Среди ночи

      — Обито. Какаши всматривался в его беспокойное спящее лицо и беспокоился сам. — Обито, — позвал он чуть громче, но вновь не получил ответа. Может, и не стоит будить его — обнять покрепче, и кошмар уйдет сам, не оставив и воспоминаний к утру.       Какаши прижался плотнее к напряженному телу, поправил сползшую из-под темноволосой головы подушку и ласково разгладил очертившую лоб морщинку.       Продолжая наблюдать за выражением лица спящего, осторожно, стараясь не зацепить, скользнул сквозь короткие прядки и принялся размеренно перебирать их, как делал всегда, когда был нужен Обито рядом.       —Ммм… — скрипуче протянул тот, подтягиваясь ближе, — Какаши замер, — и уронил руку на талию, все еще не просыпаясь. Какаши едва улыбнулся и положил ладонь на взъерошенную макушку.       —Ммм… М! — неожиданно тревожно замычал Обито и заворочался.       —Обито? Обито! — на этот раз позвал громче и встряхнул Учиху за плечо. — А?! Что? — Он еле приоткрыл глаза и вскинул брови, будто пытаясь подтянуть ими веки, и тут же нашел взглядом взволнованные темные глаза. — Ты плохо спал, — четко пояснил их обладатель, — снился кошмар? — Почти, — сонно пробормотал Обито, усиленно моргая, и замолчал. Какаши терпеливо ждал, пока тот заговорит.       — Ты стал вместо меня Хокаге, — зевая, начал он, — как ты мог вообще… Бакаши… Какаши усмехнулся, не удержавшись. — Как будто, будь ты Хокаге, мне бы не пришлось выполнять твою работу, — ответил он, касаясь лба Обито губами, и завершил фразу невесомым поцелуем. Все хорошо, можно с чистой душой заснуть. — Ммм, конечно пришлось… Чего?! — Вскинулся Учиха, почти сбросив с себя объятие, — блин, Какаши, ты меня за этим среди ночи разбудил? Чего ты ржешь?! Крутой из меня был бы Хокаге, даже думать не спорь, — улегся обратно он, поправляя одеяло, и, несмотря на обиженный тон, обнял нарушителя своего спокойствия. — Крутой, крутой, не спорю, — все еще улыбаясь, пробормотал Какаши, зная, что его вряд ли услышат, и обхватил Обито за плечи.       Учиха засопел, едва коснувшись головой подушки, и его безмятежное спокойствие было так заразительно, что Какаши и сам почувствовал, как слипаются веки.       Ночь обещала светлое утро в послевоенной Конохе, утро в теплой постели, рядом с друг другом. И пусть не каждой мечте суждено было сбыться...       Самое главное они все равно обрели.