Ненавижу тебя, небо

Погода была издевательски-хорошая. Ярко светило солнце, пели птицы, легкий теплый ветерок раздувал отросшие до плеч рыжие волосы. Но в душе человека, что пришел на это кладбище, уже несколько лет идут дожди. Он с затаенной болью смотрел на надгробие. Братская могила, которую и могилой-то можно назвать с натяжкой. Тел в ней нет. Их давно сожгли в крематории, а это - просто бездушный кусок гранита, на котором высечены имена тех, кто умер в этой бесполезной, жестокой войне. Камень не расскажет, какими были эти люди, как они умерли. Он помнит. Отчетливо, даже слишком. Возникает ощущение, как будто то, что все умерли, было просто страшным сном, а на самом деле он сейчас развернется и взгляд наткнется на лицо девушки с фиолетовыми глазами, что была слишком доброй и слишком ласковой ко всем. На раздраженные глаза мечника и на улыбку седоволосого мальчишки, в которой таилось ехидство и незаметно подкрадывающееся безумие. Слишком ярко. Как будто они ушли не далекие восемь лет назад, а виделись только вчера. Идеальная память Историка, вцепившись раз в страницы жизни, что связаны с этими образами, не отпустит их уже никогда. Перед глазами проносятся тысячи историй людей. Вот, например... "Алистер Кроули" Слишком наивный экзорцист с паразитическим типом Чистой Силы. Он и так не прожил бы долго, а тут еще решил попробовать, какова на вкус кровь акумы шестого уровня. "Мари" Слепой музыкант погиб при неожиданном нападении Ноев. "Миранда Лотто" Умерла в том же бою, что и Мари. Ее сердце не выдержало нагрузки, когда она попыталась семь раз подряд повернуть время вспять, чтобы вернуть Мари. "Комуи Ли" Психованный Смотритель Главного управления Черного Ордена, помешанный на своей милой младшей сестренке. При неожиданном нападении на здание Ордена его, как и весь Научный отдел, защитить просто не успели. "Линали Ли" Акума попался косой сильно. Целился в экзорциста по имени "Лави", а попал в Линали, стоящую рядом. "Лави" повернулся тогда и с нескрываемым ужасом смотрел на девушку, что удивленно взглянула на проткнутую грудную клетку и упала. За неделю до этой бойни "Лави" предложил ей встречаться. Он до конца жизни будет носить на цепочке под рубашкой два тонких серебряных кольца, одно из которых просто не успел отдать Ли-младшей думая, что будет еще возможность. "Канда Юу" Прикрыл спину сражающегося с Графом Аллена. Камня в его груди уже не было, так что регенерировать он уже не мог и этот удар оказался фатальным. Забавно было наблюдать, как Канда и Аллен пытаются спрятать влюбленные взгляды под маской злости. Интересно, хоть и опасно, было видеть, как их маски падают во время драк, которые нужны были, видимо, для того, чтобы коснуться дорогого человека, но никак не навредить. Крайне смешно было видеть, как оба закусывают губы почти до крови, пытаясь не проболтаться о своих чувствах. Идиоты. И "Лави" был искренне рад за друзей, когда проходя мимо комнаты мечника поздно ночью, услышал недвусмысленные стоны Аллена, раздающиеся из-за двери. Из-за этой память больно было еще тогда, когда он видел, как заваливается на бок черноволосое тело, а а глазах обернувшегося на пару секунд мальчишки появляется такое выражение, от которого и по сей день становится жутко. "Аллен Уолкер" Умер от удара Тысячелетнего. Последнего удара, надо заметить. От которого Аллен мог с легкостью уклониться, но не стал. Только с нежной улыбкой оглянулся на остывающее тело мечника. "Лави" стоял минут двадцать, не замечая, как по его лицу текут слезы. Он не понял, когда упал на колени. Но зато он запомнил свой крик. Громкий и надрывный, в нем смешался ужас прошедшего дня и понимание, что он опять остался один. Человек в нем умирал в страшных муках вместе со всеми, кто был ему дорог. С поляны, покрытой трупами экзорцистов, Ноев и осколками акум ушел только последний оставшийся Книжник. "Дик" ушел и больше не появлялся. Его место занял "Лави". Он постоянно молчал и просто смотрел. Посмеивался и качал головой, когда Историк каждый год приезжал сюда, к этой братской могиле, в месяц, когда все умерли, в бесплодных попытках отпустить все, что было. Но Книжник понимал, что никогда не сможет забыть их - свою сорок девятую войну и всех людей, к которым он привязался против правил. Не забудет не только из-за идеальной памяти, а еще из-за того, что они оказались слишком яркими. После них все окружающие казались слишком глупыми, однотипными и бесполезными. Он ни к кому больше не сможет привязаться после общения с ними. Все-таки, таких больше нет, а "простые смертные" его никогда не привлекали. Книжник, что когда-то был "Лави" поднял голову и взглянул на небо. Оно продолжало оставаться таким же безмятежно-чистым и равнодушным, что и в тот день. Он надломленно улыбнулся. -Ненавижу тебя, небо. Ты не достойно таких жертв. И ты, чертов Бог, тоже их не достоин. Историк смахнул одинокую слезу, текущую по щеке и, резко развернувшись, ушел, стараясь не оглядываться. Еще не раз и не два будут звучать проклятья в адрес неба и Бога. Еще много раз будут звучать пожелания не подохнуть со скуки в раю, в который, несомненно, попали люди, что стали так дороги человеку, что позволял себе в такие моменты побыть "Лави", личность которого до конца его жизни останется с Книжником, как лишнее напоминание о той войне.