Убить... ради цинизма?

      Я привык сражаться... Я - убийца, который ранее состоял в клане Северных наёмников, однако потом ушёл из него, став вольным, а также временно задержавшись в Объединённом Магическом Университете Талестры. Там сражений было достаточно... Если точнее, то я нарывался на них, чтобы сделать как можно лучше. Просто так что-то выполнять для такого, как я, было не в чести. Когда понадобилось справиться с одним существом на территории Университета, я понял, что должен вооружиться.       Мои знания не позволяют сражаться со всеми зверями на равных, хоть раньше я магии и обучался. Поэтому первым делом я взял все деньги, что у меня были, и отправился на чёрный магический рынок на материке. У меня там торговали друзья, которые могли помочь подобрать что-то не очень законное, но доступное любому. Не уточнялось, каким способом нужно обезвреживать нечисть, и это развязывало мне руки.       Чёрный магический рынок радовал атмосферой грязной тишины и искрами Авады Кедавры. Суровые законы - если покупатель обнаруживает, что товар не соответствует заявленным качествам, он имеет право вернуться и сразиться с продавцом, вплоть до применения Непростительного. Здесь его никто не выдаст. Мои друзья торговали честно, потому их за все три года работы никто не пытался убить. Я подошёл к серебристому шатру и щёлкнул три раза пальцами. Через минуту оттуда высунулась волосатая рука в магических перстнях, схватила меня за ворот плаща и втащила внутрь. - Виктор!.. - Крюкоберг Чанло, 25-летний полугоблин, правое ухо будто надкушено, в левом золотая серьга, серый камзол с золотым шитьём прилагается. - Три месяца тебя не видел, - он окинул меня ехидным взглядом. - Где шлялся, аристократ? Меня чуть передёрнуло. Раздражала эта кличка - "аристократ". Я не относился к аристократии, полукровка человечья без роду-племени, только со знакомствами, но Чанло постоянно меня так называет - за излишние, по его мнению, манеры. Не люблю, когда обо мне считают так, как не на самом деле. - Учиться решил пойти, Чанло!.. - Я позволил себе оскалиться. - И мне от тебя кое-что нужно...       Через час я вышел из шатра с артефактом и доспехами, на которые наложили заклинание уменьшения так, что они уместились в моём кошельке. На чёрном магическом рынке по-другому было нельзя - если на выходе попадутся авроры, которые иногда проводят здесь рейды, то непременно обыщут, но в кошелёк им залезть никто не даст - иначе я могу сказать, что они меня обокрали. Такое уже было, я выиграл суд, и теперь авроры зло скалились при виде меня, но трогать кошелёк не рисковали. Ухмыляясь, я вышел за пределы рынка и отправился в Талестру, город при Университете.       Мои покупки незаконные, потому нельзя, чтобы их видел кто-то из студентов с факультета. Вдруг не поймут и сдадут? Нельзя никому доверять. Я вспомнил, что декан говорила о пустых комнатах и классах, предлагая там тренироваться, если в гостиной неудобно. Я прошёлся по верхним коридорам - одна комната поддалась заклинанию. Закрыв за собой дверь, я брезгливо вытер носовым платком часть пыли на парте и вытащил кошелёк, а потом, не церемонясь, вытряхнул из одного из карманов мои покупки, громко крикнув: "Ихдеаллис Киарнубаллис!" Это пароль для вещей. Они были зачарованы так, чтобы не поддаваться обычным заклинаниям увеличения, а только реагировать на пароль, который установил Крюкоберг Чанло.       Через две минуты у моих ног были кожаные драконьи латы с обработкой раствором из крови запрещенного для охоты китайского маннорога и слюны дракона и Маннилокка Декрилокк - артефакт к виде небольшой деревянной головы с вытаращенными от ужаса глазами, носом, будто поеденным червями, и посиневшим языком, вывалившимся изо рта. Очень натуральная копия головы зверски убитого человека, которого после этого бросили в яму с червями. Чанло говорил, что для артефакта они действительно кого-то убили - найденный в старых свитках ритуал не позволял без этого обойтись. Зато при приближении чего-то, что желает смерти, даже если я его не увижу, голова начнет дергаться и хрипеть, как живая, прося, чтобы ее отпустили. Такой индикатор мне не помешает. Драконьи латы в растворе не позволят зверю нанести мне смертельную рану - при прикосновении ко мне в определенных места он почувствует сильную боль в мышцах конечности.       Боль будет длиться всего несколько секунд, но и это даст мне фору. Теперь я был готов к тому, чтобы изучить место происшествия. Осталось дождаться ночи, чтобы пойти в лаборатории. Днем я идти не хотел, чтобы никто не увидел мои запрещенные латы и артефакт. Отправиться в тюрьму, только начав учиться, слишком рано даже для такого циника, как я. Второй или третий меня устроит больше.       Студенты угомонились не скоро. Я долго наблюдал, будто случайно сидя с книгой в тёмном углу нижнего коридора. Чёрный плащ с поднятым воротом, чтобы втянуть голову и не быть заметным из-за своих светлых волос. Черные ботинки едва касались пола, едва слышно постукивая. Латы под плащом раздражали излишней мягкостью. Чанло заслуживает упрека. В его доспехах можно заснуть, пока придёт время их использовать. Пожалуй, вызову его на дуэль - на втором курсе. Часы пробили три, когда я увидела декана, идущего от входа на второй этаж. На секунду она остановилась, тряхнув рыжей гривой в моем направлении. Я замер. Заметит? Тогда мне придется избавляться от вещей с магического рынка. Но декан вдруг расплылась в странной улыбке, еле заметно кивнула и ушла восвояси. Я издал вздох облегчения. Подождав для верности ещё 15 минут, я вышел из своего закутка, вытащив из того, что со стороны казалось книгой, Маннилокка Декрилокк. Меня ждали лаборатории.       Подсвечивая себе заклинанием, я медленно шёл в их направлении, ко всему прислушиваясь и приглядываясь. Ничего пока не происходило, но я ни в чем не мог быть уверен. Нечисть, поедающая сырые продукты, могла появиться в любой момент. Но ничего не происходило. Я почувствовал легкую досаду. Это неприятное чувство, когда надеешься на схватку, а никто и не дотрагивается, и ты, как прокажённый, в грязных бинтах, со слезящимися глазами, тянешь трясущиеся руки, но никому не нужен.       Я сел на стул в лаборатории, от нечего делать разглядывая ее при помощи подсвечивания заклинанием. Здесь было, на что посмотреть. Райское место для алхимика, магофизика и артефактора с черного магического рынка. Я задумался, а не взять ли что-нибудь с собой. Подумают на зверя, а мне польза. Или продам, или сам израсходую. Слишком честным быть нет смысла - это вариант для глупых жертвенных дев, к коим я не относился в том числе и по половому признаку.       Маннилокка Декрилокк начал дергаться. Пока не просил о помощи, но глаза испугано бегали. Значит, зверь не так далеко. Почуял меня, но не определился с намерениями - напасть или не напасть. У существа есть зачатки разума? Обыкновенный хищник, увидев жертву, наверняка кинулся бы рвать на части, такая природа, сплошной блицкриг и никаких ярких планов. Я понял, что мне нужно приготовиться. У меня только одна волшебная палочка, подсвечивать в темноте я могу только ей. С другой стороны, мне нужно чем-то защищаться, если нечисть решил на меня напасть. Значит, нужно попробовать это делать с закрытыми глазами, пока существо не приблизилось. В прошлой жизни я проводил несколько дуэлей, не открывая глаз. В трех из них меня ранили, но в одной удалось победить. Будет вторая успешная дуэль? Я настроил Маннилокку Декрилокк так, чтобы поступали только звуковые сигналы, и посадил дергающуюся голову под драконьи латы, надежно закрепив сверху поясом плаща. Сам плащ я снял, оставив его на стуле.       Закрыв глаза, я попытался ощутить то, что здесь происходило, отмечая в голове то, что я успел рассмотреть, пока Маннилокка Декрилокк не начал сигнализировать о возможной угрозе. Я медленно делал шаги в том или ином направлении, проверяя, натыкаюсь на что-то или могу обойти препятствие. Один раз я ударился коленом. Послышался шорох, а артефакт под латами стал дергаться гораздо сильнее, по ощущениям раскачиваясь, как маятник и сильнее высовывая деревянный язык. Я вспомнил, что мне про него говорил Чанло. Высунутый язык - врагу любопытно. Изучает, просчитывая, как справиться с таким препятствием. Нельзя давать долго думать полуразумной нечисти. Я рванул вперед, пустив режущее заклинание в том место, где слышался шорох.       Слух уловил шипение, но не очень громкое. Или зверь умел терпеть боль, или я его почти не задел. Времени терять было нельзя. Быстрое движение, как сквозняк - и меня свалили на пол, а потом сразу же отскочили, скуля. Драконьи латы были сделаны на совесть. Противник, дотронувшись до меня сразу во всех местах, получил мощные точечные удары. Я воспользовался этой заминкой и снова ударил режущим. Последующий за этим вой чуть не оглушил меня, и я понял, что теперь наверняка попал. Переместившись с того места, где стоял, я с палочкой наголо ожидал, что зверь будет делать дальше. Я мог не попасть в него ещё раз, потом не стал бить, предпочтя дождаться, когда меня снова атакуют. Так и произошло - существо снова бросилось на меня. Маннилокка Декрилокк страшно захрипела и так задергалась, что едва не выпала. Значит, теперь нечисть хочет меня убить, расчленить и съесть.       Я усмехнулся. Быть съеденным тем, кого не видишь - больше цинизма не бывает. Я смог увернуться от него, а потом развернулся и в очередной раз ударил режущим заклинанием, вложив в него все свои силы. Я услышал хрип, такой, как от Маннилокка Декрилокк, и понял, что это агония. Почувствовалась легкая досада. Поединки прелестны, но если не постановочны, то слишком коротки. Не насладиться до конца ловкостью и красотой, не упиваться адреналином от сражения. Мне захотелось отправиться на черный магический рынок, намеренно купить что-то у того, кто продает подделку, и напасть на него. Черное сердце полукровного циника жаждало еще сражений, еще крови... Однако я заставил себя успокоиться. Сейчас я был только студентом, причём на территории университета. Значит, надо было остановиться...       И я действительно это сделал - ровно до следующего задания для студентов - артефакта прохлады. Я немедленно отправился на черный магический рынок к своим друзьям. Три щелчка - и Крюкоберг Чанло выжидающе на меня смотрит: - Что теперь хочешь, артистократ? Я усмехнулся: - Такую простую вещь, что я бы отправился на обычный магический базар, если бы не был уверен, что у тебя она лучше. Мне нужен артефакт, создающий осеннюю прохладу. Сколько ты за него хочешь? Лицо полугоблина неожиданно помрачнело. Он смотрел на меня как будто с жалостью. Отвернувшись к деревянному столу за собой, он побарабанил по нему и сквозь зубы свистящим шепотом проговорил: - Мальчишка!.. Умеешь же ты ввязываться в неприятности!.. Меня передернуло. То аристократ, а теперь "мальчишка"? Я всего на 5 лет моложе его, а участвовал в таких схватках, что этому глупому полугоблину и не снилось! Я уже стал вытаскивать палочку, когда Крюкоберг поднял руку: - Успокойся, аристократ. Лучше прикупи у меня что-нибудь другое. Хочешь настоящие анталитовы латы, обвитые смертельной лозой? Они лучше драконьих будут, победишь всех, с кем будешь сражаться, кто твоего возраста, а половина нечисти от тебя в разные стороны разбегаться станет. Возьмёшь? За пол-цены уступлю, выгоднее сделки не бывает.       Я покачал головой. - Темнишь ты, Чанло!.. Нет, мне нужен артефакт, создающий осеннюю прохладу. Это не обсуждается. Ты продашь мне его? Или твоего мастерства не хватает, чтобы такой простой артефакт сделать? - Думай, что говоришь, аристократ! - В одно мгновение полугоблин навис надо мной, брызжа слюной, глаза его были налиты кровью. - Думай, что говоришь! Ты знал, что такие артефакты все тепло из разумного существа вытягивают?! Один год - и ледяная статуя, которую ничем не расколдовать! Проклятие лежит на магической прохладе!.. Третий год все артефакты так работают!       Крюкоберг Чанло меня удивил. Ледяная статуя из-за пользования простым артефактом? Очевидно, такое не все знают. В другом случае профессор не стала бы просить сделать или приобрести ей именно такую вещь. Я бы мог настоять на покупке, и Чанло продал бы мне проклятый артефакт. Но профессор не оскорбляла меня, у меня не было причин вызывать ее на дуэль, потому довести ее до ледяной статуи я не желал. Задание сделать нужно все равно. Что делать? Проклятие действует только третий год. Значит, от него может остаться след. Я слышал о таких. Остаточная магия обрывками сохраняется несколько лет. Если я смогу найти след, то и попытаюсь распутать его, чтобы снять проклятие. Не сам, так Чанло поможет. У него хорошая предметная магия, а я неплохой дуэлянт. Чую, что здесь это все понадобится.       Я цинично усмехнулся, смотря Крюкобергу прямо в глаза: - А слабо снять проклятие? Вместе со мной? Мне артефакт нужен, один, а ты зарабатывать станешь еще больше. На каждое действие есть противодействие, тебе ли это не знать, черный артефактор. Если кто-то наложил проклятие, то можно прогнать остаточную магию, обрывки сплести. Чанло не долго молчал. Через две минуты он кивнул головой и пошёл вглубь шатра, бормоча: - Вот и посмотрим, чего ты стоишь в настоящем деле, аристократ!..       Чанло не знал, кто наложил проклятие, но источник его тянулся в русскую волшебную деревню Седые Буераки под Тверью. Крюкоберг рассказал, что здесь 4 года назад стало очень жарко, аномалия, которую не могли объяснить даже прибывшие на место ученые мужи из магических кварталов Москвы. Деревенские жители смотрели так, будто что-то знают, но даже сыворотка правды ничего не дала. Через 6 месяцев та же деревня начала замерзать, а потом оттуда случился магический выброс такой силы и мощи, что его видели в небе даже мастера волшебных потоков из магических кварталов Санкт-Петербурга. Они исследовали остаточную магию выброса и пришли к выводу, что он был послан страшным проклятием. Что проклиналось, никто не знал, пока не начала твориться беда с артефактами охлаждения. Сотни людей по всему свету превратились в ледяные статуи, а артефакты нагревались, через месяц после этого сгорая дотла. След шел из Седых Буераков, но проверять, что там случилось, не хотел никто. Сильные маги сказали, что они обойдутся и без артефактов охлаждения, а те, кто слабее, опасались, что их здесь что-то убьет. Должна была собраться комиссия, чтобы все же исследовать деревню, но за три года этого так и не случилось.       Мы с Чанло стояли на холме, смотря на раскинувшуюся в долине деревню. Она была заброшена. Никто не ходил по улочкам, хотя был день. Не было слышно животных, а еще поселение окружали деревья с полностью белой корой и без листьев. Двадцать четыре дерева, у которых ветви скрючились и согнулись до выступавших из земли корней так, что каждое из них было не выше полуметра. - Проводники выброса? - Чанло оценил растения профессиональным взглядом артефактора. - Из таких получаются хорошие посохи для темной магии. Обязательно выкопаю одно дерево, если потоки отпустят. - Торговец!.. - Я саркастично усмехнулся. - Пошли. Попробуем сначала подойти поближе.       Мы начали спуск в долину. Я шел первым. Мои дуэльные навыки выше, чем у Крюкоберга, потому если что-то будет нападать, я быстрее смогу защититься. В пятнадцати сантиметрах от деревьев я увидел, как проскочила искра. - Неужели черный купол? - Чанло, которому я рассказал про искру, пораженно выдохнул. - Это же... что держать его должно... Такой артефакт... Миллионы галлеонов, если достану... - Чёрный купол? - я заинтересованно обернулся к своему напарнику. - Защита черных магов, не позволяющая ничего расти после их смерти, - пустился в объяснения полугоблин, завороженно наблюдая за искрами, которые теперь начали проскакивать чаще и заметнее. - Есть такие темные колдуны, которые не хотят, чтобы после них что-то выживало, считают, что так будет осквернена их могила. На место вокруг своего захоронения они устанавливают черный купол - так здесь тысячелетиями ничего не выживет. Если придет бессмертный, он здесь за день скончается. Но... такая мощь... Деревня большая... Я не видел такого... Раньше черные куполы были в разы меньше, держали не больше десяти метров в радиусе... Артефакт купола уникальный должен быть... Они все уникальны, потому что каждый черный колдун создает их по-своему, но никакой не был таким сильным, как этот.       - Если полезу, то убьёт? - Я ехидно усмехнулся, посматривая на искры. - Сразу - нет, - покачал головой Чанло. - Но дольше часа я бы там оставаться не пробовал. За сорок минут постареешь на десять лет, а потом процесс будет ускоряться. Искры предупреждающие, когда зайдешь, то удара не почувствуешь, но тебя окутает невидимой оболочкой, которая начнёт проникать в тело постепенно, начиная с кожи. Сначала морщины, потом покалывание, затрудненное дыхание... - Тогда будем работать на опережение! - Я перешагнул границу искр. - Идешь со мной? Крюкоберг причмокнул губами и пересек искры вслед за мной. - Я без артефакта для черного купола отсюда и семидесятилетним стариком выползать не захочу!..       Мы поравнялись со скрюченными деревьями. Чанло задумчиво положил руку на одно из них. - Я чувствую вибрацию... Точки и тире, как азбука Морзе. Это не простые деревья.       Я с удивлением посмотрел на черного артефактора, а потом сам дотронулся кончиками пальцев до коры. Точечные толчки и правда были ощутимы. Как будто кто-то маленький пытался пробить дерево изнутри. - Неужели души? - Я произнес первое, что пришло на ум. - Очень похоже, - кивнул Чанло. - Древний метод создания проводников-зарядок для сильного артефакта. Живое разумное существо, обладающее магией, убивают так, чтобы осталось привидение, а потом помещают его неупокоенную душу в дерево, превращая его в клетку. Душа по ней мечется и пытается вырваться, но не может, а за это время выделяет магию, которую не израсходовала при жизни. Раз деревья настолько скрючило, а цвет коры белый, внутри не взрослые люди... Младенцы или мальчики до 11 лет. Такое даже я делать бы не рискнул. Очень черная магия. Любой артефакт от одного такого дерева проживет тысячу лет. А их здесь двадцать четыре... Или это все для черного купола, или для проклятия артефакта прохлады, или для них обоих.       Я ничего не стал говорить. Услышанное меня не напугало, но я первые раз за свои двадцать лет подумал, а не хватит ли гоняться за смертью? Решил выполнить простое домашнее задание, а теперь стою под черным куполом, который держится на неупокоенных душах маленьких мальчиков. Это уже не цинизм, это что-то гораздо большее. Я точно знаю, что если смогу отсюда выбраться, не буду тем, кем был прежде. Не перестану нарываться на дуэли, но не единожды подумаю о ничье.       Мы пошли дальше. Времени было мало, потому, когда дошли до первого дома, Чанло посмотрел на меня: - Плести обрывки? Сможешь удержать ответ? Я молча кивнул. Крюкоберг закрыл глаза и начал невербально колдовать, сначала делая взмахи руками, а потом то тянул что-то на себя, то отпускал.. Оборванные магические потоки можно было увидеть только так, полностью на них концентрируя все внимание. В идеале было бы хорошо еще и стать глухим - чтобы внутренним слухом чуять потоки магии. Но были сложности. Обрывки, если они черные, сопротивлялись сплетению, и тогда в потокового мага хаотично посылались разные заклинания, которые делал не другой маг, а творила сама магию, как защиту. Потому был нужен хороший дуэлянт, чтобы прикрывать плетущего.       Я стал вперед Чанло, приготовившись отбивать заклинания. Не прошло и трех секунд, как полетел луч режущего. Я блокировал его, но потом стали прилетать множество лучей. Не все из них я мог распознать. Я потоковую магию знал слабо, только некоторые лучи различал и представлял теорию работы с плетением. Потому громоздил один щит на другой, обводя ими Чанло и уворачиваясь самому от заклинаний. Черный блестящий луч я все-таки упустил - он попал мне в ногу. Та сразу же занемела и начала каменеть буквально. Подступало отчаяние. Я уже думал, что это конец, когда все прекратилось, а Чанло открыл глаза. Посмотрев на мою каменную ногу, которая была заметна потому, что увеличилась в размере, и камень разорвал штатину, полугоблин, ничего не говоря, достал из кармана какой-то артефакт и бросил его рядом с ногой. Минута - и она снова стала такой, как была. Артефакт сгорел. - Сколько я тебе должен? - спросил я. - Я сам тебе должен, - махнул рукой Чанло. - С потоками пришлось повозиться, там такие узлы, морской на звездном, что я почти подумал: зря ввязался, оба поляжем. Ты долго держал, я бы не выстоял. Хороший из тебя дуэлянт, аристократ. Пошли, я знаю, где накладывали проклятие. Надо будет по ядру потока ударить.       Он повел меня улочками, через 10 минут заведя в какую-то хибару. Она была более ветхая, чем дома во всей деревне. Изнутри стена светилась по контуру человеческой фигуры. - Проклятие личности!.. - Проворчал Чанло. - Ох, уж эти обиженные на весь мир непризнанные гении!.. Я не стал его про это расспрашивать. Мы и так потеряли много времени. Не хочу стареть. Мы начали с разных краев прижигать контуры фигуры палочками, не колдуя заклинаниями, а выводя всю силу ядра на себя. Только так можно было его уничтожить. Последствия для неподготовленного - потеря памяти.       Последствия для опытного и более сильного - тошнота на три дня, не беспрерывная, но частая. И упадок сил. На Люмос хватит, на Аваду Кедавру - нет. Через пятнадцать минут ядро было уничтожено, разделившись между нами. Я заметил, что у полугоблина добавилось морщин, но не стал это ему говорить. Чанло сам все знал, я это понял, когда он бросил взгляд на наручные полумаггловские часы. Его выбор. Но я оставался с ним до последнего, пока мы искали артефакт для черного купола. На сороковой минуте это сделать удалось, Крюкоберг перестроил нити на себя - и ощущение старения прекратилось. Всю черную магию Седых Буераков мы снять не могли. Чанло отказался даже попытаться расколдовать неупокоенные души. Сказал, что на это сил не хватит у нас обоих, даже если вернем молодость.       Мы отправились на черный магический рынок. Чанло вручил мне артефакт охлаждения - простой предмет, который при прикосновении сам чувствовал, когда жарко. Куб белого цвета 15 на 15 на 15 сантиметров. Его особым образом заговаривали, направляя потоки. Я сам взял его в руки, и мне стало холоднее. Артефакт работал...       Спустя время потребовалось добыть папоротник. Я слышал о Папоротнике Фрилтанеа - волшебном цветке, выращенном в искусственном лесу Фрилтанеа, созданном после волшебной войны в Тибете. Цветы в этом лесу фонтарировали энергией, у них были несколько свойств - мадам Ольшевской должно понравиться.       Но сначала я должен был добраться до черного магического рынка, который был на материке. Для перемещений я никогда не использую метлу, левитацию и не пользуюсь транспортом для магов или маглов. Не люблю быть зависимым от чего-то. Чтобы перемещаться, я всякий раз провожу ритуал соприкосновения с землей. Для него нужны нож, капля собственной крови, кремень и толстая веревка длиной в два метра.       Как и обычно, я вышел за ворота замка, прошел подальше от шумной толпы, в безлюдное место, и обвязался веревкой так, чтобы ее кончик узлом ложился на землю. Дальше я уколол ножом себя в руку, капнув кровью на узел, лежащий на земле. Резко бросив кремень в сторону, я твердо произнес, трижды взмахнув палочкой на запад, согнув руку в локте: -Асхиалетте Мэртэнассай Кривайфиолла Черный магический рынок!       Закрыв глаза, я почувствовал, как входит в мое тело веревка, скручивая внутренности так, что они не сдавливаются, а как будто превращаются в желе. Это знак того, что магия приняла мое пожелание. Ритуал соприкосновения с землей не выходил в том случае, если колдун желал разрушить землю, на которой окажется после переноса. Я думал не о разрушении, а о встрече с Крюкобергом Чанло, потому дальше, когда я открыл глаза, узел, лежащий на земле, засветился фиолетовым и взмыл вместе со мной вверх. Я увидел, как открывается прозрачная дверь, в которую меня заносит, а дальше я падаю, выставив вперед руки, у самого черного магического рынка.       Четыре секунды на то, чтобы встать и отряхнуться - и я прохожу по рынку к шатру Крюкоберга Чанло. Полугоблин, затащив меня внутрь, встретил с блуждающей ухмылкой: - Зачастил ты, аристократ!.. Хочешь вернуть старые времена? Бои, драконьи подземелья, живые посохи... Помнишь? Я пожал плечами. - Я помню, но ты же знаешь, что я это оставил. После Седых Буераков мне тридцать лет - надо остепеняться... - Неужели семью заведёшь? - Чанло зашёлся в безумном хохоте. Меня передернуло. К любой форме семейственности я испытываю отвращение, это только лишние обязательства и бессмысленный труд. Крюкоберг хорошо знал мое мнение, но не упустил случая, чтобы меня подколоть. Фыркнув, я терпеливо пояснил: - Не семью, а получу высшее магическое образование и займусь делом. Наемником быть хорошо, но я постарел. Нужна ладная основа. Потому я должен выучиться. Новое задание у меня - папоротник достать. Из искусственного леса Фрилтанеа.       Чанло подавился собственным смехом, закашлялся и побледнел. - Ты уходишь из наемников, чтобы шататься по проклятым полянам Фрилтанеа? Аристократ, давай я лучше тебе артефакт один дам - подержишь в руках двадцать минут, и вся глупость из головы уйдет. Он за две тысячи галеонов, но с тебя не возьму и сикля. Это же... Хуже, чем Седые Буераки. Ты забыл, что со стариной Коскером там случилось? Я покачал головой. Коскер, мастер-артефактор драгоценностей, польстился на камни, которые сами по себе появились у корней вечно вывороченных деревьев на опушке Фрилтанеа. С ним пошли друзья, но они не решились ступить на территорию искусственного леса.       Коскер сделал несколько шагов - и то, что с ним потом происходило, до сих пор рассказывают с заиканием, прося никому не пересказывать. Конечный итог - артефактор превратился в дикое животное с половиной органов наружу. Он метался по опушке час, но не мог приблизиться к друзьям, а те не могли подойти к нему - искусственный лес не пускал свою жертву. Потом Коскер скрылся в чаще. Навсегда.       Я знал об этом, когда собрался в Фрилтанеа. Но я тридцатилетний наемник, видевший в своей жизни всякое. После Седых Буераков я стал спокойнее, но цинизм остался. Бояться идти на проклятые, полные кровавой военной магии поляны потому, что там пропадают и страшно меняются? Нет, это было бы слишком сентиментально. Я дал себе слово принести оттуда папоротник - я это сделаю.       - Я помню, что случилось с Коскером, - выдержав паузу, кивнул я. - Но Коскер... Коскер - это не я. Я должен это пройти. - С этими своими пафосными походами ты меня угробишь, аристократ!.. - Проворчал Чанло. - О проклятых полянах не говорили, что там стареют, - я пожал плечами. - Пойдёшь со мной? Тоже поглупел? Или вспомнил, как сам пытался стать наемником? - Не пошёл бы, но мне заказали артефакт, - прищурился полугоблин. - Лучше всего его окропить росой с проклятых полян, я слышал, что там магия не прощённых, такие потоки, что месть организовать можно на раз, два, три... - Касаться росы с магией не прощённых? Нити кровавых слёз на потоках? - Я не удержался от ехидного смешка. - Кажется, кому-то пообещали миллион галеонов. - Миллион не миллион, но заплатят столько, что я задавлю половину местных лавочников, - чёрный артефактор потёр руки. - А теперь есть ты... У меня появился шанс выжить на проклятых полянах, аристократ. Как и тебе.       Дождавшись 23 часов и 55 минут, за 5 минут до 7 июля, мы, используя ритуал соприкосновения с землей, отправились в Тибет, к искусственному лесу Фрилтанеа. Искусственный лес на самом деле был лесом только на половину. Там было горное плато, разрушившееся от множества Бомбард, а после затяжной войны, в которой не оказалось выживших, с этого места пропали трупы. На их месте стали вырастать странные деревья, цвести цветы, такие, как и в обычных лесах, но совсем другие по свойствам. Никто не знал истинности места Фрилтанеа. Лес, пропитанный кровью полёгших мучеников, мстил каждому, кто хотел туда попасть. Живой могильник с двигающимися без ветра ветвями и каплями росяной магии не прощенных, хотя погода здесь никогда не менялась. Над бывшим плато не шел дождь, не дули ветры, его обходили стороной снегопады и бури. Те, кому удавалось выбраться из Фрилтанеа живыми... Их было всего двое. Как они это сделали, никто не знал, потому что через год они, два друга-артефактора из Франции, исчезли прямо во время обеда у общих знакомых, которым до этого и словом не обмолвились о том, как они прошли проклятые поляны.       Искусственный лес Фрилтанеа был другим. Он не пускал тайн. Про французов было известно только то, что они пошли на проклятые поляны около полуночи, на Ивана Купала. Потому я и Крюкоберг решили сделать точно также. Если они выжили, то повезет и нам в это время? Я не знал. Но азарт от того, что я смогу добыть папоротник, фонтанирующий магией, смогу испытать себя, озарял меня. Циник во мне, когда мы приземлились на опушке искусственного леса Фрилтанеа, уже забыл о том, что проклятое место делало. Я хотел идти туда. Меня исполосует? Вывернет наизнанку? Такой наемник должен понравиться - от одного вида жертвы будут сходит с ума.       Мы подошли к первым деревьям. - Искрит!.. - Проворчал Чанло. Я кивнул. Меня тоже насквозь пробирало током. Я выставил много внутренних щитов, а полугоблин помог завязать их десятикратными узлами, чтобы получился лабиринт без выхода, но этого хватало только на то, чтобы при первых шагах по проклятым полянам не упасть замертво и ни во что не превратиться, а чувствовать, как внутри беснуется чужеродная магия, ломая щиты. На сколько их хватит? Мои ботинки внезапно разорвались на моих глазах, как и ботинки Чанло. Мы понимающе переглянулись.       Беснующаяся магия хотела получить свою жертву. Через ступни ног без внешней защиты это было сделать быстрее. На пальцы и пятки щиты плохо ставились. Крюкоберг вдруг охнул, едва не упав и сгибаясь пополам. Через три секунды он разогнулся, прохрипев: - Три щита осталось!.. Бегом! Ясно, ток уже подбирался к сердцу. У меня сохранилось шесть, но я понимал, что и их надолго не хватит. Единственным выходом было не давать магии успеть пройти, задерживать её собственными движениями. Сгруппировавшись, я помчался в чащу искусственного леса Фрилтанеа. Чанло бежал за мной. Медленнее и более тяжело. Три щита, которые могли развалиться в любой момент, теперь брали для сохранения энергию у своего хозяина. Если мы выживем, Крюкоберг 5 дней не сможет двигаться.       Я почувствовал, как треснули сразу два моих щита. Остались всего 4. Нужно было перебить беснующиеся чужеродные потоки чем-то другим. В этот момент большие деревья выпростали свои кривые ветви наперерез нам. На коре выступили капли яда, тут же начав пузыриться и шипеть. Стоит прикоснуться - и не известно, чем это обернется. Но ведь и магический ток тянет последние щиты через ноги... Внезапно я понял, как спастись. - Чанло, пятки к ветвям! - проорал я едва живому чёрному артефактору, у которого, похоже, треснул ещё один щит. Кувыркнувшись и став на руки в черных драконьих перчатках, я прижался пятками - самым доступным для потоков местом - к ветвям, покрытым ядом, увидев, что Крюкоберг с кряхтением сделал также, только медленнее меня. Ноги загорелись сами по себе, а ветви начали леденеть. Это было странное ощущение - касаться льда и гореть одновременно. Но кости не тлели. Выше щиколоток огонь также не поднимался. А потом все закончилось. Я ощутил, как во мне начинают восстанавливаться щиты. Не все, но примерно 15 появилось. Черные потоки, схлестнувшись между собой, между собой и боролись, проиграв вместе, как и в страшной магической войне, на месте которой возник лес Фрилтанеа.       Но мои руки начали меняться. Они надувались, превращаясь в страшные щупальца, как у большого осьминога, прорывая драконьи перчатки. На каждом пальце извивающегося щупальца были крохотные носы и рты, по нескольку, без глаз. Они открывались, показывая черные провалы вместо языка и зубов, и вопили, плюясь в меня кровью. С Крюкобергом происходило то же самое. Я понял, почему. Магия не прощенных. Она действовала только на руки, потому не задела голые ноги, когда мы сюда бежали.       Какофония нечеловеческих звуков заполнила мой мозг. Щупальца не пытались меня задушить, только старались заплевать кровью всего. По лицу пока не попали, но мой плащ, уже заляпанный кровью, до самого ворота, начинал превращаться в труху, как старое дерево. Я взглянул на полугоблина. У него уже не было рубашки. Мы попытались подняться, но щупальца не пускали. Они тянули нас, как лошадь смертника, привязанного верёвкой к ее хвосту.       - Ассэтами Леххиэсс! Ассэтами Леххиэсс! - зашептал вдруг Чанло, показывая мне глазами, чтобы я делал также. - Ассэтами Леххиэсс! Я вспомнил это заклинание. Его иногда, редко, использовали, чтобы расплатиться с наемниками. Заклятье, после которого все грехи того, кого касаешься, переходят на тебя. Через сутки после этого начинали мучить кошмары наяву. Переживались все проступки с подробностями, причем глазами и эмоциями жертв. Выжить после этого выживали, но часто оказывались в сумасшедшем доме. Не все способны пережить жестокость других.       - Ассэтами Леххиэсс! - начал шептать я. Я сам наемник. Много видел, меня самого били и мучили, пока не научился отвечать. Я был уверен, что выдержу все, что скопилось в душах не прощенных воинов. Если не выдержу - это будет в духе моего цинизма. В тридцать лет попасть в сумасшедший дом - психи могут безнаказанно убивать, их превращают в растение, но не отдают под суд. Стать растением мне нравилось больше. - Ассэтами Лэххиэсс! - щупальца исчезли на двадцатом повторении беспалочкового заклинания.       Я лишился плаща и половины рубашки, а Чанло потерял свою волосатость - волосы на теле, когда в труху рассыпалась рубашка, тоже трухлявели. Мы поднялись и остановились. С проклятиями Чанло наклонился и сорвал пучок травы с росой магии не прощенных. Теперь она ему не вредила, как и мне. Засунув траву в мешочек, заколдованный так, чтобы там сохранялась влага, Крюкоберг кивнул мне. - Идем дальше!.. Мы пошли, не зная, далеко ли ещё сможем зайти. Из-за пяток, хранивших на себе отпечаток тока бесов и льда деревьев, последние расступались перед нами. Пока оставалась эта магия, мы могли ходить по проклятым полянам, светящимся так, будто не была поздняя ночь. Ноги были уже мокрые от росы, которая тоже появлялась не только на восходе солнца, а была всегда. Лес Фрилтанеа не признавал никаких законов.       Внезапно перед глазами мелькнуло что-то ярко-красное и забилось в нос, закупоривая ноздри. Я попытался чихнуть, но ничего не вышло. Дышать ртом становилось все труднее, он словно сам по себе зашивался. Я тряхнул волосами - и увидел вместо них тонкие стебли. Меня превращали в растение? Стебли были необычными, изогнутыми и черно-зелеными. Меня убивал папоротник! Глаза, начавшие слезиться, уловили, как все заполняется красным. Я ощутил, как меня потянули на землю, заставив упасть, и вдавили лицом в росу магии не прощенных. В голове звучало неуверенное: - Ассэтами Леххиэсс Магал Аг Ри? Кон Трибаэсс? Аз Масси Есс? Я не знал того языка, на котором меня спрашивали, и ничего не отвечал даже мысленно. Я задыхался, думая о том, что наемник не сдержит слово. Я не достану папоротник, потому что сам стану им, и не перенесу грехи не прощенных, потому что умру раньше.       Сознание пропадало. Как вдруг все закончилось. Я лежал на траве, которая вдруг стала очень теплой и мягкой, как перина. Я мог дышать, и мое тело было таким же, как прежде. Даже волосы больше не были стеблями. Папоротники парили выше, где-то у меня над головой. - Магия не прощенных умеет быть благодарной!.. - Прохрипел лежащий рядом со мной Чанло. - Ты же подумал о том, что не сможешь отдать долг за то, что тебя не убило? Не прощенные воины боролись против крови вождей, которая стала папоротником. Проклятые поляны - не единое целое. Я помню историю той войны, читал ее... Они напали на тебя раньше, чем на меня, почуяв больше силы. Помочь могла только магия не прощенных. Я надеялся, что если через твои глаза она доберется до мозга, то поймет, что ты держишь свое слово. Не прощенные воины стали такими потому, что больше не верили лживым вождям. Для них был ценным хоть и цинизм, но честный и справедливый. Потому их магия спасла тебя, а волной конфронтации потоков задело и меня. Зная, что ты мне доверяешь, магия не прощенных и из меня выгнала папоротник.       Я покачал головой. Что говорить, я не знал. Эмоции буйствовали в голове, не давая выхода. Все слова высохли, влага ушла в росу не прощенных. Я поднялся и взял в руки два папоротника. Они дались мне спокойно, новая конфронтация вождям была не нужна. Сжав цветы в ладонях, я повернулся к Чанло: - Чужому они не повредят? - Нет, - пожал плечами полугоблин. - Сейчас можно их набрать хоть корзину. Древняя магия, отступая перед болью не прощенных, потеряла память и жажду к убийствам. Я слышал о таких случаях. Все восстановиться может только через пару дней.       Мы вернулись на черный магический рынок. Больше нас ничего не задело, а даже в шатре я чувствовал щит, созданный магией не прощенных. Сила неупокоенных, обманутых воинов, ожидавших отпуска своих грехов, держала меня, верная своему обещанию...       После этого мне, как студенту, предстояло новое испытание. Динамический портал в пустыню, создаваемый артефактом. Я не был артефактором, но беспокоило меня нечто в этом описании. В свое время мы с Крюкобергом исследовали природу прохождения параллельных измерений. Я хорошо запомнил слова полугоблина, усмехающегося, когда я предлагал ему помочь создать такой артефакт: "Грязное это дело, аристократ!.. Убивать со спины чище". Профессор увидела это на симпозиуме по артефакторике. Техника узлов стала чище? Я в это не верил. Но нужна профессору эта штука - я её добуду. Хуже ощущений, чем после папоротника с проклятых полян Фрилтанеа, я не испытаю. Магия не прощенных оставила на мне часть своего щита - я сумел пронести все грехи воинов правильно. Я не знал, для чего мне этот щит, но дополнительная защита не мешала.       Проведя ритуал соприкосновения с землей, я отправился на черный магический рынок. Кому, как не как старине Чанло знать про то, что он сам называл грязным делом? Но полугоблина не было в шатре. Его помощник передал мне, что кто-то пообещал Крюкобергу два миллиона галеонов, если он исследует слезы стеклянной птицы Крабадак, и теперь Чанло гонялся за зачарованной жертвой экспериментов по всей Европе. Значит, теперь я остался без помощи Крюкоберга. Но это не значило, что мне никто не мог помочь.       Про артефакты должен был знать и Деволиций Сантаррио - старый зельевар, уши выдают полуэльфийское происхождение, лицо выбелено, глаза разного цвета и очень длинная шея. Старик нажил себе много врагов, потому что, будучи знаменитым, приглашался на симпозиумы и конференции, где всегда выискивал настоящий их смысл. Чтобы расправиться со своими врагами, пока те не расправились с ним, он нанимал таких, как я. Неделю назад я лишил для него жизни одного министерского работника из Нидерландов - проворовавшегося барыгу-хамелеона, которого ненавидело все министерство. Деволиций не отдал мне деньги сразу, потому что выплатил за убийство другого врага. Я в галеонах сейчас не нуждаюсь, потому хотел предложить расплатиться информацией. Старик должен что-то знать про симпозиум по артефакторике. Для артефактов нужны зелья и растворы, потому его, как самого талантливого и опытного, могли привлекать к подготовке.       Старик жил в волшебном квартале Лиона. Витражные стекла, кирпич, посеребренный защитными заклинаниями, и нити зачарованных капель зелья красного мира (справедливость, какой бы она не была, даже если для хозяина дома губительна). Старый дом выдавал с первого взгляда, что здесь проживает опытный мастер. Ритуал соприкосновения с землёй доставил меня к порогу, и я вошел, не стучась. Старик не любил церемоний, он мне говорил об этом. Тем более, он был мне должен. Я прошелся по коридору и вошёл в кабинет, дверь куда была приоткрыта. Деволиций Сантаррио сидел за квадратным столом из красного дерева, поставив правый локоть на поверхность и поддерживая костлявой рукой с двумя зелеными защитными перстнями голову. Второй локоть завис в воздухе - старик держал перед глазами какой-то свиток, от которого ощущался прогорклый запах рунной магии, и неодобрительно цокал языком. Я ступил на порог, и он, не отрываясь от чтения, бросил: - Денег нет, наемник. Иди с миром или убей меня. Я покачал головой. - Я хотел предложить бартер. Информация вместо денег. Расскажешь то, что мне нужно - погасишь долг. Поможешь с тем, что мне нужно - бесплатно расправлюсь с очередным твоим врагом. Хороша сделка?       Ожидая его ответа, я достал из кармана плаща стилет, которым не раз пользовался для работы и нарочито стал рассматривать его блестящее острие. Старое оружие, сдобренное зельем обнаженной крови, не раз меня выручало. Оно не подходило для сражений в открытую, но если нужно было ударить в споре, уколоть в танце смерти - ничего лучше его не было. Я убил им того министерского работника из Нидерландов, и Деволиций знал, что это сделано именно стилетом. Клан научил отчитываться за методы убийства. Стилет был при мне - и я давал понять, что если не получу того, чего хочу, то могу и воспользоваться предложением радушного хозяина. Последним из вариантов.       Помедлив, старик бросил свиток в мусорную корзину, а я явственно услышал шипение рун с отчётливыми слогами древних скандинавских ругательств. Надо же, из сокровищницы Одина? Я подумал, не забрать ли с собой этот прогорклый сборник рунической магии, как дополнительную плату, но потом отказался от этой мысли. Среди моих заказчиков были и скандинавы, а они за несколько лье чуют разграбленные руны. Будут потом сбивать цену. Одним словом, обойдусь. - Чего ты хочешь, наемник? - старик уставился на меня, не мигая. Полуэльфийские уши, не прикрытые волосами, топорщившимися криво выстриженной щеткой на морщинистой коже черепа, дрогнули, выдавая, что их владельцу интересно, что же я готов выменять за пять сотен галеонов. Я не стал церемониться.       - Мне нужна информация о последнем большом симпозиуме по артефакторике и об артефакте, который там представили. Функция - создание динамического портала в пустыню. - Далеко полез, - в голосе Деволиция явственно прозвучали нотки уважения. - Решил из наемников стать аврором? - Личные нужды, - уклонился от прямого ответа я. - Молодой ты еще для личных нужд, наемник, - Сантаррио вдруг зашелся смехом, который больше напоминал предсмертный хрип. Я поморщился и демонстративно поднял руку со стилетом. Насмешки Крюкоберга я иногда терпел, но выслушивать старика, пусть он был и гениальным зельеваром, с его мнением на то, для чего мне достаточно лет, я не собирался. - Я же говорю, что молодой, - Деволиций перестал смеяться, но теперь смотрел на меня с долей презрения. - Не со стилетами нужно упражняться, чтобы пройти кухню большого симпозиума по артефакторике... Нужно быть сумасшедшим. Слышал о Хольменголльской бойне? И о выживших в ней? Я резко вернул стилет на его место в кармане. Я слишком хорошо знал об этой магической мясорубке. Мой покойный отец побывал там. Он был одним из тех самых выживших. Его смерть была страшной, это единственный случай, когда я не хотел устраивать смертельные танцы, и случай, после которого я оказался в клане наемников. Не было добрых чувств ни к людям, ни к другим разумным тварям.       Хольменголльская бойня - полицейская акция в волшебной деревне Хольменголль, Франция. О ней объявили, как об аврорской акции, предложив темным магам со всего мира прийти и забрать мерцающие сгустки-полутона - редкий компонент, подходящий легальным чёрным магам. Тем, кто состоял на службе правительств и служил добровольным устрашением для разбойников в небольших поселениях. Жители слабых деревень ранее часто просили помочь разных чёрных магов, отсидевших по пять-десять лет в тюрьме. За таким закреплялся статус Защитника, и даже если он творил тёмные дела, в половине случаев его не трогали, потому что всегда можно было привести аргумент - это нужно для деревни. Если жители деревни, подписавшие волшебный договор, оставались живы или умирали, но только от болезней, Защитник пользовался своим статусом. Мой отец был одним из таких. Пять лет Шарлетона - и ему предложили место в деревне под Руаном. Мы жили там вдвоем. Мать-магла ушла, как только отец освободился, аргументировав тем, что теперь есть, кому присматривать за мной. После этого случилась Хольменголльская бойня. Отец отправился туда, желая получить мерцающие сгустки-полутона, чтобы укрепить систему устрашения. Ритуал с костями забытых должен был пройти удачно.       То, что случилось потом, я узнал сначала из газет. Хольменголльская бойня была именно бойней, о полицейской акции речи не шло. Группа местных серых колдунов (фанатиков, верящих в то, что благодаря злу можно сотворить добро с ядовитыми шипами) решила обрести бессмертие, но для этого нужна была энергия. Больше всего волшебной энергии в чёрных колдунах, и потому именно их призвали, заманивая в ловушку. Едва тридцать тёмных магов с разных уголков Франции и не только её оказались в Хольменголле, деревню накрыл серый непрозрачный щит с галлюциногенным эффектом. Чёрные волшебники начали сходить с ума, нападая друг на друга и атакуя щит магическими потоками, пропускаемыми через свое тело. Высшая степень.       Попытки вернуться в прежнее состояние были сложны, но часть магических потоков, сфокусировашись в одной точке, всё-таки пробила серый щит. В живых осталось пятеро, и среди них мой отец. Он скончался через месяц, будучи задавленным серым щитом и его влиянием спустя время. Что же было с другими магами? О них написали, а потом забыли, не отслеживали судьбу. Но в некрологах не было таких имен. Я изучал некрологи, желая понять, один ли мой отец пострадал. Я желал отомстить, но потом увяз в клане, где мне объяснили, что не мне, юнцу, идти против серых магов, с которым потом не известно что случилось. После и это забылось. Появился цинизм и одна кровавая история за другой. Про то, почему я стал таким, не знал даже старина Чанло.       Я вспомнил это сейчас, поняв, на что старик может намекать. В симпозиуме по артефакторике участвовали серые маги. Или выжившие после Хольменголльской бойни? Они занимались экспериментами? Последний вопрос я произнес вслух. Зельевар кивнул. - Большие симпозиумы... На них всегда полно шушеры, а настоящие ценители полностью смешиваются с чернокнижниками, мошенниками на доверии и жертвами Хольменголльской бойни. - Они часто представляют новинки? - удивился я. - И что с ними... - Часто, - сухо оборвал меня Деволиций. - Выжившие - это не просто нестабильные морально, но еще и держатели двойной крови. Вторая кровь - погибшие для поддержки щита серые маги, и после этого зависимые от живых. Двойная кровь... Они иногда ее продают. Зелья создаются на основе капель сильные, с двумя эффектами. Такими обрабатывались все артефакты большого симпозиума по артефакторике. Не было крови только на артефакте для динамического портала.       - Защита? - Я пожал плечами. Пока старик напускал туману с тем, чем может помешать, я понимал то, что встречусь со своим прошлым. Ожившим и мерзким. Мои навыки наемника понадобятся, как никогда. Я буду мстить за то, что отец не прожил долго, а я стал наемником. - Никто не знает, - Деволиций встал из-за стола, обошел его и приблизился ко мне. - И ты не узнаешь, наемник. Сгустки и потоки, как части незримого зелья, с магическими ветвями в S-переплетении. Ты знаешь, что это значит?       Я кивнул. Плох тот наемник, который не научился отличать хотя бы S-переплетение потоковой магии. Убийственная сила окружающей среды. Это не проклятые поляны, где нужно было к чему-то прикасаться. S-переплетение - вредит даже воздух. Галлюцинации и перемещение в мир собственных страхов, многократно усиленных. Если повезет - это тот случай, после которого выживали. Я ранее предпочитал не иметь с S-переплетением никакого дела. Задохнуться в собственных кошмарах, стилет против стилета - слишком неравнозначный противник. - Считаешь, что это на том артефакте? - спросил я. - Это окружает выживших в ходе Хольменголльской бойни, - спокойно ответил Сантаррио. - Я не боевой маг, но потоки часто подпитывают зельями. S-переплетение искусственное, потому силы в нем меньше. Но не только галлюциногенные страхи. Что-то... - Он пожал плечами с долей неуверенности. - Что-то еще. Я, как зельевар, эти потоки так хорошо не понимаю. - Поможешь к ним подобраться? - Я смотрел на него прямо, показывая классическую стойку наемника: не сойду с места, если не представится случай нанести удар. - Я выполняю договор, - кивнул Сантаррио.       Через час мы добрались к площадке, где раньше проходил большой симпозиум по артефакторике. Проникнуть на него ритуалом соприкосновения с землей было нельзя - грунт проводил такие мощные потоковые нити, что легко было сгореть, только взявшись за веревку. Деволиций рассказал, что часть магов прилетали сюда на метлах, поднимаясь выше, чем магловские самолеты, глотнув перед этим зелья против разреженности воздуха. Это помогало избежать смертельных волн, идущих от артефактов. Другие пользовались порт-ключами, которые присылала администрация. Здесь тоже была опасность - порт-ключи искрили не зафиксированными чарами подчинения. Если смотреть на них дольше пяти минут - можно было стать рабом без Империо той разумной твари, что сделала порт-ключ.       Огражденная площадка искрила, но не болезненно. Чувствовался прогорклый запах рун и обманчиво-сладкие ароматы шумерской волшебной клинописи. Что сюда еще намешали? Я не знал, но Деволиций с раздражающим меня спокойствием констатировал: - Временные зависимости не убрали. Того и жди, что восточные демоны устроят драку с воинами Одина. Дилетанты... - Он наклонился и чиркнул ногтем по потрескавшемуся грунту. Искра оказалась болотно-зеленой. - Не знаю, наемник, для чего тебе нужен артефакт с динамическим порталом, но просто так тебе его никто не даст. Я узнаю цвет сигнализационного в полуготовности, - Деволиций поднялся и внимательно посмотрел на меня. - Тебя уже ждут.       Ждут? Я никак не ожидал, что такое будет. Я знал, что придется пройти к создателям артефакта через всю грязь черной артефакторики, вымученно выдаваемой за белую. Я понимал, что ожидает сражение, потому на одних моих умениях там не пробиться, и искал помощи сначала у Чанло, а потом согласился уступить старому зельевару свои услуги за знания. Очередная схватка ко смертью. Для меня из простого задания от мадам Ольшевской она превратилась в дело личное - я несколько лет убивал, потому что возненавидел разумных тварей за замученного в Хольменголльской бойне отца. Теперь я мог попытаться отомстить - хотя бы тем, кто являлся отрыжкой страшного эксперимента. Двойная кровь и серые маги, все было положено на щит по выкачиванию энергии. Грязное, мутно-водянистое, как слеза отравленного зельем черноты крокодила.       Но наемник всегда приходит подготовленный. Действовать против противника, поддавших эмоциям и не имея при себе средств защиты - так поступают только глупые убийцы, рассчитывающие сорвать большой куш только за скорость. Умные и опытные понимают, что лучше меньше галеонов, зато они будут потрачены не на гроб узнавшими про происходящее друзьями. Со мной не было Крюкоберга Чанло, который мог подстраховать. Все-таки он едва не стал сам наемником, только потом ушел в черные артефакторы. Если нападут, старик-зельевар не сможет мне помочь. Он много знает, но сумеет ли вовремя толкнуть он, человек, который предпочитает нанимать других для уничтожения своих врагов? Болезненное понимание, что это действительно может быть моя последняя схватка.       Я покосился на Сантаррио, и тот пожал плечами. - Я не боец, наемник. Но меня устраивает быть занозой во всех этих черно-магических гадюшниках, а ты мне нужен, как убийца одного африканского министра, - Деволиций слегка вытянул уголки рта в подобии спокойной улыбки и демонстративно прикоснулся пальцами к внешней стороне кармана своей мантии. - Пошли.       Мы двинулись по территории большого симпозиума по артефакторике. Еще не были убраны все представленные там раньше экспонаты. Из шатров доносилась какофония звуков, то крики, то плач, то смех, то скрип когтей по стеклу. Многочисленные запахи забивали нос, и я пожалел, что не родился, не имея нюха. Сложно сориентироваться, когда вынужден отделять один запах от другого, вынюхивать, где может быть руна, а где S-переплетение. Я шел намеренно долго, пытаясь продумать, что делать дальше. Кроме того, если враг приближается необоснованно медленно, это может сбить с толку. Появится желание перестраховаться, и противник запутается в собственных мыслях. Я надеялся, что так будет. Хотя это двойная кровь выживших в Хольменголльской битве и отдавших себя для щита серых магов, такая смесь была более странной, чем убийство каменного козла с горы Корпарок молочными кровавыми нитями.       Мы вышли к центру, где осталась призрачная серебряная трибуна с охранными заклинаниями. Единственное безопасное здесь место. Я узнавал знаки на серебре - они ставились задолго до моего рождения, несколько тысяч лет назад. Редкие серебряные осколки, оставшиеся после белых взрывов в крупнейших источниках магии. Когда разумная тварь становилась за трибуну, это защищало ее от атак. Но тут я посмотрел вниз и заметил, как возле трибуны буйствовали, не таясь, потоки серой магии. Я едва удержался от смешка. Перестраховались. Я не смогу подобраться к безопасному месту без схватки.       - К шатру? - я посмотрел на Деволиция. Не было нужды указывать, куда именно. Зельвар должен был знать, где располагается шатер с S-переплетением, не хуже меня. Запахи такие мастера улавливали хорошо, иначе они не смогли бы стать мастерами. Сейчас мы оба знали, что нужно сделать пять шагов влево и три вправо. - Они не прячутся, - пожал плечами Сантаррио. - Здесь не осталось сильных артефакторов-ценителей, чтобы им противостоять. Потому они тебя и ждут. Лучше отойти от трибуны - могут попробовать закольцевать серой магией, я чувствую запах черных слез в потоках. - Черных слез?.. - Я не знал, что это. - Закольцевание силой вины, - спокойно ответил Деволиций и пробормотал едва слышно: - Тебя могли на этом и поймать... Ты же родственник выжившего в Хольменголльской резне, а потом погибшего? Диаменрона Шерлу? Я понял это именно по черным слезам. Просто так для охраны этот компонент не применяют. Только привязка на нечто близкое. Если тебя окутают черные слезы, то ты будешь себя чувствовать виноватым в его смерти и сам найдешь способ от себя избавиться, перед этим отдав всю энергию серым потокам. Ты слабее Диаменрона, даже такой серый щит тебе не пробить.       Я ничего не сказал. Старый зельевар был прав. Мне нечего было противопоставить серым щитам такой концентрации. Фанатичное добро с шипами, притворная гнусная ложь во благо наживы, не гнушалось никакими методами, обрастая за столетия тем, с чем не все черные маги связывались. Я не был черным магом, я только знал некоторые способы и методы, как наемник. Но если я отойду от серого щита, то будет шанс. Насколько я понимал в потоковой магии, держать несколько одновременно непросто даже группе колдунов, кем бы они не были. То есть, я мог надеяться, что в другом месте будет больше шансов. Деволиций же уже отработал убийство африканского министра. Если бы я решил остаться у трибуны, не видя черных слез, которые видел старый зельевар, из меня все вытянули бы. Ни одного задания для мадам Ольшевской я больше не смог бы сделать.       Достав палочку, а в левой руке зажав стилет, я на 30 секунд остановился и закрыл глаза, прокручивая в голове моменты известных мне техник сражения для наемников. Мало какие из них предполагали бой более, чем с двумя противниками. Если наемник оказывается вынужден сражаться с троицей, то это плохой наемник, потому что не смог найти способ подобраться к меньшему количеству людей. Я не знал, как и чем сейчас атаковать. Но тянуть время дольше было нельзя. Мои противники выйдут сами и навяжут свой стиль боя. Пока есть надежда, что они ждут моего закольцевания. Старого гениального зельевара учуять по магическому потоку не смогли бы даже они, я это понимал, а спокойная презрительная ухмылка Сантаррио это подтверждала.       Мы подошли к шатру, и здесь я уже остановился. Расстановка сил не известна, закрытое пространство позволяет построить защиту любой концентрации. Деволиций, поняв, очевидно, мои мысли, кивнул, а потом молниеносно сунул средний и мизинный палец левой руки в карман мантии и, достав оттуда какой-то сизый порошок, прошептал несколько слов на неизвестном мне языке. Нечто упало на землю перед шатром, и появились языки синего пламени, низкие, до полуметра. Сантаррио спокойно нагнулся и сунул туда руку, а потом поднялся, рассматривая появившиеся на ней знаки. Они не были похожи на ожоги, а больше на полустертые символы, написанные углем на стене. - До верхнего блока прорыв пятнадцать минут, - пробормотал старый зельевар. - Можно прорваться, если у тебя хватит скорости реакции, наемник. Сейчас у меня уже не было злобы на его насмешку. В самом деле я не знал, чего мне сейчас хватит, а чего нет.       Деволиций стал правой ногой на созданное им пламя, призывая меня сделать также. Я послушался, ощутив не огонь, а нити, проходящие под кожей. Они остановились у колен. Дальше я услышал едва слышный шепот, напомнивший мне те звуки, что я слышал в искусственном лесу Фрилтанеа, но с другой интонацией. Я решил оставить на потом размышления о причинах. Пришло время битвы.       Полог шатра резко открылся, и на меня пахнуло гнилью, смешанной с мускусом и льняным маслом. Я знал, что это что-то должно означать, но именно сейчас начал забывать. Рука со стилетом опускалась. Как им ударить? Им можно бить? Что это у меня в руке? И что за... Кто я? Что я? Пустота. Внезапно щелчок, и мозг будто начало жечь раскаленным железом, забрасывая обратно всю информацию. Теперь я понимал, что я - Виктор Лу, наемник и студент Объединенного Магического Университета Талестры, мне двадцать лет, но моему организму тридцать, после того, как я побывал в Седых Буераках. Я пришёл сюда вместе со старым гениальным зельеваром, полуэльфом Деволицием Сантаррио, сражаться с создателями артефакта для динамического портала, потому что мадам Ольшевская дала задание добыть кулон из пустыни в параллельном мире. Но почему я до этого стал все забывать?       Наверное, удивление на моем лице было очень заметным, потому что Деволиций, стоящий по правую руку от меня, со спокойным презрением прошептал: - Эссенция беспамятства. Распылили, потому и открыли сразу. Сильная, на языках потоков серого щита, но точечная. Чтобы зацепить нас обоих, ее не хватило. У меня есть с собой нужное зелье... Прикрывайся! - В его голосе появилось раздражение. - Ты наемник или кисейная первокурсница? Я сжал кулаки, но промолчал. Старый зельевар был прав. Рассчитывал на битву, хотя кто сказал, что она будет прямой? Потому не ожидал, что в меня сначала ударят эссенцией. Нечего было злиться на Деволиция, который сумел помочь, когда я ощущал себя пустотой.       Я встал в классическую стойку наемника, уходящего от удара опьянённого злобой противника (отклонился назад и вправо, колени согнуты), и переплёл руки, держа стилет и волшебную палочку ровно перед собой. Я решил попробовать ударить белым потоком. Потоковая магия была далека от меня, но о белом потоке рассказывали в клане. Оно вытягивало светлые черты из колдуна, собирая их в единую массу потоковых лучей, несущихся на противника. Это могло ослабить защиту.       Через минуту после применения заклинания маг, который вытаскивал из себя белый поток, становился диким животным, способным рвать и метать все вокруг. Ещё через три часа черная потоковая магия полностью выедала его изнутри. Можно было спастись только особыми зельями, которые нужно было использовать, облив лицо через три минуты после превращения. Для применения белых лучей нужно было переплести руки именно в таком варианте, держа холодное оружие и проводник магии.       Я бы не использовал это, но дальше могло сразу начаться S-переплетение. Его границы, тем более, границы его искусственного варианта мало кому были понятны. И я знал, что не выдержу в нем. Нужно было хоть какую-то защиту собственную противопоставить. Против хорошей потоковой магии наиболее эффективна только такая же хорошая потоковая магия. Белые потоки были слабее S-переплетения, я это знал. А также знал, что у меня их немного. Я слишком озлобился за годы после смерти отца и стал циником. Но надеялся, что хоть что-то смогу сделать. Перекладывать все на старика-зельевара? Честь наемника это сделать не давала. И он сам говорил, что не очень хорошо понимает в потоковой магии.       - Белый поток, - с уважением констатировал Деволиций. - Я бы не стал, но решать тебе. Зелья есть, потому попытаюсь помочь... Если ты раньше меня не убьешь. Я задумался. - Полет Красного Зайца. Знаешь? Сантаррио хмыкнул. - Ты и на это согласен... Рискуешь, наемник. А если я захочу остаться? - Не в моем теле, - я уверенно покачал головой. Полет Красного Зайца - допуск другого мага в тело разумной твари, стоящей рядом. Начало отличается красными бликами, быстро и скачками перемещающимися. По легенде, это отголоски красной потоковой магии, давно переставшей использоваться из-за того, что никто эти потоки не мог до конца освоить. Полет Красного Зайца - единственное, что мог использовать каждый маг, независимо от его силы и уровня. Когда проходят блики - начинается буквальное вхождение в оболочку колдуна, для последнего очень болезненное.       В клане рассказывали, что это похоже, как если ты находишься в сознании, а тебе пытаются отпилить твою руку на твоих глазах тупым ножом с редкими острыми зазубринами. Полет Красного Зайца - потоковая магия только на добровольной основе. Когда маг проникает в тело другого мага, он может контролировать отдельные его части тела, буквально рукой дергая и нажимая на нужные участки тела. Это не ментальное вхождение, а физическое, но может перерасти в ментальное - уже по выбору вошедшего, а не впустившего. Ментальные образы возникают в мозгу, показывая, с чем придется столкнуться магу, если он захочет обрести ментальный контроль полностью над всем телом. В последующие десять лет ему придётся переживать все те ситуации, что переживал бы прежний хозяин, который умирает, как только пришлый соглашается на полный ментальный контроль. Ситуации только плохие, обязательно с кровью (красные потоки других не принимают), и во всех них нужно выходить победителем, никакой ничьи, иначе поток убьет нового владельца тела за не соблюдение условий пребывания. Я знал, что Деволиций, который нанимал наемников для умервщления своих врагов, не смог бы перенести необходимость постоянно убивать, что, я знал, моем случае и возникло бы. У других были бы просто ранки от укусов комаров или, на крайний случай, несколько рваных ран от неправильных заклинаний, но я - наемник. Красная магия не восприняла бы плохие ситуации по-другому.       Внезапно Деволиций почти беззвучно выругался и бросил мне: - Быстрее давай... И на Полёт меня допускай, и выпускай белый поток. Я чувствую запах седых заклинаний, этот слабый аромат абрикосового варенья с гнилым мясом я ни с чем не перепутаю. Решили выпустить впереди S-переплетения... Если не успеем, то нам обоим конец! Я кивнул, не задумываясь уже, что такое седые заклинания. Старику я верил. Закрыв один глаз, я на полутонах прошептал фразу, в которой было много букв К. У каждого колдуна она была своя и никогда не повторялась, а диктовать ее никому было нельзя. Плечи тут же начало слегка подпекать. Это был сигнал, что красные потоки приняли мое решение. Я резко мотнул головой в сторону Сантаррио, и проскочила красная искра. Готово.       Теперь нужно было приступать к созданию белого потока. Я закрыл глаза и вызвал образ белого лабиринта - ломаных кругов без выходов. Стилет сам по себе вонзился в руку, и я почувствовал, как закапала кровь. Несколько капель - и рана сама по себе затянулась, а начало выходить нечто другое - особая субстанция, белый поток. Я начал глохнуть: животное в состоянии отсутствия белых потоков ничего не могло слышать. И только за секунду до превращения услышал страшный треск - наверное, белый поток столкнулся с оружием обладателей двойной крови. Дальше была боль, ноющая и неумолимая, и я дрался... Наверное. Сознание было смутным. Я хотел уцепиться зубами в чье-то горло, но меня что-то не пускало. Огромная лапа, когти острее кинжала, впилась во что-то, чего животное не понимало. Это что-то было мутно-белесым и у него были рты. Сразу несколько ртов с большими пухлыми губами.       Потом всё закончилось. Ко мне вернулся слух, а сердце лихорадочно билось. Я лежал на земле у самого полога, а чуть дальше стоял Деволиций, во что-то бросающийся зельями сразу из нескольких пузырьков. Чувствовался сильный запах горелого дерева. Во что бросался старый зельевар, я не мог разглядеть. Оно переливалось, как радуга, а линии обрывками метались то туда, то сюда. Я поднял стилет и палочку, которые лежали рядом, и сам встал, подойдя к старому зельевару. Пытаясь заставить свой организм успокоиться, я спросил: - Что это? - Последствия твоего белого потока и твоего удара, - ответил Сантаррио. - Ты добрее, чем думаешь, наемник... Но животное в тебе на уровне инстинктов помнило про загубленного родственника. Ты одним ударом сумел создать проклятую рану на S-переплетении. Белый поток создал блоки, а ненависть черными потоковыми отголосками не дала магии закрыться. Чтобы она закрылась и ударила с новой силой, нужен покой, а этого уже не даю я тормозящими и кусающими зельями. У тебя полчаса на честную битву. Сейчас у них сила, равная тебе. Сумеешь победить - получишь свой артефакт. Не сумеешь - дальше вырвутся, и забудь обо всем. Выходи из шатра, они сейчас будут там. Ко мне не полезут - S-переплетение их самих сейчас зацепит, как ближайших. Меня не трогает, потому что за меня говорят зелья, и меня нет в памяти. Но помни: на все только полчаса.       Я кивнул и, не выходя, еще раз попытался успокоить свой организм. В полную силу я бороться сейчас не могу, но знать про это Сантаррио не за чем. Что же, оставалось надеяться на выучку наемника. Честная битва - никаких потоков, только темные заклинания, допускается холодное оружие. Древние правила, которым должны были подчиняться даже существа с двойной кровью, иначе могли бы полечь от удара магических источников, пробуждающихся редко, но неумолимо.       Я вышел из шатра, расставив руки на ширине плеч. В трех метрах от меня стояло четыре разумных твари. Я не мог назвать их расу, хотя знал, что когда-то все они были людьми. В их облике смешивалось все сразу, от каждого известного разумного вида. По запаху они все были мертвецами. - Шееерлуууу?!... - Один из них выступил вперед и с заговорил, сильно растягивая звуки и натужно каркая между словами. - Шееерлууу?!.. Сбеежаааавшииий!.. Пооозоооорныыый беееглеееец!.. Неее поооознаааавшииий мааагиииюууууу!.. Неее познааавшиий!.. Выыыпууутааалсяаааа!.. Преееврааатилсяяяя!..       С трудом разобрав эту фразу, я вдумался в ее смысл, и мне очень хотелось расхохотаться. Они думали, что перед ними не я, молодой наемник Виктор Лу, а старый черный маг Диаменрон Шерлу (по старой французской волшебной традиции, часть фамилии, если та состояла из более, чем одного слога, отсекалась, если ребёнок становился сиротой до наступления совершеннолетия). Не верили, что отец погиб. Я был похож на него... По потоковому образу. Мне об этом еще в клане рассказали. И они не стали дальше проверять. Они подумали, что Диаменрон Шерлу не умер, а его часть серого щита помогла ему выпутаться и выжить. И жить лучше, чем они все. Они завидовали мне, которого считали Диаменроном Шерлу. Именно потому они захотели убить его, когда ощутили даже не приближение, а намерение приблизиться к месту, где еще оставались. Надеялись победить на своей территории, потому что считали Диаменрона Шерлу мастером, сильнее их. Хотя мой отец и правда был сильнее. Он погиб с честью, а не дал впустить в себя серую магию, заложниками которой все они теперь стали.       Первое правило наемника - воспользуйся тем, что враг не знает тебя настоящего. Техника наемника отличалась от заклинаний черного мага. Мы тоже применяли такие заклинания, но в других комбинациях. Потому я позволил себе издевательски улыбнуться, не произнося ни слова. Пусть думают, что я - Диаменрон Шерлу. И я не буду с ними разговаривать. Молчание ценно, оно позволяет противнику не единожды задуматься, что ты от него хочешь, и он теряет время на поиски вариантов.       Дальше начался бой. Как я и ожидал, то, что я не использовал приемы черных магов, для них стало неожиданностью. На несколько классических техник наемника они не смогли ответить правильно, и я на несколько минут сумел заставить их отступить. Но организм слишком устал из-за Полёта Красного Зайца, а потом еще и вызова белого потока. Я пропустил один удар и едва поставил блок на второй. Рука со стилетом начала едва заметно подрагивать. Я понимал, что меня не убьют за оставшееся время, но и я не смогу победить. Превышение возможностей. Что же, я и так продержался дольше, чем мог бы. Век наемника не так долог.       Через минуту я пропустил удар заклинанием, не сумел поставить блок, и меня подбило под колени. Подняться я уже не мог, только отбивался, а они наступали, уже понимая, что победят меня. - Ууумрииии жееее, неее прощеееннныыый за пообееег!.. - Провыл кто-то из четверки. Я не ответил. Я был готов к гибели и уже ожидал, когда наступит агония, которую я столько раз переживал за все темные ритуалы, но никогда это не было до конца. Теперь время пришло.       Внезапно я услышал странный голос внутри меня. "Ас Хиэ Таил Фрилтанеа? Ас Хиэ Моон Фрилтанеа?" Я понимал, что меня что-то спрашивают, но не мог ответить, потому что мне не был понятен язык. Только упоминание Фрилтанеа... Проклятые поляны, с которых я вернулся незадолго до того, как решиться отправиться за артефактом динамического портала... Я вспомнил о щите, который оставался вокруг меня после того, как я пронес все грехи. Он не помог ни разу за это время. Почему сейчас? Или дело в словах обладателя двойной крови? Он назвал меня не прощенным. Магия могла на это откликнуться. Я не знал наверняка, но, собрав последние силы, поднял голову и посмотрел в глаза того, кто уже занес палочку, чтобы добить меня: - Я простил отца за то, что он погиб через месяц после возвращения из Хольменголльской бойни. Я простил себя за то, каким стал. Нет не прощенных. Нет ничьей вины. Я не могу мстить вам за то, что вы не вырвались из щита. Я простил за удары. Нет не прощенных. Я не знал, правильно я говорю или нет, но говорил, как думал, вспоминая то, что было в грехах воинов древней битвы в Тибете. Важны были справедливость и прощение. Если я ошибся, пускай. Так и так я могу быть убит.       Но внезапно я почувствовал, как все тело становится мокрым. Я промок, как казалось, насквозь, а капли стекали и противоестественно поднимались по одежде выживших в Хольменголльской бойне. Глаза узников серой магии стали дикими, они больше не интересовались мной, а пытались стряхнуть с себя эти капли, начали визжать, но ничего не удавалось. Скоро их лица стало как будто размывать, они затирались сами по себе, оставляя только глаза, почти вылезшие из орбит. Потом размыло и все остальное. Прошло пять минут - и на землю повалились безликие жуткие куклы, которые тут же позеленели, а потом стали врастать в почву. Почва сопротивлялась, я видел искры и взрывы. Но магия не прощенных не сдавалась. Возле шатра появился небольшой кустарник, а я ощутил, что щита больше нет. Всё было закончено.       Я в мыслях поблагодарил профессора. Если бы она не отправила за папоротником ранее, я бы не смог выстоять против жертв Хольменголльской бойни. Теперь я больше не мог называть их по-другому. Я действительно простил и понял, что вины на них нет. Из шатра вышел Деволиций Сантаррио, держа в руках небольшой посох с черным наконечником и крыльями из затвердевших потоковых нитей посередине. Нити были зелеными, что у меня удивило. - Зеленые потоки, - цокнул языком старый зельевар. - Я не знал, что они есть. Видимо, хорошими экспериментаторами были эти... - Он покосился на кустарник, который не мог здесь появиться сам по себе, и, наверное, всё понял. - Как? - Магия не прощенных, - я поднялся, стараясь двигаться с достоинством, и не думать, что во мне почти нет сил. - Так это ты был тем, кто выбрался из Фрилтанеа? Третьим? Для чего? - Вместе с Крюкобергом Чанло, - пожал плечами я. - Он четвертый. Мне папоротник для зелья понадобился. Спасла магия не прощенных, грехи которых я пережил после возвращения. Она оставила щит и помогла мне, когда я простил жертв Хольменголльской бойни. - Папоротник для зелья понадобился, - повторил Сантаррио и захохотал. - Наемник остается наемником даже в зельеварении. Возьми, - он протянул мне флакон с чем-то коричневым внутри. - Выпей, а то не сможешь артефакт использовать. Там обработка зельем, которое энергию тянет. Я открыл флакон и понюхал. Запаха не было. Залпом глотнув, я почувствовал привкус жареного ананаса, а потом мне стало легче.       Вместе с Деволицием мы вышли за пределы большого симпозиума по артефакторике. У старика был с собой также свиток с инструкцией по использованию, и мы нашли, как оказаться именно в пустыне. Деволицию было интересно, на что способен этот артефакт. Прикоснувшись к третьей и четвертой ните на левом крыле, я поднял посох над головой и схватился за горло, высунув язык. Это был знак пустыни, созданный жертвами Хольменголльской бойни - символ суши и жары.       Перед нами появилась куча песка, на который нужно было ступить обеими ногами. Когда мы это сделали, поднялся песчаный вихрь, лишив возможности видеть дальше метра, а закончился он через две минуты. Вокруг была настоящая пустыня. Динамический портал держался мгновения, однако он был... С заданием было покончено. Оно оказалось более значимо, чем обычная работа, помогло мне успокоиться после смерти отца. Не до конца, потому что серые маги-виновники не были наказаны, но я верил, что когда-то смогу с ними поквитаться...       Пока же я... устал. Однако было то, с чем я ещё должен был справиться, решив на тот момент покинуть университет. Оно пришло за мной, когда я не ожидал этого, будучи связанным с одним из самых не честных понятий.       Красный алмаз. Паразитирующий минерал, который вызывает агрессию и выбирает «хозяина». Я много слышал об этой игрушке, хотя пользоваться не приходилось никогда. Она была популярна в клане Западных наёмников, которых остальные кланы не признавали, презирая за слишком не честные методы. Тамошние наемники никогда не выходили с оружием в руках один на один, предпочитая использовать всевозможные минералы, артефакты на их основе и зелья. Я, как убийца, который чтил каноны, такое нормальным не считал. Однако задуматься пришлось – когда я ушёл из университета и временно решил залечь на дно. У каждого наёмника бывает период, когда это сделать необходимо, поскольку иначе есть опасность потерять холодную расчётливость во время убийств.       Слишком эмоциональные наёмники, упивающиеся жаждой крови – это риск превратиться в сумасшедшего маньяка, который не думает о своей выгоде. После столкновения с врагами покойного отца у меня начались сильные перепады настроения, и во время очередного заказа я чуть было не нанёс вместо одной смертельной раны сразу две, хотя это не было нужно. Остановив стилет в миллиметре от бока жертвы, я смог успокоиться и заставить себя уйти. Однако так дальше продолжаться не могло, и тогда я объявил, что временно не принимаю заказы. Денег было предостаточно, так что я мог себе такое позволить.       Я ушёл в свою берлогу – так наемники называли тайные убежища, где обычно пережидали время облавы со стороны особо рьяных стражей правопорядка. Подземелье одного из старых полуразрушенных замков во Франции. В стенах гулял ветер, гнездилось вороньё, а вот подвалы сохранились. Так был прекрасный запас вина, а также пара обустроенных ещё бывшими хозяевами комнат – для узников. Правда, решётки почему-то были красного цвета и странно светились… Я не понимал причины, хотя меня это и удивляло. Однако раньше я и не оставался в берлоге надолго. Моего умения и осторожности хватало, чтобы на меня не устраивали облаву, так что единственной причиной посещать это место ранее было желание перенести некоторые ценные вещи, которые стоило бы спрятать. Теперь же я решил здесь провести некоторое время, хотя бы отоспавшись. Не удалось – в первую же ночь я проснулся от того, что стилет был почему-то на миллиметр вогнан в ладонь левой руки. Я не понимал, что это значит, но ясно осознавал – ничего хорошего такое не даёт. За всю жизнь я ни разу не пытался вот так себя калечить, а только когда решил провести время в берлоге. Что же, следовало проверить… Вытащив стилет и залечив рану, я отправился к Крюкобергу Чанло.       Однако старого полугоблина снова не было на месте, причем по очень странной причине – как заявил мне его помощник, черный артефактор находился в психушке имени Святого Крутта. Там был ингредиент, за которым Чанло охотился, но какой именно, он не сказал никому. Меня же поразил сам факт того, что полугоблин по доброй воле и в одиночку пошел к воспитанникам Святого Крутта. Это было место страшнее, чем Азкабан или любая другая магическая тюрьма. Все пациенты – маньяки, жертвы которых превышали 1000 персон, а также главы государств, при которых страна стала вассалом другой. Древнее проклятие Магниуса Крутта отправляло этих личностей в развалины его поместья на острове Пасхи, действуя, как его тысячелетнее завещание. Над провинившимися там проводились страшные эксперименты призраками тех, кого они мучили. Эксперименты, длящиеся больше сотни лет – даже глубоким старикам в поместье продлевался возраст, без философского камня.       Туда могли пройти и те, кто виноватым не был, в том числе и за ингредиентами для зелий и артефактов – Магниус Крутт, как ученый, в своём завещании учёл это и дал доступ. Однако за редкие компоненты следовала и плата – стать на три дня жертвой всех присутствующих в поместье. Кто выживал, того ожидала роскошная награда – 100 килограммов волшебного добра, что само переносилось в его дом. Допускалось проходить испытание и группами – тогда награда делилась на всех. Обычно так и делали, было больше шансов выжить. Я подумывал как-то отправиться туда с Крюкобергом… А теперь он пошёл один. В мозгу шевельнулось что-то неприятное… Интуиция наёмника показывала, что что-то здесь не так, причем это может быть связано с тем, что я себя поранил в берлоге. Нужно было отправиться туда самому… Но не в одиночку. И я знал, кто мне нужен – Исиота Крутт, племянница Магниуса Крутта, глава клана Восточных наёмников.       Я сталкивался с ней до этого всего единожды – во время сражения кланов за особо выгодный заказ. Такой был дан правителем чисто магического островного государства Северная Айбертолдта – убить одновременно пятерых политиков в разных концах света. Награда – половина острова Северная Айбертолдта. Тогда Восточные наёмники выиграли… Однако в команду убийц взяли и меня из Северных, по приказу правителя островного государства, ему понравился мой рисунок боя на показательном выступлении. Руководила операцией Исиота Крутт – рыжая, худая старуха, которой было уже 500 лет, но она жила благодаря завещанию своего дяди, как Хранительница психушки имени его. Пока жила Исиота Крутт, существовало и жуткое заведение. Я спас человека из Восточных во время разведки, и за это глава клана пообещала мне, что исполнит одну мою просьбу, в любое время и в любом месте. Это было серьёзно, и до сих пор я не использовал этот подарок, приберегал его. Однако сейчас, видимо, пришло время.       Я отправился в штаб-квартиру Восточных наёмников, в Таиланд. Здесь в магическом пригороде Бангкока парила невидимая для магглов летающая башня, опутанная фиолетовыми потоками – личным изобретением Магниуса Крутта. Они не пускали никого, кроме тех, кому доверяла Исиота Крутт. Мне она верила, это подтверждалось обещанием, а, значит, должна была пустить… Однако, прибыв на место, я увидел лишь обрывки фиолетовых нитей, сама же башня то кренилась, то становилась ровно, медленно опускаясь вниз, а потом резко взмывая. В штаб-квартире происходило сражение? Причем такое, что убивало Исиоту Крутт? Что же, я понял, что пришло время мне сразиться… Правда, совсем не по правилам наёмника, поскольку противник не известен. Однако ничего другого не оставалось. Если я просто всё сейчас оставлю, как есть, погибнет чёрный артефактор, а я могу убить себя в берлоге. Я не исключал такой вариант.       Я коснулся рукой обрывка фиолетовой нити – и меня потянуло вверх, внутрь башни. Это было ещё одно свойство особого потока Магниуса Крутта, упрощённый и быстрый доступ для тех, кто не угрожал Исиоте Крутт. В итоге я оказался на ступеньках в холле. Дорогу дальше мне преграждало тройное Кольцо Чёрного Потока, энергетический вампир, который обычно хозяева крутых замков ставили, как средство крайней защиты. Однако сейчас оно себя не контролировало – я видел, как за ним валялись несколько знакомых мне наёмников из Восточного клана, уже высохших и мёртвых. Я знал, как с ним справляться, но проходил ранее, правда, только одинарное. Хватит ли у меня сил на тройное, я не знал, но выбора особо не было. Что же, я стал в классическую стойку наёмника, только на руках, а после крутнулся, резко набирая обороты и прыгая так, чтобы врезаться в Кольцо Чёрного Потока головой, при этом шепча: «Кротлянэ Мисковеркус Амбасревус!» Несколько секунд – и я был внутри самого Кольца, в его сущности. Она была стандартной, как для такого источника – каменная пещера, где выход завалило поросшим мхом валуном. Я сел по-турецки, выставил руки перед собой, скрестив их и сжав кулаки, и закрыл глаза. Так моя энергия вступала в противостояние с остаточной Кольца Чёрного Потока. Сражение было самым честным, ведь кровавые танцы магических энергий контролировались древнейшими источниками. Спустя минуту я начал задыхаться, грудную клетку сильно сдавило, а руки сначала окаменели, а после начали раскаляться. Не открывая глаза, я внутренним оком видел, как краснеют костяшки пальцев, уже готовые начать трескаться. Последнее ли это моё сражение?       Неожиданно я ощутил странное шевеление, какое-то пугливое. Будто девушка, которая вдруг поняла, что оказалась в доме маньяка. «Кирасвирэ?!» - кто-то спросил меня странно треснутым, безжизненным голосом. Я не понимал, что от меня хотят, потому просто ничего не ответил. Если ситуация совсем не знакома, то следует молчать. Так и выдать себя не получится, и соперник может совершить ошибку. Спустя секунду я снова ощутил напор, на костяшках действительно появились трещины. Пока небольшие. Однако потом все резко прекратилось. Меня вдруг толкнуло куда-то, и я ощутил щекой холодный пол. Когда я открыл глаза, то понял, что смог пройти Кольцо Чёрного Потока. Оно было позади меня. Однако как я это сделал? Никакого пугливого шевеления и вопросов ранее не предполагалось, насколько я вообще разбирался в такой магии. Трещины на пальцах остались, но теперь они трансформировались, выйдя за пределы кожи. Они превратились в красные каменные осколки, словно приклеенные к пальцам. Однако конечности меня слушались, только движения были каким-то вязкими. Я прошел дальше, добравшись уже до кабинета Исиоты Крутт. Это называлось кабинетом, хотя на самом деле больше напоминало огромный тронный зал, причем абсолютно зеркальный. Такая задумка была выполнена, чтобы всё было честно – хозяйка видела в отражении, что делают гости, а гости видели, что делает она. Чтобы не препятствовать обзору, внутрь не допускалось более двух особ, что еще и должны были стоять на расстоянии не меньше пяти метров друг от друга. Однако сейчас оттуда доносился шум… Странный, будто внутри собралась целая толпа. Десятки голосов кричали, обвиняя друг друга в какой-то околесице. Например, в том, что нитка торчит на миллиметр по шву на рукаве старого камзола. Столпотворение… Причем там находятся не самые слабые личности. Они ведь, как я понимал, тоже могли пройти Кольцо Чёрного Потока. Хотя есть вероятность, что они туда попали раньше… Так или иначе, однако наёмник не мог выходить против целой толпы, это глупо. Я мог погибнуть раньше, чем даже успею нанести первый удар. Поэтому я решил подождать, стоя прямо у дверей. Однако когда я слегка коснулся их пальцами, причём тем местом, где были «трещины», двери резко распахнулись, потом и вовсе рассыпались, причем труха плавно осела у моих ног полукругом. В кабинете же не было целой толпы… Там находилась только Исиота Крутт. Однако сейчас она напоминала Лернейскую гидру – у главы клана Восточных наёмников было пятьдесят голов на длинных шеях. Именно они и переругивались между собой, причем на разные голоса, ни один из которых не был женским. Моё появление дама-гидра заметила не сразу, а когда увидела, то получилось странное – головы отпрянули назад, резко замолчав, а вот тело подалось вперед. Руки стали тянуться, словно у классического зомби к добыче. Тело сделало несколько шагов, а вот головы вдруг, закрыв глаза, все разом опустились, потянув за собой и тело. Исиота Крутт упала на пол, и там, где головы его коснулись, вдруг появилось несколько трещин… Таких же, как у меня на пальцах. Головы дико закричали, причем старческими, треснутыми голосами, а вот руки почувствовали себя явно увереннее – они скрестились на груди, перестав куда-то тянуться.       Однако потом я вдруг ощутил странное чувство… Будто за мной кто-то ещё наблюдал. Красные широкие зрачки, странно смеющееся выражение. И я вдруг начал атаковать. Один выпад стилетом, второй, потом скрещенная защита – с волшебной палочкой вместе. Подсечка, удар, еще удар… С кем я дрался, я не понимал. Да и не видел смысла понимать. Просто машина, которая должна кого-то бить. Шаг, второй, третий, налево, направо… Неожиданно мозг пронзил жуткий крик, чрезвычайно тонкий, а потом раздался звук, будто треснуло стекло. Тело остановилось. Я оказался в полусогнутой защите, а вот стилет… он на миллиметр вонзился в одну из голов Исиоты Крутт. Хотя рана практически не кровоточила. Всего одна капля, странная, скатилась с виска и прожгла пол, сильно зашипев, словно это была кислота. Руки дамы-гидры, словно в виде ответной реакции, сделали движение, напоминающее приветствие фигуристки на выступлении, а потом два раза хлопнули в ладоши. После этого все начало проваливаться… Я, ничего не понимая и не успев ни в чем разобраться, падал в абсолютно черную бездну…       - Приветствую тебя, дорогая! – кто-то похлопал меня по левому плечу и слегка его сжал, а потом резко отпустил. Голос показался странно знакомым… Крюкоберг? Нет, вероятно, это не он. Наёмницы сейчас действительно ничем не отличаются внешне от наёмников – не демонстрировать половых отличий в нашей профессии удобно. Однако полугоблин точно знал, что я – мужчина. Он бы не стал называть меня «дорогой». Да и с какой кстати? Обращение вообще не было для него не свойственно, черный артефактор и к женщинам так не обращался, он был убежденным одиночкой. Я попытался открыть глаза… И открыл их. Однако увидел… черноту. Такую же, как тогда, в бездне, где я, как я теперь осознавал, потерял сознание, не достигнув конца. Я попытался что-то произнести… Однако и это не получалось. Рот открывался, двигались язык и зубы, но это было, словно у рыбы, выброшенной на сушу. На мое плечо снова опустилась рука… Крюкоберга. - Не волнуйся, дорогая! Тебе не за чем говорить, потому тебя и лишили голоса… И зрение более не нужно. Однако не переживай, совсем скоро ты станешь в строй. Куклы уже заждались тебя. Ты ведь так ценишь их, не правда ли?       Он продолжал еще что-то рассказывать, странно высокопарное, однако я уже практически перестал слушать. «Ты ценишь кукол». В мозгу щёлкнуло… Это было воспоминание из моей бурной молодости. Первое задание в клане. Именно тогда я познакомился с Крюкобергом Чанло… Новичку дали задание устранить хозяйку магазина волшебных кукол, мадам Суи Сет Ан Ло. Чистокровная француженка удивляла только этим совершенно не европейским именем, подвох не ощущался, поэтому туда и отправили меня… Так я должен был сдать экзамен по тому, что выучил. Однако все оказалось далеко не так просто. Оказалось, что Суи Сет Ан Ло – это первые слоги от имен первых жертв лионской ведьмы, проклятой еще восемьсот лет назад и лишенной имени за уничтожение тысячи человек. Среди членов культа, к которому она относилась, считалось самым обидным именно лишить имени. Оно лишало и силы, которую давал культ, черпающий таковую из довольно мощного источника магии. Проклятая пятьсот лет пролежала в земле, а потом восстала – в двух метрах от ее могилы пробудился новый магический источник, и струя из него была такая мощная, что оживила ее и наделила ещё большими способностями, чем у дамочки были во время пребывания в культе. Что самое главное – прокляли ее и изгнали, тогда двенадцатилетнюю девочку, именно за кражу куклы у дочери основательницы клана. На самом деле, за такое прегрешение не полагалось столь строгое наказание, но основательница слишком воодушевилась слезами своей дочки, так что настояла на проклятии и захоронении ребенка, обидевшего ее чадо, заживо. Спустя полтысячи лет ведьма пробудилась… И решила отомстить. Своеобразно. Она создала магазин игрушек, где больше всего внимания привлекали роскошные куклы, они манили к себе, словно наемника – родной стилет. Однако именно эти куклы были главным источником зла… Их владелица, поиграв с покупкой всего час, начинала воспринимать всех окружающих, и особенно свою семью – игрушками. Вместе с куклой проклятая ведьма передавала часть темной силы – и вот уже пятилетняя девочка была способна расправляться со взрослыми магами, причем это не был стихийный выброс. Уничтожив десять человек, она сама взрывалась на месте – так отданная Суи Сет Ан Ло темная сила прорывалась, чтобы вернуться к настоящей хозяйке.       Я справился тогда с тем заданием… Это было после смерти отца, я не считал никого своими родственниками и никому толком не верил. Проклятая ведьма же посчитала по-другому – выглядел я прилично, а еще казался моложе своего возраста. Потому кукла привлекла и мое внимание, но заряд в ней был совсем слабый… А ещё я никуда не захотел уходить. Мою искалеченную психику настолько переклинило из-за магии Суи Сет Ан Ло, что я стал воспринимать родными… тех самых кукол. Именно их я принялся уничтожать, а заряд не мог меня разорвать, потому что я находился рядом с хозяйкой – всего в паре метров, такое допускалось. Она тоже не могла меня убить – тот же заряд и защищал, до взрыва он не позволял никому притронуться к владелице куклы. Я все делал, как в тумане… А очнулся на руинах магазина, возле меня лежало тело уже покойной Суи Сет Ан Ло. Заряд же магии, посланный ею, после смерти проклятой просто потух. Я, как последний покупатель в этом магазине, оказался потом и владельцем этих руин… Которые мы исследовали вместе с Крюкобергом Чанло – фрагментов темной магии осталось там предостаточно, и черный артефактор успел первым из тех, кто за таким охотился. Я согласился продать ему это место… А также помог с исследованием, из которого и удалось всё узнать. Самое же главное, что я воспринял – метод мести через кукол является самым не честным. Наемники также стараются не подходить к врагу прямо, однако такие схемы – и для них позор. Тогда я бурно выражался об этом при Крюкоберге, тот меня по этому поводу подкалывал… И это запомнилось. Реально запомнилось, так что я осознал это и теперь. Крюкоберг Чанло не считал меня женщиной, все это было фарсом. Он лишь пытался предупредить… И подсказать. Потому что меня действительно пытались «поставить в строй», а если точнее – использовать «в чёрную». Всё это время… Пазлы сложились. Осталось только понять, как все выкрутить в свою пользу….       Я кивнул, потом приподнял левую руку на уровень груди, согнул её в локте и распрямил ладонь, а потом кулаком правой руки резко отогнул слегка назад указательный палец левой, но не выкручивая, а так, чтобы это со стороны напоминало кривой крючок. Ощущения были не самые приятные… Я подержал так всего несколько секунд, а потом резко опустил руки и нагнул голову, прислушиваясь к потокам магии в своем теле. Да, так и происходило. Чужое колдовство, опутавшее меня, очень ясно отреагировало на древний знак ПОДЧИНЕНИЯ. Именно так очень давно, три тысячи лет назад, демонстрировали согласие на добровольное рабство, причем только в магических кругах. Позднее такую привязку убрали, но не до конца – иногда она входила в тяжелые ритуалы, а также именно с нее когда-то начиналось создание заклинания «Империо». Формулы творились, вытягивая энергию именно из того, кто решил вот так служить… И на нём и держались. В идеале, для этого требовался хороший магический источник, закрытый ото всех и опутанный черными потоками. Так он становился собственностью темных гениев. Держались же заклинания и ритуалы на тех, кто соглашался по своей собственной воле стать рабом… Нет, не темного гения. Источника. Быть постоянно к нему привязанным, становиться его передатчиком и испытывать на себе все его эксперименты. Для этого нужен был очень сильный колдун, причем, по возможности, не только в плане чар. Высокие физические показатели также приветствовались – источник порой требовал весьма жестокой акробатики, самым слабым последствием которой являлся разрыв связок. Потом это всё заживало… Однако не до конца и трансформируясь в нечто… особое и не совсем адекватное, с точки зрения любой логики. Все же вокруг объекта становилось… Нереальным. И вызывало самые опасные проявления магии, довольно часто направленные на высасывание энергии. Чёрные источники слишком сильно бурлили и фонтанировали. Отравленные их владельцами, они бесконечно требовали ещё и ещё… До бесконечности. Я знал об этом… Сам же Крюкоберг мне когда-то и рассказывал. Мастера потоков, пусть они и становились чёрными артефакторами, обязаны были разбираться в таких вещах. Это была очень тяжелая магия… Её использование насчитывало всего несколько случаев в истории, и все они закончились трагично. Однако попытки продолжались… И то, что творилось сейчас, видимо, было одной из них. Именно поэтому у Исиоты Крутт было столько голов. Именно поэтому меня попытались сделать агрессивнее… Если бы я сразу поддался красному алмазу, то всё было бы кончено. Я бы уже был привязан к черному магическому источнику. Однако этого не случилось… Что-то не позволило мне резко подчиниться. И это что-то также дало пройти Кольцо Чёрного Потока… Что во мне помогало бороться с теми, кто собирался меня использовать? Единственное, за что цеплялся разум – это магия непрощённых из искусственного леса Фрилтанеа. Она спасла меня в противостоянии с врагами моего отца… И ушла не до конца. Остаточный след, не самый сильный, однако его, видимо, хватило хотя бы на то, чтобы я был сейчас ослеплён, не мог говорить, но и не был резко захвачен чёрным источником… Который располагался на территории психушки имени Святого Крутта. Вернее, не совсем так – рядом с ней, с этими проклятыми развалинами. Если учитывать красные решётки в моей берлоге… Клан Восточных наёмников. И я был не единственной жертвой. Исиота Крутт – она не могла не поддаться источнику, какой бы сильной не была. Близкое его расположение к психушке, а также учитывая, что, скорее всего, его уже подпитали несколькими наёмниками, сделали её идеальной жертвой… Единственное, что спасло ее от полного подчинения, это противодействие узников психушки. Их энергия вечных мучений, как я понимал, была жестокой… Однако она имела другую природу, чем та, что заключалась в чёрном источнике. Маньяки и продажные правители были способны остановиться, их жажда имела пределы, тогда как жажда самой магии, отравленной чёрными потоками – нет. Именно это и допустило такое противоборство… И именно это и мне сохранило жизнь. Остаточная магия непрощенных, мучеников с проклятого поля битвы – и магия тех, кто убивал по своей воле. Я должен был стать следующей жертвой… После Исиоты Крутт. Меня толкали на это… Вероятно, потому, что я смог справиться с серыми потоками. Об этом наверняка стало известно, такое событие нельзя было утаить. Правда, что именно я сделал для того, чтобы уничтожить врагов своего отца, клан Восточных наёмников не выяснил… Или не смог понять. Это и стало ошибкой. Клан, который не чтил каноны, не учёл до конца и самого главного правила наёмников – нельзя идти на врага, если не знаешь о нём всего. Ведь он может воспользоваться этим незнанием, неожиданно выбросив стилет из потайного кармана, метнув его прямо в сердце. И я метнул… Правда, попал, вероятно, только по касательной. И то – по почкам. Однако у меня ещё оставался шанс… Какими же не были противоположными магические силы, спасшие меня, они не хотели, чтобы отравленный источник набрал жизнь. Это бы означало их полное уничтожение… И не только их. «Станешь в строй». Именно так сказал Крюкоберг… Клан Восточных наёмников, обнаружив источник и сумев отравить его чёрной магией, воспользовался красными алмазами, как тем, что для них было самым близким… Чтобы захватить магический мир. Вероятно, пока это сделать не удалось. Иначе бы я не мог анализировать ситуацию, прокручивая сейчас всё в голове, а уже стал бы рабом источника. Клан не учёл, что силы, появившиеся уже после возникновения источников, не захотят, чтобы снова стали править древние каноны. Когда-то, очень давно, магия в буквальном смысле фонтанировала во всей планете… Потом стали магические источники и магические потоки. Всё постепенно менялось... Облагораживалось, становилось не настолько примитивно жестоким… Кровавым, циничным, да, но не безвольно жестоким. Если же клан Восточных наёмников сможет создать отравленный источник с большим количеством рабов, то всё вернётся так, как было когда-то… Нет, не погубив всю планету. Однако порядки станут иррациональны, с одним только выходом. И я не сказал бы, что хорошим. Это будет не бездна, а скорее… что-то вроде чистилища. Вернее, его земного аналога. Бесконечная вина, причем на всех. Никакой удачи. И все будет уходить в источник, а потом выбрасываться из него остаточной отрыжкой, закольцовываясь где-то на границе, где и сможет сохраниться хоть какая-то нормальная жизнь… Слишком мало. И я прекрасно понимал, что мне это не нужно. Однако как я-то мог с этим справиться? Меня уже лишили зрения и голоса… И были готовы поработить, учитывая, как быстро потоки откликнулись на знак ПОДЧИНЕНИЯ. Что же, единственное, что я мог попробовать – это противостояние внутри потоков. Один-единственный бой с одним-единственным ударом. Мог ли я победить? Я в этом сомневался… Единственное – если ещё какие-то силы сочтут меня временно избранным, чтобы противостоять отравленному источнику. Первоначально я избранным не был… Я просто смог противостоять искусственному лесу Фрилтанеа, это смогла сделать моя природа наёмника и то, что я пронёс в себе после смерти отца. Единственное… Я стал носителем одной силы, а уже вторая с ней скооперировалась. Но захотят ли остальные… Что же, у меня не было выбора. Я искривил губы в циничной усмешке и резко выбросил правую руку локтем вверх так, чтобы упереться сжатыми в кулак четырьмя пальцами и отогнутым большим себе в грудь. Нажал. Сильно. Словно хотел проделать дыру… Ритуал для вхождения во внутреннюю часть потоков. Я его знал, но никогда не пробовал. Что же, теперь предстояло это сделать… Я не знал противника до конца, у меня практически не было оружия… Но у меня не было другого выбора. На какую-то долю секунды я ощутил, как распадаюсь на части, трескаюсь… Буквально. Словно глиняная статуя, разламываюсь, и куски отлетают в разные стороны. Потом это ощущение пропало… И вот я уже стою… в эдакой живой радуге с перламутровыми переливами. Это они – потоки. Края потрескивающие, словно обожжённые, они слабо искрят. Я понимаю, что это почти всё… Если поток искрит, он может быть полностью разрушен. Так уже происходило… Лет сорок назад так был полностью уничтожен одним тёмным гением синий сине-белый, двойной поток. Теперь это грозит всем… Кроме, пожалуй, чёрного, отравленного. Однако именно поэтому он и не входит в состав этой живой радуги. Я раскидываю руки, ставя их перпендикулярно поверхности, в которой… слегка увязли мои ноги. Они горят… Но не слышно запаха палёного мяса. Значит, меня пока тут держат. Я резко поднимаю руки над головой и сцепляю их в кулак, чуть согнув. Это – вопрос. К потокам. Древняя просьба. С такой обращаются, когда уже абсолютно всё на кону… И если она исполняется, то не так, как хотелось бы, однако только в этом случае её вообще слушают. Однако я молчу. Если потоки хотят видеть меня избранным, они сами должны меня избрать для этого единственного удара в единственном бою. И я жду… Сколько проходит времени, я не знаю. Я и не жив, и не мёртв. И в потоках просто не существует времени. Оно не течёт так, как привыкли на границе – на Земле. И я жду… Я не могу спать, поскольку в потоках теряются все физические потребности. Я вообще ничего не хочу. Остается только одна мысль, и я молча прокручиваю её в голове. О том, что решат потоки…       Внезапно я чувствую, как меня… сминает. Я превращаюсь в один ком, как если бы являлся пластилиновым. Все слепляется и приклеивается, хотя я не чувствую, чтобы трещали кости. Их словно бы во мне нет. Только в голове… Череп с глазами остался, и ему ничего не мешает существовать. Только он словно бы переместился в середину этого… Мяча? Да, наверное, именно так следует его окрестить. Живой мяч, опутываемый радугой. Потоки накладываются очень медленно… Линии старательно натягиваются. Что-то слегка щиплет… Не сильно. Да и если бы было сильно, я бы всё равно не смог отреагировать. Тогда какая разница? Я мысленно кривлюсь в циничной усмешке. Мои чувства слегка ко мне возвращаются… На доли секунды. А потом я не могу видеть, но чувствую, странным образом чувствую, что радуги больше нет. Она вся меня опутала… И меня понесло. Топорный, прямой удар. Находясь на стадии, когда отравленный черный источник уже начал всё пожирать, остальные силы, видимо, уже не находили другого выхода… Я стал избранным. И моей задачей было на полной скорости врезаться в источник, разбить его и раздробить, высушить навеки. Я нёсся на скорости, которая точно превышала скорость света. Однако мне ничего не грозило – я был тем сгустком, который выходит за рамки человеческой природы. Мне только сохранили мозг – чтобы координировать движения. Всё остальное во мне уже было не важно… Мяч вдруг затормозил и крутанулся… описывая символ бесконечности перед чёрной пульсирующей стеной, которой, казалось бы, не было ни конца, ни края. Завершив описывать символ, он завертелся вокруг своей оси и начал пробиваться через стену. Я ощутил боль… Снова вернулись мои ощущения. Вероятно, отравленный источник пытался повлиять на ту часть меня, что ещё осталась… На условно выжившую человеческую природу. Если бы я выгорел, радуга осталась бы слепой… И тогда всё было бы кончено. Я должен был терпеть эту боль… Только так и не иначе. И я старался сосредоточиться на том, как мяч пробивался через стену. Удар, пульсация, удар, пульсация, удар, пульсация… УДАР. ПУЛЬ-СА-ЦИЯ. Всё внутри меня взорвалось этой какофонией, как звуковой, так и цветной… Я вдруг ощутил свою руку. Её не было, я оставался частью мяча, однако где-то была и моя рука. С зажатым с ней стилетом. И я понял, для чего… Отвлекающий манёвр… Убить рукой со стилетом можно было только того, кто от этого умирал. И я вдруг увидел его. Именно он всё это держал. Он был и внутри чёрной стены, и за её пределами… В совершенно ином пространстве. Худощавый, с глазами навыкате. И полностью седой. Глава клана Восточных наёмников. Он сам почти сгорел в отравленном источнике… Он не рассчитал свою мощь и мощь древнейшей из самых древних сил. Я понял, почему радуга загнала меня к нему… Пока он ещё оставался жив, он был единственным слабым местом отравленного источника. Если он умрёт ДО того, как это сделает сам источник… Всё будет разрушено. Отравленная магия ещё не вобрала в себя столько силы, чтобы оставаться без хозяина. Она почти это сделала… Однако не до конца. Помешал топорно пытающийся пробить стену мяч с избранным внутри. У меня не было много времени… Шанс только на один удар. Скоро стена поймёт, что радуга решилась извлечь меня из мяча… Пусть и не надолго. И тогда она уничтожит её. Один удар. Я знал, как это сделать… Глава клана уже был слеп. Он не мог отклониться. Осталось только правильно послать стилет в полёт… Чтобы пробить в узлах нитей, пожирающих его. Я чуть согнул руку, развернулся внезапно появившимся у меня всем корпусом (я реально снова обретал своё тело) и послал стилет туда… Раздалось шипение. Грохот… И меня забрызгало чем-то… Напоминающим жидкую плазму. При том оно меня стирало… И я исчез.       … - Выжил, мальчишка?! Выжил!.. Всё-таки выжил!.. Голос у Крюкоберга Чанло был неимоверно довольный. Я открыл глаза. Взору предстал остров Пасхи… На котором больше не было развалин с психушкой имени Святого Крутта. - Её уничтожило вместе со всеми пленниками, - ответил на мой невысказанный вопрос чёрный артефактор. – А также больше не существует леса Фрилтанеа. Эти силы выложились больше всего… Однако и отравленного источника больше нет. - А… Исиота Крутт? Она выжила? Я хотел знать, что с ней случилось… Всё-таки она была Хранительницей этого места. - Выжила, - кивнул Чанло. – Благодаря отравлению и подчинению она уже перестала быть Хранительницей. И её клан выжил. Вернуло к жизни даже тех, кого уничтожило Кольцом Чёрного Потока… - А ты… - Я знал, что тут что-то нечисто… - Полугоблин вздохнул. – И понимал, что могут захватить тебя… Я же мастер потоков. Потому я намеренно и добровольно отправился в психушку имени Святого Крутта. Чтобы дать тебе подсказку, заставить тебя последовать сюда… Я понимал, что в тебе могла быть та остаточная магия непрощённых… Какая-никакая, однако всё же сила. И если уж было известно о захватах других наёмников… То тебя это тем более коснулось бы. Я должен был дать тебе столкнуться с магией психушки… Пусть и сам был почти подчинён. Но не до конца – меня не трогало… Кхм, по родственному признаку. Я – единственный живой родственник, пусть и седьмая вода на киселе, главы клана Восточных наёмников. Потому пока он был жив, только меня его же оружием и не задевало… Хотя он, вероятно, об этом и не думал. Я давно с ним не общался и пустил слух, что вообще погиб в результате поиска какого-то артефакта, - Крюкоберг хмыкнул. – Это не та родня, которой можно было бы гордиться, сам понимаешь. Я кивнул. - Теперь… всё? Чёрный артефактор пожал плечами. - Не знаю… Что будет дальше, я уже не могу сказать. Однако этот источник точно уничтожен. А ты стал героем… - Он усмехнулся. Я пожал плечами. Не было никакого геройства… Я шёл на это не из светлых побуждений. И не было никаких лозунгов… Я просто не хотел подчиняться и предавать дело наёмника. Хотя меня всё равно подчинили, и я его предал. Почти. Однако главное, что я понял – хандрить сейчас смысла не было. Я был жив и, по ощущениям, у меня остались мои силы… Нет больше магии непрощённых, которая меня защищала, но и без неё я был хорошим наёмником. И пора было браться за работу… - Клан Восточных наёмников уничтожен? – спросил я. Крюкоберг покачал головой. - Не до конца… Остались те, кого ещё не успели отправить в источник. Остальных убил источник… Из-за слишком сильной привязки красного алмаза. А ты хочешь… Я только ухмыльнулся. Деньги у меня пока есть... Нужно подчистить хвосты. Стереть с лица Земли тех, кто пытался меня подчинить. Раз уж они выжили… По одному. По правилам наёмника. Медленно. Я отправился УБИВАТЬ!..