У меня было имя

В этой мрачной врачебнице воздух подвальный, спёртый. Доктор в чёрном, склонившись, пытливо глядит в глаза. — Ваше имя, мадам? Отвечаю: — Подите к чёрту. Я не знаю, что можно на это ещё сказать. Я немного прошу: лишь забвения да покоя. Только боль за грудиной пронзительна и остра. У меня было имя. Не вспомню уже, какое. Было имя. Балет. И подруга — почти сестра. Мы друг в друга вросли; и, казалось, из стали свиты эти узы. И в счастье, и в горе — вдвоём, вдвоём. …Но однажды под яростным солнцем своих софитов я решила, что буду отныне играть… её. Так игра началась. Я надела чужую кожу. Я жила за двоих; и любила — вдвойне, вдвойне. А ночами, при свете свечей, на лучи похожих, Я писала дневник. О любви. О себе. О ней. Время шло. Снег на крышах стремительно, нервно таял. А ночами, под запах весны и под шум грозы, Я писала роман, её имя своим считая. И, скрипя шестерёнками, двигали дни часы. Я писала о ней-о себе и о чём-то кроме… Ей-собой собираясь фальшивую жизнь прожить. Но она умерла. Только призрак остался в доме: мой дневник, полный самой правдивой на свете лжи. Мой дневник. Кто читает его — человек случайный? Или бледность страниц очернило печным огнём? «Даже если ты просто молчишь, то твоё молчанье может стать роковым для кого-то, кто тонет в нём». И теперь, под конец этой чёртовой круговерти кто сумеет от боли, рождённой стыдом, спасти?.. У меня было имя. Осталась лишь близость смерти. Мрак больницы. …и та, что едва ли меня простит.