Однако весёлый конец года

Новый Год, Новый Год… Прекрасное время, чтобы повеселиться, немного выпить, отведать закусок и много чего ещё. Это как-раз-таки и делают аниморфы в своём бывшем убежище, поставив по всем правилам ель, украсив абсолютно всё и начав обсуждать новости за последнее время, стараясь перебить криками музыку какого-то диджея. Очень хорошего диджея, кстати. Почти половина всех присутствующих пустились в горячие танцы, некоторые из-за алкоголя в крови решили показать своё мастерство в уличных танцах. А диджей в лице голубя в полосатом спортивном костюме и кепке был не против, даже подстраивал биты. В стороне же стоял одинокий волк с шёрсткой цвета тёмной морской волны и сероватого оттенка мордочкой. На нём было надето обычное снаряжение вполне обычного солдата: лёгкие перчатки, лёгкие ботинки, пояс с боеприпасами и очки. Он не поддерживал общественного веселья. Он просто стоял и разглядывал сквозь разноцветные огни откуда-то притащенных и неведомо куда подключенных прожекторов жёлтый камень каплевидной огранки размером с его ладонь. Охуенный подарок от одной шакальей компашки под предлогом «Где-то у нас в артефактах затесалась некая хуета, что тебе понравится», лучше и не скажешь. — Гиарс, пошли танцевать! — начала звать волка Руж, но тот вежливо отказался и пошёл на выход из убежища. Иногда Гиарса всё-таки пытались затянуть в этого огромного гомункула под названием «танцующая толпа», но аниморф успешно уворачивался от всякой руки, что стремилась к нему. Особенно упорствовали Эми, Хизер и ещё несколько каких-то девчонок и парней, при этом последние явно нетрадиционной ориентации, которые явно переборщили с алкоголем. Впереди, к счастью, уже показалась лестница. На выходе, при свете убывающей луны, был виден силуэт одного знакомого шакала. Удивительно, что Финн решил не сидеть в тепле, а прохлаждаться на лютом морозе. Хорошо хоть куртку, шарф и тёплые наушники надел, зима-то суровенькая, и с ней не справится плотная и жёсткая шерсть шакала. Гиарс, увидев охотника, предпочёл скрыться в тенях, чувствуя сильную вину за всю ту боль, что причинил Мэднесс всему сопротивлению после его возвращения, особенно этому шакалу. Кварц Скорби засветился приятным лимонным светом, чего не мог не заметить Финн. Волк поспешил спрятать камень, но не успел. — Я не кусаюсь, Сэдди, — и дружелюбная улыбка, пусть и с неким оскалом, свойственная этому придурку из-за шрамов и просто потому, что по-другому улыбаться он может редко. — Сколько раз повторять, я не Сэдди, не Сэд, не Сэднесс, а Гиарс! — зарычал волк, выйдя из тени лестничного пролёта. Несмотря на то, что камень был не на груди, Гиарса всё равно окутала тьма. Но он не похож на Мэднесса и серьёзно от него отличается. Эти плавные переходы от чёрного к потускневшему и изрядно потемневшему зелёному по всему телу; маска на правой части головы открывает глаз с жёлтой радужкой, что покрыт едва заметной белой дымкой, левый же заменяет тьма; следы от слёз под глазами, серая мордочка, «носочки» вместо «колготочек» и… уродливые грязно-жёлтые и дымчато-серые шрамы. Много шрамов: на боку, плечах, руках и ногах, даже в местах, покрытых тьмой. Также иногда Гиарс «подглючивает»: на его теле появляются искажения, как у Финна, будь он фантомом. — Ладно-ладно, только не бесись, у нас для этого уже есть Мэднесс, — Финн выставил руки вперёд, пытаясь тем самым показать, что всё же боится. Фантомный рубин слабо сияет у него под курткой. И внезапно Гиарс расстроился. Его ушки подогнулись, взгляд уткнулся в землю, а Финн влепил себе ладонью по лицу, понимая, что он вновь заноет и зальёт своими чёрными слезами буквально всё, даже по всхлипам это понятно. Нет, прошлый Гиарс ему нравится больше, так как он хотя бы не ныл, а делал. Едва шакал убрал со своего лица ладонь, как тут же с визгом отскочил метра на три. Гиарс был слишком близко, и они едва ли не носами касались друг друга. Эта мразь отлично отыгрывает свою роль скорбящего, блять, ангела из Профессора Кто.* Даже слишком. Так ещё и его сила является скорбью, спиритизмом (спасибо, что не стриптизом) и сильнейшим давлением на воспоминания. Имбовая ревущая сволочь, которая сейчас без усилий парит над землёй и давится от смеха. — Вообще-то не смешно, Гиарс, — фыркнул Финн, скрестив руки на груди. Вытаскивать его из Имперской башни путём сожжения (да и вообще вытащить его оттуда) было не лучшей идеей. — Т-ты бы… в-видел сво… своё лицо! — и новый приступ смеха. — Ой не могу-у-у!!! Вскоре Гиарс получил серьёзных таких пиздюлей снегом, свалившимся со ската сломанной крыши. Хотя бы снег понимает все чувства несчастного охотника. Но пришлось волка всё же откапывать. Да, Финн знает, что Гиарс мёртв, тот сам ему признался в этом, плюс Финн не слепой, чтобы не увидеть странную сероватость волка. Правда, тот не назвал причину своей смерти, да и тело, если это можно назвать телом, не показывает её. Но при воспоминаниях об этом волк почему-то всегда сжимается в комочек и, дрожа, тихо шепчет себе под нос лишь одно слово: больно. Иногда бывает разнообразие в виде криков, чьих-то имён, среди которых часто упоминается Гаджет, и чёрных слёз. Последнее уже можно не считать разнообразием из-за их изрядной частоты. С горем пополам Финн откопал нового спутника своей страдальческой жизни и вместе с ним пошёл вперёд. За это время с чёрного бездонного неба стал падать красивый белый снег. Снежинки оставались на шёрстке и одежде, создавая красивый белый пушок, или же пролетали мимо и ложились под ноги, делая заснеженную тропу ещё более скрипучей с каждым шагом. Посмотрев на Гиарса, Финн понял, что никакой это нахуй не Сэднесс, и Кварц Скорби ему пиздец как не подходит по характеру. Но замечательно имя и камень подходят его истории: не каждый день «повезёт» потерять абсолютно всё и при этом увидеть это во всех подробностях. — Харэ ловить снежинки ртом, бесишь уже, — прорычал Финн, когда Гиарс пролетел мимо, пытаясь поймать ртом как можно больше снежинок. — Ты просто завидуешь! — волк показал язык и одновременно поймал ещё один ажурный кристаллик льда. Да тут биполярочка налицо в буквальном смысле. — А ты должен захлёбываться своими слезами, по сути, — выдохнул шакал, поймав одну большую кучку снежинок в руку. — Уже бегу-лечу, блять, — эта зелёно-чёрная шавка оказалась за секунду перед лицом и сожрала прямо с шерсти на лице несколько снежинок. У Финна даже не осталось сомнений насчёт того, что Мэднесс и Сэднесс действительно братья: оба иногда не соответствуют своим псевдонимам и оба хитрожопые сукины сыны с извращенскими наклонностями. Слабый удар по щеке привёл Гиарса в чувство. Это было необходимо, так как он слишком сильно увлёкся поеданием ажурных кристалликов льда с чужого лица и стал его вылизывать языком. Волк сильно разозлился, и между ним и шакалом начался слабенький махач с битьём друг друга ладонями и криками о том, что оппонент скотина, мразь, тварь, пидорас, ублюдок, недоросток и ещё много-много лестных слов из этой категории. Остановились они лишь тогда, когда услышали дикий и безумный смех откуда-то с неба. Гиарс и Финн подняли головы вверх и охуели, увидев Мэднесса в зелёной шапке Санты и свитере с оленем. Ладно хоть не Иисусом вырядился, тогда бы вообще возник серьёзный вселенский диссонанс. Но если посмотреть с другой стороны… — На вас та-а-ак забавно смотреть! — пропел красный волк, широко при этом улыбаясь и пугая двух стоящих внизу врагов. — И кстати, Гиарс же должен быть мёртв… На это Мэднесс получил огромный снежный ком в свою красно-чёрную морду специально от Гиарса. Идеальные «пламенные» стрелки при этом событии были неизбежно и неисправимо испорчены и потекли так, будто Мэд решил сделать неудачный косплей на Джокера. — Гаджет, лучше стань, наконец, собой и вернись в цивилизацию, — рыкнул зелёно-чёрный волк, посматривая на своего поднявшегося с земли братца. — Чтобы ходить до самой смерти к психотерапевту или торчать в комнате с белыми стенами? А нахуй не соизволишь сходить? — фыркнул Мэднесс, поправляя «макияж». Тишина. Финн смог спокойно выдохнуть, не слыша визга двух волков, но лишь ненадолго. — Я вообще-то твой старший брат! — закричал Гиарс, подойдя вплотную к Мэднессу. И под «вплотную» имеется в виду «без стеснения касаясь другого тела своим». — Хуярший! — парировал демон, отойдя на пару шагов назад. — Ты мёртв и вообще не должен быть, блять, здесь! — А ты, мразь неблагодарная, невинных людей убиваешь!!! — И чё ты мне сделаешь?! Я на другой ступени силы!!! И прикончить мне тебя — это как два п… — Тебя не смущает, что я уже мёртв?! — Сейчас проверим, можно ли умереть дважды! — Или же можно уебать кого-то ещё раз и отправить ещё на полгода во тьму, пидорасина мелкая! Молоко ещё на губах не обсохло, а уже на старших лезешь! — Так это из-за тебя, отморозок, я уснул на базе и проспал шесть месяцев?! — Ух ты ж ёбаный ты нахуй, а из-за кого ещё?! Финн уже, кажется, расшиб себе лицо бесконечными фейспалмами. Конечно, у него были конфликты с роднёй, но они редко когда доходили до полноценной драки и унизительных оскорблений. Да и вообще для шакала Гиарс сам по себе был спокойным, пусть иногда и ноющим, как двенадцатилетняя неблагодарная сучка, которую бросил парень, призраком, что и мухи не обидит, а Мэднесс той ещё ебанутой мразью, коей он бывает каждую встречу. Оказывается, они иногда одинаковы в поведении. Например, прямо сейчас, когда они пытаются вмазать со всей дури друг другу и при этом разрушают дома вокруг. Эх, милая братская дружба… — Может, прекратите? — «попросил» Финн, схватив обоих на шкирки. Во время драки была разрушена достаточно внушительная площадь, и не хотелось, чтобы это заметило Сопротивление и остатки G.U.N. Тёмные тентакли и озлобленные духи исчезли, а оба волка взглянули на шакала, который тут же бросил их на землю. Было больно, так как их источники силы треснули от падения на незаснеженный асфальт. Финн же пошёл куда-то вперёд, глядя на тёмное небо и ловя лицом снежинки. — Уёбок, — прошипел Мэднесс, когда с его лица исчезла маска. — Удивишься, но я солидарен с тобой, — Гиарс озлобленно посмотрел на шакала, вытерев подступившие от боли чёрные слёзы, которые являются кровью. С его головы тоже исчезли все тени, открывая шрамы от ожогов на ушах и затылке, а также ослепший и полностью белый левый глаз. Внезапно оба хитро улыбнулись и со заговорщицким взглядом посмотрели друг на друга, а после на шакала, остановившегося поглазеть на вышедшую из облаков почти полную луну. И вновь друг на друга. — Ты думаешь о том же, что и я? — с ухмылкой спросил Мэднесс. — Если ты про издевательство, то да-а-а, — кивнул головой Сэднесс. И оба, выждав момент восстановления, испарились в воздухе. Вернее, испарился в воздухе лишь Сэднесс, Мэднесс же решил идти путями теней. Финн, услышав странные звуки, обернулся и никого не увидел. Это его очень сильно насторожило, особенно то, что свитер и шапка лежат на земле, а их хозяина нигде не видно. Шакал едва успел отскочить от своего места, и в следующую секунду на его месте появился сгусток тентаклей. Только было ощущение, что он коснулся чего-то более холодного, нежели воздуха, и его попёрло на галлюцинации. Горящая Сахили в ночи… Крики… Запах жареной плоти… А после видение сменилось на раненых членов отряда, которые со страхом смотрят на него, зажимая кровоточащие рваные раны. Финн помотал головой, но он не успел увернуться и был подброшен прямо в воздух огромными щупальцами. Если бы не своевременный переход в состояние фантома, то они схватили бы его и раздавили как жалкую мошку. Но проход их сквозь тело сопровождался резкой болью, словно рассекли огромными ножами на множество ломтиков. И его внезапно за руку схватил Сэднесс и бросил в землю, прямо в огромную кучу тентаклей и лапы Мэднесса, при этом создав напоследок невъебически сильные галлюцинации воспоминаний, от которых Финну захотелось уйти в депрессию, а после повеситься где-нибудь. — Наконец-то! — прошептал Мэднесс, дотронувшись своей чёрной и когтистой рукой до щеки Финна. — Даже не знаю, что первым сделать с тобой, мразина… — Стоп-стоп-стоп, — Сэднесс подошёл к нему и поднял на ноги, — Мы договорились проучить его вместе, а не пытать. Или ты забыл, что я его тебе не дарил? — Не твой шакал, вот ты и бесишься, — буркнул красно-чёрный волк, скрестив руки на груди, но получил сильный подзатыльник, из-за чего едва не поцеловался с припорошенным снегом асфальтом. Но его вовремя схватили за ухо, а вот на спину встала чужая нога. — А теперь слушай меня сюда, недоросток, — начал Гиарс, не обращая внимания на то, что его брату, вообще-то, больно, и он сжимает кулаки, тем самым сжимая и Финна. — То, что мы на разных фронтах, ещё не значит, что я не твой брат и не могу тебе тем самым из-за этого прописать целительные пиздюли. Но, несмотря на этот факт, ты меня ослепил три месяца назад на один глаз, чуть не утопил, обжёг меня солью, пытался при помощи экзорцизма отправить на тот свет, сжечь пепел, оставшийся от моего тела… «Неужели он нормальный?» — выдохнул Финн, немного успокаиваясь, когда хватка была ослаблена, а Мэднесс брошен на землю. Гиарс помог шакалу выбраться из тентаклей и тяжело вздохнул, глядя на красно-чёрного волка, что метает искры от злости из-за унижения перед личным врагом. — Ты вообще-то мёртв, Джи, — хмыкнул демон, поднимаясь на ноги. На полминуты Гиарс остановился, о чём-то задумавшись. А после обернулся назад, глядя на брата. — А ебанутым демоном быть лучше, конечно. Финн же просто с неописуемым ахуем смотрел на всё это, пытаясь понять произошедшее. Так ситуация ещё никогда не накалялась, даже при первой встрече после выхода Гиарса из Имперской башни было спокойней и мирней несмотря на то, что Мэд случайно выцарапал ему глаз от испуга, когда увидел подозрительно знакомое лицо, но в сероватых оттенках. Гиарс пошёл вперёд. С него спала тьма, и он стал обычным, с виду, волком, который немного бледен, в отличие от других аниморфов, и не может замёрзнуть. Мэднесс оскалился на такое оскорбление, но чуть позже хищно усмехнулся. Финна такое выражение лица сильно насторожило, и не зря. В следующую секунду Гиарс упал на снег, охотник сразу отпрыгнул назад, а на месте волка возник огромный отвратительный шип, с которого жирными каплями стекает тёмное и тягучее. Мерзость… Шакал и зелёный волк посмотрели на Мэднесса, но того и след простыл. Осталась лишь зелёная шапка, которая одиноко лежит на заснеженной земле. На неё медленно падают белые ажурные ледяные кристаллики, становясь чёрными и неаккуратными. Гиарс подошёл к шапке и, подняв с земли, стал её отряхивать от чёрного снега. — Уёбок мелкий… — в эти два слова были вложены любовь и сожаление. — Только не плачь, — попросил Финн, уже слыша тихие всхлипы товарища по несчастью. Тот, кажется, вытер слёзы и повернулся, показывая свою грустную улыбку. И чёрные следы на бледной мордочке, как же без них. — Я и не плачу. А теперь пошли, иначе фейерверки пропустим! Быстро же Гиарс перевёл тему с больного на весёлое. Финн поспешил за бегущим впереди волком, который надел на себя не идущую ему зелёную шапку. Забавно. Встретил же их ещё не совсем пьяный отряд охотников «Шакал», решивших поискать своего босса. Но оба успели к началу громкого светового шоу и полуночи, и во время него забыли о недавнем инциденте. На лицах шакалов и бывших сопротивленцев сияли улыбки, разноцветный свет освещал их, и ничего не несёт беды. — Ёб твою мать, Гиарс! — Да я не ною! — закричал волк Финну, вытирая чёрные слёзы. — Просто соринка в глаз попала! Финн закатил глаза и выпил из горла своей бутылки ром (а в ней был не только ром), щурясь и что-то мыча. Но он не мог остановиться, так как этот долбаёб разноглазый поспорил с Айзеком на пять тысяч колец, что выпьет самую крепкую алкогольную бурду. Поэтому долбаёбами можно считать обоих шакалов. Впрочем, всем было похуй примерно до полудня следующего дня, когда многим стало плохо из-за похмелья. — Ебанутые блять… — фыркнул Мэд, индивидуально откачивая противника и брата, которых не очень-то и хотелось потерять из-за их боеспособности и привязанности к ним. — Заткнись, Гадж, и так хуёво… — попросил Гиарс, запивая любезно принесённый злодеем аспирин. Финн мог лишь молчать и мычать от дикой боли в голове и всём теле, а во рту будто бы устроили общественный кошачий лоток и не только. — Я не заткнусь и буду наслаждаться пусть и маленьким, но триумфом. Оказывается, этот волк более вежливый, чем самая последняя сволочь на планете, хотя свои повадки и привычки не отодвигает в сторону. — Возможно, надо бы так сделать с Финном. — Пошёл нахуй… — выдохнул шакал, выпив поданый ему аспирин под смех ебучего волка. Как же хорошо, что это происходит в одной из заброшенных баз Эггмана, а не в Сопротивлении. Но один вопрос: как их, чёрт возьми, сюда занесло?! Только это уже совсем другая история…