Нельзя привязываться к людям всем сердцем. Это непостоянное и сомнительное счастье. Ещё хуже — отдать своё сердце одному единственному человеку, ибо, что останется, если он уйдёт? А он всегда уходит. (Эрих Мария Ремарк)
Это ужасное чувство я испытала на себе. Я влюбилась в человека, а он плюнул мне в душу. Тогда я и подумать не могла, что моя влюблённость пройдёт, а привязанность будет долго меня преследовать…***
22 августа
Сегодня в Берлине было очень ветрено. Хоть сейчас и август, всё-таки было прохладно. Я не обращала особое внимание на погоду, ведь столица сегодня ещё больше «оживала». Хотя, я не особо хорошо знаю этот город, так как только две недели назад моя семья переехала сюда, но мне кажется, что в этот день улицы наполняются людишками в несколько раз больше. К сожалению, повод внезапного «наполнения» не такой радостный. Первый день школы. Мне не привычно идти в школу в августе, потому что я переехала из Мюнхена, а летние каникулы в моём родном городе заканчиваются через одну-две недели. Но я ничего не могу сделать. Хотя, если бы могла, то уехала бы домой, ведь именно там началась моя жизнь. И вдруг, эта жизнь резко обрывается и начинается вторая. Потому что в этом городе у меня будет всё новое, кроме семьи. Новый дом, школа, друзья, может увлечения… Я не хочу менять свою жизнь. Но, как всегда, моего мнения никто не спрашивал и не хотел знать. Я встала с кровати и осмотрела свою комнату. Она была выполнена в синих тонах, и мне повезло, ведь мне очень нравится этот цвет; параллельно кровати стоял шкаф-купе, который был зеркальным; чуть дальше, то есть, ближе к окну, которое, в свою очередь, было достаточно большое, и прикрывали меня только шторы цвета серебра, стоял стол, конечно же, он предназначен не только для учёбы. На нём валялось много бумаг, на которых были изображены эскизы или уже нарисованные рисунки. Лучше назвать их портретами. Обычным карандашом я могу рисовать лица людей, которых я случайно видела на улице или где-нибудь ещё, и они «засидали» у меня в голове. Мне всегда нравилось рисовать именно портреты, но это не значит, что я не умею больше ничего рисовать. Иногда я рисую красками, изредка — фломастерами. Красками — пейзаж и портреты, фломастерами — картину из геометрических фигур, но в основном из треугольников. Поэтому-то, в будущем я хочу поехать во Францию, чтобы закончить Университет Исскуств. К сожалению, мои родители не поддерживают мой выбор и заставили меня идти на дополнительные года в гимназию. Мне нужно проучиться одиннадцатый и двенадцатый классы. Они хотят, чтобы я работала либо юристом, либо бизнесменом… В общем, где-то процентов двадцать пять, что я смогу переубедить родителей отпустить меня во Францию. И как же меня бесит фраза, которую мама пытается «втереть» мне в голову: — Это всё ради тебя. Я ещё раз осмотрела комнату. Решив, что лучше куда-нибудь положить рисунки, чтобы они не лежали на столе, я быстро кинула их в тумбочку. Не хотелось бы выслушивать лекцию о том, как девочка должна соблюдать порядок. Это уже, если честно, начинает надоедать. Как бы мне хотелось высказать им всё, что я о них думаю. Лучше это сделать, когда буду убегать во Францию. Да-да, именно убегать, ведь, если я не смогу всё-таки «запудрить» мозги родителям, то я за себя не ручаюсь. Надеюсь, она не будет лазить в моей тумбочке без просу. Это уже будет слишком. После того, как я «скрыла следы», я побежала в ванну. По дороге туда я услышала грохот на кухне. Наверное, мама услышала, что я проснулась и готовит завтрак. Потом я быстро побежала в комнату, так как я бываю такая невнимательная и рассеянная, проще сказать — задумчивая, постоянно забываю посмотреть одежду в гардеробе, которую собираюсь одевать, до водных процедур. Сегодня надо одеться потеплее, поэтому я выбрала серые джинсы и чёрный свитшот. Расчесав свои блондинистые волосы, я начала собирать их в пучок. Ещё расчесав чёлку, на которой была красная прядь, я приступила к макияжу. Так как я, скажем так, «natural beauty», то я наношу минимум макияжа: нанесла на ресницы чёрную тушь и на губы помаду коричневого цвета. Румянец я не наношу, потому что у меня свой румянец от природы; изредка рисую стрелки, то есть, рисую их, когда проходит какое-то мероприятие или праздник; на бровях у меня чёрная краска, поэтому я их не крашу. После окончания «преображения» я направилась на кухню. Мама делала «гавайские бутерброды». Так как их надо жарить, на кухне пахло жареным хлебом. Когда она пожарила их, то быстро положила на тарелку один. К сожалению или к счастью, я недавно заметила, что, чем старше становлюсь, тем больше похожа на маму. Такие же блондинистые волосы и голубые глаза. Даже некоторые черты характера я унаследовала от неё. Анджели всегда была холодной и расчётливой; мой отец Малаки такой же холодный и расчётливый. Такое ощущение, что наш потомок — Гитлер. Мои родители никогда особо не интересовались моей жизнью, поэтому мне с начальной школы приходилось добиваться всего самой. То есть, они не помогали мне с домашней работой, проектами… Да они никогда не поддерживали меня! До школы мои родители были заботливыми и открытыми в чувствах, но с каждым годом становилось всё хуже. Они как-будто избегали меня, да и избегают до сих пор. — Рафаэлла, быстрее ешь, а не то опоздаешь, — без эмоций бросила мама. — я ушла. Я начала поедать свой бутерброд и смотрела ей вслед. Девушка быстро вышла из квартиры и закрыла дверь. Сегодня я не видела отца… В принципе, это не удивительно. Он всегда рано уходил и поздно приходил домой. Иногда мне казалось, что он изменяет маме. Хотя, и это меня не удивляет. Меня ничего уже не удивит. Он высокий и накаченый брюнет с синими глазами. Отец всегда был эталоном красоты. Раньше мне мама рассказывала, что он был элитой школы. Но я не такая, как он. Я никогда не стану таким чудовищем. Не знаю, почему, но Анджели иногда боится Малаки. Не понимаю, как его можно бояться. Он этого не заслуживает. Я, доев завтрак, взяла рюкзак и вышла из квартиры. Почему-то у меня такое ощущение, что в этой школе не очень-то дружелюбные ребята. Может, я просто волнуюсь. Хотя, это вряд-ли. Я всегда доверяю своему чутью, ведь оно никогда не подводило, не подводит и не будет подводить. Но, всё-таки, я это узнаю только тогда, когда доберусь до этой новой школы. Как бы мне сейчас хотелось идти в свою, уже прошлую, школу, а не в нынешнюю. Меня не везде дружелюбно принимали, поэтому та школа в Мюнхене роднее, чем дом. У меня было много знакомых и одна лучшая подруга. Теперь-то всего этого нет. Я уже привыкла, что я везде лишняя. Мне всегда было интересно: была ли я желанным ребёнком? Так как дома я чувствую себя не комфортно, особенно, когда вся семья в сборе. Я, конечно, хочу надеяться, что смогу поговорить с родителями и переубедить их не только в том, что поеду во Францию, но ещё и в том, чтобы они изменили отношение ко мне. Как-будто я какая-то невидимка или чужая. Я точно знаю, что я — родная дочь, поэтому не понимаю такое отношение ко мне. К сожалению, я ещё не осмелилась выяснить, что происходит и разобраться в этом…***
Здание школы на первый взгляд было похоже чем-то на мою прошлую школу. Но, если посмотреть ещё раз, то у них уже меньше общего. Наверное, мне надо привыкнуть, что начинается новая жизнь. Надеюсь, что эта новая жизнь будет меня радовать… но это не точно. Я, как всегда, прихожу вовремя, так что спокойно отправилась ко входу в здание. По идее, до звонка оставалось ещё десять минут, поэтому я успею спросить у кого-то, в каком кабинете будет проходить классный час. Зайдя в школу, я не удивилась, что здесь много учеников. Возле входа стоят всего десяток ребят. Я решила поискать моих одноклассников. Надеюсь, мои поиски увенчаются успехом. Проходя дальше по коридору, я заметила компанию из трёх ребят: девушка и два парня. Я подумала, почему бы не спросить у них. Конечно, это немного странно, что я не пошла к директору, чтобы он отвёл меня в кабинет. Но я не хочу, чтобы меня официально представляли перед классом. Всё-таки, я не люблю эти косые взгляды, хотя, не отрицаю их проявление. Поэтому-то я сейчас медленно подхожу к компании. Они, наверное, заметили, что я подхожу к ним, и повернулись ко мне с улыбкой. — Привет, — поздоровалась я. — а в каком кабинете проходит классный час у одиннадцатого класса. — Привет, — поздоровалась со мной брюнетка с карими глазами. — я из одиннадцатого класса, поэтому проведу. — Привет, — обратился ко мне голубоглазый брюнет. Он очень похож на моего отца… — я Алекс… — Хорошо-хорошо, — перебила брюнетка. — а теперь мы пойдём. Познакомимся потом… Девушка потянула меня за руку. — Приятно познакомиться, — тихо сказала я, но он услышал меня и улыбнулся. Когда мы зашли за угол, то она отпустила мою руку. Брюнетка обернулась ко мне и улыбнулась. Только сейчас я смогла разглядеть её. У неё были большие глаза и аккуратный нос, тонкие губы. Девушка нарисовала себе стрелки и накрасила губы розовым блеском. Думаю, она популярна среди парней. На ней была чёрная облегающая кофта и серые джинсы. — Кстати, ты не представилась, — сказала кареглазая и покачала головой. — я Кабирия. — Раф, — я протянула ей руку в знак того, что мы уже познакомились. — Идём в класс? Мы шли по длинному и светлому коридору. Возле кабинетов столпились ученики средней и старшей школ. Она медленно шла, по-видимому, в конец коридора и молчала, а я шла за ней и думала, как начать разговор. Может, попросить провести экскурсию по школе? Или же попросить рассказать про «местную элиту», ведь у них она должна быть? И пока я думала, как же заговорить, мы уже дошли до, наверное, нашего пункта назначения. — Ты, главное, не стесняйся. Если кто-то на тебя не добро смотрит — говори мне. А так, добро пожаловать в нашу гимназию, — она развела руками и улыбнулась. Зайдя в класс, я поняла, что многие обратили внимание на мою персону. Все разглядывали меня с интересом и, скажем так, «пожирали» взглядом. На удивление, я не испытывала таких чувств, как стеснение, неудобство или страх. Мне было комфортно, наверное, я привыкла на постоянное внимание в прежней школе. Но, несмотря на это, я быстро прошла к последним партам в ряду и села за одну из них. Рядом со мной села Кабирия. Она тоже не была удивлена реакции своих одноклассников. — Я знала, что ты им понравишся, — ответила на мой немой вопрос брюнетка. — пока у нас есть время. Расскажи, например, откуда ты или ты местная? Я начала рассказывать девушке о том, что я из Мюнхена, но не стала говорить причину переезда. Мы рассказывали друг о друге интересную информацию. Я говорила многое о себе, но не всё, ведь я не могу пока ей доверять, мы знакомы всего ничего. Видно, она тоже что-то скрывала от меня. Похоже, что тоже не очень-то и доверяет мне. Но она имеет на это право. Всё-таки, она мне рассказала кое-что о себе: увлекается спортом; любит готовить; общается со всем классом, но она не говорит, что это её друзья… Я же рассказала о том, мол, обожаю рисовать и Кабирия попросила принести рисунки. — Здраствуйте, — в класс вошёл учитель. — поздравляю вас с началом нового учебного года! В следующем году вы будете сдавать экзамены, так что в этом году постарайтесь учиться на отлично! А теперь перейду к ещё одной радостной новости. У вас пополнение… О, нет! Этого-то я и не хотела услышать сегодня. Хоть мне, вроде, и хорошо среди этих ребят, но я не хочу ничего рассказывать о себе. Надеюсь, что такого не будет. Она просто представит меня перед классом и больше ничего. После её слов все обратили на меня внимание. Молодцы, догадались, что я — то самое пополнение! Я встала со своего места и подошла к доске, где именно стоял мой новый классный руководитель. — Хочу вам представить новую ученицу — Рафаэлла… — не успела договорить учительница, как кто-то «влетел» в класс. — Прошу прощения за опоздание, — это был Алекс. — Проходите. На этот раз принимаю прощение, — холодно ответила преподавательница. — итак, продолжим. Это Рафаэлла Хофманн. Прошу любить и жаловать. В этот момент мне почему-то захотелось смеяться. Весь класс на меня так смотрит, буд-то я какое-то милое создание, и это бесило, ведь сейчас они меня даже не знают. Это меня не задевало. Похоже, мои одноклассники потерпят фиаско в том, что думали, якобы я хорошая и милая девчушка. Меня всегда такой считали, но я не хочу быть такой, как обо мне думают окружающие. Я не такая. Я быстро направилась к своему месту. В классе стояла тишина, никто не сказал ни слова. Это было довольно странно, ведь впервые, когда я увидела ребят из этого класса, то они не казались тихими. Когда я, наконец, села, то учительница начала рассказывать нам о том, как серьёзно надо относиться к учёбе в этом и следующем классах: — Это не последний год вашего обучения, но вы должны серьёзно относиться к учёбе. Ведь в следующем году будет сдача экзаменов, а, как я понимаю, вы многое слышали о них… Весь класс внимательно слушал мисс Мюллер, но не я. Я думала о том, как мне освоиться в новом коллективе. Я никогда не была слишком скромной, но капля всё же есть. Мне, к сожалению или к счастью, не безразлично то, как ко мне относятся окружающие. Я всегда пыталась добиться чьего-то внимания или доверия. Чувствуя, что я кого-то подвела, испытывала чувство вины, которое поглощало меня. Даже с родителями сложная ситуация. Я давно должна была привыкнуть к такому обращению, но я никогда не опускала и не опускаю руки. Да, мне больно. Но какая-то капля надежды всё-таки осталась в моём сердце. За это я себя и недолюбливаю — всегда была наивной дурой. Это моя вина. — Я надеюсь, вы всё поняли и, воспользуясь моими советами, сможете добиться желаемого результата, — прервал меня голос учетельницы, а за ним последовал звонок. Я медленно встала и начала собирать вещи в портфель. — Что-то ты задумчивая, — сказала брюнетка и, подойдя ко мне, положила мне руку на плечо. — всё будет хорошо… После её слов мне стало как-то легче, что-ли. Хоть я такие слова слышала почти каждый день от своих друзей, эти слова были сказанно по-настоящему искренне. Столько тепла было в них вложено, что я невольно улыбнулась. — Спасибо… — ответила я. Может, я и вправду смогу обустроиться в новой школе…***
— Как мы знаем, Оттон I Великий был королём Германии, а позже — императором Священной Римской империи. Его отцом был Генрих I Птицелов — первый король Германии из Саксонськой династии. Кто-то скажет, как и кто хотел устранить Оттона I? Уже начался третий урок. Это означало, что через сорок пять минут будет Hofpaus. Ученики смогут тридцать минут подышать свежим воздухом и отдохнуть от учителей. Хоть на улице и ветренно, всё-таки это не настолько ужасная погода, чтобы не выходить на улицу. — Это стыдно не знать. Материал средней школы. Как вы будете сдавать экзамены? — возмущался мистер Фишер. Меня никогда не интересовал такой предмет, как История, но я всегда училась на четыре балла*. Это был средний результат, то есть — самый худший из всех моих баллов по другим предметам. Конкретно про Оттона I. Его я вообще плохо знаю, только сейчас, впервые, я услышала имя его отца. Почему же, тогда, меня перевели в лицей? Это не была взятка или угроза или что-то подобное. Учительница Истории пожалела меня и надеялась, что я смогу выправиться. Не хочу её подводить, ведь она была одним из тех человек, которые верили в меня и не переставали верить. Несмотря на то, что я не на отлично знала предмет, который она преподаёт. — Может, нам скажет… Рафаэлла? — учитель посмотрел на меня. Мои ноги начали немного дрожать, а ладони вспотели. — Слабому Иоанну XII не нравилось то, что Оттон был могущественным императором. Он стал общаться с Беренгаром, затевая заговор против Оттона… — ответила я. Оказывается, я хорошо знала историю жизни Оттона I. — Почему так неуверенно? Вы правильно подметили, миссис Хофманн, — обрадовался учитель. Он начал рассказывать тот материал, который, похоже, мы уже проходили. Я не слушала учителя Истории, думала о своём. За первые два урока я так и ни с кем не познакомилась. Зато я узнала про «элиту школы». Меня никогда не привлекали такие личности, поэтому я даже не запомнила их имена. Хотя, если же они такие популярные, то вряд-ли я забуду их имена. В моей прежней школе была такая компания: она состояла из двух парней и двух девушек. Они объединились парами и каким-то образом стали знаменитостями школы. Я даже не смогла понять, когда они успели… Урок проходил медленно. На этот раз я была расстроенна, ведь не смогла погрузиться в себя и хоть что-то делать. Но это закончилось. Прозвенел звонок и все быстро выбежали из класса. Некоторые из моих одноклассников хотели остаться в классе, но учитель быстро прогнал их. — О, Господи! Это закончилось! — торжественно проговорила Кабирия. — Ничего ещё не закончилось… — вздохнула я. — впереди ещё шесть уроков. — Не напоминай, — брюнетка зажмурилась. Мы вышли из здания, и я вдохнула прохладный воздух. Было очень «кстати» сейчас подышать свежим воздухом, тем более после двух часов «заключения». Кабирия тоже была рада выйти из школы, как я поняла, она терпеть не могла это место. Хотя, похоже, не только она. Все школьники старших и не только классов радостно рассказывали друг другу что-либо, хоть у них было предастаточно времени пообщаться. Я и Кабирия пошли за здание, потому что там, по её словам, собирается не так много ребят. Мне не было интересно, что там находится, но брюнетка утверждала, что мне понравится. Поэтому, зайдя за школу, наши глаза увидели небольшой, но красивый дворик. Ну, как дворик, поляна. Стояло несколько красивых лавочек; за ними находилась небольшая клумба, на которой росло немного красивых цветов; рядом со всем этим стояло несколько декоративных фантанчиков. Это было загадочное и красивое место одновременно. Почему-то, именно тут, я почувствовала себя спокойно. — Я знала, что тебе понравится, — довольно сказала кареглазая. Я проигнорировала её слова, при этом, не отрывая глаз от прекрасной картины. Думаю, это надо видеть в живую. Это просто не описать словами. Мы подошли ближе к этому месту и сели на лавочку. Было тихо, только приглушённо было слышно крики учеников лицея. Никого, кроме нас, не было, и это мне понравилось. Мне нравятся многолюдные места, но иногда просто нужно место, где ты можешь уединиться. — Хм… интересно, почему сюда никто не ходит? — поинтересовалась я. — Не знаю, — ответила Кабирия. — но это даже хорошо. Согласна? Я, улыбнувшись, кивнула девушке. Мы молча сидели и никто не осмелился прервать эту умиротворённую тишину. Вдруг, я увидела знакомую фигуру. Алекс. Я совсем забыла про него после того, как мы познакомились. Он медленно шагал, по-видимому, к нам. В руке держал два бумажных стакана. Похоже, кофе или чай. — Привет. Скучали? — улыбнувшись, спросил голубоглазый. — Конечно, — съязвила девушка. — чего ты хочешь, Лемонн? — Я просто пришёл к вам, — он пожал плечами. — кстати, Раф, это тебе. Он отдал мне один из стаканов. Оказалось, это был мой любимый напиток — горячий шоколад с маршмеллоу. — Как… как ты узнал? — удивлённо спросила я. — Секрет, — он подмигнул мне, а Кабирия закатила глаза. — Романтик… — прошептала она и покачала головой.***
— За что мне не нравится итальянский… — начала Кабирия. — Не ной, — перебила я её. — понравится. Будь оптимистом! Только что прошёл последний урок — итальянский язык. Я всегда интересовалась итальянской культурой и обычаями, ведь моя прабабушка была итальянкой. Я до сих пор помню её рассказы о том, что Италия и её язык — прекрасны. Благодаря ей я много узнала об этой чудесной стране. Когда мне было лет пять, после смерти бабушки, мы навестили её родной город — Венецию, и рассеяли её прах. Ведь, как никак, это её родной дом… Мы вышли из школы, и, попрощавшись с брюнеткой, что было крайне сложно, мы разошлись в разные стороны. Я спокойно шла по направлению домой, но вдруг меня кто-то окликнул. Я посмотрела назад и увидела Алекса. За ним шла компания, состоящая из четырёх человек. Они очень шумели и я отчётливо слышала имена: Блю, Сульфус, Рик. Последнее имя я плохо расслышала. — Привет. Не хочешь прогуляться? — спросил парень. — Извини, но я устала, — устало ответила я. — До завтра? — Похоже, ещё рано прощаться, — он улыбнулся своей чудесной улыбкой. Мы обнялись. Так, в объятиях, мы простояли, как минимум две минуты. Никто из нас не прерывал их. Но, всё-таки это случилось — мы «разъединились» и, так как оказалось, что наши дома находились в одной стороне, мы вместе направились в ту сторону, попутно разговаривая, и, иногда, подшучивая друг над другом. Тогда я была по-настоящему счастлива…