Счастливого пути

— Мисс Грейнджер, я вынужден напомнить вам, что речь идет о серьезной студенческой конференции. Я ценю оригинальность вашего подхода, но не могу позволить вам выступать с маргинальными гипотезами, бросая тень на репутацию колледжа. Будьте добры, смените тему выступления. Времени у вас еще достаточно. Он поправил очки и откинулся на спинку кресла, сложив руки на объемистом животе и всем своим видом показывая, что ни на какие уступки не пойдет. Гермиона глубоко вдохнула и предприняла еще одну попытку. — Профессор Роджерс, речь идет о мысленном эксперименте. Я вовсе не утверждаю здесь, что у нас есть техническая возможность путешествия в прошлое и порождения временного парадокса. Суть моей работы — чистая математика… — С таким же успехом, мисс Грейнджер, вы могли бы подготовить выступление по демографической динамике зомби-апокалипсиса, — раздраженно перебил ее доктор Роджерс. — Но мысленные эксперименты широко используются в квантовой механике, — не сдавалась Гермиона, — и озвучивают их серьезные исследователи, а не сайнс-фрики и маргиналы! Взять хотя бы концепции «квантового самоубийства», «квантового бессмертия» или даже «кота Шрёдингера»! В своей работе я всего лишь доказываю, что гипотетическое путешествие в прошлое приведет к такому изменению последующей истории, которое сделает ее максимально совместимой с предшествующим состоянием. Принцип самосогласованности Новикова, который до сих пор принимался в качестве недоказуемого постулата, — лишь частный случай для условий… — Будьте любезны, мисс Грейнджер! — повысил голос профессор. — Боюсь, что разговор окончен. Вы прекрасная, умная студентка, вы на хорошем счету и далеко пойдете. Но сейчас я вынужден вам отказать. Буду рад отрецензировать вашу работу по другой теме. Приятно провести выходные. Закрыв за собой дверь, она спустилась на первый этаж и вышла из здания колледжа, прищурившись от ярких лучей майского солнца, уже клонившегося к закату. Постояв с минуту в тени и окинув взглядом лужайку меж корпусов, оккупированную отдыхающими прямо на траве студентами, она двинулась по асфальтированной дорожке прочь. На полпути к парковке налетевший ветер швырнул ей в лицо рваную страницу «Ежедневного дохода». Гермиона раздраженно скомкала газетный лист и бросила его в ближайшую урну, успев разглядеть заголовок: «Массовый побег заключенных из тюрьмы Фул Саттон». Припаркованная за пределами группы навесов «Фиеста» успела порядком поджариться на солнце, вызвав недовольное выражение лица Гермионы, забравшейся в кабину. Включив радио и выбрав наугад станцию, она услышала полный наигранного азарта голос диктора, передававшего что-то про чемпионат мира по баскетболу, в котором сборная Болгарии творила настоящие чудеса благодаря новому игроку — Виктору Краму. Поморщившись, она переключилась на следующую. На сей раз ей повезло: из динамиков полился бесподобный звук электроскрипки Ванессы Мэй. Устало откинувшись на сиденье, Гермиона осторожно вырулила со стоянки и взяла направление к дому. Родителей все еще не было, но ее это не обеспокоило: в последнее время они часто задерживались из-за наплыва пациентов. Поднявшись к себе в комнату, Гермиона наскоро переоделась в домашнее, задернула шторы и рухнула на кровать. Темнота ее успокаивала, превращала бурление тягостных мыслей в тихую гладь безмятежности. Особенно, если… Она протянула руку к ночнику-планетарию и щелкнула выключателем. На стенах и потолке вспыхнули привычные очертания созвездий. Кассиопея, Орион, Большая Медведица — свидетельство тому, как несовершенный человеческий ум стремится найти смысл и упорядоченность в царстве хаоса, заполняющего Вселенную. Гермиона прикрыла слезящиеся от усталости глаза, почти сразу провалившись в сон. Сон оказался в точности таким же, как в прошлый раз. — Я вернусь назад во времени, — говорил ей Гарри, — и смогу предотвратить все это. Тогда никто не умрет. Он стоял на коленях перед ней, истекающей кровью. Его лицо было опалено огненным заклинанием кого-то из Пожирателей, готовящихся сейчас к новой и, вероятно, последней попытке штурма. Вокруг вповалку лежали тела лучших друзей. Рон, которого настигла Авада, выпущенная Люциусом, смотрел в темный потолок удивленным взглядом широко раскрытых глаз. Залитая кровью Полумна повисла на развороченном стеллаже, острые кронштейны которого проткнули ее тело насквозь. Где-то позади нее, вне поля зрения Гермионы, ничком лежала Джинни — жертва Беллатрисы Лестрейндж. — Гарри… — простонала она, ощутив на губах вкус собственной крови, — тебе нужно вернуться совсем недалеко. Просто скажи Снейпу… Он кивнул и склонился над ней, осторожно убрав слипшиеся волосы с ее лица. Помедлив секунду, Гарри порывисто обнял ее, прижав к груди. Она вскрикнула от боли в израненном теле. — Прости. Я все исправлю, обязательно, — прошептал он, отстраняясь, — и ты ничего не будешь помнить. Он подошел к стеллажу с хроноворотами и взял в руки один из них, беспокойно оглянувшись в темный коридор, откуда послышался шум. Пожиратели зализали раны и готовились вновь пойти в атаку. — Гарри, я не… — ее голос сорвался на кашель, и Гарри, закусив губу, бросил на нее полный сострадания взгляд. Затем накинул на шею цепочку маховика и взялся за укрепленные на оси песочные часы. — Экспульсо! — разорвал тишину визгливый выкрик Беллатрисы, и мощный взрыв швырнул Гарри прямо в центр стеллажа с хроноворотами. Град хрупких артефактов обрушился на него, все еще судорожно сжимающего в руках крохотное устройство для перемещения во времени. Пространство дрогнуло. Образ Гарри перед ее глазами расплылся и пропал в слепящем световом вихре, который ширился, заполняя помещение и обращая в ничто все, что попадало в зону его действия. Рассыпались сверкающей пылью стеллажи с артефактами, страшно вскрикнула и растворилась в воздухе настигнутая волной света Беллатриса, пошли трещинами и расползлись мокрой глиной стены хранилища. А потом ударная волна вихря прошла сквозь нее, и не было больше ничего, кроме жгучего света и забвения. Какое-то время она лежала на кровати с лихорадочно бьющимся сердцем, не рискуя открыть глаза. Что с ней происходит? Впервые она увидела этот сон, когда ей исполнилось пятнадцать. С тех пор он являлся ей все чаще, иногда обрастая подробностями, иногда — смазываясь до неясного эпизода. Вначале она сочла это причудливым, но бессвязным видением, плодом спонтанной активности зрительной коры. Во-второй раз — призадумалась. А потом она стала находить их повсюду: людей из мира своих снов. Гермиона встала так резко, что у нее закружилась голова от прилива крови. Пошатнувшись, она подошла к окну и отдернула штору. Солнце уже зашло, но закат все еще пылал в окнах дома напротив, заставив ее болезненно прищуриться и отвернуться. Есть ли смысл в этих совпадениях? Могла ли Полумна Лавгуд, носительница настолько экзотического имени, случайно жить в реальности и быть в точности такой, какой она видела ее во сне? Или это не более, чем игра хаоса, который ее больной ум пытается привести в порядок, как делали те древние звездочеты, объединяя бесконечно удаленные друг от друга звезды в осмысленные структуры, называемые созвездиями? Мог ли этот человек из сна, Гарри Поттер, вернуться в прошлое далеко — много дальше, чем предполагалось? Мог ли он ненамеренно изменить что-то важное, настолько важное, что оно лежало в основе его мира? Случайно уничтожить саму магию, стереть ее из реальности вместе с собой? Да, она искала его: перерыла все сетевые архивы с результатами переписи населения. Все было тщетно, пока Кингсли, знакомый полицейский, не согласился для нее прошвырнуться по служебной базе данных. Только тогда удалось набрести на записи о трагедии 31 октября 1981 года, когда глава местной преступной группировки по имени Том Реддл ворвался в дом Поттеров и расстрелял в упор всю семью: Джеймса, Лили и маленького Гарри. Гарри Поттер в ее мире был мертв. Человек, который прошел сквозь время, чтобы спасти ее. Человек, который… любил ее. Да, любил, несмотря на все свои попытки представить их отношения не более, чем крепкой дружбой. Она смахнула непослушный локон, норовивший перекрыть ей обзор, включила свет и решительно села за стол. Физика времени до сих пор пребывает на уровне разрозненных теоретических концепций, лишенных прочного экспериментального базиса. Попытки изменить ситуацию раз за разом встречают сопротивление даже в академической среде, как она совсем недавно лишний раз убедилась — словно сама реальность противится попыткам переписать историю. Но она сделает свою работу, чего бы это ей ни стоило. Рано или поздно она найдет способ вернуться, и ей не нужна для этого никакая магия. Она знает, в каком направлении двигаться, и пусть этот проклятый профессор Роджерс подавится, когда увидит ее результаты. Это не столь уж сложно на самом деле. Пусть заданы векторные поля X, Y и Z, для которых выполняется условие римановости… Выписав формулы для связности Леви-Чивиты, Гермиона погрузилась в расчеты. Она едва заметила вернувшихся родителей, которые вначале пытались рассказать ей что-то о пробке в центре города, вызванной попыткой теракта, а потом просто позвали ее ужинать. Она механически поглощала пищу, не переставая думать над задачей и витая в безвоздушном пространстве изотропных векторов, метрических тензоров и псевдоримановых многообразий. «Я все исправлю», сказал ей Гарри. «Ты ничего не будешь помнить», пообещал он. Но она помнит и вряд ли сможет забыть. — Гермиона, ты меня слушаешь? — вклинился в поток ее мыслей нетерпеливый голос мамы. — Что с тобой сегодня? — Простите меня, — неловко улыбнулась она в ответ, — что-то голова разболелась. Я поднимусь к себе, ладно? Глупо, если подумать: быть одержимой человеком, которого видела только во сне. Кого даже не существует и не может существовать в ее мире. Вот только это не сон. Этот мир, соскочив с прежних рельс, послушно скатился в область локального минимума, став почти таким же, как раньше. Почти. Без Министерства магии с его Отделом тайн. Без чародеев. Без Гарри Поттера. Она потянулась за исписанной уравнениями тетрадью и вновь пролистала ее до последней страницы. Она может ошибаться, но рано или поздно это выяснится, и тогда она начнет все сначала. Она будет работать над задачей столько, сколько потребуется. Гермиона, облачившись в пижаму, забралась под одеяло и скользнула взглядом по горящим над ней созвездиям. К дьяволу этого догматика, профессора Роджерса, который больше думает о респектабельности, чем о науке. Завтра она напишет письмо в организацию, которая сможет ей помочь. В их руках такие энергетические мощности, о которых можно только мечтать. Гермиона прикрыла глаза и скользнула в теплое марево сна без сновидений.

***

— … Таким образом, мы смогли заменить часть детекторов Большого адронного коллайдера метрическими генераторами для переброски в произвольную точку ближайшего прошлого материального объекта, — рассказывал Михаил Плотников, с неохотой взявший на себя роль экскурсовода. — Первые эксперименты на объектах атомных размеров прошли успешно, поэтому через несколько минут мы намерены пойти дальше и осуществить перемещение относительно крупного предмета. Это потребует значительного расхода энергии, однако… — Прошу прощения, — нетерпеливо перебила его Рита Скитер, скандально известная журналистка из Великобритании, — в самом начале вы сказали, что почти вся теоретическая часть работы была проделана простой студенткой. Это не шутка? Кто она? — Мисс Грейнджер — не простая студентка, — возразил Плотников. — Вы сами должны понимать, что Европейский центр ядерных исследований не принимает посредственностей даже на должность интерна. Работающие здесь студенты — лучшие из лучших. Гермиона Грейнджер — это современная Мария Кюри, не меньше. Острый от природы ум, высочайшая работоспособность и мотивация позволили ей совершить прорыв в современной теоретической физике в столь юном возрасте. Сгрудившиеся вокруг него журналисты жадно ловили каждое слово. Некоторые из них уже принялись обшаривать интернет в поисках любых упоминаний гениальной студентки, чтобы оказаться в числе первых, опубликовав биографическую статью, а то и, чем черт не шутит, интервью с самой Гермионой. — Михаил! — воскликнул подбежавший человек в засаленном свитере, заправленном в свободно болтавшиеся на нем штаны. — У нас проблемы. — Тише ты! — шикнул на него Плотников и отвел коллегу в сторону. — Это не может подождать? — Какое там! Программа управления метрическим генератором вытворяет черт знает что. Боюсь, что демонстрации для газетчиков не выйдет. — Господи, Джейкоб! Переключи на ручное, да и дело с концом. — В том-то и дело, что не получается. Похоже, что система взломана. Причем кем-то из наших. — Кто последний работал с софтом для генератора? — нахмурившись, спросил Плотников и потащил Джейкоба к главной консоли. — Да она же и работала! Почти всю ночь сегодня что-то там дорабатывала… — Кто «она»? Экран над консолью дернулся и вывел изображение с одной из камер, установленных напротив метрического генератора. Посреди массивной металлической конструкции располагалось углубление двух метров в диаметре, в который они только этим утром поместили образец — цветочный горшок с кактусом — для проверки возможности переброски сложных объектов. Теперь никакого горшка не было, а вместо него они увидели непринужденно сидящую Гермиону. — Доктор Плотников, я хотела бы извиниться за использование ресурсов ЦЕРН в личных целях, — сказала она ровным голосом. — Однако я живу этим весь последний год и не могу поступить иначе. — Что вы делаете, мисс Грейнджер?! — завопил Плотников, лихорадочно пытаясь получить административный доступ к системе. — Перемещаюсь в прошлое. Не на минуту, как мы планировали, а на пятнадцать тысяч лет. Мне удалось рассчитать точное время необходимого изменения. — Пятнадцать тысяч! — воскликнул Плотников разом севшим голосом. — Вы понимаете, что можете уничтожить мир? — Не волнуйтесь. Мир останется почти таким же. Вы видели расчеты. — Но как вы вернетесь?! — Я не вернусь. Прощайте, доктор Плотников. Надеюсь, вам понравится новая реальность. Десятисекундный отсчет! Он застыл, не имея представления, что делать. Добраться до генератора за десять секунд не сможет даже чемпион мира по бегу на короткие дистанции. Обесточить систему без административного доступа невозможно. Оставалось лишь стоять истуканом в окружении обалдевших журналистов и смотреть, как тает время до запуска, не обращая внимания на причитания Джейкоба и беготню сотрудников. Бросив последний взгляд на ее исполненое решимости лицо, он осознал: умолять бесполезно — все произойдет именно тогда и так, как она задумала. В ее распоряжении теперь бездна времени, а вот ему остается всего лишь… Пять, четыре, три, два… Экран залило белым светом, идущим со всех сторон. Пол под ногами дрогнул, и накатила внезапная дурнота, заставившая его схватиться рукой за край стола, чтобы не упасть. Изображение Гермионы замерцало и растворилось в растущем световом вихре. Плотников судорожно вдохнул. Свершилось. Через несколько секунд каузальная волна перестроит реальность, и ничего больше сделать нельзя. Мир станет другим, но насколько — ему уже не дано узнать, ибо он не запомнит ничего из происходящего сейчас. Странно, но эта мысль принесла ему спокойствие. — Счастливого пути, мисс Грейнджер, — тихо сказал он.