Что вы знаете о Марии Рейнольдс?

Что вы знаете о Марии Рейнольдс? Кто она? Падшая женщина, разлучница, наглая спекулянтка? Вы ведь так считаете, верно? Что вы, не нужно отрицать, я прекрасно знаю, что вы обо мне думаете. Мария. Такое красивое и религиозное имя. Имя, принадлежащее Богоматери (о, какая ирония), стало именем шлюхи- практически немыслимо. Если бы только родители знали, какой позор падет на мою голову- они бы уж точно не нарекли меня так. Если бы я сама знала, что все обернется подобным образом… Когда мне было пятнадцать, меня выдали замуж за Джеймса Рейнольдса. Моего мнения, естественно, никто не спросил. Как бы сказали в высшем свете- «это была выгодная партия», однако, никто не задавался вопросом, кому именно этот брак приносил выгоду. Через два года родилась моя Сьюзен. Первое время все было хорошо, я даже подумала, что обрела семейное счастье, но вскоре все кардинально изменилось.С рождением ребенка денег стало не хватать, мой муж, и до этого не имеющий возможности похвастать своей добротой и великодушием, стал еще более озлобленным. Сколько раз он поднимал на меня руку? Боже мой, я не уверена, что мне удастся подсчитать. В такие моменты мне было неимоверно страшно за дочь… Моя малютка-Сьюзи, она, буквально, дрожа от страха, забивалась в угол, и по ее впалым щекам катились нескончаемые потоки слез. А я ничего не могла сделать. Мне оставалось только позволять мужу выплеснуть всю его злость и агрессию на меня, умоляя не трогать ребенка. Жизнь превратилась в ад. Я знала о том, что мой муж проводит ночи с другими женщинами, но я была только рада этому, ведь пока его не было дома, Сью и я могли чувствовать себя в безопасности. Да, вы можете осуждать меня. Да, я радовалась, что моего мужа нет дома…однако, моя радость продлилась лишь до поры… Это было лето 1791 года, Сьюзен недавно исполнилось шесть. Мой муж ушел, как, собственно, и всегда, не сказав куда, да я и не спрашивала, если честно. Только после его ухода я осознала, что у меня нет и цента. У меня не было денег даже для того, чтобы накормить мою дочь. Так прошло два дня. Все родственники и знакомые как будто забыли о моем существовании, поэтому, когда я просила их о помощи, они отвечали холодным отказом, а плач и мольбы дочери, тем временем, разрывали мое сердце. Да знаете ли вы вообще, какого это, когда твой ребенок просит еды, а ты не можешь дать этого?! Оставив Сьюзен, я вновь вышла в город на очередные тщетные поиски. Что я искала? Наверное, я и сама не знала… Сумерки окутывали Филадельфию темной пеленой, когда я набрела на дом Гамильтонов. Это была, можно сказать, образцовая семья. Я чувствовала, что мне не откажут, не скажут «нет», отчего-то я знала, что мне помогут… Как оказалось, миссис Гамильтон и дети уехали в другой штат, в доме был лишь глава семейства- Александр Гамильтон. Александр Гамильтон. Черт побери, и упаси меня Господи, как же он был прекрасен! Свечение его карих глаз мгновенно сразило меня наповал. Никогда раньше я не испытывала такого… А как он был добр ко мне… Кажется, еще никогда в жизни со мной не разговаривали так вежливо, практически на равных, не указывая мне на мое место, не указывая мне на то, что я бесправная женщина. Он дал мне денег и проводил меня до дома, а потом…потом случилось то, за что я выпрашиваю прощения в своих самых горячих молитвах и по сей день… Он выглядел таким утомленным, казалось, даже несколько сломленным… Я повела его в свою спальню, мысленно оправдываясь тем, что это будет единичный случай, что я просто отблагодарю его за помощь, хотя внутренний голос кричал мне о том, что даже если бы Гамильтон не дал никаких денег, я бы все равно повела его по тому же маршруту… Вскоре вернулись наши супруги, поэтому нам пришлось встречаться тайно. Я знаю, быть неверной женой- грех, но разве мой муж был верен мне? Что касается миссис Гамильтон, то…то она и так счастлива. Она имеет возможность полноправно назвать Александра своим, он- отец ее детей…это ли не счастье? А то, что Гамильтон периодически пользуется другой женщиной- это неважно, как мне кажется. Нет, я не ошиблась словом. Именно «пользуется». Я прекрасно знала, что он не испытывает ко мне никаких чувств, Александр лишь удовлетворял свою похоть, свои биологические потребности, однако, от этого я не любила его меньше… Ведь это счастье- быть хотя бы какой-то частью, фрагментом жизни этого удивительного и потрясающего мужчины. Миссис Гамильтон тоже должна помнить об этом. Да и какого, собственно, черта все должно достаться Элизабет?! Любовь, прекрасный муж, дети, достаток, социальное благополучие- у нее было все. А что имела я: жестокого мужа, голодную дочь и нескончаемую нищету… Где справедливость? Я такая же женщина, только из более низких слоев населения, но, поверьте мне: люди, стоящие по социальной лестнице ниже вас, точно также мечтают о любви и счастье. Почти через полгода после начала нашего романа, Александр решил завершить его, я, естественно, согласилась. А могла ли я иначе, ведь я, всего лишь, бесправная женщина… Однако, почти одновременно с решением Гамильтона, о наших встречах узнал мой муж… Господи, никогда в жизни я не испытывала такой физической боли… Джеймс стал шантажировть Александра тем, что обо всем узнает миссис Гамильтон. Он требовал денег. Он их получил. И стал получать на регулярной основе. «Выгодная партия» — теперь и правда об этом браке можно было сказать подобным образом. Только вот выгода вновь была не для меня, однако, следует признать- с получением денег, Рейнольдс стал снисходительнее…но ненадолго… В 1793 году в моей жизни настала «белая полоса», при помощи Аарона Берра я, наконец, смогла вырваться из плена издевательств Рейнольдса и вновь вышла замуж. Моим супругом стал Джейкоб Клингман. Нет, я не любила его…никто не сможет сравниться с Александром… Просто Клингман питал ко мне нежные чувства, а мне и Сьюзен нужна была крыша над головой. Да, вы вновь можете меня осудить, ваше право. Прошло четыре года, жизнь текла спокойно и размеренно, но, вскоре, сметая все на своем пути, в мою судьбу ворвались два страшных слова- «Памфлет Рейнольдса»… Александр- человек, которого я любила всем своим существом. Человек, ради внимания которого я закрывала глаза на то, что он просто использует меня, -стал человеком, который, вдобавок ко всему прочему, еще и опозорил меня на всю Америку. А знаете, что самое отвратительное в этой ситуации? Мое сердце по-прежнему тянулось к нему, пыталось оправдать его стостраничный поступок, и, когда я слышала «шлюха», раздававшееся за моей спиной, — я понимала, что это плата за его внимание, плата за лучшие полгода в моей жизни. Мне пришлось уехать в Филадельфию и сменить имя. В скором времени Клингман сообщил мне, что требует развода… Ну и где же его нежные чувства?! Хотя, нет, я не в праве осуждать его… Через три года Аарон Берр вновь помог мне. Он устроил мою девочку в школу-интернат. Я осталась одна, но была рада, что Сьюзен сможет выучиться, сможет стать лучше меня… Так прошло еще четыре года… 12 июля 1804 года… Господи, никогда в жизни я не испытывала такой душевной боли… Мой Александр, мой дорогой Александр… Человек, сломавший мою жизнь. Человек, которого я любила и всегда буду любить…несмотря ни на что… Его застрелил Аарон Берр, чувство благодарности к которому, сменилось чувством жгучий ненависти. Спустя два года мне вновь пришлось выйти замуж. На сей раз за доктора Мэтью, в доме которого я раньше была домработницей. Он даже позволил моей Сьюзен жить с нами. Хотите знать, чем я занимаюсь сейчас? О, да, конечно, с радостью расскажу вам. Я присоеденилась к методистской церкви и теперь пытаюсь выпросить прощения за все свои грехи, надеясь на то, что Бог, как можно скорее, приберет меня к рукам. Каждый день я отчаянно молюсь о том, чтобы однажды вновь встретиться с Александром. Александром- этим удивительным человеком, за короткое счастье с которым мне пришлось расплачиваться всю свою жизнь.