бы это ни было, это закончилось, не нужно об этом думать. Конечно, это всё, о чём он думает. Кастиэль, прекрасный, невинный Кастиэль. Почему-то он совсем отделён от замкнутого неловкого Кастиэля. Дин любит Лизу, думает, что она невероятная, умная, сексуальная и гибкая. Но Кас… может, он любит Каса немножечко больше. Что глупо. Он видел его всего два раза (три, если считать его собственную чёртову свадьбу). Никто не влюбляется так быстро. Только… он типа хочет ему позвонить. Просто узнать, что он в порядке. 3 Дин проводит эту неделю, чиня машины у Бобби, подстригая лужайку и ложась в постель со своей женой. Коротко говоря, его жизнь снова нормальна. Всё же он не может избавиться от смутного чувства, что должен позвонить Кастиэлю. Лиза вообще не упоминает Анну, так что он знает, что свадьба не отменялась – она состоится через три недели. Даже если Кастиэль сказал Анне правду, Дин всё равно знает, что изменил своей жене (дважды) с другим мужчиной. Он не может сказать Лизе. И не собирается делать этого снова. Но он должен Кастиэлю, вроде как другу, должен попытаться поговорить с ним об отмене этой позорной свадьбы, которая разобьёт Анне сердце. Так он оказывается у Кастиэля на работе, с пирогом в коробке, неожиданно очень взволнованный. - Дин, - Кастиэль открывает дверь своего крохотного кабинета бухгалтера, со своими большими глазами и сонным видом, будто не спал всю неделю. – Что ты здесь делаешь? – его голос звучит ровно и дружелюбно; если бы Дин дважды не смывал его сперму с рук, он подумал бы, что этот человек – самый что ни на есть скучный среднестатистический служащий. - Привет, я думал, мы сможем поговорить… с пирогом, - он приподнимает коробку, - где-нибудь, где мы не… отвлечёмся, - неловко заканчивает он. Кастиэль кратко кивает и впускает его в кабинет; он невероятно опрятный, почти как декорации, а не рабочее место. Дин ставит пирог на стол и садится напротив Кастиэля. - Итак… свадьба через две недели. Кастиэль кивает. Дин уверен, разговор будет приятный, как вырывание зуба. - Ты её не отменяешь. - С чего бы? - Не делай этого, - Дин нарочно заглядывает в его простодушные глаза. – Мы оба знаем, с чего бы, с чего ты должен это сделать, Кас. - Подростковая искра и пьяный вечер не перевешивают целую жизнь… - Чего? Притворства? Лжи? Потому что знаешь что, Кас? Тем вечером ты был настоящим. Кастиэль качает головой, теряя часть своего драгоценного спокойствия. - Нет, не был, - тихо и настойчиво отвечает он. - Да, был, - Дин пытается быть вежливым, но ему нужно донести это до Кастиэля. – Я никогда не видел тебя… никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким. - Каким? Потерявшим контроль? Утратившим рассудок? – взрывается Кастиэль, или, по крайней мере, грубо напирает, что почти то же самое. – Эта ночь была самым грязным событием в моей жизни. Я не такой, как ты, Дин. - Это ещё какого чёрта должно значить? - Я не ищу подобного… извращения, - глаза Кастиэля сверкают от отвращения. - А я ищу? Кастиэль, до тебя я никогда не делал ничего подобного, по крайней мере, с парнем. - Ты казался более чем умелым. - Может, я просто настолько хорош, - горько выплёвывает Дин. Кастиэль по меньшей мере только что назвал его шлюхой, психом и лжецом. Последнее – самое болезненное. – Как бы то ни было, подумай, какого чёрта тебе надо. Но, если ты женишься на Анне, ты втянешь её в этот сумасшедший дом, а она не такая, как мы, Кас, - он подчёркивает это «мы», потому что они оба в этом завязли, нравится ему это или нет. – Она хороший человек, чистый и невинный, ты не можешь сказать мне, что хочешь затащить её на наш уровень. - Я совсем не такой, как ты, - ощетинивается Кастиэль. - Ты лжец, и тебе понравилось всё, что я с тобой делал, - Дин выдавливает горький смешок. – Мы совершенно одинаковые. - Я хотел бы, чтобы ты ушёл, - Кастиэль выглядит… ну, разбитым. Впервые Дин осознаёт, что он понятия не имеет, каково это должно быть для патологически религиозного, невинного человека, как Кастиэль. Каково ему ощущать все желания тела, его потребности. Он, должно быть, сходит с ума. - Кас… - Сейчас… пожалуйста, - он встречает взгляд Дина, умоляя его просто уйти, забрать с собой свои обвинения и искушения. Забрать это всё. Вот только он не может, потому что это только частично зависит от него. Кастиэль сам не может перестать желать. - Подумай о себе, Кас, - он встаёт и идёт к двери. – Ты заслуживаешь этого – того, чтобы о тебе подумали. Кастиэль не отвечает. 4 Такое облегчение – обнаружить, что Анны ещё нет дома, когда он возвращается с работы. Он вешает плащ и пиджак в прихожей, волочась по лестнице, не надев тапки. У них раздельные спальни, каждая со своим душем. Никогда он ещё не был так этому рад. Кастиэль включает обжигающе горячую воду, зеркала запотевают, и он снимает оставшуюся одежду, перебрасывая ногу через бортик и морщась, когда белый горячий пар ошпаривает ногу. Он становится под струю воды, ощущая её жар, прожигающий волосы до кожи, тянется за гелем, который хранит здесь, а вода опаляет его спину, шею, руки, стекает по ногам, по изнемогающей плоти и жёстким волосам. Он обхватывает себя рукой со стоном. Последнее время он делает это чаще обычного, будто тело не хочет забывать ощущения, которые он отчаянно пытается стереть из памяти. Лучше делать это в душе, где все доказательства сразу же уплывают. Так чище, так проще всё отрицать. Он дрожит от оргазма, ополаскивая себя всего струёй душа. Потом он намыливается от головы до пяток, моет волосы, стряхивая мыльные капли. Закончив, он вытягивается на дне ванной, снова полувозбуждённый. Теперь неотложности нет, и он может растянуть удовольствие, виновато лаская себя, закусив губу. Необходимость переживать оргазм так тихо – и так часто – выводит его из себя. Когда он наконец кончает, то сворачивается на боку и едва тепловатая вода плещется о его тело. Он был таким хорошим. Никогда не давал себе спуску, даже с женщинами. Отрицал всё, и даже подростковое увлечение, так долго. Но это никогда не уходило, просто копилось в нём, становясь слишком сильным, чтобы отрицать, слишком сильным, чтобы остановить. Он остаётся в ванне, пока Анна не открывает парадную дверь; тогда приходится выйти и вытереться. Не глядя в зеркало. 5 Дин не был бы собой, не будь он таким упёртым. На следующий день, когда Анна обсуждает с Лизой букеты, а Кастиэль изображает нездоровье, Дин появляется у его дома. Кастиэль открывает дверь в банном халате и быстро пытается обратно её закрыть. Дин удерживает её ногой. - Кас… ну же, просто впусти меня. - Я не хочу говорить об этом, - вымучивает Кастиэль, пытаясь испепелить его взглядом, несмотря на тёмный махровый халат и пушистые волосы. - Мы не должны говорить о свадьбе, - быстро отвечает Дин. – Я просто пришёл узнать, в порядке ли ты… мы можем поговорить о чём-нибудь другом, неважно, - он чувствует, что Кас колеблется. – У меня есть пирог. Кастиэль вздыхает, словно он уже об этом жалеет, и открывает дверь. - Гостиная по… Дин целует его сразу же, как только закрывается дверь. Кастиэль бы оттолкнул его, должен бы оттолкнуть его. Вот только это именно то, что ему нужно – руки Дина, вцепившиеся в его бёдра, грудь Дина, прижатая к его груди, и губы, такие горячие, и сладкие, и идеальные. Дни самоудовлетворения под обжигающими струями, пробуждения с напряжением под нижним бельём, постоянных страданий... Кастиэль голодал дольше, чем был в силах вынести, и он не может остановиться, не хочет. Так что, когда Дин берёт себя в руки и отстраняется, это руки Кастиэля притягивают его обратно, сталкивая их губами и языками. Они уже вплотную прижаты друг к другу, когда пальцы Дина путаются в завязках халата Кастиэля, распахивая его, и Дин опускается на колени, беспорядочно вылизывая и втягивая губами его кожу, издавая безнадёжные, жадные стоны. Кастиэль прижат к стене под его натиском, раздетый, если не считать халата, всё ещё висящего на его руках, распростёртый настолько открыто, насколько у Дина получается его удержать. Он беспомощно стонет, когда губы Дина исследуют его и находят вставший, налитый кровью член, умоляющий о внимании. Пальцы Кастиэля путаются в волосах Дина, и он слабо толкается в его влажный рот. Дин стонет ему в член, лаская себя через джинсы. Впервые не Дин всё контролирует, это Кастиэль направляет его голову, медленно втрахиваясь глубже в его рот. Его колотит от ощущений, он может только двигаться вперёд, к незримому краю, а Дин стонет, стоя на коленях, проскальзывая рукой в собственные джинсы, открывая крепко зажмуренные глаза, чтобы поднять на него взгляд. Он смотрит в глаза Кастиэля с затуманенными зрачками, и это всё, что тому нужно, тот кончает до боли ярко, и горло Дина судорожно сокращается, когда он проглатывает всё, что может, но одна или две капли всё же стекают по его подбородку. Кастиэль выскальзывает из всё ещё страстно двигающихся губ Дина, снова падая на стену. Дин роняет лоб на впадину его бедра, жадно вылизывая его кожу, заставляя Кастиэля дрожать, настигая все ускользнувшие от него капли спермы. Дин резко тянется к своему члену, отчаянно и умоляюще выстанывая, сгибаясь от собственных прикосновений, от вкуса у себя во рту. Кастиэль ласково гладит его по голове, и Дин выплёскивается в ладонь, закатывая глаза и закусывая губу, не в силах сдержать отчаянный, гортанный крик, рвущийся наружу сквозь сжатые зубы. Он приходит в себя, только когда Кастиэль сползает на пол рядом с ним, неохотно оправляя халат и устраивая лоб на подрагивающем плече Дина. Дин просто обнимает Кастиэля, которого до сих пор колотит, и сперма на его руке впитывается в ткань халата. Они окончательно соскальзывают на пол, пытаясь прижаться друг к другу как можно теснее, обнимая друг друга на ковре в прихожей. Тёплое дыхание Кастиэля на шее Дина становится неровным, когда рука проникает под халат и гладит его спину. - Прости, - бормочет Дин, одновременно вжимаясь бедром в джинсовом панцире между голых ног Кастиэля. Кастиэль инстинктивно движется ему навстречу, мурлыча от удовольствия. – Ты слишком хорошо выглядел. - Я не хороший, - Кастиэль резко трясёт головой, неожиданно выглядя смущённым, точнее, он выглядел бы так, если бы не устал так сильно. - Ты идеальный, - шепчет Дин после болезненно затянувшегося молчания, зарываясь носом в его мягкие волосы. Кастиэль снова качает головой, пряча лицо на груди Дина. – Да-да, - настаивает он. Они ещё долго так лежат – Дин, свернувшийся вокруг Кастиэля, гладящий его спину, пока тот дрожит и позволяет слезам намочить ткань Диновой рубашки. 6 - Я собираюсь сказать Лизе. Они перебрались в комнату Кастиэля с её серым одеялом и безмятежно голубыми стенами. Дин мягко сжимал руку Кастиэля, пока они поднимались наверх, и уложил его на кровать, чтобы обнять его, как следует. После плача у него под глазами залегли мешки. Слёзы, стекавшие по его лицу с неправдоподобным тихим совершенством, высохли. Теперь он выглядит усталым, уязвимым, будто все силы из него выбили. Поэтому Дин решает – сейчас или никогда. - Я не хочу ей лгать, она была лучшей женой, какую можно пожелать… и я всё ещё люблю её, ну, даже со всем этим, - он прижимает Кастиэля ближе, чувствуя, как его стройное тело теснее прижимается к успокаивающему теплу. – Я просто… я думаю, что тебя люблю больше. - Ты не должен, - Кастиэль поднимает к нему лицо, его глаза покраснели, а бледные розовые губы искусаны и потрескались. – Это… неправильно. Дин обхватывает его лицо ладонями. - Ты мне нравишься, - настаивает он, не в силах отвести взгляда от широко распахнутых синих глаз. Лицо Кастиэля искажает спазм боли, но Дин должен высказаться, иначе он никогда этого не скажет. – Я только начинаю узнавать тебя и всё равно чувствую, что потерять тебя будет худшим событием за всю мою жизнь, - он нервно сглатывает. – Я знаю, что ты думаешь, что это плохо, даже неправильно. Но ты самый милый парень из всех, что я встречал, за всю свою жизнь. Ты хороший, ясно? И если это то, чего ты хочешь… если… я… делаю тебя счастливым, тогда это не может быть плохим, разве нет? В глазах Кастиэля загорается что-то вроде надежды, настороженной, усталой, но всё же надежды. - Я должен сказать Анне, - осторожно говорит он. – Но.. я не знаю… насчёт этого, - он кладёт руку Дину на грудь. – Ты едва меня знаешь, - тихо заканчивает он. - Так позволь мне тебя узнать, - Дин отводит волосы с лица Кастиэля, большим пальцем лаская его подбородок. Он отстраняется от Кастиэля, чтобы одеться, потом они садятся и пьют кофе в тишине, лишь наполовину неловкой. Перед тем, как уйти, Дин сжимает плечо Кастиэля, и, к его удивлению, Кастиэль целует его, не размыкая губ, коротко, в губы. Дин выдавливает слабую улыбку. Разговор с Лизой занимает не один час. Он не говорит ей сразу о Кастиэле, в основном потому, что не хочет ещё больше всё усложнять. Но когда он говорит ей, что это другой парень, это типа ограничивает список вариантов до Сэма, Бобби и Кастиэля. Сэм – это даже ещё хуже, а Бобби никак не катит на кого-то, кто мог бы заинтересовать его в сексуальном плане. Так что Лиза довольно быстро понимает, что происходит. - Ты… и Кастиэль? – выдыхает она, почти шокированная. Дину остаётся только кивнуть, как ребёнку, получающему первую выволочку. - Он женится на Анне… ты… - её лицо искажается от ужаса. – Вы делали… это… наверху, пока я помогала ей планировать свадьбу? – он по-прежнему молчит. – Боже, Дин! Как ты мог… в нашем доме, когда его невеста была внизу, когда я… - её глаза блестят от слёз. – Твоя жена, ты помнишь? - Лиза… - Нет! – обрывает она его. – Нет… ты… ты что-то сделал, он… Кастиэль… - она неверяще качает головой. – Он девственник, Дин, и он точно не гей. Ты, должно быть… - Что? – возмущается Дин, потому что, ладно, он тут явно неправ, но он не разлучник и не изменщик. Он поцеловал Кастиэля потому, что был пьян, а Кас выглядел таким одиноким, и… Ладно, может, и на нём лежит ответственность за то, что Кастиэль потерял свою благодать. Но тот и до этого был геем. Разве Дин виноват, что он так прекрасен? (в уме Дин вычёркивает это слово – красив, Кас красив). - Ты запутал его, или что-то в этом духе, - наконец говорит Лиза, тупо, по мнению Дина. - Он был запутан уже годы, - возражает Дин. – Вся его семья пыталась убедить его в том, что он не гей. - Он тут ни при чём, - вздыхает Лиза, явно решив сменить тактику. – Дело в тебе, Дин, - она искательно смотрит на него. – Кастиэль никогда не был ни с кем. Но ты… - она хмурится. – Мы спали вместе… сотни раз, как ты мог, как ты мог внезапно решить, что ты гей? - Я не гей, - на автомате отвечает он, на что Лиза только приподнимает бровь и смотрит саркастично. – Мне не начали нравиться парни, ясно?.. это просто Кас, - он раздражённо проводит рукой по лицу. – Я не могу перестать думать о нём. Мне нужно знать, к чему это идёт, потому я чертовски уверен, что не знаю, что чувствую… и я не хочу лгать тебе. - Ты уже солгал, - слабо возражает она. - Прости за это, - они оба садятся на диван. Звонит телефон. Лиза встаёт и смотрит на экран. - Это Анна. Мне… - Да, - Дин на секунду выглядит потерянным. - Дин… поговори с ним, наверное, он уехал переночевать в мотеле, - Дин замирает. – Всё будет нормально… через какое-то время, да? Мне просто нужно немного пространства. Дин собирает сумку, звонит Кастиэлю на мобильный и мчится через весь город в мотель у самой автострады. Номер двойной, но это Дин переживёт, одно облегчение уже просто увидеть Каса. - Как прошло с Анной? – спрашивает он, когда они, усевшись на своих кроватях, едят китайскую еду, заказанную Кастиэлем сразу после того, как он дал Дину адрес мотеля. - Плохо, - Кастиэль вылавливает что-то палочками. – Будто она сочла последние пару лет со мной… выброшенными впустую, - он выглядит так, будто ему больно, - и у неё есть все права на это. - Она будет в порядке, поверь, она надолго одна не останется, - говорит Дин, пытаясь сострить. - Надеюсь, что нет, - с чувством говорит Кастиэль. – Я не пожелал бы ей подобного одиночества. Она заслуживает… намного большего, чем то, что я могу дать ей. - Что насчёт тебя? - У меня есть ты, - Кастиэль задумчиво наклоняет голову. – Или, по крайней мере… у меня есть опыт близости с тобой. Дин улыбается – первая искренняя улыбка за весь вечер. - Я имел в виду, как всё прошло для тебя? - О, - Кастиэль поворачивает голову обратно к своей порции.- Нормально, всё, как и ожидалось. Она оказалось удивительно понимающей. Хотя… Анна всегда была доброй. Небольшое молчание. - Ты… у тебя есть я… ты знаешь, - неловко говорит Дин. – Я имею в виду, я знаю, что тебе нужно какое-то время на то, чтобы с этим разобраться, со всем этим религиозным кризисом, - он морщится. – Но я могу быть рядом, чтобы помочь… просто чтобы ты не был один. Кастиэль отставляет свой лоток в сторону и бережно обхватывает лицо Дина руками, легко целуя его в губы и потом в шею, а затем отстраняясь. - Спасибо, - бормочет он. Садится рядом с Дином и снова берёт свою еду. – Габриэль прилетает побыть со мной, и я снял квартиру на некоторое время. Но… я хотел бы видеться с тобой. Это нормально? - Это здорово, - Дин улыбается, чувствуя смущение – нечто для него совершенно новое. Кастиэль напряжённо улыбается. В эту ночь они спят в разных кроватях, и впервые за несколько недель они спят спокойно. 7 Когда Дин просыпается, Кастиэль тихо разговаривает по мобильному телефону. Он разбирает слова «свадьба», «отменена» и после долгого молчания «но, Майкл…» Брат Кастиэля. Дин поднимает голову от подушки и вслушивается внимательнее. - Брат… я понимаю, но, пожалуйста… я не думал, что это разумно… да, я знаю, - он тяжело вздыхает, слушая брата. – Что, по-твоему, я должен делать? – наконец спрашивает он надломленным голосом. Снова молчание – видимо, следуют инструкции. – Ты не можешь серьёзно… Майкл, я сомневаюсь, что Анна даже думать захочет о примирении… Не в этом вопрос! – его голос становится жёстче. – Независимо от того, можно ли её переубедить, свадьба в подобных условиях будет хуже, чем богомерзкой. Дин внутренне празднует победу и даёт себе пять. Кастиэль надломлено шепчет: - Майкл, пожалуйста, не проси меня об этом. И в ответ слышит: - Кастиэль, если ты не женишься, как было запланировано… отец сделает всё, что может, чтобы оградить семью от тебя – мы не будем с тобой общаться, и твой контракт будет разорван, - он протяжно и сердечно вздыхает. – Брат, этот грех не стоит твоих средств, твоей семьи или твоей души – я хотел бы, чтобы ты это понял. - Я понимаю, - безжизненно бормочет Кастиэль. – Спасибо за заботу, Майкл. - Я хотел бы сделать больше, - Майкл вешает трубку. Кастиэль оборачивается и видит, что Дин проснулся. - Я так понимаю, ты слушал. - Я слышал достаточно, да, - Дин садится, проводя пальцами сквозь спутанные ото сна волосы. – Так что ты хочешь мне сказать, что ты собираешься делать? Месяц спустя Дин пакует последние вещи. Развод почти завершён, наступил черёд длительного процесса перевозки вещей в новую квартиру. Всё не так плохо – он снова может водить свою машину, все его вещи не запрятаны в дальней комнате, и никто не жалуется на его музыку. Но он скучает по некоторым вещам – совместный завтрак, тёплое тело рядом в темноте. Кто-то, с кем можно поговорить, кто вызывает у тебя улыбку в конце тяжёлого дня. Лиза входит, когда он заклеивает коробку. - Это последняя, - обещает он. - Ладно, - она присаживается на край шкафчика. – Как ты? - Разве не я должен задавать этот вопрос? – спрашивает Дин, слишком сосредоточенно стараясь приклеить ленту идеально ровно. - Дин… я слышала о Кастиэле, - мягко говорит Лиза. – Я просто хочу, чтобы ты знал… - Я в порядке, честно, - обрывает её Дин и выдаёт лучшую из своих ухмылок. – Всё утрясётся. Лиза копирует его храбрую улыбку. - Ну, ты можешь зайти в любое время, если захочешь поговорить, - она уходит, а он заканчивает собирать вещи. Дин уносит коробки в Импалу и увозит их на другой конец города. Два месяца спустя Дин таращится на приглашение на свадьбу целых десять минут, прежде чем может что-то ответить. В итоге он выдаёт «Сукин ты сын», медленно и взвешенно, почти чувствуя слова на вкус. Свадьба состоится спустя шесть месяцев после того, как он в последний раз видел Кастиэля. Четыре месяца спустя Дин случайно натыкается на Кастиэля в дешёвом магазине в трёх кварталах от своей новой квартиры. Его рука замирает, дотянувшись до упаковки с шестью бутылками пива, Кастиэль стоит столбом в соседнем отделе и смотрит на него через ряд бутылок. Он хорошо выглядит, гладко выбрит и одет в свой обычный строгий костюм. Его волосы стали слегка длиннее, и он потерял тот затравленный и зажатый вид, который был у него, когда Дин в последний раз его видел. - Кас, - говорит он прежде, чем успевает себя остановить. Кастиэль улыбается в ответ на это сокращение. - Здравствуй, Дин, - говорит он своим обычным глубоким серьёзным голосом. - Как ты? - Хорошо, - его улыбка исчезает. – А ты? - О, я в порядке, - Дин неловко поёживается под пристальным взглядом его голубых глаз. – Ты здесь рядом живёшь? – это не так-то просто произнести. - Вообще-то я свернул с пути, искал кое-что для… - он сразу же выглядит смущённо и неуютно. – Для свадьбы. - О, - это всё, что может выдавить Дин. - Да… прости, думаю, мне нужно идти, - Кастиэль отворачивается и идёт к двери, потом останавливается и смотрит на Дина своими заглядывающими в самую душу глазами. – Я… увижу тебя там? - Конечно, - Дин изображает улыбку, и Кастиэль исчезает. Шесть месяцев спустя - Итак… думаю, пришло время поздравлений, - Дин приподнимает бокал с шампанским. – За счастливую пару, - эти слова повторяют все. – Честно говоря, никогда не думал, что они это сделают. Серьёзно, - говорит Дин, и несколько человек хихикает, а жених, в глаза которому он не смотрит, нервно ёрзает. – Был момент, когда этого, - он указывает на столы, покрытые органзой, маленькие розочки в хрустальных вазах, гостей во фраках, - всего могло и не случиться. Но каким-то образом, может, после божьего вмешательства, или ещё чьего-нибудь, ну, всё сработало, как и планировалось. Дин ставит бокал на стол. Он выпил уже достаточно, более чем. Взгляд Кастиэля прикован к нему, следит за каждым его движением. - Должен сказать, она счастливица. Потому что выходит замуж за одного из самых достойных, заботливых, искренних людей, которых я когда-либо встречал. И чертовски красивого к тому же, должен добавить, - новый взрыв смеха. – И я… так счастлив видеть этих двоих, будто созданных друг для друга, и я желаю вам всего лучшего теперь, когда вы наконец завязали этот узел. За этой краткой речью следуют аплодисменты, и Дин садится на своё место. - Это было мило, - мурлычет Кастиэль, когда Сэм целует Джесс за главным столом. – Хотя это не та же речь, которую ты показывал мне вчера. - Сэм дал мне десять минут на то, чтобы её переписать – практически угрожал ножом, - бурчит Дин. Его лицо проясняется, когда Кастиэль подталкивает к нему свой нетронутый кусок торта. - Ты лучший парень в мире, ты это знаешь? - Мне говорили, - Кастиэль улыбается Сэму, когда тот смотрит в их сторону. – Они чудесно смотрятся вместе. - И это самое гейское из всего, что ты когда-либо говорил, - ухмыляется Дин, набив полный рот торта. Кастиэль хмурится и толкает его ногой под столом. Дин возвращается к своему торту. – По крайней мере, теперь мы знаем, что такое органза. - Я буду спать спокойнее, зная это, - Кастиэль делает глоток шампанского, а Сэм и Джесс начинают вальс на пока пустой танцевальной площадке. - Ты же понимаешь, что наша свадьба должна надрать этой зад, да? – говорит Дин ему на ухо, роняя что-то маленькое и светлое ему на колени. Наступает долгая, тяжёлая тишина. Дин помнит, что после того, как Кастиэль потерял работу и семью, тот за всё время ни разу не позвонил Дину с просьбой о помощи, из-за чего всё приходилось узнавать через друга Лизы. Было трудно не иметь возможности защитить Каса от его семьи. Ещё труднее было увидеть его выбирающим подарок на свадьбу Сэма; узнать, что он приглашён на свадьбу, было вообще шоком. Но к тому времени Кастиэль уже отошёл от несколькомесячных поисков работы и де-де-геефикации (множество групп поддержки и проспектов с обычными обещаниями «всё будет хорошо») и был готов встретиться с Дином за кофе. Это было тяжело. И всё это не сравнить с повисшей сейчас долгой тишиной. - Нам нужно будет нанять планировщика свадеб, - наконец шепчет Кастиэль. – Думаю, будет… неуместно снова полагаться на Лизу и Анну. - Ты восхитительный ублюдок, - Дин прижимает его к себе в кратком крепком объятии и целует так глубоко, как может. - Всего один раз, - Сэм облокачивается на их столик – танцплощадка уже полна людей, - могу я побыть в центре внимания? Один день, это всё, чего я прошу. Дин просто усмехается, Кастиэль ухмыляется. Сэм понимает. - Он решил наконец сделать из тебя честную женщину? Отлично, - тут его осеняет. – Эй… я могу снова быть твоим свидетелем? Дин любит Кастиэля, но снова высидеть эти речи Сэма… Может, сразу сбросим Дина с обрыва?