Алый скорпион

      На следующий же день, я повёл Соника к сыну.       Придя к дому Наклза, Эвелина встретила нас и провела к малышу. Он всё также лежал в одной из комнат и мирно спал на небольшой кровати. Пнув синего ежа вперёд, я жестом показал на ребёнка, после чего встал в сторону, чтобы в случае непредвиденной ситуации помочь Сонику. Подойдя к спящему, синему комочку, он осторожно протянул к нему руки и аккуратно взял мальчика на руки, повернувшись ко мне, он осторожно посмотрел на моё выражение лица, после чего медленно сел на стоящий рядом стул, и стал всматриваться в спящего ёжика. — Соник, ты должен дать ему имя. — сказал я, и сел рядом с ним. — Я не знаю… Ничего в голову не лезет… — Ну смотри, есть столько хороших имён: Джейкоб, Энди, Джонатан, Стив, Чак, Генри… Какое тебе больше нравится? — Ну… мне понравилось имя Джонатан, вроде красивое имя. — Джонатан значит… Ну хорошо, прекрасное имя. У тебя замечательный сын Соник. Такой же красивый и милый, как и его отец. — Да, но… я не хотел его. — Сейчас это уже не важно. Джонатан у тебя на руках, а значит, что ты теперь папа — улыбнулся я.       Первая неделя Соника со своим ребёнком была похожа на сущий ад, я был готов застрелиться, лишь бы не слышать этих криков, плача и постоянного возмущения со стороны синего ежа. Я пытался сделать всё, лишь бы малыш не плакал, а отец не бился головой об стенку, но комбинирующие атаки с двух сторон резали меня на мелкие куски.       Да, мы с Эвелиной договорились: я пытаюсь самостоятельно уладить все проблемы с ребёнком, а обращаться к ней только в крайних случаях, но… эти крайние случаи происходили чуть ли не каждый день.       Проблемой являлся любой пустяк, например, Сонику не удавалось покормить Джонатана. Как только он подходил к малышу с едой, тот сразу начинал плакать и кричать, как-будто специально мстил своему отцу за постоянные жалобы на него. Кормление ещё ничего, но когда дело доходит до купания, или укладывания спать, в доме начинается настоящий апокалипсис. К примеру вчера, когда я вернулся домой, Соник пытался задушить себя подушкой, в то время, как Джонатан во всю кричал в соседней комнате. Особенно Соника бесил момент, когда Джо приходилось купать, время от времени мальчик ходил в туалет туда, где ему совершенно не стоило этого делать. Хоть убирал за Джонатаном всегда я, в такие моменты Соник постоянно выбегал из дома. Получалась забавная и в то же время печальная картина: Соник просто боялся и не переносил маленького Джонатана, из-за чего держался от него подальше, а мне приходилось всё делать самому, из-за чего жутко уставал, и у меня не оставалось времени на работу.       Прошёл месяц… каждый день, я заряжал пистолет и клал перед собой, после чего искал причины, чтобы не сделать в своей голове дырку. С Соником было не лучше, он сильно изменился, в особенности его характер и раздражительности, буквально каждый звук и шорох ночью заставлял его просыпаться и смотреть в потолок, параллельно проклиная всё на свете.       Естественно, не обошлось без моментов слабости: ещё неделю назад, он молил меня оставить мальчика Эвелине с Наклзом. В такие моменты мне было очень сложно успокоить синего ежа, даже спящий в это время мальчик гораздо спокойнее Соника во время своего сна. Казалось, что всё наладится и отец наконец-то примет своего сына, но мне нужно было понять одну вещь: ничего и никогда не идёт так, как мы это планируем. — Соник, покорми Джони и иди спать, я ещё немного посижу и присоединюсь к тебе… — сказал я и продолжил составлять карту города ведь, как оказалось, ни у кого в этом городе не было ни схемы, ни карты города. — Хорошо… А что мне делать, если он опять обделался? — с дрожанием в голосе, спросил синий, стоя в дверном проёме и держа в руках небольшую тарелку с кашей. — Соник., сколько раз я тебя просил… Ну не употребляй ты это слово в адрес собственного сына… Маленький мальчик, которому недавно исполнился месяц, не может обделаться! — сказал я Сонику, слегка повысив голос. Мне уже страшно подумать, чему он научит своего сына, когда тот подрастёт… — Да неужели?! — хриплым голосом прокричал Соник. — Маленький мальчик не может испортить: подушку, две простыни, три пары детской одежды и разбить кувшин с водой всего лишь за один день! Да он прудит в штаны чаще чем его отец в пьяном состоянии! — Милый, я понимаю у тебя истерика, но посмотри на это с положительной стороны. — Я пытаюсь, ты даже не представляешь как сильно я пытаюсь найти в этом что-то хорошее! Но у меня ничего не получается! Каждый день, я думаю о том, что с ним будет после такой семьи как наша! Если ты не заметил, в нашем городе нет школы, церкви, достойной работы, которая будет приносить ему радость! Да, жители этого города приняли меня и тебя такими, какими мы есть на самом деле, но… ты ведь прекрасно понимаешь, что сделают с такими как мы за стенами этого города! Сделают с этим ребёнком! У моего сына нет будущего… точнее оно есть, но это будущее никак не связано с нами. Привязанность… ты должен понимать чем всё это кончится… он не такой как мы, а значит ему не место здесь, он не обязан хоронить свою жизнь с теми, кого даже родителями назвать сложно! — Так вот чего ты боишься… Соник. -0 догадался я. — Никто не говорит, что мы должны быть осуждены за всё то, что мы друг с другом делаем, по крайней мере тут. Да, ты прав, скорее всего Джонатан не захочет иметь такую семью. Рано или поздно, он увидит другого ребёнка, которого будут вести по улице мать и отец. Вот тогда то он и придёт к нам с вопросами, на которые мы должны будем ответить. Скорее всего, он посчитает это неправильным, несправедливым и просто уйдёт, но зато это будет его осознанный выбор, а не приговор судьбы… А если и примет, то мы сделаем всё, чтобы он смог полноценно жить в этом мире. А сейчас, будь так добр — накорми Джонатана и ложись спать, а если он опять сходит в туалет, просто позовёшь меня, я всё уберу. — Хорошо, но прежде чем я уйду, хочу чтобы ты ответил мне… Почему ты так печёшься о создании, которое тебе даже кровным родственником не является? — Сам не знаю… просто такое чувство, как будь-то я должен защищать его и делать для него всё, лишь бы он был счастливым. Тоже самое касается и тебя, Соник, так что не волнуйся ты так, и попытайся всё-таки отыскать в этом что-то хорошее. — Хорошо, Шедоу, я постараюсь… хоть это и будет моя тридцать восьмая попытка…       Уйдя в соседнюю комнату, Соник снова стал уговаривать Джонатана открыть рот и дать ему его покормить, но, как и всегда, маленький ёжик не особо горел желанием посодействовать родному отцу. В общем, всё было как обычно. Когда я отправлял Соника кормить ребёнка я заранее знал, что кормёшка продлится не меньше, чем моя работа. Короче говоря, всё прошло так, как я и запланировал: Соник покормил сына, а я как раз вовремя, сделал карту города.       Оказавшись в кровати, мы оба стали смотреть на друг друга и ожидать чего-то необычного, то ли прилива энергии, чтобы сделать друг-другу приятно, то ли просто наслаждались тишиной. На лице Соника образовалась мягкая улыбка, которая плавно переросла в телесный контакт, его рука мягко легла на мой хвост и стала нежно гладить его, а мне лишь оставалось сдерживать свой взгляд на груди синего ёжика.       Спустя несколько минут, мы уже спокойно спали, обнимая друг друга. Это была последняя ночь, когда мы смогли обнять друг-друга руками, и насладится комфортом прекрасной кровати.       На следующее утро мы проснулись от звука выстрелов и ужасного грохота. Быстро поднявшись с кровати, мы надели свою одежду и выбежали на улицу.       На какой-то момент мне просто показалось, что всё это просто сон, и сейчас я проснусь по настоящему, но увы, это был не сон. Даже стоя на пороге собственного дома, мы могли ощутить сильный запах крови в воздухе и услышать крики жителей. Непроглядный дым заполонил улицы города, из-за чего мне было сложно что-либо рассмотреть. Хотя, время от времени, мне приходилось замечать пробегающие силуэты возле нашего дома.       Отправив Соника в дом, и велев ему оставаться с сыном. Я схватил оружие и отправился в сторону звука выстрелов.       Прибежав к главным воротам города, я не смог поверить своим глазам: это была настоящая война, которая не давала нам даже шанса на победу! Кое-как пробравшись к укрытию на нашей стороне, я у нашел Наклза и, подойдя к нему, я стал пытаться узнать, что тут происходит, попутно отстреливаясь, от нападавших. — Что тут блять происходит?! Кто эти уроды?! — А ты что, сам не видишь?! Это наёмники со знакомого тебе городка! Эти шакалы прибыли рано утром и стали палить со всего, что у них было! И если говорить о воротах, которые разлетелись от одного выстрела, то стреляли они с чего-то серьёзного! — Сука, какого хуя они тут забыли… — Они да ладно! Скорее всего, им просто заплатили те, кто сейчас находится на холме у реки! Поначалу я не мог поверить своим глазам, думал что перепил, но когда три моих напарника увидели аналогичную фигуру, я чуть не ахуел! — Кого вы там увидели?! — Соника! Рядом с артиллерийской батарей стоял Соник! Знаю, в это сложно поверить, но это не только я увидел его! Вон! Можешь у Джереми спросить! — Этого не может быть! Соник сейчас со своим сыном сидит дома! — Значит это его злой брат близнец! Нужно отступать! Тут нам больше не продержаться!       Это была настоящая перестрелка, в которой мы явно проигрывали. Нас вместе с жителями зажимали внутри города, где нам уже некуда было отступать. Ещё вчера мне приходилось составлять план города, но к моему сожалению, второго выхода из этого города не было. Никогда бы не подумал, что город-крепость станет местом моей гибели.       Из-за сильного вокруг дыма, у нас практически не было никаких шансов, поэтому, мне оставалось лишь искать пути отступления. Спустя несколько минут, в Стива попала пуля, Наклз тут же стал помогать ему зажать рану и остановить кровотечение. Даже из-за попадания в область сердца, меня не покидала надежда, что он сможет выжить, но уже через пару секунд, он закрыл глаза и умер.       Осознав, что ситуация безвыходная, мне пришлось оставить Наклза и проскочить к Сонику, чтобы забрать его и ребёнка.       Ворвавшись в дом, я тут же подхватил всё необходимое и забрал с собой синего ежа с мальчиком. Когда мы вышли из дома, пламя стало распространятся вдоль улиц, а вместе с ним и наёмники. Пока мы отчаянно пытались найти выход из этого лабиринта, противник совершил очередной выстрел из артиллерии, ударная волна пыли и мусора которой, буквально накрыла город, а вместе с ним и нас. Куски камней и дерева тут же стали падать нам на головы, пока мы не выбежали на открытую местность, где нас уже поджидала засада.       Не успел я достать свой пистолет, как мне ударили по лицу прикладом пистолета и я упал на землю. Сильный звон в ушах и ужасная головная боль не давала мне до конца прийти в себя, но зато я отчётливо видел, как Соник совершал первые свои убийства. Аккуратно положив плачущего мальчика на землю, синий ёж быстро выхватил из сумки мой нож и стал резать нападавших. Казалось бы, что нож не может ничего противопоставить огнестрельному оружию, но наблюдая за мгновенными движениями ножа, и как легко он резал горло и разрезал плоть наёмников. Во время всей этой бойни, меня буквально окропило кровью. Когда из нападавших остался только один, который уже через секунду бросил своё оружие и убежал.       Придя в себя, Соник подошёл ко мне и стал пытаться поднять меня на ноги. Моя голова по прежнему сильно болела, а ещё подступила тошнота, короче говоря, состояние было не из лучших.       Пройдя вдоль домов, нас снова застали врасплох, но на этот раз уже окончательно. Целая гвардия неизвестных солдат нацелила на нас винтовки и была готова открыть огонь в любой момент, в какой-то момент я даже попрощался с жизнью, но по неизведанной причине, они не открывали огонь, а лишь держали нас на мушке. Соник отчаянно пытался найти выход из этого не лёгкого положения, но всё было тщетно: пути отступления не было, бежать некуда, нам оставалось лишь стоять на месте и молиться, чтобы эти двадцать ублюдков не расстреляли нас.       Вскоре, из-за ближайшего угла вышел уже знакомый мне лис, который, по всей видимости, был новым шерифом города Денрис. Он подошёл к одному из солдат и что-то сказал ему, после чего тот опустил своё оружие и побежал в сторону главных ворот. — Доброе утро, шериф… Точнее то, что от него осталось… Я ведь предупреждал вас о последствиях вашего безрассудного поступка. Поскольку скорее всего это с вами последняя встреча, позвольте узнать. Каковы мотивы вашего идиотизма? — спросил лис. — Да пошёл ты в жопу! Такому как ты, этого никогда не понять! Подстилка мэровская… — не успел я договорить, как раздался выстрел, и мне пришлось ощутить жуткую боль в районе колена. Один из этих паскуд прострелил мне ногу, из-за чего я тут же упал на землю, и стал корчится от боли. — Чтоб ты сдох, лисяра сраная! — Мне правда жаль, что всё так получилось… Надеюсь ваша смерть будет быстрой. — Отец… — шёпотом произнёс Соник и стал отходить назад. Я не сразу понял что произошло, но когда моё зрение сфокусировалось на синей особе, которая вышла вслед за солдатом, я не мог поверить своим глазам. Это была точная копия Соника, только он выглядел более опрятным и носил богатую одежду аристократического вида. На какое-то время на улице повисла тишина, которая длилась целых пять минут. Взгляд Соника выражал сильный испуг, а значит скорее всего этот ёж был его отцом. — Так вот значит куда ты сбежал с моими деньгами… — равнодушно произнёс синий ёж, и стал подходить к стоящему возле меня Сонику. — Кто бы мог подумать, что такое дерьмо как ты, станешь вкладывать ворованные деньги в это место. Как же я жалею, что послушал твою мать… Если бы не она, ты бы сейчас валялся в гробу, и твой труп поедали черви… Но ничего, больше я не допущу такой ошибки. Кому нужны такие неблагодарные дети? Благо твоя мать уже не сможет остановить меня. — Тебе и правда лучше меня убить, ведь если ты этого не сделаешь, я тебе голову отрежу, а затем кину её свиньям! — Не волнуйся, ты умрёшь в любом случае, но перед этим, ты отдашь мне всё то, что украл у меня… Каждую монету, каждую бумажку и каждую крошку хлеба. Я заставлю тебя молить о смерти. — Мистер Джулиес, а что нам делать с ребёнком и с чёрным ежом? И как быть с теми, кого мы захватили? — Ребенка я заберу… Этих двоих в шахты по добыче золота, а всех остальных повесить в этом сраном городе. Вешайте всех, без исключения… — СУКА!!! Я тебя найду и разъебу твою блятскую голову! КЛЯНУСЬ!!! — Буду с нетерпением ждать этого момента…       В то время, как Соник казалось уже был готов набросится на это существо перед нами, его всё ещё сдерживал ребёнок на руках. Правда и это ограничение исчезло, когда он медленно положил мне Джонатана на руки, а сам с криками и воплями накинулся на тех вооружённых двадцать солдат — этот момент заставил меня замереть на месте, даже прострелянная нога перестала чувствовать боль. Несколько быстрых маневренных движений, и он уже был между ними. Из-за сильной плотности, они так и не смогли выстрелить, зато синий ёж стал кромсать их сломанной палкой, которую подобрал во время бега. На какой-то момент мне даже показалось, что у нас есть шанс на выживание, однако, когда четвёртый солдат упал с дыркой в горле, и стал заливать кровью землю, в голову Соника попали прикладом винтовки, и тот потерял сознание, после чего остальные уроды стали пинать его тело ногами. Когда всё это кончилось, ко мне подошёл лис с парой солдат и забрали у меня Джонатана, после чего прострелили мне вторую ногу и ударили по голове прикладом винтовки.       Очнулся уже я в глубокой тьме, где не было ничего кроме запаха чего-то гниющего и омерзительного. Когда зрение более-менее восстановилось, я понял, что нахожусь в помещении, больше напоминающее тюремную камеру в подвале, однако, эта камера была очень просторная, и кроме меня тут было ещё как минимум тридцать персон. Все они были скованы цепями и лежали прямо на земле, это были все: дети, женщины, старики и собственно мужчины. Из-за сильной головной боли, мне было очень трудно понять что именно происходит, но когда рядом с собой я обнаружил лежащего Соника, мне стало намного легче. Всё его тело было покрыто сильными гематомами и порезами, а сам он был всё ещё без сознания, поэтому мне ничего не оставалось, как осмотреть собственное тело и что-то предпринять. Осматривать себя долго не пришлось, мой взгляд сразу же упал на мои прострелянные ноги, которые на данный момент были уже перевязаны какими-то тряпками, которые уже приобрели алый окрас.       Если не брать во внимание мои прострелянные ноги, то сейчас мне было ужасно плохо, голова просто раскалывалась, всё тело ныло и при каждом движении я испытывал острую боль, плюс ко всему, меня стала мучить ужасная жажда. Даже при наличии плотного заселения этого помещения, в этих стенах стояла гробовая тишина. Все эти несчастные просто лежали на земле и не издавали ни одного звука, если не считать звон цепей и шуршание сена, которое было разбросано по камере.       Приблизившись к ближайшему сидящему у стены парня, я стал пытаться узнать у него — что тут происходит, и что это за место, правда, вместо ответа, этот бедняга лишь закрывался руками и жестами рук, показывал мне знак молчания.       Вернувшись к лежащему Сонику, я попытался принять наиболее удобное положение, и ждать каких-то изменений, благо через пару минут в сознание пришёл Соник, и в отличии от меня, он был довольно спокойным. — Соник, что это за место? Где мы? — Это… одна из шахт моего отца, тут работают те, кто не смог заплатить налоги… — Ясно… Надо выбираться отсюда. Благо у тебя неплохой опыт в таких делах. — Шедоу… нам некуда идти… Даже если мы выберемся отсюда, за стенами этого места нет ничего. Всех наших друзей убили ни за что… Наш дом сгорел в пепел, а моего сына скорее всего превратят в… Хотя уже не важно… — Эй! Какого хера ты вот так всё бросаешь?! Разве мы не хотели жить вместе и любить друг друга?! Мы сбежим отсюда и заберём твоего сына, после чего мы уедем так далеко, что больше никто и никогда нас не найдет. — Хорошо, но перед этим, я убью своего отца… Убийство наших друзей не сойдёт ему с рук… Он заплатит за их страдания. — Давай об этом немного позже, а сейчас нам нужно понять, как выбраться отсюда. А заодно и снять эти ошейники с наших тел…       Через несколько часов, пришло несколько охранников, и стали бить чем-то металлическим по решётке двери. Все заключенные тут же стали подниматься на ноги и становится в шеренгу, мы были самыми последними, поскольку цепь кончалась на наших ошейниках.       Идя по широкому коридору, нас наконец-то вывели на свежий воздух, где нам тут же дали лопаты и кирки. Всё это сопровождалось под крики охранников и время от времени избиением тех, кто задерживал колонну, но благо нас не тронули, мы ещё были не настолько мёртвыми. Одну колонну вывели на открытую местность, под палящее солнце, а вторую в шахту, поскольку у нас в руках были лопаты, нас отправили под солнце. Мне казалось, что целый день работать в невыносимую жару - это ад, но когда ко всему этому добавляется постоянные удары плетью и избиение самими охранниками, работа в аду превращается в нечто более ужасное.       Постоянный свист плети заставлял вздрагивать, от ужаса и ощущения невыносимой боли, в первый же день мои руки были больше похожи на перемолотый виноград. Мои ладони были все в крови и ужасных мозолях, но это ещё цветочки, в добавок ко всему, от этих лопат мне пришлось получить несколько заноз, которые мне не удавалось достать. Соник в это время тоже был в ужасном состоянии, лишь из-за малейшей дерзости, его чуть не убили, а когда я хоть как-то попытался остановить этот ужас, меня чуть не высекли, в отличии от самого Соника. Мне было ужасно жалко его, до такой степени, что на глазах выступали слёзы. Под конец дня его спина была похожа на кровавый кусок мяса, мне даже пришлось нести его на руках, когда мы возвращались в камеру. Ужасные кровяные полосы на его шерсти доводили меня до истерики, всё что я мог, это вытирать кровь и время от времени облизывать раны, хоть как-то пытаясь смочить места порезов. Я думал, что самое трудное мы уже пересекли, но оказалось, что самым трудным, была ночь. Каждая ночь в этом месте - нас практически не кормили, лишь изредка давали немного воды и непонятную субстанцию на тридцать голодающих. В первый день нам с Соником хоть и хватило лишь одной воды, но последующие дни становились очень трудными, в плане сил и выносливости. Хоть нас и избивали, всё это время мы наблюдали за каждым открытым местом, через которое мы могли бы сбежать. Лично у меня стояла ещё одна задача, поскольку Соник точно мне дал понять, что ему не под силу открыть замки на наших ошейниках, мне нужно было найти ублюдка, который носил ключи от наших оков, ну или место, где они его прячут. Эту идею Соник назвал тупой, потому что если я даже и найду ключи, мне никак не удастся украсть его, тем более с моими навыками. Мне хоть и было обидно после таких выводов, но на правду было глупо обижаться, он был прав, мне не удастся украсть ключи, но вот моему синему чуду...       Во время нашего рабства, произошла ужасная вещь, которая положила все наши планы на лопатки. Два дня назад, во время работы, Соник случайно уронил лопату на ногу одному из надзорщиков, короче говоря остриё лопаты поранило ему ногу, и за это Соника привязали к столбу и стали стегать его кнутом у всех на глазах. Я ничего не мог сделать, даже выговорить слова, ведь какой в этом смысл, из-за моего протеста они могли бы вообще убить его. Даже после того, как его избили до полусмерти, эти уроды оставили его висеть под палящим солнцем, целый день и ночь. Сняли его только утром, а затем отнесли в сторону шахт, поэтому мне удалось увидеть его только под вечер этого же дня, когда его принесли обратно в клетку, он весь дрожал и постоянно плакал, а я ничего не мог сделать…