***
Еще перед прогулкой Уолт дал себе обещание, что на детскую площадку они не пойдут. Ну не любил он эти огороженные заборчиком территории с кучей маленьких орущих детишек и гипер заботливых мам. Но потом он посмотрел на эти горящие живым интересом глаза и подумал, что можно немного и потерпеть, ведь ребенку надо общаться со сверстниками. Слава Богу, чадо было в состоянии передвигаться самостоятельно, хотя иногда казалось, что вот-вот упадет, поэтому Уолт мог спокойно сидеть на скамейке, наблюдая, как дитя роет лопаткой песочек, пытаясь слепить куличик. Получалось так себе, если честно. — Это Ваш? — спросила сидящая рядом молодая девушка с младенцем на руках. — Да, вроде того… — вздохнул Уолт, глядя на то, как его ребенок пытается отобрать лопатку у другого ребенка помладше. — И сколько ему? — все так же недоуменно смотрит в сторону песочницы. — Двадцать пять, милочка, двадцать пять. — снова вздыхает, поправляет съехавшие очки. — Джесси, оставь ты эту лопатку, вон рядом с тобой точно такая же лежит! — Йоу, Мистер Уайт, мне нужна зеленая, я не хочу голубую! — хмурится, продолжает попытки все-таки отвоевать несчастный предмет, но тот карапуз вцепился в нее железной хваткой. Уолтер лишь усмехнулся. Конечно он не хочет голубую. Ведь прогулка для ребенка — это, в первую очередь, смена обстановки.***
В который раз за этот день Уолт поблагодарил себя за предусмотрительность. Не зря он все-таки догадался взять с собой салфетки. Вот что значит быть отцом на протяжении долгих лет. Мастерство не пробьешь. Они сидели на лавочке под каким-то большим деревом, название которого Уолтер не знал, и ели мороженое. Вернее, Уолт ел. Джесси его поедал, одновременно размазывая по лицу. Даже на лбу были следы от шоколада. — Господи, ну ты и… свинья. — беззлобно сказал химик, протягивая Пинкману салфетку. — Вы просто ниче не понимаете, Мистер Уайт. — смешно щурится на солнце, облизывает измазанные в шоколаде пальцы. — Так вкуснее. Уолт лишь пожал плечами. Пусть ест, как нравится. Сахар полезен для мозга, а уж для детского — тем более.***
Домой они вернулись уже под вечер. Уставший Уолтер Уайт и донельзя довольный Джесси Пинкман. Хайзенберг и его помощник. Старый учитель химии и безнадежный наркоман. — Йоу, Мистер Уайт, тип… спасибо. — смотрит этими своими дурацкими детскими счастливыми глазами, которые словно стирают все сожаления, ощущения чего-то неправильного. — Это был лучший день в моей жизни. Давайте как-нить повторим, а? — Конечно, Джесси, обязательно. — и Уолт не врет. Ни в коем случае. Потому что ему нравится делать что-то хорошее. Делать что-то хорошее для Джесси Пинкмана. Для этого по-детски искреннего, доверчивого, ранимого, брошенного всеми ребенка. Пожалуй, это тот самый случай, когда возраст и вправду не имеет значения. По крайней мере, на упаковке из-под лопатки он не указан. Уолтер знает, она пригодится. Ведь Джесси уже договорился встретиться со своим новым другом, потому что на прогулке дети обычно заводят новых друзей.***
— Мистер Уайт… Мистер Уа-айт… — кто-то настойчиво тряс его за плечо. Уолтер открыл глаза, огляделся вокруг. Никакой песочницы. Никаких детей. Он сидел на стуле в их трейлере. Черт. — Йоу, с Вами все норм? — Джесси стоял перед ним в фартуке, всматриваясь в лицо. — Извините, тип пришлось Вас разбудить… я доварил партию, да и темнеет уже. Поехали домой, а? И тут Уолт вспомнил. Четверг… поехали варить… он устал, решил подремать чуток… приснится же такое. — Что приснится? — хмурит брови. Похоже, последнее он сказал вслух. — Мне приснилось, что… — слова застревали в горле, поэтому приходилось делать немаленькие усилия, чтобы продолжить. — я выгуливал тебя. В песочнице. Сначала Пинкман просто недоуменно смотрел на него, но потом вдруг начал хохотать, оперевшись на столешницу, буквально согнувшись пополам. — Ой, Мистер Уайт… — утирает слезы. — ой насмешили. Вы видимо парами тут какими-то надышались… фух… точно домой пора. Противогаз дать? Уолтер лишь помотал головой. В любом случае, он еще долго будет вспоминать Джесси, лепящего куличи в песочнице.