Enemy

Мин Юнги узнает, что такое любовь, года в три-четыре, когда решает задать этот наивный вопрос маме, по дороге в детский сад - маленький Мин на всю жизнь запоминает её ответ: — Любовь - это когда жить без человека не можешь, как я без тебя, малыш, а ещё, любовь - это когда ты хочешь сделать человека самым счастливым на свете. — мама ещё много говорила о качествах, которые должны быть у этого человека, о возрасте, и что сначала надо закончить институт, но юный пытливый ум подчёркивает и запоминает только самую необходимую часть. Первый раз Мин Юнги узнает, что такое ненависть, в тринадцать лет, когда в их маленьком дворе появляется Пак Чимин, чья семья переехала из Пусана. Мальчишка младше Юнги на два года, и старший из детей решает взять опеку над своим тонсеном, но не тут-то было: пухлощёкий малец на доброжелательное «привет, я Юнги, можешь звать меня хёном», смотрит долгим взглядом на худощавую фигуру перед ним, а потом вдруг хмурит брови и злобно шипит: — Для хёна ты слишком тощий, придурок! Вражда их растёт и развивается с каждым годом всё больше, все соседи уже привыкли к вечным выкрикам Пака: «придурок, старикан, скелет», и ответных: «глупый хомяк, коротышка, пузырь». До драк доходило редко, но снежки за шиворот младшему прилетали каждую зиму, исписанные гадостями подъезды, подножки, да подзатыльники сыпались регулярно. В старшей школе Юнги поуспокоился, начал заниматься музыкой, нашёл друзей, с которыми хотелось проводить всё свободное время, вечерами только, бывало, у подъезда, издалека завидев Пака, он по старой привычке кричал на весь двор: — Эй, хомяк, ты теперь не пузырь, а целый воздушный шар, — а младший, шипя в ответ лаконичное: — Придурок! — уходил домой. Проблемы с весом и внешностью Чимин переносил сложно: уходил в себя, много болел, а потом резко решил что-то менять, пошёл в школу танцев, стал сидеть на диетах, а потом и вовсе не есть. Закончилось всё, конечно, плачевно, и с сильным истощением парнишка загремел в больницу. Когда Юнги узнал об этом, он испугался: появилось съедающее чувство вины и злости на самого себя. Чимин не был толстым, но Юнги по привычке дразнил младшего, и хоть они и не были друзьями, а даже наоборот, много лет ребята росли плечом к плечу, и Юнги должен был заметить состояние Пака, и если не помочь, то, по крайней мере, не усугублять положение своим зубоскальством! Себе он тогда пообещал, что если с Чимином всё будет хорошо, он больше не станет собачиться с младшим. Так и случается: через некоторое время Чимина выписывают, он посещает терапию, ходит на танцы. Они снова почти не видятся, а если и сталкиваются, то старший молчит, каждый раз получая презрительное «придурок» в спину. В институте Юнги окончательно убеждается в своей нетрадиционной ориентации, девушки, как оказалось, не его. Пережив пару бурных романов и один раз даже познавая боль от предательства, девятнадцатилетний Мин Юнги считает себя взрослым и наученным опытом в любви человеком. У него, вон, Намджун есть - лучший друг, талантливый настолько, что аж завидно порой, Тэхён - прилипший намертво, и малолетний угрюмый Чонгук, который везде ходит за ними хвостом - хоть и школьник ещё, да и дитё, по сути, совсем, но смышлёный такой, за что не берётся, всё у него ладится. «А Чимин красивый очень», — так Юнги думает, когда видит, как уже повзрослевший Чимин висит на турнике, а напротив него на скамейке сидят два парня постарше, и что-то рассказывают ему. Что-то весёлое, наверное, потому что Пак заливисто смеётся, немного высоковато, как для парня, но для Юнги - просто мёд в уши. Но стоит взглядам старых врагов пересечься, улыбка пропадает с лица Чимина, и он громко кричит: — Придурок! А Мин плечами только пожимает и уходит, обещал ведь не собачиться. Чимин в спину уходящему смотрит, и уже как-то грустно произносит: — Придурок... На улице лето в самом разгаре, даже ночью душно - Юнги сегодня праздновал удачно пройденные экзамены с друзьями, немного захмелевший и счастливый, он и не помнит, как согласился проводить парня, идущего рядом. Кихён был с его курса, правда, с другого факультета - они редко общались, но складывалось ощущение некой взаимной симпатии, и от этого Юнги чувствовал эйфорию, общаясь с парнем. Они говорили о музыке и друзьях, и довольно быстро дошли до дома парня: его двор оказался в нескольких кварталах от дома Юнги, и, попрощавшись, Мин решил идти к себе, а не возвращаться на вечеринку к друзьям. Пиная носком старых кед мелкие камушки на дорожке, он не замечает, как из темноты навстречу вышагивает фигура, пока не слышит такое знакомое с детства: — Придурок, — Юнги смотрит, недоумевая, на Чимина, и уже хочет обойти того, как неожиданно, парень напротив него сокращает оставшееся расстояние между ними, и утыкается лбом ему в плечо, вдруг так тоскливо шепча: — Придурок, лучше бы ненавидел и обзывался, как в детстве, чем так: совсем не замечаешь и игнорируешь. — Чимин комкает футболку в области груди старшего и всхлипывает, — Придурок, да ещё и слепой, я же для тебя всё делал, красивым хотел быть, а ты даже не смотришь больше на меня, с парнем, вон, симпатичным гуляешь. А я тебе и не нужен совсем! А Юнги вдруг понимает, возможно, в детстве он не стал вникать - просто шпынять злобного мелкого было проще, чем разбираться, за что тот так его невзлюбил, и уж точно в голову Мина тогда не могло прийти, что маленький Чимин просто испугался того непонятного чувства, что вспыхнуло в нём, и не смог ничего лучше придумать для привлечения внимания старшего, кроме тычков, да слов обидных. Юнги ведь сам понравившихся девчонок в детстве за косы дергал. — Дурак ты, Пак Чимин, глупым был, глупым и остался. — старший поднимает руки и крепко прижимает горячее тело к себе, целуя в лоб. — Да и я придурок, Чимин-и.