Любовь возвращается на закате

      Он просто бредил одним человеком: ему слышался тот самый нежный дрожащий голос, он чувствовал все те прикосновения, что были раньше. Да, они были, но сейчас это не повторится никогда. Он вспоминал ту улыбку и смех, которые слышал по утрам. Воспоминания делали только больнее и уже все фотографии были удалены, вещи спрятаны в дальний темный угол, но именно тот голос никуда не деть, те ночные разговоры с чаем у камина, прогулки по зимнему парку — все это не вернуть. В голове у Юнги постоянно были две фразы: «Я люблю тебя, хен» и «Я больше не вернусь, я ненавижу тебя». Все это заставляло сердце биться сильнее. Временами это доходило до нехватки воздуха, и это ненормально.       То самое чувство, когда ты не нужен любимому человеку. Не каждому суждено понять это, и лучше никому не знать какого это — быть брошенным. Но именно Юнги досталась эта боль.       Каждый день его посещали одни и те же мысли: «Стоит ли жить дальше?» и каждый день не находилось положительного решения, но что-то держало его. Возможно, это надежда, ведь она умирает последней. Но надеяться не на что. На этом была поставлена большая и жирная точка. А что же тогда? Может быть набережная, на которую он приходил каждый день и смотрел на закат? Именно там они встретились и расстались. Те закаты были такими же красивыми, как и он, Пак Чимин. Может именно это те остатки воспоминаний, которые одновременно убивают и заставляют жить дальше? Он не знал, он не находил ответов ни на один свой вопрос. Пак Чимин, наверное, и не вспоминает о прошлом, о Юнги и тех теплых вечерах… Именно так думал Мин, но все было напрасно.       Тот самый Чимин заливался слезами и не мог выкинуть из своей головы свое прошлое, то самое прекрасное прошлое. Он тоже приходил на набережную, встречал там свои рассветы, любовался морем и солнцем, которое только подымалось из-за горизонта.       Кто больше страдал понять нам не дано, потому что у каждого на душе были свои раны, разочарования и проблемы. Каждый не спал ночами, вспоминая о времени, проведенном вместе. И каждый из них думал о том, что не нужен никому, что Юнги забыл Чимина, а Чимин забыл Юнги.       Но только бы они знали правду, всю правду друг о друге, тогда все закаты и рассветы были бы у их ног, они бы встречали их вместе, как раньше, накинув на плечи теплый плед и уткнувшись носом в шею любимого.       Каждый винил себя в расставании и где-то в глубине они, возможно, были правы. Были ссоры, недостатки, грусть и обида, но если бы только они говорили друг другу правду, то ничего бы этого не было.       И настал тот день, когда, прорыдав в подушку всю ночь, Чимин проспал, проспал свой дорогой рассвет, единственное, что у него было. Но ведь это были его единственные планы на утро, а потом прийти домой и продолжить свое существование. Оставалось одно: прийти к закату и посмотреть хотя бы на него.       Когда он пришел на ту самую набережную, около берега стоял он, тот самый Мин Юнги. Слезы потекли ручьем и Чимину хотелось подбежать и обнять дорогого хена со спины, но… Но они же не будут вместе: все было решено тогда, тем самым вечером. Ему осталось только тихо произнести имя. Неуверенно, Пак Чимин подошел и положил руку на плечо Юнги, и тот обернулся. Они оба застыли от удивления: Юнги не ожидал увидеть тут никого в такое время, а тем более, Чимина, а вот Пак не ожидал, что из глаз его хена, такого строгого и безэмоционального на первый взгляд, будут ручьем течь слёзы разочарования и отчаяния.       Он обернулся и прижал младшего к себе так крепко, как не прижимал никогда. Теперь это были слезы радости. Они еще долго простояли в объятиях без единого слова. — Я больше не отпущу тебя, слышишь? — прошептал Юнги. — Хён, только попробуй, я сам от тебя не уйду, ведь я люблю тебя, дурачок, — с улыбкой ответил Чимин.       Так они еще долго стояли на набережной и смотрели на закат, но теперь уже вместе. Теперь они не пропустят ни один рассвет, и ни один закат, который уже не впервые свел их вместе, и теперь уже навсегда. И только солнце и набережная «знали» о том, что пришлось пережить этим людям.