Новый год

Снег в эту темную зимнюю ночь маленькими легкими пушинками искрился за окном. Весь город тонул в золоте украшений, яркости гирлянд и терпком запахе срубленных елей. Каждый дом был полон огней, предновогоднего уюта, сочных мандаринов и сладких конфет. Кто-то уже давно подготовился и купил подарки, а кто-то, только сейчас увлеченный вихрем суматохи нового года, бегал по магазинам всего города в поисках того самого, того заветного, что загадал его самый дорогой человек. Я отошел от окна. Ёлка горела тусклыми, расплывающимися перед глазами огоньками. Шампанское сейчас было как нельзя кстати. Я открыл бутылку, все откладываемую на последнюю ночь декабря. Взял бокал. Один. Поднес его к глазам и посмотрел на пустую, словно неживую кухню. Через золотой напиток, переливающийся струйками неугомонных пузырьков, казалось, что все вокруг загорается светлыми звездами, случайно упавшими с неба. Я сделал глоток. Также вкусно, как тогда. Как в тот волшебный вечер. В тот счастливый день. Мы пришли ко мне. Я обещал тебе помочь с написанием работы для универа. После мороза чашка горячего какао разморила нас обоих, заставив на немного отложить планы и просто полежать в наполненной моим беспорядком комнате. Мы были друзьями. Я никогда не рассчитывал на что-то большее: ты всегда говорила про своих парней, я поддерживал тебя в минуты расставания с ними... Но ни разу ты не думала, что этим парнем мог бы стать я. То и понятно, ведь, если я правильно помню, "чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей..." А я любил безумно, в той же мере, в какой был для тебя всего лишь другом. Мы лежали на кровати, ты рассматривала мой новый плакат и без умолку говорила о том, как будет ругать тебя мама, если не получится защитить работу. Я смотрел на тебя, пытаясь понять, почему все твои парни — полные идиоты, не умеющие ценить то, что имеют. Вдруг вырубило свет. Во всем доме сразу стало темно и тихо. Мы вышли на лестницу. Все соседи высыпали на площадку в домашних халатах и тапках, раздраженно обсуждая случившееся недоразумение. — У меня белье не выстиралось! — А у меня посуда мылась. Теперь вручную домывать! — У нас там бабушкино кино любимое! Кто балуется с проводкой?! Переглянувшись, мы пожали плечами и ушли в квартиру — вдруг подозрение падёт на нас, потому что мы не жалуемся на произошедшее в должной мере. Пока ты была в ванной, я достал свечи. Сразу стало светло и уютно: так бывает, когда решаешь выключить люстру и зажечь маленький настольный светильник. — Как мы успеем всё доделать? — говорила ты, поспешно вытирая руки. Я улыбнулся. Может, ты не увидела этого в мягком, непривычном глазу свете свечей. — Я помогу. Мы справимся. Ты вздохнула, потом обошла меня — моя кухонка очень маленькая — и стала искать что-то на нижней полке столешницы. — Да! — победный крик, — Я знала, что у тебя найдется в запасе! В твоих руках была бутылка "Asti" — хорошего, очень вкусного, как по мне, шампанского. Я опять улыбнулся. И когда это ты пила? — Мне, я полагаю, надо достать фрукты? Ты уже смеялась. — Мыслишь в правильном направлении. Я пошел к окну. На подоконнике стояла ваза: в ней хранились яблоки, было пару бананов. Лимон убран в холодильник. Где-то в ящике, в котором лежала одноразовая посуда на случай большой вечеринки, мы нашли палочки для канапе: на них удобно накалывать нарезанные на небольшие кусочки фрукты. Когда стол был накрыт, я не мог поверить. Передо мной стояли свечи; блюдо, полное фруктов; бокалы, наполненные шампанским, близкая и нужная ты. Все, как в сказке, как по-волшебству — совершенно нереально, практически невозможно. — Я хочу сказать тост! — Ты улыбалась, а в глазах отражалось пламя свечей. Я взял бокал. — Знаешь, Джон Грин сказал потрясающую фразу: "Я пробую вкус звезд!" — Твой взгляд был прикован к напитку, — По-моему, лучше не придумаешь, ведь так? Я не медлил с ответом: мне все еще казалось, что я могу проснуться. — Да, это звезды, не иначе! Ты молчала. Я слышал твоё частое дыхание: я знал, что ты хочешь мне что-то сказать. Но я ошибся. Ты лишь сделала глоток, потом другой и еще, — пока в бокале совсем не осталось звезд — и тут же подошла ко мне. Мы молчали. Оба. Я просто смотрел в глаза. Они плакали. Слишком близко. Я видел, я понял. Ты не сказала ни слова — это было не нужно. Твои слезы — самые чистые, самые драгоценные звезды — были в моих руках. Ты была в моих руках. Ты была моей. — Лучше не придумаешь, ведь так? — Твой тихий шепот. — Да, не иначе! — я тебе в такт. Мокрые губы, такой нужный, такой нежный, самый долгожданный поцелуй. Я чувствовал твои звезды у себя на губах, я был уверен — теперь во мне всё небо, вся вселенная. Дали свет. Сразу захотелось спрятаться, уйти, не позволить жестким электрическим лампам разрушить только что построенный мир. В эту ночь мы были рядом. Ты спала, прижавшись ко мне, а я боялся коснуться тебя — я не хотел торопиться. Слишком долго ждал, слишком сильно ценил. Под утро я задремал, не услышав, как ты ушла: и вот уже две недели ты не отвечаешь ни на звонки, ни на смс. Мои бесконечные дежурства у универа и дома тоже не увенчались успехом. Поэтому сейчас, сидя в пустой кухне, видя звезды в золотом бокале, мне особенно больно, по-настоящему страшно. Звонок в дверь. Он так яростно, так резко разбивает тишину. Это ты, вернулась! Я знаю, я уверен. Не иначе! Открываю, даже не смотрю в глазок, — для меня все очевидно, по-другому быть не должно. — Здравствуйте! Скажите, у Вас есть спички? Простите, правда, даже смешно! В Новый Год у нас нет спичек... Дети хотят свечи. — А Вы кто? — Я не верил, всё сон, сейчас здесь нужна она. Только она. — А я соседка снизу, с третьего этажа, не узнали? — Простите, я сейчас. Нашёл спички, принес их женщине — далекой, счастливой, чужой. — Спасибо Вам! С Наступающим! Я закрыл дверь. Вместо звезд во мне осталась дыра. Черная бесконечная дыра. Конечно, я знаю: когда-нибудь внутри снова появится небо, когда-нибудь там не будет темно. Но понимаю: это не будет с тобой. Это случится не в этот новый год.