Мёртвая девочка

Джейн Вольтури ледяная — ледяная, смотрит по-детски наивно, только внутри тьма. Где-то завывает холодный ветер, им не холодно. Джейкоб слишком горячий, чтобы чувствовать холод, а она слишком бесчувственная, чтобы вообще что-то чувствовать. Пронизывает гипотетически, давным-давно, Джейн тогда ещё воздух чистый могла вдыхать и бояться вида крови, холод и голод сковывали сильно- сильно, она мечтала, чтобы скорее всё это закончилось. Только вот это закончилось, да не рада уже, без разницы вообще-то. В остатках души оседает только вкус крови металлический, такой терпкий. Джейн уже давно не наслаждается вечностью, остаётся только бесконечная пустота. Джейкоб в эту рутина врывается ужасным запахом и горячей аурой. Вольтури фарфоровая, только сломать тяжелее, чем кажется. Джейкоб пахнет животным, таким живым, Джейн чувствует, как под его кожей бьётся кровь. Представляет, как эта кровь окажется на её губах, появляется радостная улыбка, Джейкоб сам виноват, что попался ей на глаза. Вальтури хранит почти недорастёрзанную мечту в мёртвом сердце, Джейкоб и не представляет, как недостижима его кровь. Джейн впервые за тысячу лет так одержима. Алек не чувствует изменений, а Каро лишь издевательски улыбается: маленькая прихоть его подопечной волнует его самую малость. Джейн вдыхает этот запах, оборотень слишком близко, чтобы не чувствовать его. Запах мокрой шерсти, шевелит мёртвые чувства, кажется кто-то сходит с ума. Аккуратные каблучки уверенно идут по тёмной аллее, Джейкоб следует по пятам. У него болезненная влюблённость в маленькую мертвую девочку, такая неправильная, такая болезненная очень, Джейкоб старается верить в лучшее, но его нет. Всё тёмное-тёмное, как душа фарфоровой девочки, если она, конечно же, есть. Джейкоб сам тёмный, но живой, с душой израненной, преданной. У Джейкоба волосы на загривке встают, девочка слишком милая, чтобы сделать больно, не верится слишком. Только Блэку не холодно, ветер ледяной, а ему жарко. Жаль — спасти мёртвую девочку не получится.