Сказка О.

В некотором царстве, некотором государстве, жил-был старик Фандом. И была у него неприятность — был он королем, да не просто так, а с сыном по имени Киллиан Дивный. Принц Киллиан славился своей красотой и чудесными глазами цвета безбрежного моря спокойной погоды. Но не хотел он ничего делать, что принцам положено. Ни на охоту не выезжал он в леса вокруг земель отца своего, ни невесту себе не выбирал, а больше на его месте делать ничего и не надобно. Только смотрелся в зеркало да вздыхал: кому краса такая достанется. Серчал Фандом с каждым днем, глядя на принцесс заморских, во дворец съезжающихся ради Дивного. То петь они начинали, то игры заводили, в общем, хоть и приятственно это было, но королевской работе мешали. Посоветовался король-батюшка с мудрецами да боярами, каковые, как известно, люди разнодумающие, да отправился по их навету к колдуну. Приехал старик Фандом к логову дикому, искусственным зверьем расцветок странных да образами самого колдуна заваленному, и выкликивает: "Выйди, король тебя спрашивает, совет твой нужен. А не выйдешь — отвернусь от тебя, и умрешь в безвестности и нищете". Не устрашился колдун, выходит из двери — посмеивается, стеснительность прячет да родинку у губы почесывает. Что, говорит, али имя ты мое забыл, вздорный старик, али боишься что с именем друга моего верного имя в шутку слепишь, забудешь да так и обзовешь? Ридус звать меня, но не Фландус. Не засмущался Фандом, грохнулся с коня оземь, отряхнулся и вещать стал. — Сын мой батюшку не уважает, обязанности игнорирует да мимо невест ходит. Пожалей ты девок, три года у дверей принца сидят, слуги запинаются, дела тормозятся, да дичь в лесах нестрелена, подвигов не свершено, окрестные цари смеются да на поклон не ходят — как Киллиана вразумить? Повел Ридус очами, крепко задумался, да и молвил: — Девки мне твои неинтересны, да молодого принца жаль, кровь у него застоялась. А пошли ты его на подвиги ратные, на самый край земли, где стоит высокая-высокая башня. Башню дракон сторожит, черен как смоль, коварен как фанат, вот и подвиг будет, и за дичь стреляную сойдет, а что размер большой — так то принцу по высокому роду положено. В башне принцесса живет, с норовом известным, так что и женится волей али неволей, ежели дракон не съест. Развернулся колдун, в нору свою направляясь, да окликнул его король-батюшка. — Повернись к дому задом, ко мне передом, да не забудь молвить, где башня стоит. Видано ли дело, два подвига вместо одного свершать — и принцессу спасать, и дорогу разыскивать. Вздохнул Ридус тяжко, надоел ему гость, да и пнул холмик подле себя. А холмик возьми да встань, да окажись мужиком молодым, в рубахе до пупа расстегнутой, под горой мусора дремавшим. — Вот твоему сыну клубочек, Фланери величайте да кормить не забывайте, он все дороги знает и в любое место проведет, как отругается. Оторопел Фандом, смотрит в удивлении великом и кругом обходит, а Фланери знай ругается, да заковыристо так, аж белки с деревьев падают. Отругался, свистнул-гикнул да на коня появившегося вспрыгнул. Король тут как тут, на коня своего садится да посмеивается: — Что, клубочек, сам по дороге не катишься? Помощничек бок потирает, сигареты ищет и отвечает спокойно. — Клубочек ты [вырезано для третьего левела] найдешь, где его [вырезано для жирного третьего левела] колдун потерял. А я теперь заместо него отдуваюсь, [вырезано для десятого левела]! Быстро ли, долго ли, прибыли обратно во дворец и Киллиана Дивного в палаты королевские вызвали. Откашлялся король, ничтоже сумняшеся, слез сыновьих опасаясь, но изрек. — Неча тебе и дальше в опочивальне с зеркалом век просиживать, вот тебе клубочек-Фланери, вот тебе меч прадедов, только от ржавчины очистить не забудь, иль лучше новый раздобудь, пока этот не сломался, а куда и зачем направляешься, твой спутник тебе сам объяснит. Объяснил клубок, да так, что от крика Киллиана листья во дворцовом парке посыпались. После чего посмотрели оба в глаза Фандома добрые да убрались поскорее, пока король-батюшка с любви великой не пришиб. Вышли добры молодцы на зелен двор, и заартачился Дивный. Вынь да положь, говорит, кареты со всем его скарбом — куртками вышитыми и прочим добром. Да только Фланери дал принцу подзатыльник богатырский, кувыркнулся он по траве дворовой и встал как обновленный, тихий, смирный да неспорящий. Так что взяли ржавый меч прадедов и самогона бутыль для сугрева и настроения, и в поход отправились, пешие. Идут они день, идут два, закончилась бутыль, и говорит клубок: "А в ту ль мы сторону идём-то, а, прынц?" Возмутился принц, но кричать остерегся, начал постигать, значится, науку богатырскую, стратегией в заморских странах именуемую, на земле русской хитрожопием называемую. Лишь молвит с намеком тончайшим, ресницы опустив свои длинные: — Заплатит ли тебе добровольную награду за помощь отец мой, коли запасы кухонные ты разорил, меня с собой уволок да в нужно место не привел? Встревожился Фланери, за голову руками держась гудящую, возмутился голосом громким: — Коли бутыль мы вместе распивали да дорогу вместе искали, значит, и вина должна лежать на обоих! А что я на что-то подписывался, так контракта с записью кровью нет, ничего не знаю. Вон виднеется что-то и как курица черная огнедышащая вокруг летает, иди, вдруг сие подвиг твой. Ну а уж ежели спиртус у злодея увидишь, то кличь меня, прибегу и подсоблю. Пошел Киллиан Дивный смело на подвиг ратный, крепко сжимая в руках рукоять меча обломавшегося, да на ногах трясущихся, втайне по лесу пробираясь, чтоб дракон не увидел. Вышел к башне высокой из кирпича желтого, с дверкой запертой да окошком на высоте одним-одиноким, к запору примеривается, под нос приговаривает неопределенно-матерно, аки Фланери утро каждое. Стучал-стучал рукоятью меча прадедова по засову, не открыл, только весь упарился. Снял тогда куртку с себя и повернулся, и увидел нос, а за ним глаза, и все это на драконе целом, огромном, черном как мысли о короле-батюшке. Посмотрел принц в глаза золотые и в обморок хлопнулся. Прошло с момента этого ни много ни мало, минуты две. А как открыл принц глаза свои чудные, подпер щеку рукой жалобно, посмотрел на дракона за ним наблюдающего, так и спросил: "Кушать ты меня без соли не будешь ведь? А соли нет у меня с собой, поизрасходовался в пути". Вздохнул дракон тяжко и согласился, что без приправ людей есть невежливо, особенно когда ты дракон-вегетарианец, но он с удовольствием песни бы свои человеку спел, раз уж пути пересеклись их жизненные. Удивился Дивный зело и согласился с того удивления. А когда дракон улетел спустя пять часов, долго головой тряс и убедиться не мог, что слышит хоть что-то. С того момента дал принц сам себе клятву великую, что драконов убивать отныне сразу надо, в разговоры ни в какие не вступая, особливо если имя у них Резнор иль созвучное. А как поднялся принц, пошатываясь, так услышал голос чудесный, сверху идущий. Потряс головой и обратился к оному: — Неужто за красу мою ненаглядную на небеса вознести решили? Глас ему и отвечает: — Скудоумный, голову подними и на окно посмотри. Посмотрел принц наверх, а из окна добр молодец свешивается — в плечах широк, головою лыс, полураздет, тело картинками заморскими изукрашено, мышцами поигрывает да кривозубо улыбается зазывно. Осел тут принц обратно на землю холодную, ресницами хлопает. — Ты, что ли, — говорит потрясенно, — принцесса в заточении? — Ой, да я кем угодно буду, только вытащи! — подмигивает добр молодец. Любопытно тут Киллиану стало, он и молвит. — Не похож ты на девицу, какой ж злодей тебя в башню заточил? Мнется молодец, но рассказывает. — Был я рыцарем могучим по имени Том из рода Харди, да перешел дорогу колдуну проклятому — посмеялся над его мужеложеством с другом его закадычным. Проклял меня колдун тот, сказал в башне сидеть, драконом охраняемой, пока не вызволит принц прекрасный и не женится, а по слову волшебному приравниваюсь к принцессам отныне я. И меч снова держать стану лишь тогда, когда в замужестве буду, аки девица. Почесал принц маковку, поглядел на Тома, а тот словно случайно плечиком поводит, к оконной раме прислоняется и мышцами играет. Заметил рыцарь нерешительность принцеву и дожимает. — А ежели отсюда не выйду, то так и буду непотребствами разными заниматься... один!.. И всхлипнул жалобно, пояс невзначай расстегивая. Взыграла в принце кровь ретивая, разбежался и плечом в дверь ударил. А Харди горло прочищает значимо и ключик из окна выкидывает, намекает, значит, что только снаружи дверь открыть можно. Ворвался принц в покои башни, что из кирпича дорожного сложена, да вышел оттуда часа через три, на руках свою невесту вынеся. Нес он его так до дворца родного самого, из рук роняя поминутно, отряхивая да снова поднимая, под хихиканье колдуна мерзопакостного, Ридусом именуемого, и друга его закадычного, Фланери. Не удивился отец-Фандом причуде сыновьей, обвенчал в тот же день и дал свое благословение. Закатили с великой радости пир на весь мир, и были там гостей сотни и принцессы со всего мира рыдающие, и колдун, колобка своего верного обнимающий, и дракон поющий, и сами молодые — рыцарь Том и принц Киллиан Дивный, а кто из них муж, они сами кажную ночь решали. И я на том пиру была, за сказкой наблюдала, а что дальше было, то в G-PG-13 не уместилось.