Потанцуем?

Резкие чёткие движения в мгновение сменяются плавными и мягкими. Приглушённый свет. Две тени тянутся по паркету и перетекают на стену. Музыка волнами спускается по телу, проникая сквозь одежду на голую кожу, и пробирает до мурашек, когда биты размеренной пульсацией бьют по сердцу. В зале пахнет смесью из двух разных парфюмов: они сливаются в один безумный коктейль - их владельцы находятся неприлично близко друг к другу и заряжают комнату током за один лишь взгляд. Потемневшие глаза с прищуром следят за каждым движением, каждой мышцой, что выразительно перекатывается под кремовой кожей, пока Чимин неотрывно смотрит в зеркало. Парень снова извивается, словно змея, пуская волны через тело, и резко подаётся бедрами вперёд, буквально имея воздух и выбивая его же из лёгких наблюдающего за ним со стороны Гука. Он клонит голову набок, переводя дыхание, и прикусывает нижнюю губу, когда ладонь старшего скользит по торсу, увлекая за собой вверх до безобразия свободную рубашку, которая вообще-то принадлежит Чону и держится на плечах только благодаря лёгкой джинсовке. Чонгук усмехается, приподнимая уголок губ, и прислоняется спиной к прохладной поверхности зеркала. Чимин только двигается ближе, непринуждённо отводя одну ногу в сторону, пока младший открыто спускается взглядом по фигуре танцора, задерживаясь на узкой талии, чьи очертания просвечивают сквозь тонкую ткань, затем медленно ползёт по бедрам, обтянутым любимыми джинсами Пака. Чонгук, не контролируя себя, безостановочно проводит языком по пересохшим губам, мысленно зарисовывая каждый изгиб, и переходит в наступление. Чимин в миг сокрушается на пол и откидывает голову назад, выставляя напоказ гибкую шею и соблазнительно выпирающий кадык. Чон мгновенно оказывается рядом, обхватывая подбородок длинными пальцами. Пак растягивает губы в самодовольной улыбке, откровенно облизываясь, когда его взгляд встречается с таким же жгучим, что ошпаривает желанием в паху. Чонгук заставляет его встать и подхватывает ритм, двигаясь в унисон с мелодией. Чимин не может оторваться от карих глаз и кладет руку на плечо в ответ на ладонь, которая уже лежит на талии, не разрешая отстраняться ни на сантиметр. - Соскучился по нашим танцам? – интересуется Гук, наклоняясь ближе к парню и касаясь губами слабо пульсирующего виска. - Очень, - шумно выдыхает Чимин и ведёт плечами, позволяя джинсовке сползти по рукам и с глухим звоном упасть на пол. - Я тоже, - удовлетворённо кивает Чонгук и улыбается, нежно проводя подушечками пальцев по мягкой щеке, на что Пак, падкий на нежности, блаженно прикрывает глаза, пока ногу плавным движением толкают вперёд в чувственном танце и ведут по залу в такт музыке. Гук опускает голову, слегка ссутуливаясь, и с шумом пропускает воздух через нос, заполняя лёгкие любимым ароматом, смешанным с собственным от рубашки, и накрывая полные губы в неторопливом поцелуе. Чимин не заставляет себя долго ждать и поддаётся настойчивому языку, что при первой возможности проскальзывает в рот, сплетаясь с другим. Музыка льётся лавой по венам, не отпуская раскаленные тела. Ноги продолжают свою пьяную походку, не сбиваясь с ритма. Обоих накрывает волной, которая прогибает пластичные тела навстречу друг другу. Это уже нельзя назвать обычным танцем. Интимные касания и полные желания взгляды живут только между ними, именно в этот момент. Длинные пальцы исследуют крепкую спину, постепенно собирая ткань рубашки в кулак, в то время как Чимин уже хочет сорвать маленькие пуговицы и прижаться к теплой твердой груди. Пак сжимает в руках мягкую ткань футболки Чона и медленно тянет её вверх, открывая вид на очертания пресса, когда бит глухо вибрирует по полу. Гук поддается и высвобождает собственные руки из рукавов, на секунду отрываясь от изучения горячего тела. Поцелуй прерывается, и футболка летит куда-то в сторону. Сейчас неважно, где будет валяться одежда, важно, что она не будет мешать касаниям кожи о кожу. Гук ухмыляется, удерживая Пака на уровне своих бедер и делая слабые поступательные движения, чтобы он сам почувствовал, до чего доводят эти грязные танцы, но Чимину не стыдно. Глаза в блаженстве закрываются. Руки бредут по обнаженной коже, повторяя лабиринты кубиков на животе. Ноги раздвигаются в стороны, открывая внутреннюю сторону бёдер, когда между ними мощным движением просовывают колено. Чимин резко дёргается вперёд, ошпаривая гладкую кожу умелой волной, и прикусывает губу, отрываясь от Гука. Но ему не разрешают отстраниться надолго и разом возвращают на место, прижимая к себе, когда мелодия взрывается новым сплетением звуков. Чонгук ведёт кончиком носа по изящной шее и единственный раз чётко щёлкает пальцами, поймав бит. Ладони поднимаются по торсу старшего, и тот подставляет грудь под прикосновения, растекаясь рекой в чоновских руках. Музыка заканчивается слишком быстро, но дыхание уже сбито, а тела хотят большего. Мимолётная тишина уступает следующей песне, Чимин с громким чмоком отстраняется от влажных губ, но ему дают сделать лишь один вдох и зарывают пальцы в выкрашенных волосах, вовлекая в очередной жаркий поцелуй. Чимин жалобно сводит брови к переносице, отчаянно хватаясь за плечи младшего, и жмурится, пытаясь поймать хоть немного воздуха сквозь слюну, что сплетается вместе с языками, но он не дает, углубляя поцелуй, кусая губы и вылизывая горячий рот. Пак делает шаг, прижимаясь теснее, и облегчённо вздыхает, когда младший отлипает от замученных губ и припадает к не менее соблазнительной шее, попутно скользя ладонями по груди Чимина и цепляя пальцами чувствительные соски, как только последняя пуговица выскальзывает из петли. Лёгкая рубашка соскальзывает с плеч к джинсовке, открывая Чону всё больше эрогенных зон, и Чимин запрокидывает голову, хватаясь за сильную шею и стараясь устоять на дрожащих ногах. Чимин всегда удивляет Гука. Раз – он кусает губы, выгибается и чуть ли не стонет в тон мелодии, заполняющей зал. Два – заливается краской, отводит взгляд и сводит колени, стесняясь даже посмотреть в глаза младшего. Три – любимый коктейль Чонгука: смущённый Чимин, который послушно гнется в сильных руках и срывается на лучшие высокие ноты, запрокидывая голову. Чонгук давит в себе смешок и обхватывает тонкую талию одной рукой, притягивая желанное тело к себе. Разгоряченные после жаркого танца тела требуют ещё больше внимания и сладко содрогаются, получая необходимую ласку. Чон начинает пятиться к зеркалу под мягким напором аккуратных ладоней, прижимаясь пахом к уже крепко стоящему члену, пока Чимин тихо стонет от трения плотной ткани об чувствительную кожу и цепляет пряжку ремня, рвано дыша прямо в приоткрытые губы Гука. - Потанцуем? – хрипит Чон, покрывая поцелуями выпирающие ключицы, и ощутимо кусает в плечо, на что Чимин невольно вскрикивает, впиваясь пальцами в бока парня и судорожно кивая. - Наш любимый танец? - шепчет Чим на грани слышимости, вызывая довольную ухмылку у младшего, и мягко толкает в широкие плечи. - Определённо, - Гук резко разворачивается, припечатывая старшего лопатками к прохладному зеркалу, и опускается на колени, жадно осыпая подтянутый живот влажными прикосновениями губ. Чимин ударяется затылком об твердую поверхность и зарывается пальцами в мягкие волосы, нежно сжимая их у корней, когда Чон медленно, но верно спускается к паху, утягивая за собой уже до невозможного тесные джинсы с аппетитных бедер и высвобождая истекающий смазкой член. - Гук-а… прошу тебя… - скулит Пак и дёргает Чона на себя, впиваясь в обветренные губы. Чон сдерживает усмешку, отвечая на поцелуй, и обхватывает ладонью горячий член, медленно надрачивая. Чимин тихо постанывает, неосознанно толкаясь в руку младшего, но вскоре Гук оставляет опухшие губы в покое и опускается на колени, открывая влажную головку одним движением вниз. Пак прикрывает глаза, чтобы не смотреть на то, как Чон самым кончиком языка обводит края уздечки и впивается пальцами в бёдра, удерживая старшего в одном положении. - Н-нет… п-подож-аах, - стонет Чимин, когда головка исчезает в узости рта младшего. Чонгук выпускает плоть изо рта и снова всасывает в себя, плотно смыкая губы. Пак перебирает темные пряди, иногда судорожно сжимая их у корней, когда Гук начинает ласкать уздечку кончиком языка и проводит приоткрытыми губам по всей длине оттягивая крайнюю плоть. Чимин не выдерживает таких пыток и снова тянется к младшему, стирая пальцами слюну, стекающую по его подбородку. Парень с трудом сглатывает, когда Чон снова возвышается над ним и смотрит сверху вниз в силу своего роста, но не может произнести ни слова, утопая в глубине зрачков. Гук оглядывает старшего перед собой и быстро разворачивает его лицом к зеркалу, следом звонко шлёпая по сочной ягодице, от чего Чим резко прогибается, привставая на носочки. Ладони блуждают по напряжённой спине, оставляя за собой покалывающие мурашки, и судорожно сжимают половинки, пока Чимин мечется и подглядывает за младшим через плечо. Чонгук бросает взгляд на отражение и прижимается горячей грудью к спине, сцепляясь взглядом с янтарными глазами. - Я хочу, чтобы ты видел, какой ты красивый, хен, - шепчет Чонгук на самое ушко, придерживая голову старшего за подбородок, чтобы он ни в коем случае не отводил от себя взгляд. Пак прикусывает губу, глядя на себя в отражении и ожидая следующих действий, и послушно упирается руками в гладкую поверхность, когда теплая ладонь скользит по пояснице, слегка надавливая. Он шумно дышит, раздвигая ноги, когда руки младшего властными движениями переходят к внутренней стороне бёдер, а он неожиданно целует в правую ягодицу, опустившись на корточки, затем тихий чмок в левую выжигает все мысли в голове, оставляя одно только удовольствие. Чимин вскрикивает, когда мягкие губы сменяются зубами, и сжимает руки в кулачки, терзая собственные губы. «Два», - мысленно подмечает Гук, оглаживая раздвинутые половинки, и с шумом пропускает воздух сквозь зубы, наблюдая за тем, как ритмично сжимается розовое колечко мышц. Он бы сменил свое мнение на «три», если бы Чимин не стонал так развязно, когда Чон с нажимом проводит большим пальцем по промежности. Чимин трясётся, стараясь не разбить чёртово зеркало, когда чувствует, как по колечку ануса скользнул горячий язык. Пак снова стонет и краснеет, не зная, как реагировать на такие ласки, неосознанно подаётся вперёд, сразу оставляя на зеркале влажный след от смазки, но Чонгук хватает старшего за бедра и снова тянет на себя, продолжая начатое: вылизывает пульсирующую дырочку и не позволяет Чимину отстраниться. Пак сопит, прижимаясь лбом к зеркалу, и жмурится, напрягая мышцы, пока Чон развлекается с любимым телом. Он выпрямляется, спешно приспуская штаны с бельем, и проводит влажной головкой по ложбинке между ягодиц, с придыханием размазывая смазку вокруг разработанного ещё со вчерашнего дня прохода. Чимин выгибается, подставляясь, и хватается за бедро Чона, призывая к действию, но тот медлит и ведёт руками по бокам, пересчитывая рёбра, скользит жадным взглядом по ровному позвоночнику, направляя головку в колечко ануса. - Тебе же нравится смотреть на себя, когда ты танцуешь? - спрашивает Гук, наклоняясь к покрасневшему уху и нежно кусая за мочку. – А теперь посмотри, какой ты восхитительный, когда я в тебе. - Что-ахх… - чуть ли не кричит Чим, запрокидывая голову и чувствуя, как твёрдый член одним рывком проникает наполовину. Чонгук дышит в шею, заставляя выгнуться ещё сильнее и обхватывая поперёк пресса, и медленно проникает все глубже и глубже, пока старший дрожит и жмурится от наслаждения, вставая на носочки. Чонгук некоторое время слабо подаётся бедрами навстречу, детально вспоминая движения Пака, и резко срывается на бешеный ритм, и теперь уже Гук вытрахивает весь воздух из лёгких, не давая ни секунды на передышку. Чимин царапает бедро Чона, утыкаясь в сгиб локтя. Несдержанный крик утопает в нежных укусах, ноги разъезжаются в стороны, раскрывая парня ещё больше, и Пак тянется дрожащей рукой к изнывающему члену, прижимаясь щекой в зеркалу, но Чонгук резко кусает за лопатку, рычит и наваливается на спину старшего, припечатывая его грудью к зеркалу и не позволяя пошевелиться. Чимин загнанно дышит, не имея возможности прикоснуться к себе, и раскрывает рот в немом стоне, когда Чон новой волной вдалбливается в гибкое тело, каждый раз задевая чувствительный комочек нервов. Чимин звонко выстанывает, когда его осторожно тянут за волосы, заставляя смотреть на собственное отражение, и содрогается всем телом, через силу заглядывая в темные глаза и изливаясь на зеркальную поверхность при очередном глубоком толчке, даже не прикоснувшись к себе. Гук шипит от пульсации, обхватывающей член со всех сторон, сжимает бедро старшего и с трудом толкается в обмякшее тело, достигая своего пика. Чимин упирается взмокшим лбом в холодное зеркало, тяжело дыша, и все ещё держится пальчиками за бедро младшего, боясь отпустить его от себя даже на секунду. Чонгук отрывается от искусанной шеи, которая за это время расцвела новыми яркими бутонами, и смотрит в немного мутные глаза в отражении, придерживая парня за подбородок. - Только посмотри. Ты неотразим, - мягко целует в основание шеи и помогает отлипнуть от зеркальной стены. Им потребуется время, чтобы привести себя в порядок и устранить все последствия их вечерней «практики». Никто не узнает, чем заканчивается долгий перерыв совместных танцев, когда они оба нуждаются друг в друге, как музыка нуждается в ритме, как желание нуждается в чувствах, но все движения все ещё звенят в уже пустом зале, напоминая об их любимом танце.