Сюрприз

— Повеситься на ней что ли? — сказал самому себе Петир, рассматривая мигающую разноцветными огоньками гирлянду. До наступления первого числа оставалось всего-то четыре часа, но Бейлиш решил нарядить ёлку только сейчас. И настроения для этого, если честно, не было никакого. Но надо бы, Новый год всё-таки, да и все украшения убирать обратно на балкон было как-то влом, а ёлка стоила немалые деньги. Не пропадать же добру зря? Этот год для Петира выдался, если честно, хреновым. Сначала проблемы в личной жизни, потом проблемы с и без того затухающим бизнесом, а под конец года Бейлиш и вовсе узнал о не самом приятном диагнозе — рак лёгкого второй стадии. Это было неудивительно с его образом жизни, и поначалу Петир даже не придал этому особого значения. Но под самый Новый год апатия и страх перед предстоящим лечением взяли своё, и последнюю неделю Бейлиш предпочёл страдать дома в одеяле и думать о скорой смерти или способах суицида. Не успело наступить тридцать первое, Петир уже во всю бухал и по пьяни чуть не написал своему бывшему. Варису сейчас наверняка хорошо. Судя по его фоткам в соцсетях — уж точно. На аве — его улыбающаяся рожа на фоне ясного южного неба. Судя по всему, он отдыхал в Пентосе. И, надо думать, не один. Стоило Петиру вспомнить о бывшем, на душе тут же стало гадко. Идея повеситься на гирлянде даже на мгновение перестала казаться безумной, но та вряд ли бы его выдержала. Бейлиш бросил гирлянду мигать на полу, достал из домашнего мини-бара нераскрытую бутылку какого-то винца и принялся пить. Напиток действовал быстро, и спустя два часа Петир Бейлиш был пьян в говно. Он так и сидел на полу рядом со светящейся гирляндой, горами мишуры и ёлочных игрушек и просматривал ленту социальной сети с бесконечным потоком новогодних постов, мемов, поздравлений. Поздравлений других людей от других людей, разумеется — кто же будет писать Бейлишу. Если только Варис и непременно что-то в стиле «ты хуйня» с последующим блоком. «Ну и пусть идёт в жопу!» — подумал Петир и открыл его страничку. Да, как бы не так. Стена Вариса была сплошь усыпана поздравлениями друзей и фотками с отпуска. Пусть он сгорит там под солнцем или будет сожран акулами, лишь бы только покинул наконец его жизнь. Ох уж эти бывшие: чем сильнее хочешь от них избавиться и забыть, тем сильнее они напоминают о себе, вылезают из ниоткуда, постят что-то — как же раздражает! С этой мыслью Петир открыл директ и принился что-то строчить Варису, с обилием глупых пьяных опечаток, на которые Бейлиш не обращал внимание, и без всяких знаков препинания. Что-то в стиле «ты хуйня», но уже с аргументами и доказательствами. И в этот момент, когда Петир уже хотел нажать на стрелочку рядом со строкой и отправить сообщение, он услышал звуки открывающейся двери и от такой неожиданности выронил гаджет на пол, прямо на гирлянду. Кто же это, блять, может быть? Петир встал, чуть не упал на ровном месте и схватился рукой за спинку кресла. Шатаясь, он прошёл в коридор и увидел на пороге то, во что поначалу не поверил, опешил, попятился назад. Перед ним на пороге стоял сам Дед Мороз в своей длинной красной шубе, расшитой белыми морозными узорами. На голове у него была причудливая краская шапка, в руках — большой красный мешок. Дед провёл мягкой, раскрасневшейся на морозе рукой по длиной белой бороде. — Здравствуй! — сказал он, и Петир окончательно охренел. Охренел, сильно охренел, но не протрезвел. Голос у деда был какой-то странный, словно он специально сделал его таким низким. Дед Мороз рассмеялся, и этот смех показался Бейлишу странно знакомым. — Ты кто вообще? — проговорил Петир слегка невнятно. — Я тебя не звал! — Бейлиш попятился к стене. — Я всегда прихожу, когда меня не ждут, — ответил дед и засунул руку в мешок. — У меня для тебя подарок. — Он извлёк бутылку красного полусладкого, и Петир, недоумевая, взял её. — Но тебя же не существует… — сказал он, рассматривая бутылку. — Я существую, — глубокомысленно изрёк волшебник. — Если ты чего-то не видишь или не знаешь — это не значит, что этого нет. Но я точно знаю, что у твоего Вариса больше нет к тебе чувств, а портить ему и себе настроение будет бессмысленно. — Откуда этот бородатый… старпёр всё знает? Неужели он в курсе их с Варисом отношений, читает его Твиттер или ещё что-то такое? Нет, в вине определённо была какая-то примесь, или на самом деле у него рак не второй, а последней стадии, и метастазы уже образовались в мозге, начался агонизирующий бред. Но… нет! Дед Мороз был абсолютно реален. — Давай выпьем, — добавил дед и разлил вино по бокалам. Через полчаса Петир и Дед Мороз во всю бухали, смеялись и шутили пошлые шутки про Вариса и всех его любовников. Они играли в «Правду или действие», пили из бокалов друг друга, выполняли самые странные задания, целовались и, в общем-то, развлекались как могли. Они, кажется, пропустили и обращение президента, и наступление Нового года, но были счастливы. И алкоголь всё сильнее действовал на них. Петир чувствовал к Деду Морозу странное влечение. И нет, он не напоминал ему Вариса. Но зато, кажется, понял его, и вскоре они слились в страстном поцелуе, сводящем с ума обоих. Дед принялся раздевать Бейлиша, а тот, в свою очередь, быстро скинул с волшебника шубу и… вновь охренел. — Серсея, это ты?! Женщина рассмеялась скинула с себя шапку, сорвала бороду и выкрикнула: «Сюрприз». Петир сидел на диване с круглыми глазами и чуть было не выронио бокал. — Ты серьёзно? Ты же уехала к бате? — Бейлиш вскочил с дивана. — Надо же мне было как-то создать уверенность в том, что тебя все бросили, чтобы эффект от моего появления сильнее был. — Серсея присела рядом и взяла Петира за руку. Тот сел обратно и и залпом осушил свой бокал. — Как тебе мой костюм? — Потрясающий, — ответил Бейлиш и рассмеялся. Серсея попыталась налить ещё вина в бокалы, но в итоге половину разлила на скатерть, трясясь от опьянения и смеха. Так и бросив бутылку на столе, Ланнистер обняла Петира, и они поцеловались. — А теперь давай закончим начатое.