________________________________________
На следующий день дождь так и не начался. Духота не спадала, и бороться с ней становилось практически невозможно. Артур примостился в углу дивана, обнимая пузырь со льдом, рядом стояла ледяная бутылка с пивом — по крайней мере ледяной она была минут пять назад; Фрэнсис распластался на полу, повернув голову в сторону плохо работающего вентилятора. -Хочу умереть, — прошептал он. -Я слишком устал, чтобы выполнить эту просьбу. Подожди до заката. Фрэнсис дотянулся до пульта и включил телевизор, щелкая по каналам в попытке найти что-нибудь достойное просмотра в августовской сетке передач. -Есть «Третья смена»… -Богом клянусь, если ты попытаешься это посмотреть, я трахну тебя пультом. -Это может быть интересно, — слишком скучающий, чтобы быть серьезным, тон. Артур раздраженно вздохнул. Долгое время он старался абстрагироваться и ни о чём не думать, позволяя мыслям неспешно течь. -Фрэнсис… -Мх? -Что, если мы?.. Француз даже не перестал переключать каналы, просто и сухо ответил: -Нет. Сначала Артур кивнул, обнимая подушку. Продолжил думать об Альфреде, его темно-русых волосах и громком голосе, о том, каким жадным и быстрым он был, как в еде, так и в сексе, как всё принадлежало ему и только ему и никогда «нам», как он умудрялся создавать трагедии из воздуха, игнорируя наиболее острые проблемы, отмахиваясь от них, как от несущественных. Тогда отчего он всё ещё тоскует? Почему не радуется, что они расстались? Затем перевел взгляд на Фрэнсиса. Отметил тонкую, длинную, изящную, с острым кадыком шею, прекрасную, как и широкие, большие плечи и выступающие ключицы. Волосы завязаны в невысокий конский хвост, но некоторые прядки выбивались из прически, сбегая вниз по шее золотисто-медовым водопадом. Внезапно Артур испытал острый приступ раздражения. Злости даже. Капля пота стекла по мягкому холму затылка Фрэнсиса. -Почему нет? — выпалил он. -Потому что я слишком тебе дорог, — монотонно пошутил француз, а затем серьезно добавил, — а во-вторых позднее ты пожалеешь об этом. К тому же, это глупо. -Почему? -Чудной ты. -Вовсе нет! -Ты действительно странный, — Фрэнсис улыбнулся. — И к тому же не из тех, кто ищет отношения на одну ночь. -Это был бы простой перепих, нет необходимости уделять этому такое большое значение, — совсем неубедительно запротестовал Артур. Фрэнсис выключил телевизор и, наконец, повернулся к своему другу: -Артур, ты возненавидишь себя, разрыдаешься, заявив, что опять ошибся, напьешься и разревешься сильнее, потом снова вспомнишь Альфреда, посчитаешь, что ты слабак и неудачник и снова начнешь рыдать, — подытожил он. — Никогда не стоит вступать в новые интимные отношения, если по-прежнему любишь другого. Это всего лишь очередной способ понять, что принадлежишь бывшему. Очевидно же. Даже полный идиот разберется. Звучало вполне логично и совершенно справедливо. Но было и еще кое-что. Артур возбудился. Не беспричинно возбудился, не от злости на Альфреда, не из-за печального расставания, нет. Его возбуждал Фрэнсис. И это казалось странным и неправильным, потому что они дружили с самого детства, постоянно дискутировали и сражались, но между ними начисто отсутствовали разногласия… потому что это был, ну, Фрэнсис. И хотеть Фрэнсиса казалось диким и противоестественным. Но он хотел. Оба утверждения являлись правдой — он желал поцеловать его и не должен был желать. Артур не сомневался, что речь идет не только об замене Альфреда в попытке его забыть: он хотел Фрэнсиса. Но, опять-таки, почему. И это глупо. Артур сразу же убедил себя, что Фрэнсис прав: он не сторонник свиданок на ночь, и, возможно, нечто подобное запросто разрушит дружбу и поселит между ними неловкость. Отношения портить не хотелось, поэтому он заткнулся. Француз молча, почти застенчиво, украдкой за ним наблюдал. Артур не замечал, и Фрэнсис поблагодарил бога, опасаясь, что даже спустя всё это время, Артур в этом взгляде распознает те же эмоции, что и много лет назад, в полях ржи, под палящим летним солнцем.________________________________________
К концу недели Артур практически забыл, почему расстался с Альфредом. Он начал чувствовать себя брошенным и одиноким. Дождь и не подумал начинаться. Звезды в ночном небе казались маленькими и тусклыми, дни одинаковыми, а жара оставляла горький привкус во рту. Он убегал от всего, прося Фрэнсиса предоставить ему ночлег, но избежать мыслей оказалось труднее, поэтому, похоже, он попал в западню. Артур не понимал, что такое Любовь. Его интересовало даже не само толкование слова, а скорее возможность распознать, является ли человек тем самым единственным, или нет. Он устал заводить отношения и разочаровываться в них, чувствовать себя измотанным и потерявшим интерес к дальнейшим, снова ощущая себя неудачником. Из раза в раз повторялся один и тот же сценарий — заинтересовавшись, он увлекался кем-то, поначалу упорно отрицая свои чувства — не привык легко доверять людям, но когда отношения становились официальными, оттаивал, показывая своё истинное «я», свою заботливую сторону, отдавая себя без остатка. И все брали. Забирали всё, всё, что только могли. Оставляя с рубцами на сердце, и улыбкой, скрывающей чувство унижения. Поначалу Альфред казался другим. Вначале все казались другими. Альфред неплохой человек, всего лишь инфантильный и эгоцентричный. Совершал геройские поступки, играл главные роли. Все остальные, безусловно, являлись важными, но не устраивали его, будучи слишком незначительными, и Артур поначалу соглашался, говоря себе, что всё хорошо, больше ничего и не нужно, но со временем пришло раздражение. Однако не жаловался, потому что, как можно жаловаться на что охотно согласился? Сделка подписана, роли выбраны, большего и желать нельзя. Но их перепалки становились настолько многочисленными и глупыми, а затем настолько ожесточёнными и изнуряющими, пока, наконец, они перестали находить поводы для битвы, и просто хотели держаться друг от друга подальше. Мало того, что они больше не чувствовали себя парой, они так же не желали иметь друг с другом ничего общего. Это стало началом конца. Оба вздохнули с облегчением, когда расстались. Само собой разумеется Артур сбежал к Фрэнсису, помимо него другом он мог назвать разве что Кику, но бедолага приходился Альфреду лучшим другом, а вы не можете просить моральной поддержки у лучшего друга своего бывшего, поскольку вы двое разбежались. Фрэнсис же неизменно был рядом с ним. Всегда. С самого детства они не расставались ни на секунду, даже в худшие из времен. В том числе и после крупных ссор, они не прекращали сражаться, желая бороться дальше лишь для того, чтобы помириться и снова быть вместе. -Эй. Фрэнсис моргнул: -Да? -Прости за тот день… — мягко сказал Артур, обнимая Фрэнсиса со спины. Тот ухмыльнулся: -Не беспокойся, мне не привыкать. -Серьёзно, иди к черту, — отозвался Артур, крепче обнимая друга и уткнувшись носом куда-то между лопаток. Француз вздохнул, почти по-матерински нежно улыбнулся и повторил: -Не переживай, всё нормально. — Затем замолк на мгновение и, фальсифицируя раздражение, посетовал: -Да перестань, сегодня слишком жарко для обнимательной терапии! -Фрэн. -Что? -Я так устал… -Знаю… -Всё из-за погоды, — солгал Артур, удерживая Фрэнсиса. Фрэнсис кивнул, выглядывая на улицу, где безоблачное небо равнодушно взирало на них. -Да, определённо погода. Альфред любил солнечные дни. И лето. Артур поцеловал Фрэнсиса в шею, соленую от пота, но все еще приятно пахнущую фиалками и мандаринами. Фрэнсис вздрогнул. -Это погода… — снова пробормотал Артур.________________________________________
Много лет назад, там, в поле ржи, с золотыми стенами вокруг и голубым небом над головой, лежа на земле и поедая персики, Фрэнсис и Артур наслаждались последними летними деньками. Нежное журчание ближайшей речки с пресной водой и пение черных птиц почти успокаивало. Артур укусил очередной персик, пачкая соком губы и шею. Фрэнсис действовал более осмотрительно, не желая испортить одежду — он носил джинсовые шорты, скрытые белой маечкой без рукавов, настолько длинной, что больше походила на платье. Его волосы уже отросли, и он часто рассказывал Артуру множество сказок, половину из которых изобретал сам, удовлетворяя страсть друга к фантастическим историям. Больше всего на свете Артур любил единорогов, и в тот день Фрэнсис приготовил для него подарок. -Закрой глаза. -Зачем? — Спросил Артур, всё ещё жуя. -Пожалуйста… Неохотно тот подчинился, почувствовав, как изящные руки приблизились к шее, слегка задевая волосы на затылке, как губы друга почти коснулись его век, затем услышал счастливое: -Открывай. Артур опустил взгляд и увидел небольшое ожерелье с маленьким белоснежным единорогом. Глаза расширились от шока и счастья. -Для меня? Фрэнсис закатил глаза: -Естественно. Я же дарю его тебе. Артур оглядел ожерелье. -Это девчоночье? Фрэнсис нахмурился, он никогда не придавал значения таким деталям. -Нет, это для людей, которые любят единорогов. Английский мальчик улыбнулся, касаясь подарка: -Ну, не важно. Мне нравится. Спасибо, лягушонок. В этот раз Фрэнсис не разозлился на надоедливое прозвище и лишь улыбнулся в ответ. Артур, казалось, задумался на пару мгновений, прежде чем смущенно поинтересоваться: -Хочешь ответный подарок? -Мне ничего не нужно. -Если захочешь что-нибудь, только скажи, я всё сделаю. Фрэнсис нервно закусил губы. Во взгляде, обращенном на Артура читалась печаль, но и храбрость. Он вдруг стал казаться намного старше, совсем взрослым. Губы двигались быстро и решительно. -Поцелуй меня. Артур оцепенел. Он даже не успел моргнуть, потому что взгляд Фрэнсиса стал настолько страшным, мертвенно серьезным и честным, что Артур не знал, как отреагировать. Это казалось таким запутанным и загадочным, как гром среди ясного неба. Полная неожиданность. Артур почувствовал, как сердце сжало незнакомое доселе чувство, которое он никак не мог облечь в слова. Фрэнсис издал смешок, больше похожий на сдавленное рыдание. -Я пошутил, белочка. Фрэнсис съел персик, используя сладкое, чтобы удалить горечь. Артур опустил взгляд.________________________________________
Артур и Фрэнсис не обсуждали поцелуй в шею на следующий день. Они вообще не разговаривали. Проснувшись без четверти семь от пронизывающе-холодного ветра, Артур увидел, что небо затянуло свинцовыми громоздкими тучами и услышал негромкое непрерывное постукивание. Лил ливень. В конечном счёте, тучи разверзлись. В воздухе сладко пахло освежающим дождём. Артур сел в автомобиль и поехал к Альфреду, постучал в белую дверь и подождал, с детским удовольствием наблюдая за мокрой травой. Когда Альфред увидел, кто стоит на пороге, в глазах промелькнула паника, он нервно улыбался, расчесывал волосы пальцами и быстро разговаривал. Артур молча слушал, изредка вежливо кивая. -Кажется, здесь оставались кое-какие мои вещи, — наконец произнес он. «Угу», немного разочарованно буркнул Альфред, Не то, чтобы он не хотел вернуть Артуру его имущество, но, раз за разом натыкаясь на них взглядом, нападала грусть, и невольные размышления о том, что же случилось и каким безвкусным всё стало. Но те вещи всё ещё принадлежали их месту больше, чем Артуру или ему. Они занимали пространство, время, воспоминания. Артур улыбался, ощущая освещающий холод падающего дождя. -Хочешь зайти? -Нет, подожду снаружи. Альфред вздохнул и вернулся в дом, складывая в ящик всё, что, по его мнению, мог желать Артур: фотографии, старые книги, галстук, маленькую жестяную коробочку с чаем Эрл Грей и небольшую, цвета фуксии, которую Альфред так и не решался открыть, сменную одежду, которую тот держал на все случаи жизни, очередные книги, какие-то компакт-диски. Когда Артур увидел маленькую коробку, сразу же убрал ее в карман куртки. -Уверен, что не хочешь зайти? -Нет, хочу вернуться к Фрэнсису как можно скорее, — признался Артур. Альфред подавил стон: ну конечно, Фрэнсис, опять Фрэнсис, всегда Фрэнсис! Дождь полил сильнее, но Артура, похоже, это не сильно волновало, хоть он и совсем промок. -Какая досада… — вздохнул Альфред, прячась под небольшим уголком козырька. — Всю неделю такая солнечная погода, а теперь выходные испорчены. Британец убрал ящик в багажник, не глядя на небо, лишь на землю, вновь живую и зеленую после сухих удушающих дней, на пейзаж, сияющий от воды, чувствуя кожей прохладу и забывая лихорадочную жару предыдущих дней. -Я в общем-то очень люблю дожди. Альфред моргнул, не уверенный, правильно ли услышал. -Люблю дождь, — продолжил Артур, — он заставляет меня чувствовать, что я все еще жив. Альфред пожал плечами, ощущая неловкость и не желая больше продолжать разговор. В животе поселилось неприятное ощущение. Он почувствовал себя брошенным и одиноким, снова, как в те разы, когда они оба находились в комнате, не разговаривая. Заставляя забыть не только о том, когда разлюбил Артура, но и о том, любил ли его когда-нибудь на самом деле. Артур снова быстро улыбнулся: -Мне пора идти. Сев в автомобиль он довольно закурил. -Мне казалось, ты бросил. -Я бросал ради тебя, — объяснил Артур, — но теперь все кончено. Использовать правду как месть: привилегия бывших любовников. Альфред раздраженно усмехнулся. — Как скажешь. И что это было? Хотел напомнить о том, что я тебе безразличен? -Или как много значил раньше, зависит от того, как ты на это поглядишь. Артур закрыл дверь, помахал Альфреду, отъехал, не оглядываясь и оставив его позади. Одной рукой открыл маленький пластиковый пакет, лежащий на пассажирском сидении, и достал оттуда персик. Поднёс к губам и с жадностью, счастливо откусил. Запах напомнил ему о детстве, о прошлом, о тех временах, когда все было хорошо. И все были такими же сладкими, как персики. Подъехав к полю — не ржи, скорее всего пшеницы, он припарковался, вышел из машины и пересек его под свежим дождем. Сел посреди поля и достал из кармана куртки коробочку цвета фуксии. Артур улыбнулся, заглянув внутрь, и всегда улыбался, нося маленькое ожерелье с единорогом. Шея стала ощутимо больше, поэтому он с трудом смог застегнуть его, ложась на землю и вспоминая те минувшие дни и неудобное чувство, когда Фрэнсис попросил себя поцеловать и насколько теперь он тот, кто жаждет этого поцелуя. Артур достал мобильный из кармана и позвонил своему другу. -Эй, ты помнишь ожерелье с единорогом?.. Ну блин, не смейся! Ах, ты злюка. Послушай… Я посреди поля, пшеницы, кукурузы, не важно, и…нет, дай мне договорить. Я никогда не забывал о твоей просьбе, — он сделал паузу, когда Фрэнсис потерял дар речи, а затем и голос Артура стал хриплым, — я не буду плакать, и я не пожалею об этом завтра. Он услышал негромкий щебечущий смех и французские ругательства. Артур снова почувствовал дискомфорт в груди, но на этот раз он знал, что сказать. -Я сильно опоздал для этого поцелуя?