Щас спою

Молодой и горячий ярл Хельги Тихоход увлекся преследованием роя тиранид. Прозвище свое ярл заслужил честно – и тем, что вечно спешил с выводами и поступками, и тем, что бегал быстрее всех в стае, и тем, что по примеру Белых Шрамов усилил свои корабли. А горячность его не раз становилась причиной взысканий и ругани. В последний раз, когда Хельги едва не погиб сам и не погубил пол-стаи, в запале преследования забежав в ставку целой орды орков, ему сказали прямо: ты, дорогуша, жив до сих пор только потому, что нам нужен скальд – а Хельги славился как искусный скальд, – и потому, что дуракам везет. Вообще-то Хельги Тихоход себя дураком не считал, но… в этот раз он вылетел за край Внешней Тьмы, помощи ему ждать было неоткуда, а тираниды роились в неисчислимом множестве. Сперва Хельги полагал, что справится: он, хоть и слыл горячей головой, не отлучался с Фенриса без десятикратного боезапаса, резонно полагая, что, помимо боевого задания, всегда найдет, с кем еще сразиться. Однако быстро понял, что количество боеприпасов – это еще не все, что нужно для победы. Поэтому скальд-торопыга приготовился к доблестной гибели в бою. Мечта любого из Влка Фенрика, конечно, да только ни один другой скальд не узнает и не сложит сагу о доблести их стаи, и это нешуточно печалило и самого Хельги, и его товарищей. – Наводим лэнс-батареи, – командовал Хельги, и в голосе его слышалась искренняя печаль, – огонь! Бортовые батареи! Огонь! Внезапно вокс ожил. – Приветствую вас, граждане Империума, – произнес чей-то скрипучий голос с очень старомодным выговором. – Малефик, – вздрогнул Хельги. – Нет. Я капитан Моана. Помощь нужна? Хельги подумал. С одной стороны, он уже настроился на доблестную гибель. Потому что возвращаться в Этт потрепанным и постыдно сбежавшим от хитиновых паразитов было бы куда хуже. С другой – отчего же отказываться от подкрепления? – Я ярл Хельги Тихоход. Давайте возьмем корабль-матку в клещи, – предложил он. – И расстреляем в двух сторон. Только, это… я вас в саге упоминать не буду, лады? – Хорошо, – не без некоторого удивления отозвались в воксе. – Но можно потом будет к вам обратиться за помощью при необходимости? Хельги Тихоход охотно согласился. …В Этт он вернулся победителем. *** Стая пировала. Волки – кто беседовал, кто хвастал победами, кто играл в хнефатафль, но большинство из них собрались вокруг скальда с кружками мьода. Хельги закончил свою сагу о штурме сухих доков и уступил место Эгилю с сагой о разрушении продовольственных складов на каком-то мире тзинчитов, что и обеспечило победу; он осторожно пробирался, распихивая товарищей локтями, к столам, ломившимся от мьода и жареного мяса, как запищал вокс. – Хельги Тихоход. – Ба, капитан Моана! – обрадовался Хельги и тут же облился потом. Он действительно не упомянул Моану с его подкреплением в саге о разгроме тиранид во Внешней Тьме, хотя его и грызла совесть, и теперь забеспокоился, что Моана появится в Этте и проболтается об обстоятельствах их знакомства. Позорище, причем двойной – и для ярла, и для скальда! К тому же, честно говоря, сам этот капитан был какой-то подозрительный… И к Фенрису подобрался тайно, спрятавшись за астероидом. «Отступник какой-то, – подумал Хельги, – но нам-то он помог!» Моана объяснил, что ему нужна молодежь для Вознесения, а мир, на который они рассчитывали, оказался опустошен гражданской войной, так нет ли у Хельги хороших парней на примете… – С пару десятков найдется, – заверил его Хельги. – Пойдет? – Маловато, но уж сколько есть. Хельги имел в виду группу подростков, которых отобрали в качестве кандидатов в Кровавые Когти. Часть из них, скорее всего, не пережила бы испытаний, и наметанным глазом Хельги даже определил, кто именно. «Вот их ему и отдам, авось у них испытания не такие суровые», – решил скальд. За пополнением Моана спустился к Этту лично. Хельги задумался, что делать. Наконец, взял кусок шоколадного масла и замазал символ на наплечнике Моаны – какую-то рыбину. – Если что, давай скажем, что ты из… ммм… силовиков Ордосов, – извиняющимся тоном сказал он. – Серые Рыцари, так они называются. Напусти на себя побольше таинственности, и никто ничего не заподозрит. У нас инквизицию, сам понимаешь, не любят, но и так, чтобы воевать с ними… Моана задумался. – А кто такая инквизиция? – спросил он. Впрочем, в Этте все были слишком заняты весельем, а незваных визитеров Стая не боялась. Да и мало кто сумел бы подкрасться к планете так, как это сделал Моана. Мальчики ему очень понравились – он счел их «превосходным материалом» и заверил, что из них выйдут прекрасные космодесантники. Хельги, который считал этих подростков обреченными, от души порадовался – и предложил Моане мьода за здоровье юных новициев… От первого же глотка Моана пошатнулся. – Да ты пей, пей, – с воодушевлением уговаривал его Хельги. От второго глотка Моану повело в сторону. – Между первой и второй не должно и выстрела из болта прогреметь! – и Хельги подлил Моане еще мьода. Моана, опустошив кружку, оперся о стену и сполз по ней на пол. – Ох, – невнятно пробормотал он, закинул голову назад и… запел. Хельги сморгнул, потом допил мьод, сел рядом и подтянул, хотя песня была ему не знакома. Кто-то из кэрлов сунулся в коридор, где выпивали новые друзья, и вылетел вон; вскоре загрохотали тяжелые башмаки Волков. – Надо прощаться, – сделал вывод Хельги Тихоход. – А то тебя тут как увидят… вон, масло смазалось, и сразу видно, что ты ере… ик! …тик. – Я не еретик, – заплетающимся языком откликнулся Моана. – Я изгнанник… ик! Хищ… ик… ник! – он склонил Хельги голову на плечо и промямлил: – Я Кар… кар… ках… – Впервые вижу, чтобы от мьода кашляли, – Хельги поднялся, взвалил приятеля на плечо и выволок из Этта. Пацаны бежали за ним, стараясь не шуметь. На выходе их уже ждал «Лендспидер» сильно устаревшей конструкции. – Ну, ты это, – сказал на прощание Хельги, – заходи, если что… – И ты тоже, – отозвался слегка протрезвевший Моана, – будешь во Внешней Тьме, заходи.