Между мирами

Аллен стал курить совсем недавно. При нём всегда была пачка дешёвых сигарет и коробок со спичками. В любую свободную минуту он доставал сигарету, расслаблялся, привалившись к стволу какого-нибудь дерева, и долго-долго смотрел в набрякшее небо. Казалось, он искал там что-то. Смотрел пристально, внимательно, не выпуская из рук сигарету. А потом тяжко вздыхал, чиркал спичкой и начинал курить. Теперь он улыбался редко. Чаще всего в его глазах можно было заметить тоску. На сухих, потрескавшихся губах почти всегда оставалась кровь. Привычки кусать губы у Аллена раньше не было. Впрочем, о курении раньше он тоже отзывался отрицательно. Теперь же вообще молчал, словно табачный дым стал для него единственным средством для расслабления. Он изменился не только по характеру. Черты лица немного заострились, под глазами часто появлялись синяки от недосыпа. Седые волосы неровными прядями обрамляли его повзрослевшее лицо. Аллен словно закрылся от внешнего мира, спрятавшись в непроницаемую оболочку, чтобы уберечь себя от боли. Канда видел все эти изменения. Видел, но ничего никогда не говорил. С каждым днём в Аллене что-то менялось. Медленно, но безвозвратно. Когда Аллен в первый раз подошёл к нему и попросил сигарету, Канда молчал. Серьёзный взгляд жизнерадостного ранее юноши заставил его не задавать вопросов. Аллен коротко поблагодарил, закашлялся, отмахиваясь от едкого дыма, и, поймав вопросительный взгляд Канды, только пожал плечами, сказав: «Всё когда-то случается впервые». Тот день стал отправным пунктом. Канду привлекли не изменения, происходящие в Аллене. Его привлекло что-то другое. Он не мог с точностью сказать, что именно, но после той фразы он стал гораздо чаще обращать внимание на Уолкера, нежели раньше. Аллен всегда держался стороной. Поговаривали, что он стал солдатом только из-за погибших родственников. Про то, есть ли у него дом, Канда не знал. Но даже если и был, то ему явно не хотелось туда возвращаться. Смерти, значит, захотел? Потерял интерес к жизни? Слабак. Безвольный слабак, добровольно идущий под пули. На него из могил смотрят те, кто не хотел расставаться с жизнью, но им пришлось. А он… — Да что же ты делаешь? — прошипел Канда, выхватывая из рук Аллена дымящуюся сигарету. — Если жить надоело, мог бы ко мне обратиться, а не мучиться столько времени. Аллен дремал. Канда понял это, когда тот вздрогнул и сонно захлопал глазами, словно совсем забыв, где он находился. Ещё несколько секунд Аллену потребовалось для того, чтобы сконцентрировать внимание на Канде. Он услышал его. Услышал ведь. Вот и пусть обдумывает. — Обратиться к тебе? Чтобы ты шею мне свернул быстро и безболезненно? Нет уж, спасибо, — Аллен усмехнулся и полез за новой пачкой в карман. — Блядь, да выброси ты эту дрянь! — скомканная пачка полетела куда-то за высокие стебли ещё зелёной травы. На лице Аллена отразилось замешательство. — Но ты ведь сам куришь! — придя в себя, возмущённо воскликнул он. — Не курю. Уже месяц. После того, как ты начал таскать у меня сигареты. Аллен удивлённо приподнял бровь. Надо же… а он, видимо, и правда ничего не замечал вокруг себя. Неужели им владели только тяжкие мысли всё то время, что он находился здесь? Болван. Малолетний болван, чересчур повзрослевший за короткий период времени. — Я и не помню, когда… — Ага, не помнит он, — огрызнулся Канда, устало садясь рядом с ним. Вокруг было тихо. В лесу всегда так, особенно если выдавались перерывы между боевыми действиями. Ни перестрелок, ни предсмертных криков. Так, словно это обычный день где-то вдали от населённых пунктов, со слабым ветром и запахом свежескошенной травы. Аллен замолчал, забыв про жестоко выброшенную пачку. Посмотрев на него, Канда с неудовольствием отметил, что он опять облизывает и без того потрескавшиеся губы. — Ну и что ты делаешь? Прекрати, — потребовал он. — Ничего. Просто меня раздражает эта сухость… — Скажешь тоже. В глазах Аллена впервые появилась заинтересованность. Впервые за долгое время он отвлёкся от того, что пожирало его изнутри, вернувшись в настоящий мир. Прищурившись, он, неотрывно смотря на Канду, склонил голову и внезапно охрипшим голосом спросил: — Знаешь, чего я хочу сейчас? В вопросе слышался вызов. — Больно нужно мне играть в загадки с тобой. — А что? Было бы интересно. — Иди ты… — лениво произнёс Канда, закрыв глаза. Аллен сразу зашевелился и, как показалось Канде, придвинулся ближе. «Совсем что ли ума лишился? Ненормальный…» — подумал он с ухмылкой, не без удивления отмечая, что Уолкер предпринял попытку обнять его. — Ещё движение – лишишься головы, — предупредил Канда, не открывая глаз. Замерев на мгновение, Аллен советом не воспользовался. — Катана твоя далековато лежит. Не дотянешься. — Зато руки при мне. — Ну, попробуй, если не понравится, — с этими словами Аллен робко коснулся его губ, на свой страх и риск проверяя, не исполнится ли предупреждение. Однако Канда сидел спокойно, даже не отталкивая обнаглевшего Уолкера. Война и на нём оставила отпечаток. Одни только сражения, холод, усталость. А ведь иногда так хотелось чего-то другого. Чего-то… подобного? — Убью, — прошептал Канда. Руки Уолкера сразу же сомкнулись вокруг его шеи. Перекинув ногу через бёдра, Аллен с силой сжал коленями его бока, прильнув плотнее к напряжённому телу. Как же давно он этого не чувствовал. Как же давно он в последний раз отвечал на поцелуй, позволяя дрожащим рукам обнимать себя. Как же давно… Тепло. Наконец-то было тепло. Послав всё к чёрту, Канда подался вперёд, неосознанно потянувшись за источником тепла. Пусть это был Аллен. Пусть они даже и не общались никогда толком. Пусть всё сводилось к сигаретам и коротким благодарностям, но то, что он смог почувствовать в этот момент, не стоило и тысячи пустых и бессмысленных слов. Аллен остановился не сразу. Он ничего не говорил, когда, наконец, прервал поцелуй и со сбившимся дыханием посмотрел на Канду. Живой. Он живой. Больше не было той мутной преграды, что прятала его. Вот он – настоящий, живущий здесь и сейчас, слегка смущённый и раскрасневшийся. Аллен. Аллен Уолкер. Вечно молчаливый, но сейчас более, чем открытый. — Ну и что, убьёшь меня? — с придыханием поинтересовался он, не расцепляя рук. Убить? После такого? Пожалуй, можно. Только позже. — Сам же говорил – катана далеко. — У тебя есть руки. — Руки заняты. Аллен посмотрел вниз, видимо, не заметивший ранее, что руки Канды покоились на его талии. — Особо важное занятие? Канда на это только едва заметно усмехнулся. — Важное, — и, помедлив, добавил. — Не поверю, что ты хотел умереть. Никогда не поверю. В тебе жизни больше, чем во мне. Аллен отвёл взгляд, улыбаясь. От этой улыбки внутри что-то болезненно сжалось. — Не умру я. Рано мне ещё… … Где-то там, за густым лесом, взорвалась бомба. После - выстрелы. Один, два... пять... десять. Канда невольно обернулся, сжав руки в кулаки, которые всё ещё сжимали в объятиях этого глупого парнишку. Не место здесь для таких отношений. Не место и не время. Губы ещё помнили тепло губ Аллена, а его голос, оставшийся в памяти болезненной раной, уже в который раз повторял: «Не умру я. Рано мне ещё...»