Рождественский квест

Рождество и Новый год Шерлок Холмс перестал любить уже давно. В эти праздничные дни уровень его персональной скуки зашкаливал дальше некуда, в то время как уровень преступности, согласно стстатистике снижался до минимума. Находясь в своей съемной квартире на Бейкер-стрит, он уже битый час терзал скрипку очередной тоскливой нотой. Шерлок находил определенное удовольствие в том, что превращал рождественские мелодии в некое подобие похоронного марша для своего практически не знающего покоя мятежного духа и эксцентричного нрава. В сущности ничего не меняется. Из года в год те же семейные встречи, посиделки за столом, обмен подарками. Ватсон притащит на всеобщее обозрение свою очередную пассию, Молли Хупер – еще одного очень похожего на кое-кого парня. Может предложить им не мучить ни себя, ни остальных, а просто взять и сойтись, утолив в друг друге свою неудовлетворенность. Вряд ли шизокрылая птица по имени Шерлок Холмс принесет им много счастья. Этот поток мыслей и музыкально-издевательских потуг, прерывает глухой одиночный стук в окно. Через несколько секунд звучит еще один и, отдернув занавеску, Шерлок видит, как два расквасившихся снежка вязкой жижей начинают съезжать по стеклу. Прямо, как его настроение – медленно ползущая вниз размокшая квашня. «И все же, кто инициатор этого мелкого хулиганства? – мысленно интересуется Холмс, быстро оглядев улицу и прохожих. – Почему бы не провести расследование, развлечения ради? Нужно сменить обстановку, быстро одеться и выбежать на улицу, а то ведь можно себя и заживо похоронить в этих четырех стенах». Запахнув на ходу пальто и намотав длинный шарф на шею, Шерлок вылетает на крыльцо и снова лихорадочно оглядывается, пытаясь вычислить траекторию полета снежков. Делая несколько поспешных шагов, он получает еще один белоснежный комок, пришедшийся в район затылка. Тряхнув головой и быстро вынув несколько отколовшихся ледяных фрагментов из-за шиворота, детектив-консультант слышит до боли знакомый голос. – Верно, Шерли, это я хулиганю, – добродушно смеясь, молвит Джим Мориарти, показавшись из-за угла, – и, похоже, ты впервые слышишь мой искренний смех. – Он мало чем отличается от твоего привычного хихиканья под соусом из ехидства и доброй порции сумасшествия, – парирует Холмс, поднимая ворот пальто, слегка ежась от холода и сырости. Пропустив колкость мимо ушей, Мориарти подходит ближе. На этот раз, изменяя своему привычному стилю, он одет, как и большинство прохожих – вовсе не в «Westwood». Шерлок мог и не узнать его в толпе, если бы не знакомый лосьон после бритья, который приятно раздражает рецепторы, но лишь в непосредственной близости. – Все прячешься за кисейными шторками, затворник? Может, хватит уже скрываться за хрупкой фигуркой миссис Хадсон, и хоть иногда, вне расследований, являть миру свой божественный лик. Не хочешь пройтись, проветрить мозги? – С тобой?! – Давай забудем на время, что мы соперники, антагонисты, добро и зло, черное и белое, и проведем этот скучный сочельник, как просто хорошо знакомые парни. Шерлок мог бы отказаться, солгать, что по горло занят, но странное дело, не найдя достойной альтернативы он начинает размеренно шагать рядом, прислушиваясь к болтовне Джима далекой от политики, власти и личных амбиций. Они мирно шествуют по мосту, с которого открывается отличный вид на Биг-Бен, потом впервые со школьных лет Холмс оказывается на катке, а Мориарти вызывается его личным инструктором, хотя у самого ноги опасно разъезжаются в стороны, тело выгибается дугой, а руки хаотично машут, стараясь сохранить равновесие. – Бога ради, Шерли, не пытайся вычислить периметр катка, толщину льда или количество человек, деля их по возрастному и половому признаку, – просит Джим, скользя спиной вперед, держа Холмса за обе руки, – выкинь все из головы и просто расслабься. Как внять речам Мориарти, если собственный внутренний голос бьет в набат от целой лавины накативших эмоций и чувств? Почему, когда этот человек рядом: улыбается, поддерживает, осыпает комплиментами, Шерлок в состоянии лишь натянуто искривить уголок губы, отвечать односложно, либо выдавать очередной едкий перл, словно еж, навостривший свои иглы, учуяв в словах и действиях противника тайный замысел. А потом было небольшое кафе, где они сидели друг напротив друга и грели озябшие пальцы, заключив в ладони кружки с горячим кофе и взбитыми сливками. – Ну что ты все время оглядываешься, Холмс, и смотришь на меня с опаской, будто ждешь подвоха? – в очередной раз интересуется Мориарти, привычно буравя взглядом. – Кому какая разница, что мы сидим так близко и со стороны может показаться, что… Это совсем неважно, знаешь. Неважно, как и то, что твоя верхняя губа измазана сливками, – ловко стирая белесый след подушечкой пальца, затем отправляя его в рот, слегка всосав фалангу. Но самое интересное произошло потом, в заснеженной телефонной будке, куда Джиму удалось втиснуть их обоих под предлогом не ждать Шерлоку на холоде, пока Мориарти будет звонить своей маме. В подобном поступке сквозило ребячество, но лишь до тех пор, пока Холмс не оказался припечатанным к задней стенке и между их телами не исчез зазор. А потом – короткая дуэль взглядов, рваное дыхание и обоюдное сожаление по поводу стесненных обстоятельств и плотной зимней одежды. Какая там скука? Шагая обратно по Бейкер-стрит, Холмс чувствовал себя мальчишкой с колотящимся в районе горла сердцем. Вызвавшись его проводить, Мориарти шел рядом, засунув руки в карманы пуховика, чуть опустив голову, чтобы избежать порывов ледяного ветра и морозных снежинок, слегка кусавших незащищенное лицо. – Ну, что ты теперь скажешь, затворник? Как тебе прогулка? – интересуется Мориарти, ощущая те же непередаваемые эмоции, но, как и его спутник отлично их скрывая. – Было потрясающе, – в своей привычной тональности молвит детектив, оказываясь на крыльце дома № 221В и собираясь отпереть замок своим ключом. – Это радует, – довольно констатирует Джим, пожимая плечами и собираясь ретироваться. – О, Шерлок! – звучит взволнованный голос миссис Хадсон, что спешно отворила дверь. – А я то думала, куда вы запропастились?! Возможно, поехали к родителям или брату, сегодня ведь сочельник! А вы решили прогуляться! Постойте, кто это с вами?! Неужели Джим Мориарти?! Я могу ошибаться, уже темно, плохо видно и так сильно метет! Всего секунда – и необдуманные, чудовищные слова, возможно присущие высокоактивному социопату, срываются с уст Холмса. – Вы обознались, миссис Хадсон. Как такое возможно? Чтобы я и Мориарти… Джиму кажется, что в его спину летит с десяток острых, морозных игл, пронзающих тело насквозь. Так он воспринимает отповедь Шерлока, звучащую сейчас как никогда жестоко. – Нет, милочка, вы не обознались, – с присущим ему вызовом, парирует Мориарти, оборачиваясь и подходя ближе, надев одну из своих неизменных коварных масок. – Похоже, это мистеру Холмсу повылазило. Ему проще отнекиваться и швырять колкостями, а будь это настоящие шпильки и булавки, я бы давно мог похвастаться многочисленным пирсингом. Мы с тобой оба шизонутые. Между нами больше общего, чем различий, а подобное всегда притягивало подобное, неужели так трудно принять этот факт, Шерлок? – обращаясь теперь к застывшему Холмсу. – А я то думал, что смогу потрясти такого как ты до глубины души и, в конце концов, завоевать твое сердце, – теперь уже сетуя на себя. – Но ты запрятал и то, и другое столь глубоко, что мне и не достать. Что ж, счастливого Рождества, вам обоим, – через плечо кидает Мориарти, растворяясь в заснеженных сумерках под персональный свист «Let it Snow», исполняемый на минорный лад. *** – В это Рождество ты как никогда молчалив и замкнут, братец. Само красноречие и откровенность, – молвит Майкрофт, глядя на Шерлока. – Я практически ничему не удивляюсь, но родители всерьез опасаются за твое душевное состояние. Что произошло? Ушедший глубоко в себя Холмс-младший сидит сейчас в своей привычной позе на кресле, перекинув длинную ногу через колено и сложив ладони в молитвенном жесте, упирая кончики пальцев в нос и губы. «Ты когда-нибудь обращал внимание на свои губы, Шерлок? Они у тебя такие манящие и выразительные. Особенно верхняя, формой напоминает треуголку. Я бы слагал твоим губам хвалебные оды, мечтая ощутить их вкус и мягкость. Или хотя бы вкус тех сливок, что остались на них, после глотка кофе. Ты позволишь…» Шерлок никогда не занимался самолюбованием, считая свою внешность самой обычной, но в тот момент, сидя в кафе, ему захотелось взглянуть в зеркало и увидеть воочию, что такого необыкновенного нашел Джим Мориарти в его губах. Детектив мысленно пробегается по каждому слову, жесту, событию их совместной прогулки, не упуская ни малейшей детали. Потом еще раз, но уже как бы со стороны, анализирует собственные слова и поступки, почувствовав как совсем крохотный червячок сомнений стал вгрызаться в него, словно в сочное яблоко. И с каждым воспоминанием и собственным эмоциональным откликом на происходившее вчера, этот червь превращается в компьютерного Па́кмана, выедая в форме сердца его нутро. – Шерлок, если для тебя эти семейные праздники так утомительны, мог бы просто отделаться звонком, а не сидеть здесь застывшей мумией. Что все-таки случилось? – повторно интересуется Холмс-старший, пытаясь достучаться до своего брата-эксцентрика. – Похоже, я влюбился, Майкрофт, – тихо молвит тот, чуть ли не впервые в жизни делясь с братом столь личной информацией. – И в кого же? – В Джима Мориарти. – Силы небесные! – В это так трудно поверить? – Ну, любовь зла. И зная вас обоих… – Я, кажется, сильно его обидел. Очевидно, он был со мной искренним и открытым, а я болван расценивал все, как его фирменный стеб, в любой момент ожидая западни. Я провел с Джимом замечательный вечер, нам было хорошо, как очень близким друзьям. А затем я поступил подло и бесчеловечно: отказался от его общества, как отрекся апостол Петр от Иисуса Христа. – Наверное, мне стоит проверить на месте ли Букингемский дворец или главная елка Лондона, – подрывается Майкрофт, пытаясь разрядить обстановку. – Зная, каким обидчивым может быть Мориарти… – Будь это так, братец, тебе давно бы доложили. Это только между мной и ним. И как ты вообще можешь шутить, когда я говорю о серьезных вещах? – вставая следом за Майкрофтом. – Сразу видно, что ты никогда не любил. – Это неправда! – Тогда скажи, что мне делать? – Попробуй его найти и во всем сознаться, – пожимает плечами Холмс-старший. – Ты же знаешь его возможности и как он умеет скрываться. Тут придется поднять на уши весь Скотланд-Ярд и задействовать службу Ми-6. – Что-то мне подсказывает, братишка, что это будет твой личный квест, – цедит улыбающийся Майкрофт, напутственно хлопая Шерлока по плечу, – так что, удачи. *** Вряд ли Мориарти покинул Лондон, но зацепок, где бы он мог находиться, у Шерлока было крайне мало. Шагая по их совместному маршруту, Холмс с огромной долей уверенности гнал от себя факт того, что Джим привычно притаился в одной из своих подпольных штаб-квартир, вынашивая план скорой полномасштабной мести, и на этот раз всего лишь чисто по-человечески затаил на него обиду. Он убедился в этом тогда, когда обнаружил с десяток надписей «найди меня» выведенных на заснеженных лобовых стеклах, стоявших возле катка машин. И еще раз подтвердил свои догадки, когда оказался в том кафе, где они пили кофе. Сев за тот же столик, Шерлок вновь стал вспоминать и анализировать, созерцательно уставившись в окно. – А где же ваш друг, с которым вы так мило на днях беседовали и романтично смотрелись? – обратился к нему подошедший официант. – Извините, сэр, но вы с ним, как гном и дом из детского стихотворения: «гном приходит — дома нет, дом приходит — гнома нет». – Он что, был здесь?! – подскакивает Шерлок, хватаясь за рукав официанта, как за спасительную соломинку. – Да, несколько часов назад и оставил вам вот это, – протягивая детективу сложенный вчетверо лист бумаги. – Я рядом, – вслух произносит Холмс, озвучивая смысл короткой записки и начиная лихорадочно оглядываться по сторонам, затем тут же себя одергивая. Мориарти влюблен, но он, как и Шерлок не так прост. И преступник-консультант хотел бы, чтобы детектив-консультант следовал тем же маршрутом, что и тогда, включая ту самую телефонную будку и обратную дорогу по Бейкер-стрит. Сперва Шерлок идет своим привычным размашистым шагом, после чего переходит на бег, мысленно молясь, чтобы телефонная будка была пуста. В эру высоких технологий и всевозможных средств коммуникаций звонок с таксофона за монетку навевает на детектива легкую ностальгию с нотками романтики. Ни около, ни в самой будке никого нет, отчего Шерлок со вздохом облегчения преодолевает последние метры до заветной цели, вихрем вторгаясь в ее ограниченное пространство. Немного отдышавшись, он пытается сконцентрироваться на уликах-подсказках, оставленных для него Мориарти. Но перед его мысленным взором вдруг всплывают два фантомных силуэта, вжавшиеся друг в друга, заполнив собой почти всю площадь таксофона. На Шерлока, будто многочисленные цунами, накатывают воспоминания, бросая в краску. Ему, как и тогда становится жарко, волнительно, он буквально задыхается от нехватки кислорода и невозможности, как и тогда здраво мыслить. Еще тогда, когда Мориарти буквально вмуровал его в стену, лишая шанса вырваться, в тот самый момент Шерлоку стоило убрать от себя бесцеремонно блуждавшие по его телу руки, жестко выдавив: – Все, Джим, хватит. Наша прогулка зашла слишком далеко. Немедленно меня отпусти и больше не преследуй. Вместо этого рот Холмса с какой-то щемящей безысходностью накрыл алчущие губы его спутника, тело вжалось в тело, а собственная рука потянулась к его паху с ответной лаской. Вновь нахлынувшие ощущения оказались такими яркими и острыми, возбуждая воображение и заставляя кровь буквально закипать в жилах, что Шерлок на мгновение прикрыл веки и затаил дыхание, слегка запрокинув голову. – Эй, вы там скоро?! – звучит незнакомый мужской голос извне, сопровождаемый стуком в стеклянную дверь. – Мне срочно нужно позвонить! – Минутку! – кидает Холмс, продолжая стоять в той же позе. – Черт знает что! Это общественный таксофон, а не дрочильня! – Весьма ограниченное и ошибочное умозаключение, – мурлычет под нос Шерлок, медленно дрейфуя в своих восхитительных воспоминаниях. – Ну все, я сейчас полицию позову, извращенец! – молвит вспыльчивый прохожий, открывая дверь будки. Всего секунда и Холмс оказывается нос к носу с каким-то занюханным очкариком, хватая того за грудки. – Здесь ведется расследование, мистер. Так что свали нафиг отсюда и найди себе другой телефон, пока я не зарыл тебя в этом сугробе на веки вечные, – швыряя докучливого прохожего в снежный нанос, а затем вновь возвращаясь в будку. Детектив вынужден откинуть приятные мемуары на задний план, и еще раз тщательно изучить каждый сантиметр маленького помещения, наткнувшись на небольшой буклет, побуждающий позвонить родителям. Мориарти действительно сделал тогда короткий звонок своей маме, прежде чем толкнуть Холмса на тропу безнравственности. Немного покопавшись в памяти, Шерлок восстанавливает нужный порядок цифр и, не позволяя сомнениям вновь взять над собой верх, решительно набирает нужную комбинацию. – Дыши, Шерлок, дыши. Вдох, выдох, – двигая диафрагмой в такт гудкам. – Алло? – Веселого Рождества, миссис Мориарти. Меня зовут Шерлок Холмс… – О, так вы тот самый мужчина, в котором мой сын души не чает! Как мило, что вы наконец-то позвонили! У вас такой приятный голос! Мой сын столько про вас рассказывал! – Я тронут, мэм, – «слегка» смущаясь, молвит детектив. – А вы не подскажете… – Надеюсь, вы хорошо проводите рождественские каникулы вместе? – спрашивает женщина, в голосе которой сквозит искренность и забота. – Потрясающе, миссис Мориарти. С вашим сыном не соскучишься, – улыбаясь так же искренне, как и говоря. – Не забудьте ему напомнить, что первого января вы обедаете у меня. И еще, Шерлок, будьте добры к моему сыну, не обижайте его. Мой мальчик такой ранимый. Холмс давится очередным вдохом, как и словами, вставшими поперек горла. Его сердце сейчас обнажено и уязвимо, как никогда прежде. И слова любящей матери Джима сродни стрелам купидона, что пронзают его пульсирующий миокард, намертво пригвоздив к позвоночнику. – Конечно, мэм, всего хорошего, – хрипло произносит Шерлок, вешая трубку на рычаг и, спустя время, покидая телефонную будку. Он обескуражен. Потрясен до глубины души. Он вознесся до небес и тут же был повержен. «Найди меня, я рядом, найди меня, я рядом» – стучит в голове Холмса, быстро идущего по Бейкер-стрит в сторону съемной квартиры. Он озирается по сторонам, в надежде разглядеть в сгущающихся сумерках знакомое лицо. – Где ты, Джим?! Черт бы тебя побрал! – с огромной долей раздражения восклицает детектив, влетая в дом. – Шерлок, вы как раз к чаю! – щебечет миссис Хадсон, держа в руках поднос. – У меня есть имбирное печенье и апельсины! Холмсу не до этого. Он собирается быстро подняться к себе но, сделав судорожный вдох, резко останавливается. Затем повторно втягивает носом воздушную смесь, пытаясь разделить ее на составляющие. «Что-то странное. Едва уловимое. Тонкий нюанс, след. Но этого не может быть!» – лихорадочно рассуждает Холмс, возбужденно вдыхая целый букет запахов и ароматов, подобно хорошо натасканной полицейской ищейке, стараясь отыскать тот единственный отпечаток, что раздражает сейчас его нюх и будоражит мозговой центр. Он быстро отметает запах хвои, цитруса и выпечки. А еще парфюм его домовладелицы. – Ваши клятые духи, миссис Хадсон! Вы что, вылили на себя целый флакон?! – Не больше обычного! – Так, уйдите! И унесите подальше все эти разносолы! Вы мешаете мне работать! – Деспот! – негодующе констатирует та, прежде чем поспешно скрыться на кухне. – Постойте! Джим Мориарти был здесь?! – задает вопрос Шерлок вслед ушедшей женщине. – Откуда мне знать?! Я – домовладелица, а не домоседка! Держа нос по ветру, Холмс спускается на цокольный этаж, где у миссис Хадсон есть еще одна пустующая комната. Почти касаясь ручки двери его, словно обухом, бьет догадка – тот самый лосьон после бритья со слегка горьковатым ароматом, что почти незримой нитью вплелся в целый ворох запахов, принадлежавших этому дому. – А ты быстро меня нашел, – звучит голос Мориарти, что услужливо открывает перед Холмсом дверь, впуская детектива внутрь. – Неужели по нюху?! Да, ты просто гениальный сыщик! – Так ты снова сюда проник, как и раньше?! – Нет, Шерлок, в этот раз все по чесноку. Я постучал – миссис Хадсон мне открыла. – Именно, – подтверждает женщина, появляясь в проеме и застегивая на себе верхнюю одежду. – Так все это время вы... Я там на дерьмо себя изводил… – Я знал о каждом твоем шаге, дорогой, – с улыбкой признается Джим, – это было эффектно и зрелищно. – И ты, Брут?! – оскорбленно негодует детектив, глядя на хрупкую женщину. – Я тут ни при чем, – заявляет миссис Хадсон, привычно защищаясь, – времена сейчас тяжелые. Ватсон все время тянет с оплатой, вы, Шерлок, бываете непредсказуемы, вот я и взяла еще одного постояльца, тем более что он заплатил наперед и пообещал за вами присмотреть. Ладно, мальчики, я ухожу, переночую у Молли, – на прощание кидает домовладелица. – Больше не ссорьтесь! Через несколько минут оба оказываются одни в относительной тишине. Шерлок первым подходит к Мориарти, заключает мужчину в свои робкие объятия, зарываясь лицом в район ключицы. – Я вел себя глупо и не по-джентльменски, – шепчет Холмс, вдыхая персональный запах Джима, словно изысканный наркотик, ощущая долгожданную безмятежность. – И все, что ты мне тогда наговорил – правда. У тебя потрясающая мама, знаешь… Именно она и помогла мне окончательно понять, что я к тебе чувствую. – Тогда, с Рождеством, Шерли, и с наступающим Новым годом, – молвит Джим, слегка отстраняясь, а затем быстро чмокая Холмса в его верхнюю губу-треуголку. – Чтобы ты хотел в качестве подарка? – Еще один квест, только более сложный, – с каверзной улыбкой заявляет детектив, даря ответный поцелуй. – Мне очень понравилось тебя искать. Happy end.