True love stories never have endings. Richard Bach.¹
How many can we wait? To love? To suffer?² Бесконечно наше бремя ожидания. Протяжны наши молитвы о любви. Долго мы способны терпение сжимать в тиски. А что же преданность? Наша преданность к человеку? Ничто так не тяготит, как преданность. Из-за неё мы становимся прикованы цветущими телами и пылающими душами друг к другу. В детстве нам всем говорили: "будь хладнокровным. Нужно молчать и не менять постоянного выражения лица. Тогда ты станешь успешным и везучим". Мы все хотели быть спокойными, и в то же время радостными и счастливыми. Увы, невозможно быть равнодушным, потому что каждый из нас повстречал любовь или узнает скоро её. Сжигающую, неожиданную, наивную и сумашедшую. Ту любовь, за которую мы отдадим свою жизнь, которой мы прощаем все смертные грехи. Бог даёт нам то, что мы сами просим, но иногда и устраивает нам встряску, чтобы у нас открылись глаза… неужели мы так запутались, что готовы прогнать любимого из сердца, а через мгновение будем умолять его остаться навсегда, когда уже поздно? Кто бы не был виноват — влюблённые найдут выход. Лишь бы они не закрыли глаза и не бездействовали. Разве любовь может так внезапно исчезнуть?.. Love as poison, it is dangerous Love all earth breathes... But poison is medicine too Only the dose true is necessary.³Начало мая 1622 года (конец правления Султана Османа Второго)... Когда могла погибнуть наша история.
Уткнувшись головой в стену, женщина смотрела в окно, наблюдала за каждой каплей дождя, которые беспорядочно капали уже на протяжении нескольких часов (правление юного Султана отмечалось, как одно большое несчастье, погода в Великой столице Османской Империи не являлась исключением). Хюмашах водила пальцами по стене и только лишь всё горькое, что случилось за последнее время, приходило ей на ум. Или, по крайней мере, она пыталась отвлечься от настоящей жизни, чтобы проснуться в сон, в котором не нужно обдумывать свою дальнейшую жизнь. Она умела скрывать свои печальные эмоции на глазах других. А теперь ей это не нужно... считала она, что это незачем. Всё итак кончено. Жизнерадостная Госпожа от природы уже долгое время не носит на своём нежном лице улыбку. А следов продолжительного плача у неё нет. За годы жизни с первым мужем она научилась плакать очень долго и скрывать это. Как всегда, худое лицо, с добродушными губами и пухлыми щеками, выглядело обычным и спокойным. И теперь она не верит в лучшее. Несколько недель назад погиб её брат, он был наследником на Османский престол; совершила самоубийство её мать, которая не вынесла разлуки с сыном. В голове Хюмашах Султан утвердилось: "Её муж, Зюльфикяр предал её. И ничто не могло вновь воссоединить их". Сговорившись с любимой женщиной покойного Султана, он отправил брата супруги на смерть, сославшись на приказ покойного Султана, умертвить его. Но Хюмашах не могла верить теперь уже ни единому его слову, даже какие-либо попытки разговора она прирывала либо криком, либо банальным уходом от разговора. Всё для неё было предательством. Она не могла поверить, что он всё это время скрывал от неё правду намерений. Скоро в столице начнётся смертоносный ураган под названием "голос народа и желание разбогатеть". Зная о недовольстве правлением Султана Османа, Халиме Султан (одна из жён Султана Мехмеда) с её верными людьми, решили посадить сына Халиме — слабоумного Мустафу). Они были готовы на всё. Всевозможная ложь благодаря Халиме была на устах народа всё правление Султана Османа. Ей остаётся чуть-чуть, чтобы люди ради денег сжигали заживо правящую Династию. Теперь Хюмашах Султан была готова помочь Кёсем Султан, чтобы трон не достался жестоким людям. Она решила, что её всё теперь — это долг Султанши защищать Династию. Кёсем Султан была умна, расчётлива, справедлива — она решится на каждый безумный план, лишь бы спасти "своего сына". Хюмашах, забыв про все обиды, уже была в рядах помощников Самой любимой Госпожи народа (Кёсем). С момента смерти своей спесивой матери Хюмашах начала прокручивать в голове каждое мгновение своей жизни. Где же она оступилась? Где же совершила непоправимую ошибку? Кто или что заставляло её так поступить? И она заметила, что все её мысли об ошибках сводятся к одному: она Династийная Султанша, ей нельзя делать промахов, всё должно быть на благо Государству. Собственное счастье Султанши никого не волнует... отчасти это были слова её Валиде Султан. И так каждый день. На протяжении нескольких недель она не понимала, что в её жизни могло и должно её радовать... Ещё недавно луч солнца Династии воодушевлял всех и заставлял быть такими же образованными и добрыми, а сейчас она сама не знает, что делать. Она редко выходила на улицу, всегда сидела у себя в покоях, разговаривая сама с собой в мыслях. На погоду снаружи было тяжело смотреть, ибо она отражала её горькое душевное состояние. Непросветный дождь, яркая гроза и отсутствие солнца. За это недолгое время её держало в этом дворце лишь одно — отказ о разводе Султаном Османом. Отправившись за новой армией Осман дал указание своей тёте и её супругу следить за дворцом Топкапы. Она оставалась здесь ради пристойности, хотя в её сердце бушевала такая гроза, что съедала её каждое мгновение. Oceans apart day after day And I slowly go insane I hear your voice on the line But it doesn't stop the pain If I see you next to never How can we say forever.⁴ Она не улыбалась и вовсе смотрела на пол, редко встречая Зюльфикяра в узких коридорах их дворца. Лишь ужасные вздохи исходили из её уст... А он знал, как ей больно, и ничего не мог поделать. Полюбив однажды, он и в мыслях не думал предать её. Больше он не слышал её звонкого смеха, её трепетные губы больше не прикасались к его губам. В одно мгновение они стали чужими друг для друга. Когда враги сплотились против Династии, они почему-то посмели быть врознь... Really it is the end?⁵ Even when I close my eyes There's an image of your face And once again I come to realise You're a loss I can't replace.⁶ Когда образ золотых волос и приятной честной улыбки плотно засел в голове, он не представлял, что так долго и счастливо будет жить с ней. Каждый день был наполнен радостью и любовью: когда она счастливая, каждый день встречая супруга с работы, не могла высвободить себя из его объятий до самой ночи, когда семья свободно делилась своими идеями и впечатлениями... Когда каждый день, до самого утра они не могли отвести друг с друга взгляд.. А теперь невозможность выбора долга перед Династией и супругой всё испортила. Each revolt comes to an end. And always with losses. We could only survive...⁷Середина мая 1622 года.
Пасмурным утром Хюмашах принесли весть, что Кёсем Султан написала нечто важное. Она воскликнула: "Да будет это, Всевышний, во благо!" Сегодня она хоть немного спала и была спокойна. Но тихий и настороженный голос служанки застал её врасплох: "Простите меня, Султанша моя. Однако Ваш супруг уже прочитал письмо. Он просит Вас прийти". Хюмашах приоткрыла рот и пытаясь собраться, шептала себе под нос что-то. Она также тихо ответила: "Когда-то это должно было случиться..." Пошатнувшись, она выставила руки вперёд, чтобы служанка не трогала её. Как только она вошла к мужу, Зюльфикяр вздрогнул и стал смотреть на неё. Он хотел поймать её взгляд, но напрасно. Она снова смотрела в сторону. Мужчина осторожно бегал глазами по её лицу, но увы, он не мог ничего понять. Она хорошо смешала все эмоции. — И что Кёсем хочет? Настойчиво, но со второй попытки высказала Хюмашах. Ей пришлось сказать намного громче, чем обычно, ведь она проводила всё своё время наедине с собой. Женщина разучилась говорить... И это не просто показалось, это голос любимой звучал сейчас так нерешительно, но властно. Что сделать, чтобы услышать её вновь? Чтобы она услышала тебя?.. — И?! Я жду... — прошипела Хюмашах, отвернувшись в полуобороте. — Ты за долгое время сказала что-то, и то оно обращено к какой-то Кёсем... и сразу же проявляешь нетерпение... Хюмашах раздражённо подняла голову и увидела, что он поднялся с кровати, а в его руках ничего не было. — А что?.. а разве?.. подожди... а письмо? — она часто заморгала и решилась сделать шаг назад, — о... Боже... — Молитвы тебе не помогут. Поздно, Хюмашах. — Даже Всевышний не может мне помочь. Я не знаю, что со мной!.. Ты решил, что всё так просто?! Сказать служанке обмануть меня и всё получится?! Столица задыхается в воровстве и поджогах, а ты хочешь перестроить моё мнение к тебе за одну минуту! — она остановилась из-за того, что от повышения голоса у неё пересохло в горле. — Раз ты столько сил тратишь, значит это не ерунда... Гордо подняв подбородок, она отвернулась, но потом поняла, что на самом деле идти ей некуда. Уйти, громко хлопнув дверью, не получится. — Тебе показалось! — удивительно спокойно сказала Хюмашах и решилась подойти к Зюльфикяру. Не услышав ответа на эту фразу, она поставила руки на пояс, облегчённо вздохнув. И повернулась, когда предположила, что больше она не обязана ничего выяснять и тем более говорить. Вдруг, без предупреждения, её схватили сзади, прижали плотно к себе, держа за талию. Она задохнулась от неожиданности, и в первые секунды отдёрнула свои руки, а позже поняла, что не имеет возможности освободиться. Она возмущённо захныкала. — Что это была только что за игра? Ты специально остановилась и не стала уходить? — Игра? — ответила, продолжая выпутываться, — а всю жизнь, прожитую вместе ты ли не играл со мной?! Когда я доверилась тебе! Доверила своего брата! Ты предал меня! Это ли не игра?! — расплакалась Хюмашах. Женщина получила своё, он освободил её и отошёл от неё. — Тебе сказать нечего? Конечно! Ты думал, что я и не подумаю, что ты убил брата! Всё пройдёт само! Но разве не доверие превыше всего! — Хюмашах положила руки на сердце. — Всё могло быть хорошо, если бы не Сафие Султан. Она сама подтолкнула Султана Ахмеда написать фетву о казни твоего брата. Вообще-то Искендера должны были казнить очень давно, только вот твоя матушка поступила против закона Аллаха! Уже много раз! Да и Искендер не очень что-то хотел трон! Она слушала молча, постепенно вдыхая и выдыхая. Хюмашах усмехнулась, когда поняла, что речь идёт о Кёсем. Больше трона Искендер любил Кёсем. Мужчина неслышно подошёл к ней, а она отдёрнула руку и начала: — Может ты и прав... может... не знаю! Я долго думала... Если тебя Кёсем пошлёт к тем неуправляемым янычарам, тем собакам Халиме, что я сделаю?! Госпожа остановилась и немного помолчала, словно она хотела уйти и больше ничего не говорить, словно хотела быть наедине со слезами... но неожиданно и громко она произнесла: — Я не отпущу тебя... иначе я сойду с ума. Мы итак многого натерпелись от Государства и Династии. Не зависимо ни от чего, я хочу пережить эту судную ночь и начать новую жизнь с тобой... — наконец она прикрыла глаза, её тело вздрогнуло, когда мужчина неторопливо прижал её всем телом к себе, и сжал свои руки на её груди. — Прости меня, Хюмашах. — сказал он ей чувственным голосом, когда его губы были у её горла. — Это не ты... не ты мне причинял боль... Он сильнее сжал её тело и из её губ вырвалось уверенное "прощаю". — Это Валиде заставила меня закрыть глаза на её грязные поступки, — мягко ответила Хюмашах. Хюмашах плавно повернулась лицом к супругу и застыла, положив ему руки на плечи. Она так долго была без его ласки, её влажные губы потянулись к нему, как за искушением, и его руки уже запущены в её русые волосы. — Я очень скучала. Я без тебя не могу! — вырвалось у неё, когда он целовал её шею. — Может это всё к лучшему? — опустил руки на её живот, а потом на бёдра. — О, Аллах... — Это всё... — Это всё Всевышний посылает нам испытания... — А я думаю, что это всего лишь порядки Дворца такое натворили… — Как ты можешь осуждать законы? — вдруг остановилась она. — Эти законы заставили тебя жить с Хасаном... — Перестань! — передёрнулась и отвернулась. — Если бы не я... — стал расстёгивать её платье. — Если бы не ты! Со мной бы ничего такого не случилось! — тихо смеясь, говорила она, уже уткнувшись в его шею. — Как никогда прежде, я счастлив, что ты есть у меня. — Я тоже, как никогда прежде, счастлива, что Всевышний свёл нас. Султанша положила руки на его живот и остановилась, сглотнув, а потом стала смотреть на Зюльфикяра влюблёнными глазами: — Почему я так долго не могла тебя простить? — Потому что ты справедливая, Хюмашах. Я не должен так был с тобой поступать... но раньше всего я дал клятву Султану Ахмеду... что я мог сделать? — заключил её талию в замок. — Ничего не хочу... никого не хочу... кроме тебя... никто больше не отнимет тебя у меня... только скажи, что ты будешь осторожен в эти дни... иначе Халиме тебя не пожалеет... пообещай мне, Зюльфикяр! Иначе без тебя я не смогу! — со слезами на глазах сказала она. — Всё будет хорошо, мы переживём эту судную ночь. Я тебя не оставлю. — убрал с её щёк слёзы. — Я тебя тоже очень люблю... Мужчина провёл ладонью по её обнажённой спине и прижал её, тем самым говоря последовать за ним. Follow me into damnation I'll rock your world down there Fly with me into the skies I'll show you heaven.⁸ Уложив Султаншу на спину, он навис над ней, а она притянулась своим станом к нему и прошептала над ухом, после того как поцеловала в губы: "Как никогда прежде..." Она повторяла эти три слова и не могла закончить, чувства наслаждения подобрались очень близко. Сняв с мужчины рубашку, Хюмашах притянула его голову к своей груди и часто дыша, ответила: — Как никогда прежде, я верю в любовь!.. Она запрокинула голову назад, и Зюльфикяр, целуя её грудь и шею, прижал её запястья к кровати. Хюмашах прерывисто простонала, когда он с силой прижал её за талию... You're crazy and I'm out of my mind.⁹***
Зюльфикяр укрыл Хюмашах, и она прижалась, обняв супруга. — Я счастлива как никогда. — сказала она с ещё учащённым дыханием. — Зачем это всё нужно было, Хюмашах? Зачем ты влюбилась? Госпожа от недопонимания легла на живот и упёрлась локтями: — Что? О чём ты? — Ты бы видела себя, Госпожа... ты испугалась? — притянул её к себе и жадно поцеловал в плечо. — О чём ты? — она спустилась ниже, её взгляд был снизу вверх. — Почему ты такая справедливая? Такая великодушная, златовласая Хюмашах? — сказал, продолжая целовать её спинку. Она гордо ответила: — Нужно было себя в руках держать, Паша! — Ты одна такая на свете, прекраснее тебя нет — ты определённо должна была быть моей. — А почему я в тебя влюбилась? — задала вопрос будто себе самой. — я себя ни с кем больше не представляла. Я с самого начала знала, что ты будешь заботиться о мне и я буду счастлива... так и есть... Мужчина поцеловал её в лоб: — Ты помнишь наш никях. Вот тогда я очень боялся за тебя и за себя. Я думал, что не достоин тебя. Ты дочь Султана Османской Империи — умная, образованная и порядочная, может даже и властная... — Но?.. — Но потом, в первую ночь увидел тебя и понял, что настоящая ты совсем другая. Всё присущее Султанше, для тебя это лишь маска. Ты — обычная наивная и милая девочка, которая пыталась быть сильной, которую никто не слушал и хотел от неё всё. Ты была добродушной и нежной. Я был восхищён твоей внутренней красотой. Именно такой солнечной красоты не видел никто. Все погрузились в царство денег и власти... — Очень красиво и правдоподобно... — ответила Хюмашах, расплывшись в довольной улыбке, — минутку... я наивной была? Отводя голову в сторону, он сказал: — Я бы не сказал, что ты была... ты и есть... — Ах вот как! — опустила уголки губ и отвернулась. — Ты самое прекрасное наивное создание, Хюмашах. — провёл ладонью по её шее, — которое я полюбил с первого мгновения, как только ты приехала, и я не смогу тебя отпустить, милосердная Султанша... — Я тоже не смогу тебя никогда отпустить. Ты подарил мне свою любовь. В тот день невинная двадцатипятилетняя девушка стала наивной девочкой, которая впервые полюбила... я очень боялась, что ты на меня не посмотришь, ведь я Султанша... как и все другие должна быть злой, коварной, гордой, алчной... я думала по ночам, сжимая подушку, о тебе, что ты посмеёшься надо мной... что я была десять лет в браке и ни разу не разделила ложе со своим мужем... мне было стыдно... — Сейчас ты превратилась опять в глупышку. Разве ты могла с этим человеком быть? Должно было быть ему стыдно, что так ведёт себя с тобой... — Ты прав, конечно. Я же была влюблена. Я боялась... но всё слава Богу. — она положила подбородок на его плечо и довольно улыбаясь, улеглась в позу эмбриона. — Ты только моя девочка. Навсегда. — он взял Хюмашах за талию и укрыл её одеялом. — Любовь моя... ты без меня не можешь и секундочки? — спросила она, положив голову на грудь супругу. — Ты моё всё, Солнечная Султанша. Без Вас мне и секунды нельзя.— мужчина погладил её по щеке, и она блаженно закрыла чайные глаза... От любви... Или может от счастья?.. Но это одно и то же, не так ли... Where the love governs, there impossible becomes possible.¹⁰