Подарок

Приближение Нового года очень сильно сказалось на настроении Чимина. Парень просто обожал этот праздник и почти всегда справлял его с ёлкой и имбирным печеньем. Этот год не стал исключением. Несмотря на то, что дом, в котором он сейчас жил, ему не принадлежал, Чим всё равно решил его украсить, ибо Юнги был слишком занят для этого и предпочёл сидеть в кабинете. Весь день юноша бегал по дому и магазинам, готовясь к празднику. Парень достал огромную ёлку и поставил её в гостиной. На камин повесил рождественские носки, повсюду развесил гирлянду и мишуру. Осталось лишь испечь печенье и нарядить зелёную красавицу. Именно с последнего и решил начать Чимин. Достав откуда-то коробки с игрушками и гирляндами, Минни поставил всё это богатство возле дерева. Сам же поспешил в кабинет к Юнги, нужно же его растрясти! Чим даже свитер со снежинками приготовил для парня. На нем же был похожий, только с оленем. Мин сидел лицом к большому окну и смотрел за плавным танцем снежных хлопьев. Его глаза постепенно закрывались и он готов был уснуть, как вдруг, тишина комнаты была нарушена. — Юнги! — громко воскликнул Чимин, врываясь в комнату. — Хорош сидеть взаперти, как принцесса. Прекрасный принц пришёл тебя спасать! Пошли ёлку наряжать, Новый год скоро! — радостно проговорил юноша и подлетел к Юнги. — Я все понимаю, солнце, но ты сейчас нагло нарушил моё личное пространство. Говорил же, чтоб в мой кабинет по стуку заходил… — Мин пока не осознавал, что хотел от него Пак. Усталый вид сильно бросился в глаза, что помогло сделать Чиму вывод о том, что Юнги снова не спал всю ночь. Ему сейчас было чуть-чуть совестно. Ведь он действительно потревожил парня, нарушил личное пространство. Быть может, хён сейчас крепко спал? А тут Чимин пришёл. Юноша виновато опустил глаза и слегка нахмурился. — Прости, пожалуйста, — виновато пролепетал парень и вздохнул. Он поднял взгляд и медленно подошёл к Юнги, а потом сел к нему на колени. Руками он обхватил его плечи и, выпятив нижнюю губу, грустно смотрел на него. — Я просто хотел позвать тебя наряжать ёлку. На дворе тридцатое декабря, совсем скоро новый год. Я уже украсил дом, но ёлку хотел с тобой… — тихо произнёс Чими, всё так же виновато смотря на Юнги. — Но ты выглядишь таким усталым, что, может, тебе пойти поспать? — парень провёл по рукой по щеке хёна, слегка касаясь уголка глаза. Мин улыбнулся на извинения юноши. В такие моменты он всегда был как ребёнок, а Юнги любил детей, несмотря на свою мрачность. Когда юноша подошёл к нему, он взял его за руку и потянул на себя, утыкаясь в грудь, прикрывая глаза и… — Тридцатое? — удивленно воскликнул парень. — Так пошли украшать. Посплю я на том свете. Тем более я не получил подарка от тебя на Рождество, — хотя Мин его уже давно перестал отмечать. — Нам есть и будет чем заняться, — Юнги поцеловал юношу в нос и поднялся после того, как тот слез. Чимин взял своего хёна за руку и потащил его вниз. Со второго этажа первый смотрелся очень красиво и празднично. Везде висели гирлянды, создавая праздничную атмосферу. Чим крепко сжимал руку Юнги, переплетая свои пальцы с его. Блондин же спокойно шёл за своим донсэном, сверля его макушку взглядом. Чимин уже давно поселился в его доме, но виделись они… Очень редко. И в этом был виноват сам Мин, а не юноша. Все время в бумагах, книгах, мутном  дыме сигарет и грязных чашках после кофе. Он просто окружил себя этим, не давая Чиму побыть рядом. Такие мысли были странны для него, но он был готов признать то, что он скучал.  — Солнце,  зачем ты… — Юнги хотел возмутиться на все эти новогодние украшения,  что в них нет особого смысла,  да и для кого они все, если в доме всего два человека? Но он закусил губу и выдавил из себя  улыбку. «Он старался», — пронеслось в его голове. Спустившись вниз, Минни повёл хёна к ёлке, а потом развернулся и обнял его. Юноше очень не хватало этого тепла и уюта, какой-то домашней романтики. — С чего начнём? — улыбнулся Пак, утыкаясь носом в шею Юнги. Запах хёна сводил его с ума. Он одурманивал разум, действовал на Чима как наркотик. — Давай ты все повесишь, а мой внутренний перфекционист поправит?  — с насмешкой предложил Юнги. В объятьях этого юноши он готов был тонуть, что и делал. — Ёлка высокая, — пробормотал парень, всё также утыкаясь в шею хёна. Было так спокойно, так уютно и хорошо, что всё ушло на второй план. И ёлка, и новый год. Лишь бы стоять вот так и всё, большего Чимину и не было нужно. — Тебе придётся меня поднимать, чтобы я смог повесить макушку для ёлки, ибо со стула я могу упасть, — продолжал улыбаться парень, крепко обнимая Юнги и прижимаясь к нему. Но отстраниться всё же пришлось, так как ёлка не ждёт. Мин, конечно, тоже, но Чим сам это всё затеял, так что нужно довести дело до конца. Пак подошёл к коробке с гирляндой и достал оттуда большой шмоток с проводами. — Это будет сложно, но надеюсь, что мы справимся, — улыбнулся Чимин и начал аккуратно развешивать гирлянду на ёлке. Он старался делать так, чтобы на каждой ветке были огоньки. Когда же его рост уже не позволял ему украшать верхние ветки, парень повернулся к Юнги и посмотрел на него с мольбой. — А ты маленький, — прошептал юноша на ухо Пака и ухмыльнулся, обнимая его за талию и опуская руки чуть ниже. — Ты уверен, что моя спина это выдержит? Я сам могу встать на стул и макушка не останется без своего украшения, — Юнги говорил это полушепотом на ухо юноши, пока тот не отстранился. Смотря на внушительный ком проводов, он уже сам хотел все это делать, но почему-то остался стоять на месте и смотреть на хлопоты юноши. — Давай, — с улыбкой подошёл Юнги, еще раз отмечая для себя низкий рост Чимы, и начал развешивать гирлянду на верхние ветви. Парень смотрел на всё это с нескрываемым восхищением. Мин, развешивающий гирлянду, так красиво смотрелся на фоне ёлки. Паку очень хотелось запечатлеть этот момент, но, к сожалению, по близости не было фотоаппарата. — Ты такой красивый, — прошептал юноша, подходя сзади и обнимая Юнги за талию. Огоньки красиво горели на ветках, за окном уже были сумерки, отчего в комнате стоял таинственный полумрак. Несмотря на то, что моток казался огромным, закончился он довольно быстро. Теперь ёлка мерцала и мигала волшебными огоньками. — Нужно ещё шарики повесить, — мурлыкнул парень и улыбнулся. Обнимать со спины было не очень удобно, так как утыкаться приходилось в лопатки Юнги. — Ты самое красивое украшение в этом доме, — произнёс Чимин и провёл рукой по спине хёна. — Ни одна ёлка не затмит тебя. Мин не привык к открытой нежности. Он не всегда положительно реагировал на неё от Чимина, а свою сдерживал. — Чудо, не льсти мне, — Юнги закончил с гирляндой и повернулся к Чимину. Он был такой милый сейчас, счастливый как ребёнок, возбуждённый и очень… Сладкий. — А мне и без шариков нравится. Только… — Юнги достал из коробки верхушку для ёлки и протянул её юноше, а после резко нагнулся и, схватив у коленей, поднял. — Вешай, милый. Пока моя спина на месте. — Мин стоял ровно и крепко держал юношу, он точно его не уронит. А если и сделает это, то на себя. Чимин как-то растерялся, когда его подняли, и чуть не завалился на ёлку. В руках у него была красивая серебряная макушка, которая отлично сочеталась с белой гирляндой и насыщенной зелёной ёлкой. Чим расправил веточки, что были около верхушки, и надел звезду. Пальцем поддев вылключатель, юноша счастливо наблюдал за тем, как звезда загорелась и словно засияла. От такого в душе Минни всё затрепетало и как-то сжалось. Он, как самый настоящий ребенок, захлопал в ладоши от радости. — Готово! — радостно воскликнул Пак и, когда Мин его опустил на землю, счастливо обнял хёна. Столько радости, любви, нежности сейчас было внутри паренька. Он был готов отдать это всё лишь одному человеку. Юнги. — Ну как тебе? — спросил Чим и посмотрел хёну в глаза. Ещё в кабинете он обмолвился о подарке, что не подарил Чим. Но на самом деле, юноша приготовил Мину подарок. Просто из-за занятости того, не смог его вручить и поэтому, подарок покоился возле камина. — Мне нравится. Если добавить что-то ещё, то будет не так эстетично,  — Мин уткнулся носом в макушку юноши и вдыхал  его аромат. Юнги готов был не курить, будь Чим все время рядом и, как дым сигарет,  окутывал его и… грел?  — Что насчет моего подарка? Я готов принять даже самый банальный, но лучший,  — Мин обнял юношу сильнее и прижал к себе так сильно,  как мог.  — Тебя. Услышав слова парня, Чим как-то смущенно улыбнулся. Слышать это от Юнги было приятно и ради них и него самого, парень был готов на всё. — Хм. Рождество двадцать пятого. Мы с тобой уже три года вместе, — задумчиво произнёс Чим, утыкаясь в шею хёна. Запах его тела сводил юношу с ума. Именно благодаря ему Пак смог отказаться от своей вредной привычки курить. И пусть аромат Юнги был смешан с ароматом кофе и запахом сигарет, это нисколечко не ухудшало его красоты и очарования. — Как насчёт 28 поцелуев? — улыбнулся Чимин и коснулся губами шеи, слегка прикусив её зубами. Затем ещё раз, потом чуть выше и так несколько раз. Медленно, сладко, невесомо. Следы даже не успевали оставаться, быстро исчезали. Юнги наклонил голову, чтоб юноше было удобнее. Шея — большая слабость Юнги и Чима это знал, давно знал, поэтому сразу атаковал её. Но Мин сейчас был не против. Он сжал юношу в объятьях и томно простонал. — Чудо, перестань. Это может закончится падением ёлки и твоими криками, — Мин завёл одну руку за спину юноши и медленно провёл ей по заду, чуть сжимая. — А если ты сорвешь голос, то будет совсем плохо, — парень прошептал это Паку на ухо, проводя языком за ним. Но юноша не хотел останавливаться. Ему было приятно от мысли, что Юнги сейчас хорошо. А томный стон, что стал Чимину высшей наградой, ещё больше того возбудил. — А мне так нравится хрипеть. Кричать. От наслаждения… — томно произнёс Пак и тихо застонал. От прикосновения к ушам у парня начиналась дрожь. Тело покрывало мурашками, а на щеках появлялся румянец. Это его самая чувствительная часть тела. — Тем более, ёлку можно не опрокидывать. Можно просто лечь под неё, — произнёс Чим, шумно дыша. Он касался губами изгиба шеи, уха, щеки. Опустился чуть ниже и начал оставлять уже более яркие, алые засосы. От прикосновения горячего языка к нежной коже у Чимина сносило голову. Аромат тела хёна стал ещё больше ощущаться, что не могло не радовать паренька. — Мне тоже… Это нравится, но… — Мин не успел договорить. — Никаких но, — тихо прошептал юноша, слегка целуя хёна в губы. Но потом начал спускаться поцелуями вниз, целуя подбородок, засосы, что он оставил пару минут назад. Пак расстегнул пуговицы рубашки до конца, открывая себе больший простор для «творчества». Юноша поражал своей настойчивостью сегодня. Юнги мог это легко подавить, снова закрыться в кабинете и очнуться только в следующем году. Но нет. Он не станет. — Ты слишком… Как давно этого не было? — Юнги на ощупь нашёл ремень юноши и чуть ослабил его, приспуская брюки Пака. — Чимин, — Мин прикрыл глаза и прошептал его имя, обжигая ухо дыханием и кусая за мочку, а после чуть оттягивая. — Чудо… — Юнги проник ладонью под штаны юноши сзади, проводя ей между ягодиц. — Я… — парень проник второй рукой уже спереди и провёл ладонью по возбужденному органу. — Хочу… — сжав одну ягодицу, Мин сильнее прижался к юноше и потерся бедрами, показывая свое возбуждение. — Лишь тебя, — после этих слов, Юнги клацнул зубами над ухом Чима. Парень весь затрясся от приятных ощущений, а ноги подкосились. Но финальной точкой стало прикосновение к члену юноши. Он громко застонал, наклонив голову назад. Руки сжали рубашку на плечах, стягивая её вниз. — А я. Хочу. Тебя, — прошептал Чима, тихо постанывая. Трение возбужденных органов сводило с ума. Глаза Минни закатывались от наслаждения, а во взгляде читалось желание. Пак потерся носом о шею, заставляя голову Юнги чуть-чуть приподняться. Этим парень и воспользовался, приподая к губам страстным поцелуем. Как же долго он мечтал об этом! — Я люблю… — слова Юнги были прерваны таким сладким, нежным и жадным поцелуем. Поцелуй сводил с ума, заставляя Чимина стонать сквозь него. Он был таким долгожданным, от чего ещё более приятным. Повернув к себе парня, Мин положил руки на его талию, а через минуту тот был прижат к стене. Холодная стена немного ослабила пыл Пака, придала ясность уму, но возбуждение всё равно не пропало. Чимин хотел обнять хёна, царапать ему шею, плечи, спину. Но Мин, словно подозревая о намерениях юноши, зафиксировал руки над головой юноши. Все это было сделано без прерывания поцелуя. Юнги то углублял его, а то почти разрывал, кусая за губы до крови. Прервал поцелуй он на нежной ноте, оставляя между собой и Чимином ниточку слюней. —…тебя. Ты моё, — Юнги полностью расстегнул ремень юноши и почти одним движением оставил его без низа. Тут же схватил его на руки и ввел один палец внутрь. Он что-то шептал, успокаивая отвыкшего Пака. Тело пробило неприятная боль от проникновения. Он уже и отвык от этой боли и этих ощущений. Парень закусил губу и промычал, дергая головой в разные стороны. Он тёрся спиной о стену, стараясь отвлечься от жжения и боли. Старался расслабиться и голос Юнги, что звучал над ухом, очень в этом помогал. Пак тяжело дышал, слегка откинув голову. — Я твой. Весь, — тихо простонал Чимин, смотря хёну в глаза. Хотелось утонуть в этом чёрном омуте. Парень вновь прильнул губами к губам Мина, но уже нежным, спокойным поцелуем. Это помогало ему отвлечься и расслабиться. За этот вечер и ночь будет использован весь запас нежных слов, которые только знал Юнги. К одному пальцу прибавился второй. Движения были очень медленные, нежные. Мин сдерживал себя и своё возбуждение из последних сил. И как только этому терпению придёт конец, Юнги получит свой «подарок» в очень грубой форме. С каждым разом, пальцем, движением Чимину становилось всё больнее. Юноша не мог держать себя в руках, оставляя на теле Юнги длинные полосы царапин. Он не хотел оставлять их в таком количестве, но боль, что рвалась наружу, требовала всплеска. По щекам стали медленно катиться слёзы, но Чимин не кричал. Нет. Он берёг голос для наслаждения, которое обязательно наступит, нужно лишь подождать и перетерпеть. Несмотря на то, что все было покрыто серой дымкой, Юнги отвечал на все ласки Чима, позволяя тому всячески издеваться над своими плечами, спиной, шеей, которые страдали от ногтей и крепкой хватки того. Мин добавил третий палец и встал плотнее к юноше, массируя головку его члена и слизывая с пальцев капли смазки. — Не смей трогать себя, — Юнги вынул пальцы из юноши и специально долго не входил в него. Садист никогда в нем не умрёт. — Чимин…- Мин провёл языком внутри ушной раковины. — Резко или постепенно? Хотелось коснуться члена, получить хоть какую-то разрядку, хоть каплю удовольствия, но Мин строго запретил и Чим не мог его ослушаться. Лишь довольствовался прикосновениями хёна к возбужденному органу. От касания уха по телу вновь пробежали мурашки, а за ними и лёгкая волна наслаждения. Пак прикоснулся губами к шее Юнги, вновь оставляя на ней засосы и укусы. Это его отвлекало от неприятных ощущений. — Как хочется тебе. Я вытерплю всё. Я весь твой, — горячо прошептал Пак на ухо парня и укусил его за мочку, начиная сладко посасывать. Шипение хёна было слишком громким, но его это не волновало, как и то, что потом оно смешалось с рычанием и тяжелыми выдохами. Мин несколько раз касался членом ануса юноши, но входить сразу не стал, тем самым получая новую порцию царапин от того. В какой-то момент его сорвало и он резко вошёл в юношу по самое основание! На какую-то долю секунды перед глазами Чимина всё потемнело. Его переполняла жгучая боль, что не давала даже кричать. Но прошло пару мгновений и с губ юноши слетел громкий крик. Он не просто плакал, он ревел. От боли и наслаждения, что едва ощутимо прорывалось фоном. Оно не перекрывало ту боль, что сейчас захватила тело. Слёзы юноши не остались без внимания Юнги. Мин понимал,  как больно Чимину,  что его голос постепенно  утихает и стоны становятся хриплыми.  Но это никак не действовало на тот темп, который задал парень. Ну если он только становился сильнее, и иногда Мин резко входил в юношу,  не двигался,  а потом медленно набирал темп.  — Юнги… П-поцелуй меня. Пожалуйста., — шептал Пак, сквозь слёзы и стоны. Член изнывал и просил ласки, по телу стало разливаться наслаждение. Прошло около пяти минут и Юнги уже жестоко вжимал юношу в стену, тянул за волосы назад и оставлял синяки на бедрах. Член того был зажат среди двух тел и все время терся о живот мужчины, все больше изнывая по ласкам. Руки парня то сжимали, то царапали кожу на ягодицах Чимина, иногда  издавались  шлепки.  Мин явно потратит  ещё один день на то,  чтоб ходить за Чимом или рядом с ним,  а может носить на руках или спине,  виновато улыбаясь и получая в ответ «Все хорошо!». Не забывая исполнить просьбу парня,  Мин спустился  поцелуями к его шее,  которая явно не нравилась ему своей невинностью. Юнги уткнулся в шею носом,  чуть сбавляя темп,  проводя по ней языком и то резко кусая, то чуть посасывая кожу. Парень отстранился только тогда, когда почувствовал вкус крови. След был один,  но он вполне удовлетворял Юнги. Чимин кричал от удовольствия, мотал шеей в разные стороны и выгибался в спине, тем самым опираясь головой о стену. Было хорошо до звёзд перед глазами, глаза то и дело закатывались или вовсе закрывались. Руки сместились с плеч на голову, зарываясь в уже отросшие волосы. — Еще! Сильнее.. — кричал Минни, оттягивая волосы мужчины, притягивая его к себе и увлекая в поцелуй. Но он был сумбурным, страстным, каким-то слишком эмоциональным. — Держись крепче,  — Юнги убрал одну руку и стал водить ей вдоль члена юноши, надавливая большим пальцем на головку. Двигаться в парне он иногда переставал, но потом возвращался к этому. На собственную боль он давно закрыл глаза,  но точно знал, что за царапины на спине и плечах Чимин получит. Сейчас внутри Пака был непонятный коктейль из чувств, эмоций и ощущений. Смущение, стыд, боль, наслаждение, желание, усталость, — всё смешалось в какую-то непонятную смесь, сводя Чима с ума. Боль наконец-то полностью отступила, давая удовольствию захватить тело и рассудок юноши. Ему было жарко, горячо и слишком хорошо. Голос срывался от чрезмерно громких стонов, шея начинала болеть от постоянных наклонов, а перед глазами всё плыло. Шея приятно саднила от поцелуев и укусов на ней. Пальчики ног поджимались от того наслаждения, что испытывал Пак. Ему казалось, что еще чуть-чуть и он потеряет сознание от того, насколько ему хорошо. Руки перестали царапать спину и плечи и покоились на груди хёна. Чим прислонился лбом к плечу, начал касаться губами шеи, ушка, оставляя после себя влажные поцелуи. От прикосновения к члену в глазах всё поплыло, а с губ сорвался громкий стон облегчения. Тело пробивала крупная дрожь, хотелось плакать от переизбытка чувств и ощущений. — Юнги. Я. Больше не могу.. — хрипел Чимин, откинув голову назад. Пара резких движений и юноша расслабленно кончает, громко выкрикивая имя парня. На пару секунд сознание юноши отключилось, проваливаясь в нирвану. Юноша пришёл в себя спустя несколько секунд и смог насладиться тихими и глухими стонами хёна. — Тихо… — Юнги убрал руку с члена юноши и вернул её обратно, полностью принимая на себя вес тела Чимина. — Где же вся твоя энергия, Чудо? Ты же хотел ещё шарики на ёлку повесить, — Мин удивлялся сам себе. Это он должен был упасть без сил, но видимо он очень эффективно экономит энергию, сидя сутками в своём кабинете и напрягая только мозг и руки. Хотя те очень хорошо работали. Чувствуя, что его терпение на исходе, Юнги начал глухо стонать в плечо юноши и вскоре кончил, сильнее прижимая юношу к себе и кусая за ключицу, еле сдерживая зверский крик. Чимин инстинктивно сжался, сжимая внутри член Юнги и получая сказочное удовольствие. Ему было сейчас так сладко, так спокойно и хорошо. Собрав последние силы, Мин опустил юношу на плед, что согревал диван и убрав капли пота с его лба, поцеловал в висок. Минни оплел руками и ногами тело мужчины, прижимаясь к нему сильнее. И хоть сил у парня было катастрофически мало, лежать вот так и наслаждаться запахом тела Юнги было потрясающе. Пак поймал себя на мысли, что несколько месяцев без секса стоят того, что происходит после. И пусть проводят вместе время они не так часто, как хотелось бы Чимину, это ничто по сравнению с тем, что происходит после того, как они встречаются. — Ты умница и безумно милый сейчас. Не будь ты таким усталым, я бы навряд ли остановился. Слишком манящий, — Мин вдохнул запах юноши. Похоть, усталость, вечная энергия и ваниль с клубникой. Юноша что-то буркнул, обнимая своего хёна и проваливаясь в крепкий сон. Определённо, это лучшее их Рождество.