Baby, don't hurt yourself

Ему всего 17, вся жизнь впереди. Тусовки с друзьями, подростковые приключения, ситуации, о которых будешь вспоминать с теплотой, кроме того, выпускной класс, завершающий этап в месте под названием «школа». Но жизнь Уилла Байерса была заполнена далеко не этим. Загадывая желания на Новый год, парень не подозревал, что 1987-ой принесет лишь кошмары. В глазах товарищей(с позволения назвать) по школе, будучи некогда Зомби-бой, хоть и утратил это прозвище, но в глазах большинства детей так и остался чудаковатым мальчиком «с приветом». Только Майк, Лукас и Дастин не отворачивались от него, несмотря на все трудности. Что касается Одди и Макс, то с ними он общался, лишь находясь в общей компании. Поддерживать тесное общение Уилл не видел смысла, ибо оставшись наедине, чувства беспокойства не покидало его. Опять же, детские придирки в сторону девочек сыграли свою роль. Вместе с друзьями Байерс чувствовал защищенность, словно находился за каменной стеной. Но в дни их отсутствия (вспомнить, к примеру, прошлый год, когда простудная инфекция «выкосила» всех троих на две недели) эта стена в буквальном смысле рушилась. Уилл получал издевательства. Приходя в школу, слышал в лицо лишь насмешки… Пятнадцать-семнадцать лет – возраст, когда многие еще не способны себя контролировать. Зачастую подростки даже не понимают, какой ущерб наносят их слова и поступки. Пару раз юноша находил записки с угрозами и пожеланиями смерти. В очередной раз прочитав «Фрик», «Умри, урод» и тому подобные, парень смиренно опускал голову, вдохнув кислород, который казался горьким, он убирал этот мусор из шкафчика. Рассказывать родным он не считал необходимым, думая, что справится сам. Тем более брат уехал на учебу в колледж вместе с Нэнси. Джонатан не был рядом, так к чему добавлять ему лишние проблемы и беспокойства? Говорить матери — глупость. Учитывая, что к тому времени она вновь начала прикладываться к бутылке. Всему виной — увольнение с работы и личная жизнь, которая никак не складывалась. Возвращаясь домой, Байерс подолгу сидел один, вспоминая былое, и едва сдерживался, чтобы не заплакать. Темные периоды проходили. Дружеская компания возвращалась в строй, Уилл не чувствовал себя одиноким, и постоянно убеждал себя, что за черной полосой всегда следует белая. Не может всё быть вечно плохо. Но оказалось, может. С началом осени, того же последнего года обучения в школе, будто сама судьба решила добить его. Жуткие, пробирающие до дрожи видения, демоны подсознания выползли на поверхность. Ночные кошмары практически не давали спать, заставляя каждый раз вскакивать в холодном поту. Сна, по факту, не стало, что не могло не сказаться на учебе и внешнем виде. Вечные мешки под глазами и усталый взгляд сделали образ парня еще более несчастным. Мозг на уроках почти не соображал, был не в состоянии запомнить даже парочку простых теорем. Из-за чего Уилл много раз оставался после уроков, переписывая работу за работой. Парень был подавлен, ведь ничего с кошмарами он не мог справиться. Психиатра посещал больше года назад, а денег на консультации не было. Плюс ко всему, сомнения одолевали. Помогут ли специалисты, если он не может сделать ничего со своей стороны? А одностороннее лечение, как известно, малоэффективно. Каждый день самооценка Уилла понижалась. Однажды он даже пытался сделать передозировку медикаментов, смешав их с алкоголем, тем самым забрать свою жизнь самостоятельно. Байерс чувствовал себя безнадежным. Единственный, кому он смог открыться, был Майк. Его лучший друг, спасавший парня так много раз. Уилер пронести свою безмятежную натуру и легкий характер сквозь взросление. Он жутко переживал за Уилла. Майк пытался показать ему, что многие вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд. Повторял вновь и вновь, что любая битва, будь то битва с потусторонними тварями, да хоть со всем миром, может быть выиграна. День лабораторной работы в октябре обернулся худшим днем семестра для Уилла. Юноша нечаянно опрокинул реактивы, за что был высмеян большей частью класса. Майк дождался горе-химика после урока, вид которого после произошедшего был неважный. Заглянув в карие глаза, полные грусти, Уилер без лишних слов взял его за руку и повел к себе домой. Байерс не сопротивлялся, ибо возвращаться домой и слушать пьяные бредни матери не было желания, как и причины оставаться в школе. Дом Уилеров пустовал, что очень сыграло им на руку — атмосфера не испортится. Далее - гостиная, буквально пахнущая уютом, приглушенный свет, домашнее печенье, зеленый чай и долгие разговоры. Майк пытался хоть как-то приободрить друга своими шутками, что было отличной тактикой и имело хороший результат: Уилл улыбнулся. Впервые за столь тяжелый и безрадостный день. Парень немного расслабился и принялся говорить спокойным голосом. Ведь Майк ранее спрашивал, что стало причиной перемен в его состоянии. Байерс поведал ему о внутренних демонах, существующих в его сознании… О тех тварях, которые не отпускают. Которые хотят сожрать изнутри. Они точат клыки, издавая противный звук. Они отвратительны, они не дают спать. Майклу оставалось только слушать, пытаться скрыть степень удивления и пить зеленый чай. Парень чуть не подавился, когда Уилл немного поменял тему одним предложением: — И знаешь… Я стал ненавидеть себя за это всё. Мой больной разум придумывает такие вещи, и я не могу его остановить. Каждый раз, когда я пытаюсь заснуть, вновь оказываюсь в том ужасном месте. Там, где оказался, когда мне было тринадцать лет. С теми монстрами. Я опять кричу:«Пожалуйста, хватит!», тут же просыпаюсь, и так по новой. — Уилл, мне кажется, такие вещи могут быть связаны с реальностью. Может, нас ждет очередная встреча с потусторонними или конец света? - брюнет попытался перевести в шутку, надеясь внести хоть каких-то красок в мрачную реплику. Но получилось как всегда. — Конец света? Было бы забавно услышать утром звонок из министерства:«Сообщаем, что ваша планета уничтожена». А еще лучше - не просыпаться вовсе. — парень опустил взгляд на чашку, которая к тому времени слишком быстро опустела и выглядела так же грустно, как физиономия Майка после услышанного. Байерс продолжил. Он признался, что до сих пор не простил себя за все те вещи, которые произошли с его друзьями 3-4 года назад. По его вине. Понимая, что доказывать обратное ему будет бесполезно, Уилер не придумал ничего лучше, чем отвести его в собственную комнату. Через пару минут, находясь уже там, парень принялся рыться в тумбочке. Уилл тем временем рассматривал интерьер: всё казалось таким...родным, что ли. Та же самая мебель, те же обои, парочка новых, судя по всему, плакатов, с изображениями героев недавно вышедших фильмов. Он не был здесь всего несколько месяцев, но почему-то именно в этот момент пробрала ностальгия по детству. Как было весело участвовать в придуманных играх, правила которых известны лишь компании из четырех человек, засиживаться допоздна, пока родители не начнут беспокоиться. Его погружение в прошлое прервало довольное:«Нашел!» Оба парня присели на кровать, рассматривая предмет, именуемый фотоальбомом. Он был небольшим, в обложке пыльного коричневого цвета, таких Уиллу не доводилось видеть раньше. Майк принялся листать его в поисках нужной страницы. Остановившись примерно на середине, брюнет указал на одну интересную фотографию. Она была сделана в тот самый хэллоуин, когда их компания примерила образы охотников за привидениями. — Ты ведь помнишь всё это? Мы были детьми, и толком не понимали, во что ввязались. Но мы справились со всем. И без тебя точно наступил бы апокалипсис. Так что, не смей винить себя. Увидев улыбающихся Майка, Лукаса, Дастина, и наконец, себя, Уилла вновь посетили приятные воспоминания. — Но именно я втянул вас в тот ужас. Все могло сложиться по-другому, не принимай я участие. — Прекрати. Хватит винить себя во всём. Я не знаю, насколько ты поймешь смысл моих слов, но ты обязан их выслушать. Если оно коснулось нас всех, означает, что ответственность несут все. Не только ты. Просто помни, что у тебя есть мы. Есть я. Я всегда выслушаю тебя, что бы ни происходило, Уилл. Не хочу, чтобы ты пропал в один момент, как тогда. На секунду Майк замолк, а затем взял ладонь друга и положил рядом с его головой. На глазах Уилла блеснули слёзы. Он подался вперед, навстречу объятиям, которые были так необходимы. Полчаса они провели, лежа и обнимаясь на кровати Майка. Чувствуя себя единственными в мире, улавливая лишь отдаленные звуки машин за окном и легкие дуновения ветра сквозь открытую форточку. Майк и Уилл. И никого больше. День подходил к концу, над городом расстилалась бархатная темнота, люди расходились по домам. И только двое подростков не хотели скорого окончания этих суток. Уилер, как единственный хозяин дома, не мог не предложить гостю такую роскошь, как «путешествие на крышу». Байерс ответил положительно, даже с некой радостью в голосе. Учитывая, что «детское» занятие давно не практиковалось, Майк не помнил некоторых тонкостей, а именно — куда наступать, после того, как откроешь окно на чердаке. Выбрав не тот выступ, он чуть не полетел вниз, но обошлось. Через пару мгновений двое уже сидели на крыше, любуясь звездами. Реальность будто пропитана каким-то неестественным вкусом ожидания, предвкушением того, что вот-вот, еще чуть-чуть, и всё растворится в волшебной тьме. Всё само по себе перестало казаться чересчур мрачным, ведь Майк был здесь. Уилл чувствовал теплое дыхание друга рядом, что приносило невыразимое ощущение счастья, как глоток свежего воздуха. Брюнет заверил его, что после каждой ночи может быть лучший день. Самое главное - самому верить в это. И пускай многое катится к чертям, летит в тартарары, идет совершенно не так, как должно, всё равно остаются вещи, способные приносить радость. Байерс безумно не хотел уходить, но понимал, что проблем не избежать на следующий день, если останется здесь. Не желая доставлять семье Майка неудобств, парень медленно потопал к себе.

***

Прошло около месяца с того самого дня. Однако кошмары Уилла не прекратились, как и беспокойства Майка. Из-за этого парни чуть ли ни всё время проводили вместе. Байерс открывался другу с новых сторон, вечно скрытых от других. Но то, что он так боялся рассказать, вовсе не отталкивало Уилера, а наоборот. Бывший «Зомби-бой» начал замечать, что его поведение стало меняться в присутствии Майка. Он совершенно по-другому смотрел на многие вещи. До него постепенно доходило осознание, что кошмары существуют только в голове, а остальной мир - не так уж и плох. «Уже отличаешь реальность от вымысла. Делаешь успехи!» — произносил брюнет с улыбкой, пытаясь подбодрить. На душе Уилла становилось теплее. Больше не было той бури, захватывающей все мысли. Сквозь тьму проглядывал яркий свет. А эти касания, объятия, слова и взгляды...словно уносили в другое измерение, подальше от земных проблем. Они заставляли нервничать, сводили с ума и одновременно успокаивали. Байерсу вспоминалось избитое выражение «Любовь — это химия», и хоть он был не уверен в своих чувствах, понимал, что не может быть ТАКОЕ обычным проявлением дружеской заботы. После одной из многих бессонных ночей, взвесив за и против, Уилл решил обсудить его ощущения наедине с Майком. На следующее утро он чувствовал себя значительно лучше, чем на предыдущее. Несмотря на то, что с каждой минутой волнение нарастало, вызывая легкую приятную дрожь. Всё происходящее казалось чем-то нереальным: признание лучшему другу в старшей школе, словно непонятный фильм о нетрадиционной любви подростков. Сомнения не покидали голову Уилла: быть может, он переоценил события и действия, а Майк, выслушав его, примет сказанное за глупую шутку? Отбросив подобную мысль, Байерс подумал, что ты можешь быть никем и одновременно космосом. Существует бесконечное количество вариантов вселенных, но увы, познать их всех ты не можешь. Единственное, что остается делать — представлять, как бы оно происходило в параллельной реальности. Или, скажем, не в параллельной, а в нашей? На самом деле, парень не хотел признаваться сам себе, что практически каждый день уходящего месяца думал об этом. О тех самых касаниях горячих губ, от которых раскаляется даже воздух; о том, как заглянет в бездонный океан выразительных глаз; о моменте, когда дотронется до притягательной юношеской шеи Майка… Это некрасиво и неправильно. Уилл пытался прогонять такие мысли. Но всё прекрасно в своем безобразии. А укусы демонов почему-то становились сладкими, опьяняющими. Чудовища переродились, став другими. Подобные видения сносили крышу, не оставляя следов на следующий день: Байерс благополучно их забывал, при этом не пытаясь запомнить. Подразумевая под этим влечение, наваждение, временное помутнение рассудка, он надеялся, что это временно и скоро пройдет. Однако каждый раз, возвращаясь домой, после проведенного времени с Майком, пытаясь заснуть, Уилл находил себя на мысли, что тьма больше не пугает. В глубине души юноша понимал, что чувствует себя каким-то...живым, что ли. Проходя по заполненному школьниками коридору, Байерс даже умудрился выдавить из себя пару улыбок, которые казались почти искренними. Подростки были заняты разнообразными вещами: кто-то доставал принадлежности из шкафчика, другой был занят разговором, третий шел на урок, и такая суматоха происходила всегда перед началом занятий. К сожалению или счастью, на сегодняшний день Уилл не встретил тут ни одной знакомой души. На остальных он старался не обращать внимания, еще раз раздумывая, на которой из перемен лучше поговорить с Майком. Излишняя сосредоточенность отвлекла парня от реальности, и это было «концом» в прямом смысле слова. Только зайдя в класс, Уилл уронил все свои книги. И каждый, кто находился в комнате, пялился и смеялся. Весь энтузиазм и хорошее настроение в момент испарились. Собственная никчемность вновь дала о себе знать, а почти зажившие раны вновь начали болеть. «Не может всё быть вечно плохо» - Байерс в очередной раз убедился, что данное выражение — полная херня. Проснулась всепоглощающая самоненависть, ощущение того, насколько ты беспомощный и жалкий. Плевать. На всё. Амбиции и стремления. Этот день еще раз доказал, что даже самое маленькое начинание, самое безобидное желание обратится в прах. Плевать на дурацкий хохот вокруг и навязчивое желание заставить их заткнуться. Плевать на признание. На слезы, которые неволей судьбы полились из глаз. Прошло всего несколько секунд, смех еще не успел утихнуть, а Байерс уже успел пережить столько эмоций, сколько переживает человек в последние мгновения жизни. Парень молча выбежал из класса, так и не подняв учебники, ибо смысла в этом не было. Всё лицо до сих пор горело от неостывших переживаний. Капля за каплей летели на колени, запястья, дрожащие плечи парня. Всхлипы из школьного туалета не могли быть не замечены другим юношей, который в тот день опоздал на урок. И этим юношей был Майк. Когда брюнет вошел в дверь и увидел Уилла, ему показалось, что и без того хрупкий парень выглядит так плохо, что вот-вот готов расколоться. Это ощущение шло откуда-то изнутри. Понимая, что говорить с ним сейчас будет бессмысленно, Уилер попытался обнять его, но Байерс сопротивлялся его прикосновениям. Безуспешно отпихиваясь, подросток не заметил, как длинный рукав свитера сполз вниз, оголив руку почти по локоть. Небывалое удивление легло маской на лицо Майка, когда он увидел шрамы, закопанные глубоко в запястья Уилла… Парень перестает плакать, буквально немеет, уставившись на Майка. Теперь на его глазах появились слёзы. Он не понимает, почему, почему, почему так?! Думая, что спасает его от кошмаров, брюнет даже на секунду представить не мог, что друг, который выглядит таким счастливым, приходя домой, подносит запястья под лезвия. Причина всхлипов в туалете уходит на задний план, и Майк спрашивает его, зачем он режет себя. Немного помедлив, Уилл тихим голосом отвечает: — Это - способ контролировать всю ту боль, которую я чувствую внутри. Слова будто тысячей осколков впивались в сердце, когда Уилер слышал их. Он понимал, что его другу нужна помощь. Но никто не был в состоянии помочь. Но Майк Уилер не был бы собой, если б не соблюдал собственных принципов: «Любая битва, будь то битва с потусторонними тварями, да хоть со всем миром, может быть выиграна». Этот бой он примет самостоятельно. В тот момент парень поклялся себе оберегать Уилла от всех демонов. Не только от тех, что живут в подсознании. — Это - бред, а не болеутоляющее. Ты понимаешь, что можешь умереть?! - выпалил Майк. Уилл молчал. Спустя пару секунд тишина нарушилась: — Такому как я лучше было бы не рождаться вовсе. Или сдохнуть на той стороне три года назад, чтобы не переживать всё сейчас. В детстве мать говорила мне, что внутри каждого человека есть сосуд, который со временем наполняется. Знаешь, чем заполнен мой сосуд? - Пустотой. У меня никогда не было мечты и цели. Я жалкий и слабый, Майк. Такому лучше сдо… — Не говори так! — вслед за фразой раздался шлепок ладони по щеке. Пощечина. Первый раз за всё время, когда Майк ударил его. Она подействовала, как отрезвление для обоих. Парни будто бы пришли в себя. — Не смей называть себя жалким и слабым. Ты самый сильный и смелый из всех, кого я встречал. Ты в 13 лет, в одиночку провел невесть сколько времени на той стороне. И выжил. Ты сумел одолеть ту сущность, которая мучила тебя и грозила уничтожить весь город. — Но ведь резать себя - удел слабых… — понуро произнес Уилл, слегка приподняв искалеченную руку. В тот момент Майк заглянул в его глаза. Глубоко ввалившиеся, обрамленные почти багровыми, желтеющими синяками, которые стали заметны лишь на свету, вблизи. Брюнет продолжил разглядывать Уилла, переключившись на другие детали: венка на шее, тонкие руки… Байерс не слабо удивился, когда парень резко схватил несчастное запястье, и моментально поцеловал. — Всё равно. Всё равно какие оправдания ты этому находишь. Обещай никогда не резать свои руки. Пожалуйста, прошу тебя, Уилл. — Не заставляй меня рыдать еще раз… — ответил юноша, но уже с улыбкой пытаясь вытереть вновь проступившие слёзы. Дурацкая чувствительность. — Обещаю. Майк понимал, что не сможет пережить его смерть еще раз. Вспомнить тот ужасный день, когда из реки достали муляж тела, а все действительно подумали, что это — Уилл. Тогда он до последнего надеялся, что там не его друг. И Майк оказался прав, настаивая на том, что реальный Уильям Байерс не мог умереть. Одно мгновение, чтобы сорваться в пропасть, переставая хвататься за края. Кончики пальцев всё еще жжет от попыток, от горечи, которая осталась в памяти. Уилл напрасно боится спросить, боясь показаться глупцом в его глазах. А его взгляд наполнен любовью. Казалось, это чувство витает всюду: в том, как он смотрел, как говорил, как двигался. Байерс прикладывает усилия, дабы перебороть себя и сделать жест навстречу. Его ладони находят ладони Уилера. У Майка они ужасно теплые. Хочется сказать:«Люблю», но слова застревают где-то в глотке. Уилл снова закрывается в себе и отводит взгляд. Внутри так много слов, которым он не находит правильных моментов. Майк будто ждет, когда парень наконец решится… Вот-вот, еще одно мгновение. Голос застрял в горле комом и душит, подобно крепкой хватке теплых рук. Уилер спрашивает: — Тебе хорошо со мной? Что ты чувствуешь, когда я рядом? Сердце Байерса рвется на мелкие клочки от каждого вопроса, от каждого сомнения в его взгляде. Ему хочется кричать, стоит слезам опять застелить глаза. А образ Майка становится лишь прекраснее. Тревога в его прикосновениях греет больше, чем любые объятия. Так хочется, чтобы можно было обойтись без слов. Ведь он уже вывернул, подарил, вложил в руки Майка свою душу. А Уилер просто услышал всхлипы, и насколько сделал легче… Огромное желание забить на всё и произнести: «Возьми меня на руки. Всё так бессмысленно». Но вместо этого находятся другие слова: — Я люблю тебя, Майк Уилер. Всем сердцем. Горела листва на деревьях багровым. Как щеки парня, после произнесенного. Руки Майка обхватывают его тощее тело так крепко, что становится тяжело дышать. Объятия выдались слишком сильными. — Слава богу. Я думал, ты никогда не скажешь. Удивленный Уилл приоткрывает рот, но не успевает сказать и пары слов. Губы Майка перебивают столь неуместное, но так и не случившиеся высказывание. Байерс наконец чувствует этот вкус, представленный в фантазиях много раз. Он был похож на малину, любимую ягоду парня. Вкус также сочетал в себе оттенки тех снов, разнообразных самих по себе: армагеддон, смерть, счастье… Это пленяло больше всего. Брюнет обнимает его, а Уиллу и остается только, что тонуть в его руках, цепляться за шею, пропускать волосы между пальцев. Он никогда не целовался раньше, и несмотря на это, поцелуй Майка казался ему самым прекрасным в мире.

***

Старые раны затягивались. На просторах души растворялись горечь и тоска, а на их месте вырастали цветы. Воздух перестал пахнуть угнетением. Над городом нависала туманная и пасмурная осень, однако Уиллу казалось, что всё цветет. Он был уверен, что в окрестностях распустилась пряная жимолость, и хотя Майк уверял его, что сезон цветения давно прошел, парень слабо верил ему. Юноша лишь пожимал плечами в ответ. Такие ощущения можно было получить, сполна нанюхавшись полевых растений. И то подобное происходило с ним лишь в далеком детстве, повзрослев, Байерс перестал обращать внимание на такие вещи. Но где-то глубоко внутри, скверное чувство грызло душу, отказываясь её покидать. Чувство того, будто он не заслуживает происходящего. Всё казалось Уиллу чересчур радужным, и это вызывало подозрения. Когда он обсудил данное с Майком, тот еще целую неделю, ежедневно повторял, что все события, происшествия, воспоминания, вызывающие теплую улыбку — несомненно, он заслуживает этого. Если б надо было, повторял бы хоть вечность. Майк понимал, что не сможет при всем желании изменить мнение окружающих о своем парне. Якобы о его странностях. Но он знал, что сможет сделать его счастливым. А ведь правда. Мальчик, для которого, как ему казалось, не существует будущего, начал о нем думать. Ему хотелось, в прямом смысле, ВСЕГО с темноволосым высоким парнем. С человеком, который крал дерзкий поцелуй, когда Уилл останавливался посреди предложения и меньше всего ожидал найти своими губами его губы. Хотелось и в следующем, и через пару лет пить всё тот же согревающий глинтвейн вдвоем, наблюдая по телевизору плохие кинокомедии. Снова провести пару часов на крыше, наслаждаясь закатом и легкими дуновениями ветра. Приходить к нему в гости, усаживаться возле него и пить чай с перечной мятой. Хотелось слушать его истории, которые будто захватывали и уносили в неизвестном направлении. Смеяться от его шуток, в конце концов. Казалось, будто Уилл любил его невообразимо долго, чуть ли ни с того самого момента, как они познакомились. Но видимо, по какой-то причине не мог понять этого раньше. Даже после нескольких лет общения, когда статус друга стал «лучшим», их отношения не были столь тесными. В этот чудесный период внутри Уилла проснулся дух творчества. Карандаш в руки он не брал довольно давно, но этот факт вовсе не означал потерю навыков. Рисунки выходили великолепными: в них тонко проглядывалась плавность штрихов и линий, чувства, вложенные автором. Осень выдалась, действительно, вдохновляющей, хотя дело тут было вовсе не в ярких красках. Байерс никогда не забудет всей нежности, слов, чем напичканы фразы. Майк был для него всем, о чем можно было мечтать - пределом фантазий. Но то, что поразило Уилера, были не рисунки, поскольку о таланте друга он знал уже давно. То были стихи, написанные рукой Байерса где-то в перерывах. Они все были незаконченными, но больше всех в душу запал именно этот: Когда я внезапно встречаю тебя, Добрый Фауст с глазами тёмными, то привычных слов глубина кажется мне бездонною. И я заново пробую жизнь на вкус, Разрушая основ основы. И ужасно хочу отправиться в путь, куда-нибудь выше, в горы... Этот прекрасный взгляд темно-карих глаз, смотрящих с нежностью, пробуждал вдохновение. Его руки, укутывающие теплом в холодную осень. Черные вьющиеся волосы, придающие ему по-детски наивный вид. Уилл любил Майка. Всего и без остатка. Парень смог найти в нем нечто большее, чем улыбка и голос нежный. Однако они оба не задавались вопросом, за что полюбили друг друга. Но молчание и сохраняло истину: ведь любят не за что-то.

***

Таким образом, пролетело три месяца. В жизни парня наступили заметные перемены. Джойс наконец покинул «зеленый змий», она даже нашла какую-никакую работу. Зима не казалась серой. Байерса заботило одно: сможет ли он увидеться с Майком на каникулах? Поедет ли парень в Вирджинию к родственникам на всё время или останется здесь? Эмоциональному благополучию мешала единственная деталь, которая была явно лишней в этом конструкторе. Её звали Кэролайн Вудс. Девочка, переведенная в их школу около двух недель назад. С ней буквально все моментально начали заводить общение и набиваться в друзья. Оно и понятно: фигуристая, длинноволосая блондинка с симпатичным личиком. Неясно было, отчего она выбрала обычную школу, ведь родители могли позволить оплатить обучение в каком-нибудь лицее. Кэролайн раздражала Уилла. Более того, бесила. Своим присутствием. Чересчур идеальной внешностью, будто с обложки журнала. Манерой говорить. Её голос казался парню слишком неестественным и писклявым. Однажды блондинка спешила куда-то на перемене, из-за чего не хило задела Байерса. Отделавшись простым: «Извини», девушка полетела дальше, по своим делам. В ответ на её реплику Уилл лишь недовольно хмыкнул и проводил её взглядом, пока та не скрылась за дверью. Взглядом, полным отвращения. Конец полугодия, по предметам — множество долгов, в перерывах — общение с Майком. Казалось бы, парню некогда думать о ней, хотя бы из-за недостатка времени. Но нет, из головы она прямо-таки не выходила. Уилл думал, что по её вине Майк последнюю неделю сам не свой. Злой какой-то с ним, что ли… неискренний. Будто скрывает то, о чем не хочет говорить. Уилер оправдывался тем, что разрывается на части: семья, школа, отношения…. Дедлайны предновогодние. Нужно переделать кучу дел, подготовить множество вещей, чтобы в конечном итоге все были довольны. Байерс лишь кивал головой на это, мол: «Наверное, ты прав». В конце концов, он доверял Майку. И был уверен, что тот сделает правильный выбор, не променяет ни за что на свете их отношения на сексапильную куклу. Приходя в школу, Байерс раз за разом наблюдал одну и ту же сцену: компания из 5-7 человек собираются вокруг Кэролайн, щебечут что-то невнятное на один манер. Все с фальшивыми улыбками. Все, без исключения. Сидя на уроках(практически всегда на последних партах) под его обзор и тут не могла не попасть Вудс. Смотря на нее, Уилл думал: «Да ты прямо...принцесса. Именно, принцесса. У тебя богатые родители, тебе всё легко досталось. И лицо красивое, но люди тебя любят не за это». После занятий, довольно уставший и измотанный, парень надеялся зайти к Майку. Но получил отказ, поскольку брюнет сказал, что надолго задержится в школе. Уиллу данное показалось странным, ведь его друг(больше, чем друг) не испытывал проблем с учебой. На следующий день всё было по-старому, однако парень не хотел говорить Байерсу о произошедшем и постоянно переводил тему. По прошествии нескольких суток «всплеск странного поведения» повторился. Майк заверил, что его ждут внеурочные дополнительные занятия, во что не особо верилось. Уилл остался в школе, чтобы проследить и узнать, наконец, в чем дело. Спустя 15-20 минут после окончания последнего урока здание практически пустовало. По крайней мере, количество человек уменьшилось раза в три точно. Прогулявшись по одиноким коридорам, заглянув почти во все кабинеты, Байерс собрался уходить домой, но услышал за дверью кабинета физики тот самый противный голос. Она была приоткрыта, поэтому парень мог всё прекрасно видеть. Майк сидит рядом с Кэролайн и что-то увлеченно объясняет. Замечательная картина, не правда ли? Заметив на столе открытые учебники и тетради, Уилл слегка успокоился и перевел дух. «Всего лишь занятия… С домашней помогает. Всего-навсего...» - успокаивал себя он. На следующее утро Байерс выглядел угрюмым и потрепанным: будто всю ночь шатался по кладбищу и закапывал трупы. Ну, у проходящих мимо создавалось такое впечатление. Первым уроком была алгебра. Юноша опоздал минут на десять, поэтому к его приходу все уже сидели на своих местах. Одноклассники расположились как-то по-другому, а свободная парта, к несчастью, прямо за спиной Вудс. «Хотя бы не с ней», - подбодрил себя Уилл. С недовольством выкинув учебники на парту, какое-то время он слушал учителя, но позже его внимание переключилось на «принцессу». Старые рубцы, которые к тому времени уже успели затянуться, похоже, вновь напомнили о себе. «Либо я идиот, либо она реально ему симпатизирует», - Байерс еле сдерживался, чтобы не вмазать ей учебником. Глазки строит. Майку. Тварь. Дальше — больше. Воображение само дорисовывало отвратные сцены: то, как Кэролайн берет его за руку. Момент, когда она садится брюнету на колени. Не навязчиво дышит в шею, тем самым будто умоляя: «Ну давай же. Давай. Возьми меня здесь». Представленное было настолько четким, что Уилла начало тошнить. Парень не дождался перемены и выбежал в туалет. Благо, рвота так и не подступила к горлу, но только находясь там, подросток заметил, что его прошиб холодный пот. Возвращаться в класс не хотелось, но он вынужден был это сделать. Пытаясь концентрироваться на другом, Байерс постоянно уводил взгляд от нее, что было трудно не заметить. После урока Майк все же подошел к нему и поинтересовался: — Всё в порядке? Ты неважно выглядишь… — Да-а...Всё как обычно. Голова просто болит, — ответил, в свою очередь, Уилл. — Может, к медсестре сходишь или у учителя отпросишься, раз уж нездоровится? — Если хуже станет. Говорю же, нормально. Майк неодобрительно покачал головой. Байерс тонул в каждом его слове. Но чего-то не хватало в речи Уилера. Интонация не та. Каждый вздох между ними заполнял пространство некой тяжестью, напряжением. По крайней мере, это чувствовалось. Едва высидев еще 3 урока, ужасно поникший Уилл отправился домой. Парень пытался избегать людей, но они, как назло, были всюду. Натянув капюшон зимней куртки, он почти загородил себе весь обзор и два раза чуть не упал по дороге. Дурацкий снег мешал нормально идти. Всё вокруг приобретало угнетающее действие. Пройдя на порог, юноша кое-как скинул с себя верхнюю одежду и побрел в комнату, оставив рюкзак и остальное валяться в прихожей. Ни сил, ни настроения, чтобы быть аккуратным. Перед тем, как прилечь на кровать, парень вставил одну из оставленных братом кассет в магнитофон. Байерс включил первую попавшуюся, не обратив внимания на приклеенную бумажку с надписью «Metallica Ride the Lightning». I shall soon be there, deadly mass I Creep the steps and floor, final darkness... Строки, исполненные Джеймсом Хэтфилдом, уносили мысли Уилла в темную даль. Песня имела прекрасное название «Creeping Death» и служила отличным средством ухода из реальности. Парень глядел в потолок не отрываясь, будто пытался высмотреть в нем смысл жизни. Доигрывает последняя композиция, магнитофон вырубается. Байерс нехотя поднимается с кровати, садится за заваленный всем, чем только можно, стол. Берет несколько карандашей и чистый, слегка помятый лист бумаги. От самого себя, как известно, не убежишь. Мысли подкрадывались, а силы, чтобы их контролировать, кончались. Перед глазами вновь проносился кабинет физики, приоткрытая дверь, сидящие вместе Майк и Кэролайн. Воспоминания задевали за живое, словно разрушая каждую частичку внутри Уилла. Но ведь Майк столько раз говорил, что любит его. Байерс не мог забыть этого. Но в такой момент ему казалось, что находясь в столь ужасном положении жизни, влюбляться в его случае — самоубийство. Парень был загнан в угол и понятия не имел, что ему делать. Оставить всё, как есть, предоставить Уилеру право выбора, или самому разорвать отношения? «Нет...нет...нет!» - сама мысль об окончании общения представлялась ему абсурдом. Бросить того, кто освободил от кошмаров, научил любить жизнь и украл первый поцелуй? - Ни за что на свете. На листе, тем временем, выходят поганые каракули. Юноша небрежно зачеркивает их и берет новое «полотно». К восьми вечера он истратил всю бумагу в доме, да и силы, собственно, закончились. Уилл собрался лечь спать, но заметил неяркое свечение Nokia, подаренной в прошлом году. На экране высветилось сообщение: «Точно всё хорошо? Напиши, как сможешь. Я переживаю» - Майк Уилер. Получено в 17:57. Черкнув короткое «Да», Байерс опустился на кровать, без задней мысли о том, чтобы снова потратить все деньги на ночную переписку со своим парнем. Тьма сгущается, ужасы множатся, одно несчастье влечет за собой другое, еще более страшное и безысходное. Внутренний мир Уилла Байерса начал постепенно погружаться во мрак. И казалось бы: сколько ужаса может выдержать его рассудок, оставаясь здравым и твердым? Этот вопрос звучал бы куда логичнее, обладая парень здоровой психикой. Но в его случае - всё куда серьезнее…

***

По школе проносится треклятый гул, именуемый звонком, сообщающим о начале урока. Парта "Зомби-боя" до сих пор пустует. Майк оглядывает место парня скучающим взглядом. Всем остальным плевать, как обычно. Учитель начинает перекличку, отмечая отсутствующих в журнале. Старая дверь со скрежетом открывается, тихий голос произносит: «Извините за опоздание. Можно войти?» Бросив взгляд на понурую физиономию прибывшего ученика, преподаватель, в своей типичной манере, отражающей усталость от работы, отвечает: «Войди». Байерс неспешно перемещается за парту, стараясь избегать встречи глазами с кем-либо. Уилл выглядит как больной, переживающий очередной рецидив. Прибывая в некой прострации, парень не замечает ни шума вокруг, ни людей, ни внезапно начавшейся контрольной того самого урока физики. Юноша медленно достает принадлежности, попутно выгребая из сумки все содержимое. Одноклассники начинают копошиться, доставая шпаргалки, и демонстративно вздыхать, мол: «Опять? Очередная "проверка знаний"? Вам самим не надоело?» Уилл пытается абстрагироваться и прогнать лишние мысли из головы. Однако с утра его не покидало дурное предчувствие. После пятичасового сна парня мутило, он еле заставил прийти себя сюда. Но организм отрицал, словно стараясь уберечь от чего-то нехорошего. Байерс наконец поднимает взгляд и замечает внезапные миграции учащихся: многие пытаются пересесть к отличникам(или, хотя бы, хорошистам) в надежде списать/получить помощь. Подобное поведение не обошло и всеми любимую Кэролайн. Девушка поднялась со стула и грациозно обошла ряд, кокетливо покачивая бедрами. Первая парта, за которой сидел Майк, теперь занята ими двумя. Вудс присела к нему чересчур близко, будто ей всё дозволено. «Имей, в конце концов, совесть», - процедил сквозь зубы Уилл, царапая ручкой учебник от злости. Учитель объясняет правила оформления и "ключи" к решению некоторых задач. Но Байерсу глубоко похуй, все его мысли сосредоточены на дальнейших действиях двоих за первой партой. Половина урока проходит спокойно: все мирно пишут, физик наблюдает, пытаясь вычислить списывающих. Уилл делает какие-то заметки, дабы создать видимость сосредоточенности на работе. Кэролайн несколько раз дергает Майка за рукав, требуя помощи. Байерс замечает, что брюнет сам от этого не в восторге. На секунду парень задумался о своем, однако перешептывания одноклассниц заставили его прерваться. — Правда, они хорошая пара? Голос не самой красивой отличницы, сидящей позади, будто вернул его в суровую реальность. Рука Уилла отрывается от начерченного графика, проделывая в бумаге дыру. Юноша пытается подавить часть эмоций, вызванных простым высказыванием той девочки. «Это — просто слова...Просто слова….Просто слова»… - мысленно повторяет парень, делая нелепые попытки переключиться. Гул нарастает. Школьный звонок по неясным причинам обошел их класс, оповестив других. Учитель отпускает всех на перемену, уходя с финальной фразой: «Допишете на следующем занятии». Примерно одна треть присутствующих удалилась из кабинета. Байерс всё еще сидел, потупив взгляд в пол, и игнорировал происходящее. Где-то внутри юноша ощутил тревогу, что заставило его резко вернуться и осмотреться вокруг. В классе оставалось человек пять, включая его самого. Компания из четверых девушек устроилась на последних партах, что-то активно обсуждая. Майк и Кэролайн отсутствовали. Раздается звенящий звук, но в кабинет никто не возвращается. Оно и понятно: старшеклассники, плюс учителя нет. Уилл быстрым шагом покидает класс. Едва отойдя от двери, парень вертит головой в разные стороны, разыскивая взглядом одного-единственного человека. Людей в коридоре не столь много, благо, проблем с обходом не возникает. Байерс направился в сторону школьного туалета, в надежде встретить Уилера там. В голове возникает непонятная тревога, а одышка вкупе с отсутствием физической подготовки дают о себе знать. Запыхавшись, но все же, добежав до нужного места, Уилл останавливается. Навстречу ему выходят двое парней из параллельного класса, громко хлопая дверью. «Черт...» - выдыхает Байерс. Прошло около 10 минут с начала урока, юноша решает вернуться в кабинет, но как бы обойдя вокруг, через другой коридор. Поскольку большая часть людей вернулась на занятия, оставшиеся помещения, не считая классов, пустовали. Безлюдно. Поначалу Уилла это радовало. Безмятежно завернув за угол, парень никак не ожидал увидеть там своего Фауста с темными глазами… Увидеть руки, лежащие на талии блондинки. И его губы, на губах той самой Кэролайн Вудс. Уилл стоял, как вкопанный, будто по телу пустили электрический разряд. Он чувствовал, как кислота разливалась по грудной клетке, а об сердце словно кто-то тушил окурок. Слезы мгновенным градом закапали из глаз. Не в силах наблюдать за этим дальше, парень развернулся и побежал прямиком к лестнице, к выходу. Невзирая на оставленную в классе сумку, занятия и прочее. На уме даже не промелькнуло, что нужно забрать куртку и обувь: Байерс рванул на улицу в легком свитере и кедах. Было непонятно, откуда столько силы бежать, если пару минут назад он задыхался, пробежавшись по коридору. Но Уилл этого не знал, и не знал никто. Слёзы застилали глаза, но он продолжал бежать. Бежал, а внутри всё перегорало, оставляя лишь ничтожную пустоту. Конечно же, при такой нагрузке, близ своего дома парень всё же грохнулся в сугроб. Провалявшись так несколько секунд, на негнущихся ногах Байерс попытался привстать, в результате чего чуть не упал еще раз. Он кое-как доковылял до порога, тут же опомнился, что оставил ключи в куртке. В голове проносится мысль о местоположении запасных. Кажется, в цветочном горшке, в котором, кроме снега и мерзлой земли, уже ничего и не было. Действительно, ключи находились там. Повозившись с дверью, Уилл пересек порог. Свет не горел, что означало отсутствие матери дома. В бессознательном состоянии, подобно зомби, подросток направляется в ванную. Споткнувшись о брошенное на пол полотенце, Байерс едва ли не падает, но остается на ногах. Из кармана с грохотом брякается Nokia. 47 пропущенных вызовов от Майка. Опухшие, покрасневшие глаза вновь наполняются слезами. Уилл закрывает ладонями лицо, в надежде перестать плакать, но безуспешно. Пару раз шмыгнув носом, он не мог больше выдерживать. Парень отправляет Майку сообщение: «Я всё еще люблю тебя. Всем своим телом, душой и сердцем до смерти. Люблю.» Но его сердце по-прежнему болит. Образовавшаяся рана слишком глубокая, всё в момент треснуло и разлетелось на куски. Самый дорогой человек, после стольких лет дружбы, стольких обещаний, времени, проведенного вместе… Променял его на смазливую белобрысую шлюшку, коих, как минимум, сотня-другая на весь штат. "Какая к черту индивидуальность?! Какой к черту лучше?! Разве твои родители — такие же богатые, как у нее? - Нет. Разве тебя природа наградила таким телом, к которому мечтает только прикоснуться большая часть подростков всей школы? - Нет. Жалкий, ноющий придурок. Фрик. Ты никому не нужен. Даже Майку. И никогда не будешь нужен. " - твердил голос в голове. Байерс был опустошен. Не было сил даже рыдать, не говоря уже о самозащите от внутренних демонов. Его затуманенный взгляд падает на одно из отделений шкафчика. Там, между старых тюбиков пасты лежало его «сокровище». Которое, кстати говоря, не доставал еще с осени. Будто бы находясь в бреду, он слышит любимый голос: «Обещай никогда не резать свои руки. Пожалуйста, прошу тебя, Уилл», - отчего становится еще горше. Парень чувствует, что дороге конец. Располагая противными мыслями, что в данный момент его лучший друг - это лезвие. Вдоль. Один порез...Два пореза...Три пореза...Четыре. Кровь просто начала капать из ванны на пол. Шум включенной воды глушит гул в голове. Байерс не думал, что нарушит данное им обещание так скоро.

***

После внезапного происшествия в коридоре Майк Уилер всё еще находился в школе. До конца занятий оставалось примерно три урока, этого времени за глаза хватит, чтобы наконец отшить Кэролайн и объясниться перед Уиллом, как он думал. На контрольной работе Вудс постоянно лезла, буквально умоляя подсказать нужные формулы. Трогала несколько раз за руку, мол «карандаш рядом лежал». Брюнет лишь напряженно вздыхал и закатывал глаза, но назойливая блондинка не отставала. Посреди перемены она внезапно пожаловалась, что её новенький телефон украли, и со щенячьими глазками начала упрашивать помочь с его поисками. Майк пожал плечами, понимая, что от него не отвяжутся, и отправился с ней. Целую перемену Кэролайн таскала его туда-сюда, прозвенел звонок, но на уроки почти никто не шел. По прошествии еще нескольких минут Уилеру оно окончательно надоело, он тронул ее за рукав, прежде чем сообщить: «Делай, что хочешь. Я ухожу». Но девушка резко развернулась, и воспользовавшись небольшим расстоянием между ними, поцеловала его. Майк не получил никакого удовольствия от процесса: наоборот, всё показалось каким-то мерзким, будто она перед этим наелась рыбы. Парень начал отбрыкиваться, попытался оттолкнуть её, но вдруг заметил, что в коридоре кроме них был кто-то еще. Свидетель. И черт, как же не вовремя… Лица того школьника в полуосвещенном помещении Майк распознать не смог. Вернувшись на урок, подросток увидел большую часть одноклассников, слушающих прибывшего с опозданием учителя истории. Некоторые лица, все же, отсутствовали: решили воспользоваться суматохой и прогулять. Поначалу, он именно так подумал, не заметив Уилла. Но опустив взгляд на парту Байерса, Майку стало тревожно. Вещи лежали на месте. Но его не было. Внутри образовалось чувство, которое он сразу возненавидел: режущая боль в животе. И хотя пару минут назад всё было нормально(за исключением поцелуя), сейчас желудок решил, что ему не нужно быть в школе. Он отпросился у учителя, но вместо того, чтобы сходить к медсестре, парень направился к шкафчику и принялся названивать Уиллу. Абонент не отвечал, но Майк продолжал и продолжал пытаться. Изрядно вспотев после всех попыток, Уилер принял решение наведаться к нему домой. Быстро одевшись, уже выходя из школы, он получил смс от своего парня: «Я всё еще люблю тебя. Всем своим телом, душой и сердцем до смерти. Люблю.» В ответ юноша напечатал: «Я люблю тебя. Прости за сегодня.» В тот момент до конца не осознавая суть фразы Уилла "до смерти", Майк, словно чувствуя что-то нехорошее, стремительно побежал к его дому. Ветер бьет холодными потоками воздуха в лицо. Дорога кажется ужасно длинной, ноги утопают в снегу. Наконец добравшись до места, Уилер обнаруживает, что входная дверь открыта. Через пару мгновений, оказавшись в прихожей, брюнет слышит, как бежит вода. Дыхание перехватывает. От удивления руки перестают держать школьную сумку, она падает на пол. Он врывается в ванную, и в этот момент словно получает несколько жестоких выстрелов в сердце… — УИЛЛ!!!! — крик пролетает по всей округе. Язык заплетается, шепча отдельные наборы слов: — Нет...Нет...Пожалуйста...Уилл...Нет...Не умирай… Захлебываясь от слёз, разрываясь от неимоверной вспыхнувшей боли внутри, Майк аккуратно берет его, поддерживая за плечи, вытаскивает из ванной. Парень ощущает, будто на него обрушилась огромная лавина, забрав самое ценное. В его мыслях проскакивает, что тем самым "свидетелем" поцелуя Кэролайн был никто иной, как Уилл. «Господи, что же я наделал...Почему не оттолкнул её?! Из-за меня Уилл...» - парень теряет самообладание, но через секунду возвращается в страшную действительность, понимая, что еще может его спасти, вызвав скорую. Положив тело Байерса на кафель, дрожащими руками Майк набирает номер. Врачи приезжают через пару минут.

***

Слёзы не прекратили литься, даже когда они вместе направились в больницу. Уилл балансировал где-то на грани. Обвитый огромным количеством проводов, подключенный к различным аппаратам, названия которых он не знал. Байерс пребывал в небытие, пока его парень лил горькие слёзы. Юноша ощущал внутренний холод и чувствовал себя оторванным от всего: от дорогих ему людей, от мест, знакомых и родных. Он везде и одновременно нигде. Чувство, будто он идет по шаткому узкому мостику над темной бездной. Тьма повсюду. Она шелестела, как мягкие крылья ночных охотников-сов, с огромными золотыми глазами: Уилл направлялся прямиком туда, откуда не возвращаются. Перед ним проносились самые яркие, красочные моменты: первая зимняя прогулка, воспоминания о которой сохранились с трех лет. Белые, летящие хлопья снега, тогда они казались настоящим чудом. Лето. Отец, тогда еще проживающий с ними, учит кататься на велосипеде. Подаренные родителями игрушки на его четвертое Рождество, когда всё семейство Байерсов провело волшебные каникулы в Аризоне. Первые дни в школе, новые друзья, знакомство с Майком и Лукасом. Совместные прогулки, детские игры, домик на дереве. Костюмы охотников за привидениями, тот самый Хэллоуин в 1984. Лента событий резко прерывается, словно пропуская всё плохое. События, не столь давно произошедшие: посиделки с Майком, признание, первый поцелуй. Уилл плачет. Плачет внутри себя. В реальности же всё обстоит иначе: обессилевшее тело приковано к койке и подключено к аппаратам. Он видит свет. С его стороны внезапно возникает Майк. Байерс недоумевает, что, в конце концов, происходит. Чуть запинаясь, брюнет начинает говорить: — Пожалуйста, выслушай меня. Ты, должно быть, не хочешь меня видеть, но я прошу тебя. Доверься мне в последний раз. Ты не должен был переживать всё это в одиночку. В произошедшем только моя вина, и я буду всю жизнь винить себя за это. Я столько раз просил тебя...умолял не делать этого. Ты ведь можешь найти способ справиться с болью. — Уже нашел, — поникнув, отвечает Уилл. — Пожалуйста….— Майк резко сокращает между ними расстояние и заключает дрожащего паренька в объятия. Байерсу хотелось выкрикнуть: «Уйди!», но его душа умоляла об обратном. — Пожалуйста...Останься, Уилл. Ты нужен мне, нужен брату, Джойс ты нужен. Не прожигай внутри нас черные дыры, как воспоминания о тебе. Ты нужен нам живым. Останься...Прошу...Останься.

***

Три часа. Три часа в темном, пропахшем медикаментами коридоре. Майк сидел, спрятав ладонями лицо. Рядом с ним находилась Джойс. Убитая горем мать не находила себе места: женщина то вставала, то присаживалась на скамейку, бесконечно всхлипывая и вытирая влажные глаза. Она снова не смогла уберечь своего ребенка. Как и Майк, Джойс винила себя, снова и снова проклиная свое поведение, поддавшееся слабости, выпивке. Женщина не замечала, как её мальчик страдал, просыпался в холодном поту, возвращался из школы, похожим на живой труп. Расспросив обо всем Уилера, она еще раз убедилась, какой ужасной матерью была последний год. «Я сожалею о вашей потере», — проносилось эхом в затуманенной голове. Майк прогонял всплывающие на уме фразы и видения. Нет. Он не мог умереть. Не мог. В дверях коридора показался Джонатан. Он приехал вместе с Нэнси сюда, из соседнего города, бросив колледж и все дела. Парень принялся успокаивать рыдающую мать. Нэнси подошла к брату и тихим голосом произнесла: — Как ты? Я понимаю, насколько тебе сейчас тяжело. Но я уверена, он справится. — Из-за меня всё. Не надо меня утешать, раз я виноват во всём. — Майк, прекрати. Не говори ерунды. «Просто ты всей правды не знаешь», - Уилер вновь закрыл ладонями лицо, дабы скрыть глаза, отражающие отчаяние. Майк бесконечно винил себя. За то, что не побежал сразу к нему. Возможно, он сумел бы предотвратить всё, они бы разъяснили ситуацию, спокойно разговаривая и попивая остывший чай. За то, что сразу не оттолкнул Кэролайн, тогда бы не произошло, ровным счетом, ничего. Спасая парня столько раз, он не сумел выручить его сейчас. Из реанимационной палаты Байерса выходит врач. Брюнет резко подлетает к нему, тут же спрашивая:«Как он?» Мужчина, поправив очки, отвечает: «Очень много крови потерял. Пришлось наложить около тридцати швов, раны серьезные. Сейчас ему покой нужен». И это означало, что он жив. Пускай в палате интенсивной терапии, обессиленный, с обширной кровопотерей. Но жив. Доктор направился к Джойс. Майк, тем временем, воспользовавшись открытой дверью, проскочил в палату. Лицо. Бледное, безжизненное. Сквозь тонкую кожу просвечиваются венки, в особенности, в уголках глаз и губ. Ни единой эмоции. Ничего хорошего. Веки, наверняка кажутся тяжелыми. Упавшее давление, датчики, отслеживающие биение сердца. В помещении достаточно свежо. Уиллу, должно быть, холодно… Маленькими шагами Майк подходит и садится рядом. — Если честно, я обдумывал разговор с тобой много раз, но так и не решил, что же всё-таки должен сказать. После всего ты, наверное, ненавидишь меня, считаешь идиотом и предателем. Ты чуть не умер из-за меня. Я никогда не прощу себе этого. Но у меня ничего нет с Кэролайн Вудс. Учителя заставили меня возиться с ней, поскольку она новенькая, и ей нужна помощь, как они говорили. Да она тупая как пробка, ни одной теоремы запомнить не может. Позвала в коридор и полезла целоваться. Я не успел оттолкнуть её. Прости. Из глаз Уилера вновь закапали слезы. Понимая, что никаких извинений не хватит, парень вытирает их рукавом, тяжело выдыхает, но все же продолжает говорить: — И...Черт. Ты выжил три года назад, на той стороне, после встречи со всеми тварями. И сейчас...Пожалуйста, выживи. После всего дерьма с самой мерзкой из тварей - мной. Только находясь в больнице, парень понял, какой громкой может быть тишина. Она пугает, освобождая самые тяжелые и мрачные мысли. Но её прерывает слабый голос: — Я всё слышал, Майк. И уже не сержусь на тебя. Я… — всё время разговора он находился в сознании. — Тихо. Тебе нужно отдыхать, Уилл, — произносит со счастливой улыбкой Майк. Его физиономия выглядит ужасно нелепо, сочетая в себе коктейль из слёз, радости и удивления. — Я тебя с того света вытащу, Байерс.