Первые дни

Высоко над морем возвышался древний утес, старше, чем сияющий городской пейзаж на расстоянии. Появилась первая из звезд, свободная от ослепительного дневного света. Это то же самое солнце теперь падало на запад, сжигая небо красным. Гармадон вспомнил свою любимую сказку о солнце. О том, что это был воин, бегущий из челюстей двух грозных волков. Его отец всегда говорил, что, когда солнце садится, это значит, что воин был пойман, и небо было залито кровью от его крови. Гармадон любил эту историю, и вскоре ему будет, кому рассказать. Темный лорд стоял на краю большого утеса и смотрел на далекий город. Однажды все это будет моим! Он будет править этим городом и создаст империю для своего ребенка. Они будут править рядом с ним, и когда придет время, его станут называть Повелителем. Или леди. Гармадону было все равно, какого пола он будет, он все равно будет злым военачальником и удивительным бойцом. Все, чего он хотел, чтобы его жена и ребенок были здоровы. Он оглянулся на палатку, которая лежала дальше от края утеса. Доктор сказал ему уйти, и Гармадон слишком волновался насчёт Коко чтобы поспорить с ними. Так что теперь он оказался возле утеса, обдумывая будущее. Когда темный плащ ночи отогнал умирающее солнце, Гармадон с благоговением смотрел на небесный свет, скрытый дневным светом. Очень немногие вещи в этой жизни заслуживали его благоговения, все остальное для Гармадона было просто еще одной победой. Но он уважал, что небеса никогда не будут его. Поэтому он поклялся контролировать все, что мог вместо этого. С наступлением ночи, когда луна поднялась до самой высокой точки, Гармадон сел и посмотрел на воду, пытаясь игнорировать болезненные крики, исходившие из палатки. Он пристально смотрел в воду, пытаясь притвориться, что крики исходили от его врагов. Это работало немного, но не оказывало нормального успокаивающего эффекта, на которого он надеялся. Черт возьми, Коко, ты делаешь меня сентиментальным! Полководец был так сосредоточен на чернильном черном море, что не заметил человека, приближающегося к нему в темноте. К счастью, эта фигура не принесла вреда.  — Сс… сэр. Доктор п… послал… меня, чтобы найти вас… — испуганное заикание слуги вернуло Гармадона обратно в реальность. Он повернулся к слуге, пытаясь выглядеть настолько злым, насколько мог. Слуга выглядел так, будто у него будет сердечный приступ.  — Правда? А какие новости ты принес? — грозно спросил Гармадон. Но внутри он был в ужасе от ответа. Была ли Коко в порядке? Был ли ребенок жив? Он боялся, что все путешествие, которое они совершили, чтобы попасть сюда, навредило нерожденному ребенку.  — Коко р… родила с… сына… В… Вашего… сына… — слуга продолжил, испуганно дрожа. Гармадон мгновенно встал из-за новостей и побежал к палатке, гоняясь за разумом. Он вошел в теплую палатку, огонь горел в яме с одной стороны. Палатка была занята кроватью и некоторой основной мебелью, она была установлена ​​очень быстро, когда Коко начала трудиться. Доктор стоял в стороне, выглядя испуганным внезапным появлением Гармадона. Гармадон сосредоточил свое внимание на Коко, которая сидела на кровати и выглядела измученной. В ее руках была обертка из зеленой ткани. Гармадон поспешил к ней, отчаянно пытаясь понять, в порядке ли она. Она улыбнулась при его приближении и повернула узелок ткани, чтобы он впервые увидел своего сына. Гармадон почувствовал, как чистое счастье заполнило его разум, когда он смотрел на своего прекрасного сына. Он забыл, каково это быть таким счастливым, как когда-то, когда его прокляла эта проклятая змея. Ребенок спал и выглядел как самая красивая вещь в мире, даже более красивая, чем кровавое поле битвы. Он снова посмотрел на свою жену и улыбнулся настоящей, настоящей улыбкой.  — Как мы назовём его? — спросила Коко, с любовью глядя на своего ребенка. Гармадон уже придумал идеальное имя для своего наследника.  — Ллойд. Ллойд Гармадон, — сказал Гармадон радостно. Коко кивнула и улыбнулась.  — Ты просто выбрал это имя, чтобы это звучало как Лорд Гармадон, — ответила она игриво. — Я думаю, что Ллойд — идеальное имя для него! Гармадон обнял свою жену и осторожно поднял ребенка на руки, мягко покачивая. В своей голове он пообещал ребенку, что уничтожит все, что попытается ему навредить. У Ллойда будет лучшая жизнь чем у любого ребенка, и он унаследует империю. Коко медленно уснула, поэтому Гармадон подошел к кроватке у теплого огня и поместил в нее своего сына. Некоторое время он стоял там, просто глядя на новую жизнь. Его поразило, что у него есть жена и сын, хотя он был чистым злом. Может быть, хорошие вещи случаются с плохими людьми.