***
Отец уехал, а Василиса размышляла, чем ей всё это грозит. Ясно же, что мачеха в покое её теперь не оставит. Девушка решила посоветоваться с куколкой. — В это время всё и решится. Готовься, – ответила куколка. Василиса послушалась. И потекли дни теперь в ожидании. Однажды мачеха, отправившись спать, дала девушкам вечерние работы: одну заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть. А потом погасила огонь во всем доме, оставила одну свечку там, где работали девушки. Вот нагорело на свече, одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить, да вместо того как будто нечаянно и потушила свечку. Права была куколка – зло затеяла мачеха против Василисы. Сама девушка напряглась и сощурила глаза, внимательно глядя на сводных сестёр. Готовилась. В темноте лица Василисы было невидно, а потому мачехины дочки ничего не заподозрили. — Что теперь нам делать? — говорили они. — Огня теперь нет, а делать нам ещё много. Надо сбегать за огнем к Бабе-яге! — Мне от булавок светло, — сказала та, что плела кружево. — Я не пойду. — И я не пойду, — сказала та, что вязала чулок. — Мне от спиц светло! — Тебе за огнем идти, — закричали обе. — Ступай к Бабе-яге! — и вытолкали Василису из горницы. «Светло вам, как же», — злорадно подумала Василиса. Не видели обе её сестры ту злобную усмешку, что появилась на губах девушки. — Отлично! — глаза куколки блестели словно две свечи, и она сама чуть руки не потирала от предвкушения. — Всё идёт как надо. Давай, собирайся, отправимся к Бабе-яге. — К Бабе-яге? — удивилась Василиса. — Да, у неё есть кое-что, что решит твою проблему. Давай, собирайся! А я пока позабочусь о том, чтобы у них света очень долго не было. Куколка предвкушающе улыбалась. Василиса вышла из чулана. Собирать ей было нечего, просто надо было не мешать куколке. — Ничего, потом у тебя будет очень много разных вещей: и нарядов различных, и украшений, и драгоценных камней… — куколка мечтательно прикрыла глаза. — Всего и не счесть. Василиса тоже улыбнулась. Ей очень хотелось стать богатой и знатной. Но для начала нужно было избавиться от мачехи и её дочерей. Василиса вышла из дома и отправилась в лес. — Иди прямо. Баба-яга – хозяйка лесов, она поймёт, что ты к ней идёшь, и сама явится со всем своим домом. Надо только идти вперёд, несмотря на то, как страшно бы тебе не было. Василиса послушно кивнула. Что ж, раз надо идти вперёд, значит, она так и сделает. Куколка её ещё ни разу не подводила. Шла Василиса, шла – вдруг её обогнал всадник. Сам белый, одет в белом, конь под ним белый, и сбруя на коне белая. И тут же стало рассветать. «Эге, какие тут чудеса творятся! Надо бы потом Бабу-ягу расспросить о них. Или куколку», — подумала Василиса. Лес всё делался страшнее и страшнее, но девушка всё так же упорно шла. Невозможно чего-либо достигнуть, если не стараешься. Тут же её обогнал ещё один всадник. Он был красным, одет в красное, конь под ним красный, и сбруя на коне красная. Тут же появилось солнце. «Н-да», — только и сказала мысленно Василиса. Желание поговорить с Бабой-ягой становилось всё сильнее. Так она шла целый день, пока не вышла на полянку, где стояла избушка Бабы-яги. Выглядела избушка, надо сказать, жутко. Забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами; вместо дверей у ворот - ноги человечьи, вместо запоров - руки, вместо замка - рот с острыми зубами. Здесь Василиса впервые и испугалась, сжала в кармане куколку. И вдруг увидела ещё одного всадника. Он был чёрным, одет в чёрное, конь под ним чёрный, и сбруя на коне чёрная. Доскакал до ворот Бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился. Наступила ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как среди дня. — Н-да, — уже вслух сказала Василиса. Всё же не зря она сюда пришла – вон сколько интересного увидела. Осталось только дождаться Бабу-ягу. Ждать пришлось недолго. Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели. Выехала из лесу Баба-яга - в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Выглядела Баба-яга тоже примечательно: сгорбленная старуха с крючковатым носом и уродливым лицом, на котором множество бородавок. Василиса аж оробела немного. «Хорошо, хоть куколка со мной, она мне поможет противостоять Бабе-яге», — подумала девушка. Тем временем сама Баба-яга уже заметила Василису и давай кричать о незваной гостье. Но сама девушка тоже была не робкого десятка. — Здравствуй, бабушка, — поздоровалась Василиса, поклонившись в ноги. — Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе. — Вот как, — отозвалась Баба-яга. — Знаю я их, сущие ведьмы! За огнём тебя отправили? Хорошо. Дам я тебе огня, причём не абы какого, а негаснущего, который постоянно гореть будет. Василиса удивилась. Огонь для мачехи и её дочерей дело, конечно, хорошее, но ей этого как-то мало. Куколка же явно не только за огнём её отправила! — А пожить у вас нельзя? Баба-яга, уже отвернувшаяся к воротам, тут же повернулась к девушке и ответила: — Конечно, можно! Я даже рада буду, а то скучно мне тут одной, редко ко мне люди приходят. Потом снова отвернулась и крикнула воротам: — Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отворитесь! Ворота тут же открылись. Баба-яга въехала в них, посвистывая, а Василиса осталась стоять. — Бабушка, — спросила девушка, — а они меня… — Это ненастоящие кости, — пояснила Баба-яга. — Просто чем страшнее выглядит дом, тем меньше вероятность, что его обокрадут. Впрочем, у меня такая слава, что мало кто захочет меня обокрасть. Хе-хе! Василиса улыбнулась и смело вошла. Ворота за ней заперлись. Войдя в дом, Баба-яга порывалась в первую очередь накормить гостью, на что Василиса ответила: — Негоже тебе, бабушка, самой трудиться, раз я сама напросилась к тебе жить. — Неудобно мне, гостья ты всё же. Да и ужин сам всё же готов, надо только подать на стол. — Тем более незачем волноваться, я всё сделаю сама. Баба-яга повздыхала-повздыхала да и согласилась. Василиса тут же принялась за работу. Уж и много ей пришлось таскать! Баба-яга снова не вытерпела и попросилась помочь, но девушка по-прежнему стояла на своём: она гостья незваная, а потому должна сама справиться. Бабе-яге оставалось только подчиниться. Поужинали. Баба-яга съела столько, сколько хватило бы десятерым людям; Василисе тоже досталась большая порция. И плюс, конечно, что-то девушка сберегла для куколки. «Никогда так сытно я не питалась», — подумала Василиса, доедая. Нет, пожалуй, всё же стоит призадуматься над таким вариантом, как жить у Бабы-яги. И кормят хорошо, и работать не заставляют. Хотя, может быть, это ловушка? В любом случае, надо посоветоваться с куколкой. — Куколка, покушай, меня послушай, — приговаривала некоторое время спустя Василиса, отдавая куколке припрятанную для неё еду. — Баба-яга хорошо меня встретила, приютила, но я не знаю, искренне ли это? Куколка отрицательно мотнула головой. — Нет, Баба-яга о тебе заботится без обмана, вот только нам её забота не нужна, у нас другие цели. Хотя её доброту можно использовать. Баба-яга знает много интересного и у неё много интересных вещей… Вот что сделаем – поживи ты у неё, покажи Бабе-яге свою полезность (не волнуйся, всю грязную работу я возьму на себя), и поспрашивай у неё что-нибудь. Например, кто эти три всадника, что мимо нас проезжали? Да и другие вещи… В общем, будь честной девушкой, отрабатывающей свой кров и хлеб, и всё же интересующейся другими вещами. — Спасибо тебе, куколка, большое, — кротко сказала Василиса. Отправившись спать, девушка подумала, что впервые в жизни не хочет следовать совету своей куколки. «Раз Баба-яга такая хорошая, то почему бы мне не пожить у неё?» — мелькнула мысль. Правда, в следующий же момент вспомнилось, что Василисе хотелось выйти замуж за богатого и знатного человека, который бы её любил и утолял бы все её прихоти. «С другой стороны, перед мужем у меня есть и обязательства», — напомнила себе Василиса. И, как она слышала, эти обязательства не всегда были приятными. «Но и куколка не желает мне зла», — добавила про себя. Так и не придя к какому-либо решению, девушка заснула.***
На следующее утро Баба-яга попросила Василису выполнить кое-какие дела. — Раз уж ты у меня живёшь и не против помогать мне по хозяйству, — словно извиняясь, промолвила Баба-яга. Василиса улыбнулась. — Не волнуйся, бабушка, всё, что накажешь, сделаю. Что я должна сделать? — Для начала, конечно, ужин состряпай, потом можешь двор вычисти, избу вымести и белье приготовить. А если у тебя останутся время, силы и желания, то можно будет пойти в закром, взять четверть пшеницы и очистить ее от чернушки. — Хорошо, бабушка, всё будет сделано. Баба-яга головой покачала да и отправилась в путь. Тут же пробежал белый всадник. Василиса мысленно напомнила себе о том, что вечером надо спросить у Бабы-яги, кто же это за всадники. К вечеру Василиса собрала на стол и стала ждать Бабу-ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами черный всадник - и совсем стемнело; только светились глаза у черепов. Затрещали деревья, захрустели листья - едет Баба-яга. Василиса встретила её. — Ну как ты тут без меня? — спросила Яга. — Успела ли всё сделать? — Изволь посмотреть сама, бабушка, — молвила Василиса. Баба-яга все осмотрела и осталась довольной: — Надо же! Всё успела сделать, молодец, хорошей хозяйкой будешь! Василиса покраснела, а Яга крикнула: — Верные мои слуги, сердечные други, смолите мою пшеницу! Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. «Ого!» — только подумала Василиса. Нет, Баба-яга более, чем непроста. Может и в самом деле подождать с замужеством? Сели ужинать. Баба-яга ест и между тем стала расспрашивать Василису. — Что ж ты ничего не говоришь со мною? — сказала Баба-яга. — Ни о жизни своей не расскажешь, ни о том, как у меня тебе живётся? — Не смела, — ответила Василиса, — а если позволишь, то мне хотелось бы спросить тебя кой о чем. Нехороший огонёк мелькнул в глазах Бабы-яги. — Спрашивай; только не всякий вопрос к добру ведет. Есть вещи, которые тебе не стоит знать. «Осторожная!» — мысленно отметила Василиса. Впрочем, было бы странно, если бы Баба-яга решила бы рассказать ей все свои секреты, для этого надо с ней подольше пожить. Правда, даже если вопросы девушки и окажутся неуместными, всё же Баба-яга к ней относится достаточно хорошо – не ответит, но просто пожурит, и этим девушка отделается. — Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде: кто он такой? — Это день мой ясный, — ответила Баба-яга. — Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и весь в красном одет; это кто такой? — Это мое солнышко красное! — А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка? — Это ночь моя темная — все мои слуги верные! «А как так получилось, что тебе служат и день, и солнце, и ночь?» — подумала Василиса, но спрашивать не стала. Не ответит ей Баба-яга на этот вопрос, не ответит. Да и, наверное, о трёх парах рук нет смысла спрашивать. «С другой стороны, получается, от Бабы-яги ничего не скроется, раз у неё такие слуги, — думала Василиса. — Нет, куколка права, надо бежать, пока меня не раскрыли». — Что ж ты еще не спрашиваешь? — спросила Баба-яга. — Будет с меня и этого; сама ж ты, бабушка, сказала, что есть вещи, которые мне не следует знать. — Хорошо, что ты спрашиваешь только о том, что видала за двором, а не во дворе. Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили. Не то чтобы кого-то боюсь, просто опасаюсь. Хотя после того, как поймали Кощея, мне мало что грозит. — Кощея Бессмертного поймали?! — с удивлением и неким даже ужасом спросила Василиса. Кощей, как и Баба-яга, всегда казались ей всемогущими и мудрыми, и мысль, что кого-то из них могли пленить, страшила девушку. — Да, пока поймали. Но это ненадолго. Скоро Кощей снова вернётся, помяни моё слово! Найдётся кто-нибудь, кто его освободит. После ужина Василиса снова поставила перед куколкой еду и всё так же спросила, что ей делать дальше. — Ну, — ответила куколка, — о всадниках мы узнали. И дела наши не очень хорошо складываются, потому что если ты украдёшь череп, то Баба-яга об этом узнает и будет тебя преследовать, и непременно отнимет у тебя опасную вещь. — Череп? — с некоторым изумлением спросила Василиса. Куколка предлагает ей украсть череп с забора? Но ведь они ненастоящие, так сама Баба-яга сказала! Или она обманула? — Черепа ненастоящие, но огонь их может сжечь всех врагов в округе. Идеальный способ избавиться от мачехи и её дочерей. Они захотели огня? Они его получат! А ты, Василиса, уйдёшь куда-нибудь, поселишься у добрых людей, потом удачно выйдешь замуж и заживёшь припеваючи! Баба-яга тебе в жизни не позволит сделать удачную партию. Василиса задумалась. Куколка всегда заботилась о её благе, значит, она права. И значит, надо всё сделать так, как велит куколка.***
На следующий день Баба-яга опять уезжала и опять попросила Василису чем-то помочь по дому. — Я всё сделаю, что и вчера, у меня хватит на это времени, — ответила девушка. — Ну тогда… если тебя не затруднит, конечно… не могла бы ли ты сверх того взять из закрома мак да очистить его от земли по зернышку? А то пришёл ко мне как-то Кощей и похозяйничал там, намешал земли в мак. — Всё сделаю, бабушка. Улетела Баба-яга, а Василиса пришла домой – всё уже сделано. — Готовься, — напомнила ей куколка напоследок. Девушка кивнула головой. Когда вернулась Баба-яга, то, всё оглядев, крикнула, как и вчера: — Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло! Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. «Может, всё же спросить её об этих пар рук?» — подумала Василиса, но не стала. Её задачей являлось молча наблюдать и кушать. Баба-яга должна была наесться до отвала и лечь спать. До самого утра. Уж и постарались куколка с Василисой, чтобы ужин был как можно более сытным. — Что-то я хотела у тебя спросить, а забыла… — сетовала потом Баба-яга перед сном. Василиса, пожелав ей спокойной ночи, удалилась. Вышла из терема девушка – ворота. Научила её куколка, как нужно сделать: — Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отворитесь! Ворота тут же открылись. Вышла Василиса, подошла к черепу, сняла его, наткнула на палку и отправилась в путь. «Теперь осталось только выбраться из лесу», — сказала себе девушка. Долго ли коротко она шла, а вдруг слышит, как земля под ней дрожит, будто едет кто-то большой и страшный. — Это Баба-яга, — пояснила куколка из кармана. — Ты череп от неё отверни, а потом, когда она попробует забрать его, свети глазами прямо в лицо. Появилась Баба-яга в ступе и с метлой. Ух, и навела она страх на Василису пуще прежнего! — Если тебе нужен был огонь, то ты могла бы и попросить у меня его по-хорошему, — с укором заметила Яга. — А не воровать у меня! Отдай обратно, пока беду не накликала! Стояла Василиса, не шелохнувшись, ждала, пока Баба-яга не подойдёт к ней. А та кричала, сыпала проклятиями, говорила, что этим черепом можно не один десяток невинных людей погубить. Яга говорит, Василиса с места не двигается. Плюнула на уговоры старуха, решила отнять у «ребёнка» опасную «игрушку». Подошла близко, вот тут-то Василиса и развернула к Бабе-яге глаза черепа. Ослепла Баба-яга на какое-то время, и девушка бросилась бежать. Раз свернула, два свернула – и вышла к родному дому. «М-да», — в который раз за последние дни подумала Василиса. В какой-то момент она пожалела, что сбежала от Бабы-яги, да и ещё поссорилась с ней таким образом. Какие тайны она смогла бы от старухи узнать! — Череп! — напомнила куколка. «Ах, да», — вспомнила Василиса и дошла до ворот. Постучалась. Дверь ей открыли быстро. Да что там дверь – впервые встретили Василису ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня: сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей - тот погасал, как только входили с ним в горницу. — Авось твой огонь будет держаться! — сказала мачеха. Внесли череп в горницу; глянули на мачеху и её дочерей глаза черепа, и те стали светиться. Те прятаться, но череп всё равно их умудрялся взглядом найти. К утру от них осталась только пыль. Одну Василису не тронуло. — Вот это да! — восхищённо сказала девушка после всего увиденного. — Закопай теперь череп в землю, — дала совет куколка. — Зачем? — впервые ей осмелилась возразить Василиса. — Это же такая защита… Я всех врагов смогу уничтожить им! — Закопай! — Не буду! — Закопай! А то лишишься ты помощницы своей! — кричала куколка. Нехотя выполнила Василиса приказ. Потом заперла дом и пошла в город проситься на житье к одной безродной старушке; тоже по советам куколки. «Старый кусок дерева!» — возмущалась про себя девушка. Но подчинилась, потому что цели у неё и куколки по-прежнему совпадали. И вот жила себе Василиса, жила. Потом однажды сообщила ей куколка важную новость: — Завтра у нас остановится князь. Он всем хорошо: и родовит, и богат, и недурён собой. — Да? — переспросила Василиса. Честно говоря, ей уже надоело сидеть без дела, от скуки она даже прясть начала. — Да, так что иди к старушке и проси у неё самого лучшего льна. Твой никуда не годится! Сделала Василиса, как куколка велела. Обратилась она как-то к старушке: — Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самого лучшего; я хоть прясть буду. Старушка купила; Василиса села за дело. «Ну вот, теперь и сбудутся мои мечты», — думала она. Всё шло по плану – пряжа выходила тонкая и ровная, как волосок. Василиса недаром несколько лет училась прясть. В скором времени у девушки оказалось много пряжи. Надо бы и за тканье приниматься, да таких берд не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу. — Ещё бы, — злорадствовала куколка. — Ха! Не для вас, неучей несчастных, училась моя Василиса прясть. — Так что делать-то мне теперь? — Ты только принеси мне какое-нибудь старое бердо, старый челнок и лошадиную гриву; остальное я сама тебе сделаю. Послушалась девушка куколку, добыла, что той было надобно; а куколка за ночь сделала славный стан. Теперь опять настала пора Василисе трудиться. Правда, князь к тому времени уже успел уехать, да и отец девушки вернулся домой. Приехал, увидел, что нет ни жены, ни дочерей, затосковал, заскучал. Василиса даже думала вернуться к нему. — Здесь сиди! — приказала куколка. — Отец твой потоскует-потоскует, и снова отправится в дальние края; ничего с ним не случится, не волнуйся. Возможно даже, что скоро у тебя будет новая мачеха, — здесь куколка позволила себе смешок. — А князь весной вернётся, и уж поверь, о твоём мастерстве он уже наслышан, я позаботилась. Снова послушалась Василиса куколку. К концу зимы полотно было выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно, а весною выбелено. Как раз к тому времени и князь вернулся. Пошли слухи, что он интересовался девушкой, что в прошлый его приезд смогла сделать тонкую пряжу. Услышав эту новость от куколки, Василиса улыбнулась, порадовалась про себя, потом снова напустила на себя невозмутимый вид и обратилась к старушке: — Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе. Старуха взглянула на полотно и заявила, что его должен только их князь носить, после чего побежала в его терем. — Знает, что князь спрашивал про тебя, вот и суетится, — объяснила куколка. — Слушай, — вдруг пришла в голову Василисе мысль, — а зачем ты хотела, чтобы я за черепом к Бабе-яге ходила? — Пустила бы тебя сюда твоя мачеха, как же! — фыркнула куколка. — Да и к сиротам относятся лучше, чем к девушкам, сбежавшим из родительского дома! — Понятно, — отозвалась Василиса. — Не боись, скоро станешься княгиней. — Да я и не боюсь. «Просто тревожно мне перед предстоящим событием», — подумала Василиса. Пришла тем временем старуха к князю. Шепнула пару слов, — и вот она уже была перед его светлы очи. — Что тебе, старушка, надобно? — спросил сам князь. — Ваше Сиятельство, — ответила она, — я принесла диковинный товар, о котором ты давеча спрашивал. Никому, окромя тебя показать не хочу. Князь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно — был покорён мастерством ткача, что смог так сделать. — Что хочешь за него? — спросил он. — Ему цены нет! Я тебе в дар его принесла. Поблагодарил князь и отпустил старуху с подарками. Он знал, что знакомство с ткачом (князю уже было известно, что делала полотно девушка) будет не так уж нескоро. И в самом деле – князю стали из полотна сорочки шить; вкроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы за работу. Долго искали; наконец позвал князь старушку и говорит ей: — Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить. — Не я пряла и соткала полотно, — ответила та, — это работа приемыша моего. — Пусть и сошьет она! Вскоре вернулась старушка и рассказала обо всём Василисе. Та снова взялась за работу. — Что дома сидела у мачехи, что тут – только и знай, что работай без отдыха! — жаловалась куколке Василиса. — Зато станешь княгиней. Только это успокаивало Василису, пока трудилась она не покладая рук. Скоро дюжина сорочек была готова. Старушка понесла сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. «А что, если план не сработает?» — вдруг испугалась она. Ан нет, кажется, обошлось. Вот и слуга князя появился в горнице, говорит, видеть князь желает искусницу. Пошла Василиса и явилась пред очи княжеские. Как увидел князь девушку, так и влюбился в нее без памяти. — Нет, — говорит он, — красавица моя! Не расстанусь я с тобою; ты будешь моей женою. Василиса, конечно, помялась для приличия, слыша, как в кармане смеётся куколка, но согласие своё дала. Скоро сыграли свадьбу. Отец всё никак не мог нарадоваться судьбе дочери, постоянно её поздравлял; старушку тоже пришлось девушке взять с собой. Казалось бы, вот оно – долго и счастливо. Только Василиса была несчастлива. Став княгиней, она получила всё – богатства, титул, возможность не заниматься всеми домашними делами. И вместе с тем мужа, который был ей отвратителен. Во-первых, он оказался всё же не таким красивым и пригожим, как рисовалось это Василисе; во-вторых, эти вечные супружеские обязанности; в-третьих, чрезвычайная внимательность, заботливость и при этом ревность мужа. — «Туда не ходи, там недавно драка была», «в лес не ходи, там разбойники злые», «к этой женщине не езди, мне не нравится, как её муж на тебя смотрит», — передразнивала княгиня Василиса. — И это счастье?! Да лучше я у Бабы-яги бы жила, та меня совсем не притесняла! — Это лучше уж, чем с деревенским мужем под боком жить и слышать то же самое, — возразила куколка. — И лучше, чем горбатиться на старуху. Смотри, мне идёт? Уж кто точно был счастлив, так это куколка. Сколько ей только Василисе не пришлось сшить новых платьев! А уж о разных украшениях, камушках и пр. и говорить не приходилось. Потеряет кто-то где-то украшение, найдёт его Василиса, принесёт куколке, — и вот украшение уменьшилось, у куколки новая безделушка, которую она запросто может выкинуть. Василису это раздражало. — Хорошо хоть снова ускакал по своим делам, — продолжила жаловаться княгиня. — Но, конечно, без наказа не оставил. «Везде ходи, за всем присматривай; только в этот чулан не заглядывай». Худо как будто приключится! — А вот здесь он прав, — ответила куколка, отвлёкшись от самолюбования в зеркале. — В чулан тебе лучше не идти, там Кощей Бессмертный. — Да? — с любопытством спросила княгиня. Ей так надоели наставления мужа и куколки, что Василиса с удовольствием нарушила бы их запреты. В этот момент послышались чьи-то шаги. По привычке княгиня положила куколку в карман. Пришёл слуга за каким-то поручением. «Как же вы мне все надоели!» — со злостью подумала Василиса. — Желает ли Ваше Сиятельство съездить на базар? — Нет, не желаю, а вот она, — княгиня при этих слов достала из кармана куколку, — желает. Взглянул слуга на куколку, и та тут же растаяла, как снег на солнце. Василиса только с удивлением посмотрела на свою руку, в которой ничего уже не было. «Надо же. Вот почему мне матушка велела её никому не показывать», — изумлённо подумала Василиса. О своём поступке она не сожалела – слишком зла была на куколку за недавний разговор. — Кто желает? — осторожно спросил слуга. Нрава княгиня была отнюдь не кроткого. — Никто. Я пошутила. Иди. Выждав несколько минут, Василиса вышла из терема и спустилась в чулан. — Здравствуй, Кощей Бессмертный, — поздоровалась Василиса. — Кто здесь? Княгиня подняла повыше свечу, чтобы и самой увидеть говорившего. А как увидела – ахнула. К стене двенадцатью цепями был прикован такой красавец, что ни в сказке сказать ни пером описать. Черноволос, плечист… На такого только и остаётся, что любоваться. — Ты Кощей? — даже голос сел у Василисы. Сейчас она готова была отдать весь мир только за один взгляд. — Да, — ответил тот. — А ты кто? — Княгиня, Василисой меня звать. — Помоги мне, княгиня, — взмолился Кощей. — Дай водицы испить. На лице Василисы появилась недобрая улыбка. Знала она эти фокусы – даёт Кощею воды, тот потом обретает всю свою силу и улетает восвояси. А ей что прикажете делать? Князь не пощадит свою жену, а без куколки теперь только погибель её ждёт от мужа нелюбимого. — Нет, Кощей, я дам тебе водицы, но при одном условии – ты возьмёшь меня в жёны. — Да как же я могу жениться на замужней женщине? — А как ты разных красавиц раньше похищал? Улыбнулся Кощей улыбкой недоброй, как сделала это ранее сама Василиса, и ответил: — Согласен. Беру тебя в жёны, Василиса, и нарекаю отныне своей женой, Василисой Недоброй. — Беру тебя в мужья, Кощей Бессмертный, и освобождаю тебя. Принесла Василиса Недобрая Кощею воды. Сделал он три глотка и обернулся монстром страшным, летающий. — Теперь, жена моя, улетим мы отсюда. Подхватил Кощей Василису и унёс её в лес, в своё подземелье, находящееся там. Долго и счастливо жили Кощей Бессмертный и Василиса Недобрая. Люди об их браке говорили с завистью и страхом, ибо страшны были супруги в своём желании сеять беду и править миром всем. Даже раскопали череп, который украла Василиса. К счастью, глаза того уже давно потухли, а потому не могли навредить людям. — Да что это творится на белом свете?! — возмущалась потом Баба-яга, узнав об этом случае у своих слуг. — Вроде милая, прекрасная девушка — оказалась таким чудовищем! Не выдержала Яга их причуд ужасных и превратила обоих в лягушек, да так, чтоб оба забыли, кем они являются. И с тех пор жили все долго и счастливо.